Ни стыда, ни совести

Сатори откидывается на подушку и заливается смехом. Эльмир недоуменно и даже почти осуждающе смотрит на него, скрестив руки на груди. Он чувствует, как щёки горят от стыда и смущения, и это у него-то. Этот особо наглый лис определённо умеет злить. Наверное именно поэтому одним своим видом он уже доводит до белого каления. Надо же, специально выждал момента, когда лучник вернётся с тренировки Стражей, специально предстал перед ним в одном только коротком халате из непростительно тонкой ткани, специально заигрывает. — Ну и что же смешного? — недовольно ворчит Эльмир, ещё более недовольно впиваясь в него золотым взглядом, очерчивая его стройное тело и задерживаясь на его милом лице с похабной ухмылкой. — Тебя это так смущает, боже, вот умора!.. — лис не может прекратить смеяться, на глазах выступают слёзы. Эльмир ощущает, как на него накатывает злость. Этот вредный лис потешается над ним, а он сам и сказать ему ничего не способен. Надо высказать ему всё, как есть, выпалить что-нибудь такое обидное, чтобы дух захватывало. Но парень только растерянно рассматривает его, не в силах и слова сказать, пока Сатори заманчиво поворачивается на бок и ехидно усмехается. Этот взгляд — манящий, таинственный, бесстыдный. Он чуть сжимает одеяло, впиваясь в него когтями, и на его губах расцветает развратная усмешка; он прикусывает губу и будто специально привлекает к себе, рисует пальцем на ткани сердце, а после вновь всё разглаживает ладонью, будто ничего и не было. Эльмир понимает, что невыносимо хочет прямо сейчас наброситься на него и как следует проучить, да так проучить, чтобы завтра он не то, что подняться — сидеть не смог. — Ну, так и будешь сидеть там, как статуя? — едко произносит лис, намеренно задевая его пушистым хвостом. Его лисьи ушки подрагивают, Эльмир это отчётливо замечает: так и хочется дёрнуть, и чем ощутимее, тем лучше. Лис поднимается и садится на постели напротив напрочь растерянного Эльмира, скрестив ноги. Он чуть наклоняет голову вбок, наглые тёплые глаза с издёвкой смотрят на него, кончик хвоста подёргивается. Эльмир не выдерживает: он тянется к нему рукой. Вот, он почти касается обнажённого плеча Сатори, с которого только-только сползла лёгкая ткань халата, но подлый лис вовремя увиливает, отстраняется и только смеётся. — Сначала поймай меня, — Сатори улыбается в только ему присущей манере, заманчиво обнажая клыки, торжествующе. Именно та улыбка, что сводит Эльмира с ума. Он только сжимает кулаки, его трясёт от раздражения: он хочет этого лиса прямо здесь и сейчас. Сатори наклоняется к нему, когти невесомо скользят по груди, очерчивают вначале шею, а затем линию подбородка и скулы; пальцы стягивают с лица повязку. Эльмир едва дышит, не отводя взгляда наблюдая за изящными движениями, чувствуя на себе жаждущий взгляд лиса и сгорая под ним. Он вконец не выдерживает — хватает его за запястье, сильно, до синяков, валит его на постель, нависает над ним. Сатори взглядом побеждённого рассматривает его, улавливая даже малейшую эмоцию; он пытается освободить руки, но Эльмир только сильнее вдавливает его в кровать. Горячее дыхание обжигает плечи и шею, Эльмир целует его кожу и намеренно больно прикусывает. Лис тихо стонет. — Доигрался, лис, — шепчет он, зарываясь пальцами в его тёмные волосы и чуть притягивая к себе. — Будешь знать, как доводить меня. Сатори делает вид, что напуган; в глубинах тёплых глаз плещется желание, но всем своим видом он даёт знать, что ему страшно. Лис сводит дрожащие колени и упирается ладонью Эльмиру в грудь, чуть царапая. Тот снова хватает его за руку и не позволяет сопротивляться. — Лисы мстительны, ты знал? — его губы расплываются в довольной ехидной усмешке. — Смотри, как бы тебе не… доиграться. — намеренно выделяет, произносит по слогам и смеётся. Эльмир притягивает его к себе, — резко, грубо, — и целует в губы, специально кусая. Лис стонет в поцелуй, его руки обвивают шею лучника, он прижимается к нему. Тело горит, словно в огне, укусы обжигают губы. Эльмир отпускает его, и лис безвольно опускается на постель, тихо хихикая и облизывая губы; тёмные пряди красиво рассыпаются по подушке. Сатори не собирается сдаваться ему так просто. Рука тянется за веером, который лис всегда предусмотрительно оставляет рядом; однако Эльмир вовремя замечает и перехватывает его запястье. Лис растерянно смотрит на него. — Как подло, — зло говорит он и, дёрнув его на себя, заставляет подняться, а после заводит ему руку за спину. Сатори шипит от боли, подёргивая плечом и пытаясь ослабить давление. — У тебя нет ни стыда, ни совести, Сатори. — Разве раньше тебя это не заводило? — лис морщится, его хвост нервно подрагивает. Эльмир отпускает его, и он потирает затёкшее плечо. — Больно вообще-то. — Заслужил, — укладывает его обратно, в этот раз осторожнее, и тянет за пояс халата, он медленно скользит, мучительно долго, и вскоре узел развязывается. Сатори хватает лучника за руку, не позволяя делать более ничего. С мгновение они смотрят в глаза друг другу, не моргая, а затем Эльмир освобождается от его цепкой хватки и, едва касаясь, гладит его шею. Пальцы скользят по бледной коже лиса, попутно откидывая ткань халата, очерчивают ключицы, намеренно задевают соски, и лис вздрагивает. Эльмир усмехается и продолжает гладить напряжённый живот, щекоча. Ладонь его ложится на пах, и Сатори дёргается всем телом, откидывает назад голову и скулит так по-лисьи, с силой вцепившись в ткань одеяла. Заправленная постель явно не ожидала такого поворота событий. — Нравится? — Эльмир понимает, что теперь его очередь издеваться. Он ведёт рукой ниже, касаясь кожи на внутренней стороне бёдер, и лис, вздрагивая, подаётся навстречу его ласкам. — Вижу же, что нравится. — А когда мне не нравилось? — зло выдыхает Сатори, жмурясь от удовольствия. — Ты же умеешь довести, дьявол. Лучник смеётся и продолжает дразнить его лёгкими касаниями, невесомо поглаживая и чувствуя его жар. Сатори не знает, куда деть себя, тело отзывается дрожью на его ласки и требует большего. «Допросился», — проносится в его голове, лис щурится и поглядывает на Эльмира, хитро и умоляюще. — Ты же этого хотел, не зря дожидался меня в таком виде, — лучник склоняется над ним и целует. — А ты, кажется, хотел меня, а ограничиваешься только этим, — едва шепчет Сатори, всё с той же издёвкой. — У тебя ещё остаются силы болтать? Или хочешь получить по заслугам? — Эльмир поспешно стягивает с него халат, а после и одежду с себя. Лис любопытно рассматривает его, растянувшись на уже изрядно помятой постели, глаза его сверкают. Он сгорает под изучающим взглядом Эльмира, сходит с ума от его прикосновений, исследующих тело. Лучник любуется его милым раскрасневшимся личиком. Сатори отдаётся в его руки и расслабляется, наслаждается его поцелуями и действиями, которые становятся всё грубее и увереннее. Он даже не молчит уже — стонет, вцепляясь Эльмиру когтями в кожу куда только достаёт. Тот шипит сквозь зубы и заставляет его почти кричать, чувствует, как острые колени лиса вдавливаются ему под рёбра, и как он дрожит. — Ни стыда, ни совести у тебя нет, — Эльмир поспешно одевается, поглядывая на бессильно лежащего лиса, раскинувшего руки в стороны и всё ещё тяжело дышащего, но чертовски довольного. — А разве тебе не нравится? Мне показалось, что ты в восторге, — Сатори прикусывает губу и вымученно-ехидно улыбается. — Если бы не моя совесть, которой нет, чтобы ты делал?..