Оставь невзгоды позади

Очередная пятница, очередной раз, когда Алекс и Николасу нужно исчезнуть. Ничего не поделаешь. Это постоянная клиентка Уорика, которая хорошо платит. Они ни за что не станут рисковать деньгами, отшиваясь неподалеку. К счастью, Бенедетто теперь знает, как расшифровать заметки в календаре, которые означают, что у Уорика намечается работа не криминального характера. Этот визит был забронирован пару недель назад, точно. У Алекс было достаточно времени, чтобы подготовиться и составить план действий. Она в последний раз проверяет пакет: бананы, яйца, мука, сахар и растительное масло. Полный набор туриста. — Я ушла, — бросает девушка. Уорик высовывает голову из спальни. Он одевается, волосы влажные, рубашка небрежно болтается. — Повеселитесь, Ал! Передай от меня привет Нине. — Конечно, — отвечает секретарь Бенрии и направляется к лестнице. — Подожди, — говорит он вслед. — Где Ник? Алекс останавливается и оглядывается.  — Эм. Внизу, скорее всего? — она указывает на лестничную площадку внизу. Уорик хмурится.  — Разве он не идёт с тобой? — Зачем ему идти со мной? — как-то даже беспомощно спрашивает девушка. Насупившись ещё больше, он проходит мимо неё, застегивая на ходу рубашку. — Потому что я сказал ему. — Стоп, что? — выпаливает Алекс. — Зачем? Она следует за ним по пятам. — Ему незачем это делать. Уорик бросает на неё быстрый взгляд, затем высовывается в дверной проем и стучит костяшками пальцев по стене. Тьфу. Упрямец. Она знала, что не должна была рассказывать ему об инциденте с Сумеречной девушкой. Но он спросил, как все прошло после нахождения кошки, принадлежащей другому его клиенту, и прежде чем она поняла, что делает, Алекс рассказала ему всё. Она делает еще одну отчаянную попытку. Она же не собирается затевать драки с хулиганами. — Со мной всё будет в порядке. Я просто иду в госпиталь… — Ну наконец-то, — говорит Уорик, отступая назад. Он вообще её слушал? Прежде чем Алекс успевает спросить, в дверях появляется Николас и смотрит прямо на неё. В руках у него банки с фруктовой газировкой. — А это для чего? — она спрашивает прежде, чем успевает подумать. Ник жестикулирует: — Никто их не пьет. Они занимают место в холодильнике. Я отнесу их в клинику. Может быть, там кто-нибудь их выпьет. Алекс прищуривается. — Вчера их не было в холодильнике, — она знает, потому что вчера положила туда яйца. — Когда ты их купил? Не обращая на неё внимания, хотя она знает, что он видел, как её губы двигаются, Николас демонстративно проходит мимо Уорика. Он кивает ей, потом на лестницу, ведущую наружу, как бы говоря "пошли". Он планирует просто не отвечать ей? Алекс бросает взгляд на Уорика в поисках помощи, но тот лишь ухмыляется. — Повеселиться. Она раздраженно вздыхает. Ох, уж эти двое. — Увидимся. Улыбаясь, Уорик машет им на прощание. Алекс не может не смотреть на фруктовую газировку, пока они идут к клинике. Это же бренд, который нравится Нине, не так ли? Она узнает яркие банки. Она невольно улыбается. Думаю, она была не единственной, кто готовился к этому кулинарному выходу. — Спасибо, что идешь со мной, — говорит Алекс, наклоняясь вперед так, чтобы он мог видеть её лицо. — Мы просто будем готовить десерт. Ничего особенного. Ник рычит и обходит её стороной, никак не реагируя на её слова. Алекс корчит рожицу ему вслед. Неважно. Она не позволит ему испортить ей настроение. Ей потребовалось время, чтобы придумать что-нибудь стоящее для Нины. Не так много причин, чтобы готовить, когда вы поворачиваете трюки в переулках, поэтому её кулинарный репертуар довольно-таки ограничен. И это расстраивает. Она уверена, что раньше много готовила, но это было в слишком далеком прошлом. Она уже просто не может вспомнить. Хотя она помнит, как приготовить один единственный десерт. Это не традиционные сладости, но они сладкие. И их просто сделать. Они с Ниной могут весело провести время, готовя их вместе, как Алекс и её мать, когда она была меньше… Её виски пронзает дикая боль. Алекс вздрагивает и прижимает пальцы к внезапной пульсации. Ааргх. Только этого сейчас не хватало. Алекс моргает, сосредоточившись на спине Николаса. Всё в порядке. С ней всё будет хорошо. На улице нет луж крови. Нет образов застывших пялящихся глаз мертвых мужчин. Только крепкие плечи Николаса и монотонные движения мускулов под черной рубашкой. Ей только нужно сосредоточиться на этом. С ней всё будет хорошо. Да. Это помогает. К тому времени, когда они приходят к клинике, пульсация в висках стихает. Доктор Тео открывает дверь. — Как раз вовремя, — он смотрит на Николя. — Что ты здесь делаешь, Мистер на-все-руки-мастер? Я и не знал, что ты умеешь готовить. — Я и не умею, — жестикулирует Ник. — Тогда ты просто чтобы место занять, оккупант, — Тео отступает в сторону. — Входите, входите. Нина ждет тебя наверху. — Окей, — Алекс неуверенно оглядывает клинику. Пусто, и это поражает: здесь никогда не бывает пусто. Обычно, хотя бы один или два пациента. Но, может, отсутствие пациентов, хоть раз — это даже к лучшему? Это значит: никто не пострадал и никому не нужны услуги Тео. Нина появляется в поле зрения, когда Алекс подходит к лестнице. Идеальная синхронизация. Лицо девочки светится при виде её и Николаса. — Привет! Я всё подготовила! Бенедетто нежно улыбается её восторгу и волнению. Опять же, не стоит забывать, что вряд ли у девочки много возможностей к проявлению кулинарных способностей. Тео не похож на человека, который проводит свободное время, готовя еду с ребенком. Николас протискивается мимо нее и предлагает Нине банку содовой. — У нас просто завалялась парочка, — объясняет он. Нина прижимает банку к груди, глядя на упаковки в руках Ника.  — Спасибо, что купил их для меня. — Я не покупал их для тебя, — быстро жестикулирует Браун. — У нас были лишние, поэтому я их принес. Алекс закатывает глаза. Право слово. Серьёзно что ли? Просто у них случайно завалялась в холодильнике упаковка фруктовой содовой. — Где мы будем готовить? — Следуй за мной. Нина поворачивается и резво бежит вверх по лестнице. Секретарь Бенрии бросает взгляд на мастера; он кивает ей, чтобы она следовала за девчушкой. Пожав плечами, она поднимается по ступенькам — он следует за ней. Странное ощущение снова пробегает по ее спине. Какое неподходящее время. Она не знает, что с этим делать. Она не может попросить его перестать. Ведь на самом деле он ничего не делает. И это проблематично. Кроме того, между ними ничего нет. Не совсем. И подавно. Нина ждет их на следующей лестничной площадке, качаясь с пятки на носочек. Это не может не вызвать улыбку. Ей не часто удается увидеть девчушку, ведущую себя в соответствии со своим возрастом. За исключением тех случаев, когда Николас дразнит её. Девчонка ведет их на кухню или туда, что в клинике считается кухней. Маленькая медсестра взмахивает рукой в сторону плиты и кухонного стола, где их ждут сковорода, разделочная доска, миска и тарелка. — Надеюсь, со сковородкой все в порядке, и я хорошо вымыла миску. Его можно использовать для приготовления пищи. На кончике языка Алекс вертится множество вопросов, прежде всего о том, для чего раньше использовалась миска, но она решает не задавать их. Некоторые вещи лучше не знать. Легче пребывать в сладком неведении. — Отлично, — говорит она вместо этого. — У вас есть неглубокая тарелка и еще одна миска? Она не обязательно такая большая, как эта. Нина на секунду задумывается, потом кивает. — Думаю, что да! Она поворачивается и на всех парах несется по коридору. Алекс секунду провожает ее взглядом, прежде чем понимает, что это плохая идея. Она предпочла бы не знать, откуда берется вся кухонная утварь. Спасибо тебе большое, Нина. В любом случае, откуда бы она ни взялась, Алекс уверена, что девочка проследит, чтобы посуда была достаточно чистая. Она заглядывает в миску, стоящую на столе. Если бы Нина ничего не сказала, она бы даже не задумалась об этом. — Ох! Она кусает нижнюю губу, вытаскивая ингредиенты из пакета, один за другим. — Нам нужен лед. Девушка коситься на коридор в котором скрылась маленькая медсестра. Она слышит звук бегущей воды, а это значит, что девочка преуспела в своих поисках. Хоть что-то. Прямой и длинный палец хлопает её по плечу, заставляя вздрогнуть. Алекс подпрыгивает, начиная вертеться, сердце колотится в горле скорее рефлекторно, чем действительно в страхе. Она знает, что ей ничего не угрожает. Не совсем. Николас отстраняется, едва завладев её вниманием, и вскидывает голову, наблюдая за её реакцией. Он жестикулирует, но Алекс не узнает знаков. Она качает головой, прежде чем осознает, что он, возможно, задает ей вопрос, а она нечаянно дала ему ответ только что. Да еколе мене! Должно быть, смущение отразилось на её лице. Ник закатывает глаза. — Я думал, ты изучаешь книгу, — жестикулирует он. — Я изучаю, — отвечает она. Замешкавшись, девушка произносит:  — Но я не думаю, что добралась до раздела, который охватывает все, что ты сказал. Николас молча смотрит на неё, явно не впечатленный скоростью её обучения. Бенедетто ежиться. Сможет ли она когда-нибудь добиться от него другой реакции? К счастью, в этот момент возвращается Нина. — Вот, держи! — она протягивает Алекс тарелку и другую миску. Секретарь Бенрии с благодарностью берет их. — Идеально, — она похлопывает по маленькой миске и извиняющимся взглядом смотрит на Нину. — Нам нужен лед. Извини. Я не подумала об этом раньше. Иначе я бы его принесла. — Как же неловко. Она не может поверить, что забыла такую важную вещь. Николя повторяет прежние знаки. Нина улыбается. — Ник сказал, что принесет. — О, — это то, что он пытался ей сказать? Почему это не пришло ей в голову? Он наблюдал за ней все это время и, вероятно, читал по губам. Её переполняет раздражение, хотя в основном оно направлено на себя. Туфу-ты. Почему она согласилась на уговоры Уорика взять с собой Николаса? Он выводит её из равновесия. Чтобы скрыть внутреннее смятение, Алекс передает ему миску поменьше. — Заполни её до половины льдом. Мы делаем ледяную ванну, поэтому нам необходимо, чтобы осталось место для воды. Ник кивает и исчезает. У Алекса нет возможности посмотреть ему вслед, потому что в поле зрения появляется Нина. — Ледяная ванна? Ты их используешь и в кулинарии тоже? Нина же работает в клинике. Конечно, она знает, что такое ледяная ванна. — Угу. Девчушка придвигается к Алекс, как только девушка начинает чистить бананы. — А что мы будем готовить? — Засахаренные бананы. Моя мама часто их делала, когда я была маленькой. — Хотя она перестала, когда забеременела братом… Боль пронзает виски, лишая дыхание на одну мучительно долгую секунду. И все это время её мысли сосредоточены на одном. Брат. Брат. Чьё имя она не может вспомнить! Что она за старшая сестра? Алекс зажмуривается. Она в порядке. В порядке. Её руки не дрожат. Она совсем не дрожит. Все в точности, как сказал Тео. Чем дольше она не принимает ТВ наркотики, тем больше к ней возвращаются воспоминания. Она не может заставить их вернуться. Она это знает. Часть её хочет, чтобы они вернулись, несмотря на боль, которая сопровождает их. Но где-то под «коркой» она боится их возвращения. Если они вернуться, что тогда? Если она вспомнит свое прошлое, всё свое прошлое, что это изменит? Все? Ничего? Алекс тихо бурчит. Нет смысла зацикливаться на этом. Учитывая, какой беспорядок у нее в памяти, день Х ещё далеко. Лучше сосредоточиться на настоящем. Она заканчивает чистить последний банан и кладет его на разделочную доску. — Так-с, первое, что мы сделаем, — это разрежем их на кусочки. Нина поднимает нож. — Я могу это сделать! Девушка кивает. — Хорошо. Я тогда приготовлю тесто. Алекс пододвигает к ней разделочную доску. Девчушка покусывает нижнюю губу и собирается разрезать первый банан. Но резко замирает, поглядывая на Алекс. — Насколько большими должны быть кусочки? — Мм, скажем, два дюйма. — Окей. Нина начинает нарезать бананы на аккуратные 2-дюймовые кусочки. Один ко одному. Алекс невольно залюбовалась кропотливо проделанной работой, а потом и маленькой кулинаркой. Выражение полной сосредоточенности на её лице противоречит обыденности задачи. С таким нахмуренным лбом можно подумать, что Нина делает операцию. Алекс слегка встряхивается. Она должна помогать, а не глазеть. Девушка обходит Нину и ставит сковородку на плиту. Несколько щелчков по регулятору зажигают горелку. Она делает огонь сильнее и наливает масло на сковороду. Когда они закончат подготавливать бананы, сковородка должна быть достаточно горячей. Алекс замечает, что Нина уже порезала половину бананов на кусочки, а тесто ещё не готово. Ой. Лучше немедленно заняться этим. Как и ожидалось, Нина заканчивает с бананами прежде, чем Алекс заканчивает замешивать тесто. — Что туда входит? — спрашивает девочка, заглядывая в миску. — Мука. Яйцо. Вода. Она кивает. — Сколько муки и воды? Застигнутая врасплох, Алекс делает паузу.  — Эм. Достаточно? — Что значит «достаточно»? — спрашивает Нина. — Разве ты не измеряла? — Нет..? Девочка в ужасе раскрывает рот.  — Но как ты узнаешь, что тесто готово и хорошо получилось? Озадаченная Алекс пытается ответить: — Ты просто знаешь? Неужели точные измерения так важны? Ее мать никогда ничего не измеряла: — Если слишком сухое и густое, добавь воды. Если слишком жидкое, насыпь муки. Если оно недостаточно липкое, возможно, придется добавить еще одно яйцо. Нина уставилась на неё.  — Но откуда ты знаешь, сухое оно или жидкое? Или недостаточно липкое? — Э? — Алекс моргает. — На глаз. Недостаточно липкое, значит не липнет достаточно… — её голос затихает, когда девочка хмурится. Хм. Она не очень хороша в объяснениях. Николас возвращается с ледяной ванной. Он бросает взгляд на них, потом качает головой и ставит наполненную миску на стол. Алекс откашливается. — Ну, тесто готово, — она придвигает блюдо ближе к разделочной доске. — Вот что ты делаешь, смотри. Один за другим она бросает кусочки банана в тесто и покрывает им, обмакивая вилкой со всех сторон. Она смотрит поверх головы Нины на сковородку. Масло мерцает. — Вот, — говорит она Нине. — Давай поменяемся местами. Алекс пододвигает миску с кусочками поближе к плите. — Хорошо, — говорит она. — Теперь мы их поджарим. Она протыкает вилкой банан и осторожно сбрасывает его в масло. Воздух тут же наполняется треском и шипением. Алекс рассеянно потирает предплечье, куда попала пара капель горячего масла. — Ты в порядке? — спрашивает Нина, широко раскрыв глаза. — Обожглась? — Что? Нет. Это всего лишь крошечные брызги. Не беспокойся об этом. Ей нужно быть более осторожной с оставшимися кусочками. Может быть, накалывать их по-другому. Просто чтобы подцепить. Надо отвлечь Нину — Алекс показывает на оставшиеся кусочки банана: — Пока я буду жарить, можешь подготовить? Девчушка оживляется. — Конечно. Алекс наблюдает, как Нина покрывает первые кусочки банана. — Хорошо, — говорит она. — Именно так. Девушка оглядывается через плечо на Николаса, который уже нашел себе стул. А черная кошка уже успела свернуться клубочком у него на коленях, прижимая лапы к его бедру. Это зрелище вызывает у Алекс теплую улыбку. Словно почувствовав её взгляд, Ник поднимает голову. Пойманная за горячим, Алекс перестает улыбаться. Она откашливается и оборачивается. Как раз вовремя. Бананы выглядят готовыми. Девушка выуживает их из масла и бросает на тарелку. Ааргх. Еще одна важная вещь, которую она забыла. Совсем уже растеряла сноровку в готовке. Не то чтобы она делала что-то необычное для Николаса и Уорика. Она поворачивается и, убедившись, что Николас смотрит прямо на неё, говорит: — Мне нужны бумажные полотенца. Алекс отворачивается прежде, чем Николас успевает среагировать. Ей не терпится увидеть, сделает ли он то, что она попросила. Нина научилась довольно ловко покрывать кусочки банана тестом, а это значит, что ей нужно быстрее жарить. Оказывается, у нее нет причин для беспокойства. Бросая бананы в масло, Алекс слышит, как Николас встает со стула. Может быть, в обычное время она и не стала бы этого делать: кошка, похоже, недовольна, что теплые колени, которые она использовала в качестве кровати, решили покинуть её. Недовольное мяуканье наполняет комнату. Алекс заглядывает себе через плечо и ничего не может с собой поделать. Её разрывает хохот. Кошка тенью преследует Николя и надрывно кричит. Бедняжка. Она даже не осознает, сколько усилий было потрачено впустую. Николас возвращается с рулоном бумажных полотенец, в то время как Алекс проверяет банановые «оладушки» на готовность. — Можешь положить их на тарелку? — спрашивает она его. Он смотрит на неё. Алекс переворачивает оладью, прежде чем повернуться. — Что-то не так? Несколько мгновений он не двигается. Затем с покорностью, исходящей от каждого дюйма его тела, Николас встряхивает головой и отрывает пару салфеток. Он ставит тарелку рядом с ними, придерживая бананы в кляре так, чтобы масло стекало на бумагу. Нина внимательно наблюдает, как Алекс перекладывает ещё одну партию зажаренных бананов со сковороды на тарелку, а затем снова наполняет сковороду кусками банана. — Могу я еще что-нибудь сделать? Алекс проверяет поджиг другой конфорки. — У вас есть маленькая кастрюлька? — Думаю, что да. — Отлично. Можешь наполнить её сахаром? Брови Нины ползут наверх. — Сколько сахара? Застигнутая врасплох, Алекс неловко бормочет: — Э… Девочка как воплощение маленькой бури говорит: — Только не говори «достаточно». Алекс кашляет.  — Может, полторы чашки? — выдает наугад. Ответ радует Нину, и маленькая медсестра принимается за дело. С уходом Нины Алекс начинает остро ощущать присутствие Николаса рядом с ней. Он не сдвинулся с места с тех пор, как принес бумажные полотенца. Вместо этого он прислонился к столу и внимательно следил, как она готовит. Зная, что он наблюдает за ней так пристально, она необъяснимо сильно начинает нервничать. Руки Николаса двигаются. Алекс резко поворачивает голову, не желая пропустить знаки. Она хмурится, анализируя жесты. — Моя рука в порядке? — пытается понять вопрос девушка. Он снова жестикулирует, быстрее, и указывает на её кожу. Оу. — Ничего страшного, — уверяет она. И это правда. Крошечные брызги масла могут немного жалить, но они мимолетны, и этого недостаточно, чтобы оставить после себя настоящий ожог. Её ответ, кажется, не очень-то понравился Николасу, если судить по его хмурому выражению лица, но он не давит на неё. Тишина, которая следует за этим, странно приятна. Это удивляет Алекс. Обычно между ними все напряжено и натянуто, но это…это… кажется таким нормальным. Он смотрит, как она готовит; звук потрескивающего масла смешивается с его ровным дыханием. Это приятно. Это кажется правильным. Нина возвращается с маленькой кастрюлькой и точно отмеренным сахаром.  — Отлично, — говорит Алекс, вынимая последний банан из масла и выключая горелку. Она берет сахар и ставит на плиту. Нина с интересом наблюдает, как она перемешивает содержимое. — Что ты делаешь? — Плавящийся сахар для покрытия. Я помешиваю, чтобы он не горел. Нина кивает. — Ты можешь сделать ледяную ванну? Но прежде чем Нина успевает приняться за дело, Николас отталкивается от стола и проходит мимо них. Черная кошка зигзагами ходит под ногами у мужчины, но он даже не спотыкается. Алекс завидует этой грации и уверенности в себе. Он даже не смотрит на кошку. Николя возвращается со льдом и ставит его на стол рядом с тарелкой. Алекс кивает. — Хорошо, — говорит она, раскачивая кастрюлю взад-вперед. Сахарный сироп готов. — Теперь самое трудное. Нужно несколько попыток, чтобы получить достойный результат. Покрытие первой пары расплавленным сахаром — некрасивое. Она оставляет след сиропа от кастрюли до ледяной ванны. Николя фыркает и накрывает стол между кастрюлей и миской еще одним бумажным полотенцем, чтобы не капало. Следующие несколько идеальны, ну или настолько идеальны, насколько она может сделать их сейчас. Следующая пара снова не очень. Бенедетто морщит нос из-за вязкости карамели. Нина смотрит на страшненький банан, потом на кастрюлю. — По-моему, сироп слишком густой. Она проверяет, раскачивая кастрюлю взад-вперед. Нина права. Пора разогреть сахар. Когда все готово, Нина спрашивает: — Могу я попробовать? — Конечно. Затаив дыхание, Алекс наблюдает за тем, как Нина работает с сиропом и бананами, прежде чем окунуть их в ледяную ванну, чтобы сахар затвердел. А потом еще раз. И ещё. Аккуратными, точными движениями. Николя жестикулирует: — В этом она лучше тебя. Она искоса смотрит на него. Он не улыбается. Не совсем. Алекс видела улыбку Николаса, только когда он дрался, и от вида его обнаженных зубов у нее по спине всегда пробегала дрожь. Это был дикий оскал. Она не уверена, что готова увидеть его улыбку здесь, сейчас и при таких обстоятельствах. Но его глаза немного мягче, чем раньше. Уголки его губ приподняты. Совсем чуть-чуть, конечно. Но все равно он показал это. Ник прищуривается. Перемена в выражении его лица на мгновение сбивает Алекс с толку, прежде чем она понимает, что смотрит на его рот. Его губы. Что она делает? Девушка быстро отворачивается, прежде чем он успевает продолжить. Прежде чем она сможет продолжить. Нина осторожно вылавливает из ледяной ванны последние остывшие оладьи. — Готово! — говорит она, радостно надувая щеки и лучезарно улыбаясь. — Супер! — Алекс проверяет плиту, чтобы убедиться, что все горелки выключены. — Почему бы тебе не позвать Тео? Нина энергично кивает и исчезает на лестнице. Оставив Алекса и Николаса наедине. Через мгновение она подталкивает тарелку с готовыми бананами, некоторые несовершенны, некоторые безупречные, а остальные где-то посередине. Николя понимает намек и берет один из них. Она наблюдает, как он откусывает, задумчиво жуя. Ждет неизбежного «так-себе». Он наклоняет голову и пожимает плечами. — Сойдет. Алекс с удивлением наблюдает, как он откусывает еще кусочек. Он что, только что её похвалил её готовку? — Нина должна помогать тебе почаще. Алекс смотрит на него и… И… На долю секунды на его лице промелькнуло веселье. Мимолетно. И исчезло в мгновение ока. Но достаточно долго, чтобы она поняла, что он веселился. Алекс вспыхивает и берет сладость, когда Нина возвращается с Тео. Она пробует: и это вкусно. Даже лучше, чем хорошо. Она вспоминает свое детство, проведенное в тесной кухоньке, где помогала матери готовить эти засахаренные банановые оладьи. Она думает о неровных кусочках банана, которые она нарезала. Бинты, которыми были забинтованы руки её матери, покрытые ранами и порезами от… От чего? Её виски пульсируют. Не слишком болезненно, но достаточно, чтобы предостеречь её от дальнейшего копания в чертогах памяти. Довольно скоро, думает она, пока они вчетвером жуют оладьи. Нина восклицает, как они ей нравятся, глаза сияют от счастья. Даже Тео произносит сдержанные слова одобрения. Да, они хороши. Однако Алекс всё ещё не удовлетворена. Они что-то упускают. Что-то важное, что влияет на вкус. Но сколько бы она не ломала голову, она не может вспомнить. Алекс улыбается про себя, наблюдая, как Нина оставляет пару банановых оладий для Уорика. Она что, собирается положить их в пакет с большим бантом? Хотя, Алекс не удивилась бы. Она позволяет теплу наполнить её изнутри, в этот раз девушка чувствует себя расслабленно и непринужденно. Отсутствует ингредиент или нет — никто, кажется, и не заметил или просто не стал заморачиваться. Ну что ж. Возможно, знание вернется вместе с другими воспоминаниями. Это было бы здорово. Нет необходимости торопить события. Все и так прекрасно. Примечание автора: Кунжут, Алекс. Ты забыла семена кунжута. Kohske говорит, что Алекс наполовину — черная, наполовину — китаянка. Основываясь на фамилии Алекс, я предполагаю, что ее отец-черный итальянец, а мать-китаянка. Это заставило меня задуматься о матери Алекса — какова её история? Она из иммигрантской семьи? Передала ли она дочери какие-нибудь секреты наследия китайской культуры? Если и так, то наверняка через еду. Все всегда через еду. Поскольку Алекс практически вырастила Эмилио, я предполагаю, что их мать умерла, когда они были маленькими. Но поскольку разница в возрасте между ними составляет шесть лет, Алекс была достаточно взрослой, чтобы помогать матери на кухне до её смерти.