Во спасение.

То, что он, похоже, в положении, Эмиль понял очень быстро. Опыт у него был, и теперь все было так же, как тогда, в юности, когда он носил под сердцем "Олененка",-тошнота, усталость, отсутствие аппетита, перемены в настроении, боли в спине, из-за которых, он, собственно, и обратился к генеральше Вейзель, поскольку, она была и лекаркой, и повитухой. Идти с такими проблемами к флотскому доктору он опасался. Потому, что, тот, скорее всего, немедленно доложил бы все мужу. А что мог бы сказать Рамон, учитывая, что Эмиль ни разу с ним не спал? Вряд ли он обрадовался бы, узнав, что его супруг ждет чужое дитя. Точнее,-дитя его адьютанта Альберто Салины, с которым Эмиль оказался близок абсолютно случайно. Точнее,-то ли пьяный, то ли сделавшийся, на некоторое время, одержимым,-а по армии бродила такая зараза,-Альберто его изнасиловал. Это было очень унизительно, больно и страшно. Эмиль не выдал Альберто Рамону только потому, что тот любил Берто, как своего родного сына,-ведь Альмейда, несмотря на возраст, был бездетен. И, если бы он узнал, что Берто сделал с его супругом, для него это было страшнейшей трагедией. Генеральша Вейзель, с тех пор, как Эмиль очутился в ссылке, относилась к нему так же, как к своим родным и приемным детям. Поэтому, обратиться к ней было, для него, удобнее, чем к доктору. Тем более, что в таких вопросах она разбиралась прекрасно. -Ну, и кто,-Осмотрев Эмиля, осведомилась генеральша,-Виновник торжества? Ведь с Рамоном у вас, кажется, не очень? -У нас,-Возразил Эмиль,-Все хорошо! -Но вместе-то вы не спите, кажется? Рамон однажды проговорился моему племяннику, что ты недотрога, а он боится тебя обидеть, заставив с ним лечь. -Да, вы правы,-Эмиль просто не мог соврать этой доброй женщине,-Вместе мы, действительно, не спим. Рамон с самого начала решил, что не будет меня принуждать, если мне этого не хочется. -Значит, отец твоего ребенка кто-то другой? Не ветром же его тебе надуло! -Это Берто. Альберто Салина, адьютант Рамона. -И каким же образом? Конечно, Берто-мальчишка красивый. Но он ведь, кажется, тебя не любит? Во всяком случае, фыркал в твою сторону, как все кошки "Леворукого", и говорил, что ты, мол, разлучил его с Рамоном и все такое! -Он.. Он взял меня силой! -Чтоо?!! И твой муж ничего об этом не знает?!! -Берто не нарочно. Ему стало плохо. Вы знаете, что по армии бродит какая-то странная болезнь, когда люди становятся, на короткое время, невменяемыми. Это давно началось. Еще когда в Олларии правил Ракан. Сначала этому не уделяли внимания, но потом это приняло серьезные масштабы. Похоже, что Берто тоже был болен. Иначе, он никогда бы так не поступил! Он неплохой парень, несмотря на все свои причуды. Пожалуйста, не говорите Рамону, что это Берто, иначе, у мальчишки вся жизнь пойдет кувырком, если Рамон, вообще, с ним не расправится! -А ты сам что будешь делать? -Ничего. Попрошу развода. -Мильхен, ты спятил?!! Рамон тебя ни за что не отпустит! -А зачем я ему, с чужим ребенком? -Ты хоть понимаешь, чем тебе это грозит? Как только вы разведетесь, Регент тут же вернет тебя в крепость! И что ты будешь делать? Рожать в тюрьме? Если ты, вообще, там выживешь! -Но ведь Рамону чужой ребенок не нужен! -Послушай, а зачем ему знать, что это не его ребенок? -Поскольку, мы не спали вместе, он, узнав о моем положении, сразу же поймет, что я ему изменил. Мы ведь ни разу не были близки! -Это можно исправить! -Каким образом? -Мильхен, ты не маленький. И должен кое-что понимать. Если уж так получилось, твой брак нужно спасать. -Каким образом? -Переспи с мужем! Подпои его, соблазни! Ты молодой и красивый! А он давно о тебе мечтает! Кстати, он ведь должен вот-вот вернуться из учебного похода. А мужчины, когда они на учениях или на войне, возвращаются не только голодными, но и очень жадными, в этом самом смысле. Он любит тебя, так что, вряд ли тебе будет с ним совсем уж неприятно. Соблазни его, а потом, через некоторое время, скажи, что ждешь ребенка. Рамон тебе безгранично доверяет, и не будет ничего проверять и сопоставлять. А твой ребенок родится как будто недоношенным,-бывает и такое. Да чуть ли не большая часть детей рождается не совсем вовремя. Срок у тебя еще совсем небольшой, живот на нос не лезет. Так что, твой муж поверит, что это его дитя. Альберто сам еще мальчишка, воспитывать дитя он не сумеет и не захочет. А разрушать вашу с Рамоном семью нельзя. Для тебя это опасно, да и Рамона это убьет! Он тебя любит, только о тебе и говорит! Он немолод, у него никого не было, а с тобой у него появился настоящий дом, куда он хочет возвращаться. Если ты разрушишь вашу семью, ты убьешь и себя, и его. И это несчастного ребенка-тоже! Понимаю, что он был зачат при ужасных обстоятельствах. Но, если уж он есть, он имеет право жить. В конце концов, если ты его не полюбишь, у него будет отец. Пусть и не кровный. Рамон будет растить, как своего. Его любви несчастному малышу вполне хватит! -А если он как-то поймет, что это не его ребенок? -Если ты ему не проговоришься,-то вряд ли. К тому же, мужчины таковы, что даже приемных детей любят, как своих. Вот, мы с Куртом, кроме своих детишек, брали воспитывать сирот. И Курт всегда был для них самым любящим отцом. И не делил детей на своих и чужих. Так что, Рамон тоже будет любить твоего ребенка,-даже не сомневайся! Эмиль вышел от генеральши в растрепанных чувствах. Втайне он надеялся, что она не подтвердит его предположения насчет беременности. Но она подтвердила. А значит, ему, действительно, придется как-то выкручиваться. Признаться Рамону в том, что Альберто его изнасиловал, Миль не мог. Поскольку, за подобный поступок, Рамон мог бы глупого адьютанта даже повесить. Но как скрыть от мужа, что беременен не от него? Действительно, попытаться соблазнить Рамона? А если он поймет, что здесь что-то не так? То супруг нос от него воротил, то, ни с того, ни с сего, решил влезть к нему в постель! Напоить его, и самому прикинуться пьяным, как иногда поступал Ли, если ему нужно было кого-то соблазнить? Но Лионель всегда был хитрой, продувной бестией и хорошим артистом, который мог прикинуться и подвыпившим, и тяжело больным, и рухнуть в обморок, прямо на руки тому, чью симпатию хотел вызвать. Даже принц Фридрих, некоторое время, принимал его за слабачка и простачка, пока братец не увел у него из-под носа очень важный документ, да еще и вместе с личным секретарем Йонгом впридачу. У него же самого таких талантов никогда не наблюдалось. И угораздило же его вдруг забеременеть! С тех пор, как родился "Олененок", прошло много лет, иногда у Эмиля бывали мужчины, и подобного как-то не случалось. А доктора в один голос уверяли его, что после Арно детей у него больше не будет,-слишком уж дорого стоила ему та беременность, когда он был еще подростком! Ли тогда с ума сходил, боясь потерять их с малышом. К счастью, все обошлось, и потом ничего подобного не случалось, хотя, с Лионелем они долго были вместе, а иногда случались у Эмиля и кратковременные приключения,-и вдруг его "зацепило"! Каким-то образом, марикьярский мальчишка оказался плодовитее, чем трагически погибший наследник герцога Придда Джастин, багряноземельский принц Тэргеллах и юный надорский герцог Окделл! Всего один раз, против воли,-и вот, пожалуйста, здравствуйте! И сможет ли он сам растить дитя, зная, что оно родилось от насильника? Конечно, Берто сделал глупость, от злости, от ревности, он не какой-нибудь вражеский солдат, и парень, в сущности, неплохой. Но пережитые, по его милости, ужас, боль и унижение забыть сложно, как ни старайся. И каким вырастет ребенок, родившийся в результате преступления? А может быть, попробовать от него как-то избавиться? Хотя, это, все равно, не удастся скрыть. Это у женщины, если она выпьет какую-то отраву, случится кровотечение, и плод выйдет без особых проблем, (Хотя, всякое бывает, некоторые неосторожные дамы, пытаясь избавиться от ненужного плода, убивают и себя!), то у "отмеченного" так просто не получится. Если даже выпить какое-то средство, и нежеланный плод погибнет, удалять его нужно будет при помощи операции. То есть, выбора, практически, нет, забеременел,-жди родов, поскольку, любые способы избавиться от ребенка очень опасны. Значит, нужно либо признаваться мужу, и погубить и себя, поскольку, в результате развода, скорее всего, не миновать возвращения в "Багерлее", откуда Рамон его вытащил, согласившись на нем жениться, и дурака Альберто, который набросился на него, а потом и сам перепугался того, что натворил, и через некоторое время, приходил, тайком, стоял на коленях и просил прощения. Похоже, что даже влюбился. Может быть, после рождения ребенка, отдать малыша ему? Хотя, сможет ли он ребенка вырастить? Эрэа Юлианна права,- он сам еще подросток! Да и его марикьярские родственники вряд ли обрадуются бастарду! Сам Альберто, для них, лишний рот, потому, и прибился к Рамону. Либо,- обмануть мужа со сроком беременности, и молчать о том, кто настоящий отец ребенка. Что тоже нехорошо, поскольку, начинать семейную жизнь с обмана подло! Но какой, из этой ситуации, еще может быть выход? За невеселыми размышлениями его застал внезапно пришедший Вальдес. -Милито, ты все один?-Спросил он, по-кошачьи неслышно появляясь на пороге,-Рамон еще не вернулся? -Еще нет,-Вздохнул Эмиль,-А почему ты сам не в походе? -В этот раз Альмиранте учит молодых капитанов,-Пояснил Вальдес,-А мне приказано лечить рану, хотя, вообще-то, это пустяковая царапина, и стеречь тебя, на случай, если "гусям" вздумается тебя украсть! -Когда же ты, наконец, будешь говорить серьезно? -Я и говорю! Гаунаусская разведка,-они же, с некоторых пор наши союзнички,-предупредила Рамона, что наши дорогие "друзья" "гуси", которые затаили на него злобу, после разгромов их драгоценного "Бе-Ме", могут тебя похитить, поскольку, знают, что Альмиранте тебя очень любит, чтобы, таким образом, ему отомстить! А потому, мне и приказано за тобой присматривать, тем более, что, поскольку, тебя опекает моя тетушка, ты стал моим братом! -Очень рад, что ты любишь меня, как брата. А как дела у твоего друга Олафа? -Неплохо. Он даже стал чаще читать "светские" книги, а не эту дурацкую "Эсператию"! Кстати, вот, принес книгу, которую брал, для него, у Рамона!-Вальдес положил на стол "Описание растительности Бергмарк и Северной Придды",-Олаф за нее очень благодарен!        Эмиль иронически подумал, что описание растений вряд ли намного увлекательнее, чем жизнеописания эсператистских святых. С теми хоть какие-то истории случались, а с цветами и травами вряд ли происходило что-то интересное. Ну, разве что, с их помощью, кого-нибудь отравили. -Скучаешь,-Вдруг спросил Вальдес,-По Рамону? -Скучаю,-Признался Эмиль,-В этот раз, просто жутко скучаю, и очень за него беспокоюсь! -Наверняка, он тоже скучает. Он же тебя безумно любит! Так что, пожалуйста, будь к нему приветливее! Он же, в конце концов, не крабья теща, а умный, красивый, яркий, привлекательный мужчина! Из-за него многие просто с ума сходят! Поэтому, если он к тебе так тянется,-хватай! Упустишь,-с кем ты останешься? Лионель живет со своим гаунаусским медведем. А тебе, что, в одиночестве куковать? -Это Рамон попросил тебя уговорить меня с ним сблизиться? -Наоборот, он всегда просил на тебя не давить, и позволить тебе все решать самому. Но он мой друг, и мне хочется, чтобы он был счастлив! А поскольку, он тебя очень любит, то счастливым его можешь сделать только ты, Милито! -Не знаю, получится ли это у меня! -Конечно, получится, и не сомневайся! Кстати, у тебя нет хоть глотка вина? Весь день бегаю, как заведенный. То в порту какой-то подозрительный шлюп причалил, то фельпцы прибыли, то у Руперта кошка окотилась. Горло уже пересохло! -Конечно, есть! Извини, что сразу не предложил! Задумался что-то! Эмиль принес бутылку и налил Ротгеру бокал вина. -А ты сам,-Спросил Вальдес,-Со мною не выпьешь?       Подумав, что один глоток ему вряд ли повредит, и пренебрегать правилами гостеприимства не следует, Эмиль плеснул немного и себе. В это время, за окном что-то грохнуло. -Что это?-Эмиль обернулся к окну,-Стрельба? Что-то случилось? -Это пушка в порту,-Объяснил Ротгер, который, воспользовавшись тем, что Эмиль отвернулся, бросил в его бокал маленький, серебристо-розовый шарик, который мгновенно, с легким шипением, растворился,-Рыбаки вернулись! Слышишь выстрелы? Когда в порт входят рыбаки, береговая батарея салютует им три раза, купцам пять, а военным-все двенадцать! Так что, когда услышишь больше десятка залпов,-беги, встречай мужа!        Отхлебнул вина, Эмиль удивился, что у "Слез", которые они с Вальдесом пили, какой-то странный фруктовый привкус. -Может быть,-Подумал он,-Все это из-за беременности? Когда я носил под сердцем "Олененка", вино казалось то слишком сладким, то слишком горьким, шадди кислым, а яблоки безвкусными. Похоже, в этот раз происходит то же самое. -Не грусти,-Затормошил его Вальдес,-Скоро Рамон будет дома! Да, вот еще,-Он положил в ладонь Эмиля большую, отливавшую перламутром жемчужину,-Давно собирался тебе подарить! -В честь чего? -В честь того, что ты мой брат! Мой дорогой, чудесный младший братишка!        Выйдя от Эмиля, Вальдес тихонько проговорил: -Ну, девочки, не подведите! Ведь если этот глупышка не забудет о том, что с ним случилось, он может поломать жизнь и себе, и Рамону, и несчастному малютке, который не виноват, что его отец-глупый мальчишка, не понимавший, что делает! Милито и Рамон заслужили счастья, и если их семья разрушится, это будет просто несправедливо!       Ответом ему было тихое хихиканье, мелодичный перезвон невидимых колокольчиков и хлопанье птичьих крыльев.       Эмиль же, после того, как Вальдес ушел, почувствовал какую-то непонятную сонливость, и сам не заметил, как тихонько задремал.        Разбудил его гром пушек в порту. Вспомнив, что говорил Ротгер о встрече кораблей, он принялся принялся считать выстрелы: -Два.. Четыре. Пять. Семь. Девять. Одиннадцать! Похоже, что в порт входят военные! Рамон возвращается!        Поспешно сбежав вниз, он набросил плащ, торопливо сменил туфли на сапоги, и, даже не завязав отросшие волосы лентой, просто нахлобучил шляпу, как делал Арно, если куда-то спешил, за что аккуратнейший Ли нередко на него ворчал, помчался в порт.       На пристани уже собралась толпа народа, пробираясь сквозь которую, Эмиль услышал шепотки: -Смотрите-ка, супруг Первого Адмирала бегом прибежал! А говорили, что он мужа не любит! -Какое там "Не любит",-Альмиранте бедному мальчишке жизнь спас! Говорят, что у эшафота венчались! И как, после этого, парнишке его не любить? -А за что же его казнить хотели? -Брат, паршивец, выскочил за гаунаусского короля, Регент страшно гневался, а этот бедняжка попал под раздачу! -Да пропустите мальчишку, медведи леворукие! -Счастливчик Альмиранте! Всех бы наших моряков кто-то так же встречал!        В порт, действительно, входила эскадра, во главе с "Франциском Великим", на котором держал свой флаг муж Эмиля.       Рамона на палубе Эмиль заметил издалека, и, сорвав шляпу, замахал ему. Ветер совсем растрепал его волосы, но Эмиль этого совсем не чувствовал,-он смотрел только на мужа.       Сам Рамон, как только "Франциск" причалил к берегу, поспешно спустившись по трапу, как будто был не адмиралом, а юным лейтенантом, бросился к Эмилю, и, обняв его, спросил: -Мильо, что случилось?! -Ничего!-Отвечал Эмиль,-Просто очень соскучился! Ждал тебя, беспокоился! Вот, выучусь на корабельного врача,-буду с тобой ходить! То есть, с вами, мой дорогой супруг! -Если уж начал говорить мне "ты", то больше не "выкай"! Мы давно супруги, так что, тебе давно пора научиться говорить мне "ты"! -Как скажешь! Почему-то я так о тебе беспокоился! Там, в море, "гуси" возле твоих кораблей не крутились? -Попалась парочка, не без этого. Но очень быстро лапы унесли! А ты-то сам как? -Хорошо! Все хорошо! Просто, скучал! -Я тоже очень скучал, любимый! Мальчик мой золотой! Иди ко мне!        Подхватив Эмиля на руки, Рамон понес его домой.       Хотя, они жили совсем недалеко от порта, Эмиль ужасно смутился. Муж, с больной рукой, тащит его, как маленького, в охапке! -Рамон, у тебя же рука болит! -Ничего,-Улыбнулся Рамон,-Не беспокойся! Все давно прошло! А ты-самая приятная и самая легкая ноша!       Проснувшись утром, Альмейда посмотрел на спящего рядом Эмиля. Вчера его тихий недотрога-супруг его очень удивил. Примчался встречать его на пристань, и, не успел он сойти на берег, бросился его обнимать. А когда они добрались до дома, позволил себя целовать, чуть ли не сразу, у ворот.       Соскучившийся по ласке Рамон не без удивления подумал, что этим вечером ему, похоже, не придется идти к гулящим девчонкам. И оказался прав,-Эмиль целовался отчаянно и нежно, не уворачивался и не болтал чепухи, вроде того, что лучше погибнуть в крепости, чем жить в браке без любви, и доверчиво разрешил себя раздевать.       Оставшись, в конце концов, в одной рубашке и легкомысленных подвязках, забрался к присевшему в кресло мужу на колени, и позволил тому развязать воротник рубашки, и спустить ее с плеч, оглаживая, лаская и целуя. Потом рубашка очутилась на полу, подвязки тоже, а Рамон, подхватив обнаженного Эмиля на руки, понес его в спальню. Мильо не противился. Напротив,-обнял его шею руками, тихонько шепча о любви и прося его целовать. А потом храбро и беззаботно раскинулся на кровати, открывая свое прекрасное, нежное тело для прикосновений, ласк и поцелуев. Его соски были похожи на пробивающиеся из-под снега бутоны лесных цветов,-розовые, твердые, и какие-то трогательно-беззащитные. При первом прикосновении к ним пальцев Рамона, Мильо вдруг вскрикнул. -Что такое?!-Встревожился Рамон,-Тебе больно?! -Нет,-Улыбнулся Эмиль,-Мне хорошо! Мне никогда не было так хорошо! Продолжай, пожалуйста! Продолжай! -Хорошо,-Отвечал Рамон,-И если тебе нравится кричать от удовольствия,-кричи! У тебя прекрасный голос! Исследуя, пальцами и ртом, очаровательное тело Эмиля, Рамон невольно вспомнил свои недолгие отношения с Лионелем. И подумал, что внешне одинаковые близнецы в постели абсолютно разные. Лионель нетерпеливый, дерзкий, требовательный, даже немного жестокий, а Эмиль-отважный, но очень нежный, кокетливый и по-детски доверчивый. От слишком смелых прикосновений он забавно смущался, и, краснея, пытался спрятать лицо в подушки. И это притом, что долгое время прожил с таким беззастенчивым и развязным любовником, как Лионель. Похоже, что пропащий циник Нельо тщательно оберегал нравственность младшего близнеца. Возможно, опасаясь, что обучившись чему-то "лишнему", Эмиль тоже начнет менять любовников, как перчатки, а его самого отвергнет. А может быть, поскольку, боялся, что Эмиль тогда забросит воспитание Арно? Что это их общий ребенок, не знал в Талиге разве что ленивый, хотя, сами братцы старательно скрывали его происхождение. Но что там скроешь, если совсем юного Эмиля с животиком видела чуть ли не вся Оллария? Сам Лионель был далеко не самым лучшим отцом, и его юного наследника воспитывал Эмиль. Добрейший, заботливый Мильо, безумно любивший маленького упрямца, который унаследовал от Лионеля не только глаза, цвета багряноземельского шаддийного ореха, светлые волосы и маленькую родинку на щеке, но и трудный, довольно вздорный характер.       Прежде, чем овладеть Эмилем, Альмейда долго с ним возился, преодолевая его смущение, приучая к своим прикосновениям и к своему телу, и Эмиль начал отзываться, пытаясь легонько, очень нежно его ласкать, за что Рамон целовал его тонкие, красивые пальцы или дурашливо их полизывал.       Смазать Эмиля тоже сначала оказалось непросто. Мильо, почему-то, оробел и зажался. Пришлось его успокаивать, осторожно поглаживая пальцем вокруг интимного местечка, объясняя, что больно не будет, и шепча ласковые слова, слегка прикасаясь губами к его ушкам.       Преодолев страх и отдав себя Рамону, Эмиль оказался маленькой бестией, заставившей Альмейду погрузиться в безумный водоворот, который полностью его захватил, заставив отбросить все мысли и утонуть в нежной страсти, в которую его втянул необычный и безумно любимый супруг. Время остановилось, все куда-то отошло, остались только высокие белые цветы, которые качались вокруг, как будто Рамон очутился в каком-то безумном сне, вызванном чем-то, что курили шады в Багряных Землях. Мильо и сам был необыкновенным золотым цветком, расцветающим под ветром любовного порыва.       Очнулся Рамон в сладкой истоме, блаженно счастливым, крепко прижимая к себе Эмиля. И очень испугался, что, наверное, причинил ему боль. -Мильо, тебе не больно?-Встревоженно спросил Альмейда,-Я тебе не поранил?! -Нет,-Эмиль смущенно прикрыл глаза,-Это ты меня извини, за то, что царапался! -Это ты от страсти. Любимый ты мой котенок! С тобой было так чудесно! -С тобой тоже. Ты потрясающий мужчина! И теперь мы супруги уже по-настоящему! -Это нужно отметить. Хочешь вина? -Не откажусь! Что-то, пить хочется! Некоторое время спустя, Рамон заметил, что Эмиль стал настоящим "любовным жадиной", который просто не хотел отпускать мужа от себя, и, к тому же, сделался ревнивым и немного капризным, начал грызть карандаши и мелки, которыми Рамон отмечал на картах места столкновения с дриксами, мели или рифы, вдруг полюбил брусничный напиток, который раньше считал жуткой кислятиной, стал набрасываться на соленые грибы, особой любви к которым Альмейда у супруга прежде не замечал. -Мильо, ты необычно себя ведешь,-В очередной раз застав Эмиля за поеданием соленых опят, заметил Рамон,-Что заставляет меня кое-что предполагать.. Ты, часом, не в положении? Ведь такое с тобой уже когда-то было!       Его подозрения подтвердила и генеральша Вейзель, к которой Рамон обратился, чтобы узнать, что с Эмилем. Она была опытной повитухой, и в подобных делах разбиралась лучше любого доктора. -Мильхен беременен,-Подтвердила она,-И, пожалуйста, Рамон, береги его! Он много пережил,-и крепость, и тяжелую болезнь,-так что, эта беременность вряд ли будет для него простой. Его нужно, в буквальном смысле, на руках носить, чтобы он смог нормально справиться с тем, что с ним происходит. И, кстати, из-за всех этих обстоятельств, ваше дитя родится несколько раньше срока. Так что, если такое случится,-не паникуй и поддерживай бедняжку Эмиля! -А ребенок?!-Встревоженно спросил Рамон,-Малыш выживет?! Ведь, если нет, Мильо это может просто убить! -Будь с ним очень осторожен! Тогда и с малышом все будет в порядке! -Бедный Мильо! Просто страшно за него! -Ничего, Рамон, если ты его поддержишь,-он справится! Опыт у него есть,-ведь это его второй ребенок! -Хорошо бы старшенького отыскать, чтобы Мильо было спокойнее! -Поговори с этим дриксенским мальчиком, Рупертом,-возможно, он что-то об Арно знает! Они были очень близкими друзьями, если не супругами. После того, как Арно побывал в плену, он вернулся в Талиг вместе с Олафом и Руппи, когда этот "Гусенок" Кальдмеера из тюрьмы вытащил. Болтали, что Арно и Руперт тайком обвенчаны. Так что, спроси, может быть, ему что-то известно! Он довольно скрытный, но должен понять, как Эмиль за своего мальчика беспокоится! Рамон был очень счастлив, что у него установились по-настоящему близкие отношения с Эмилем. Они были близки и физически, и душевно. Мильо к нему тянулся, и, к тому же, что тоже его радовало,-освоился и в доме, и в Хексберге, и перестал тосковать по Олларии и на каждом шагу вспоминать, что он ссыльный.       Столица, королевский двор, политические интриги, прежние знакомые,-все это, как сказал Мильо Рамону, сейчас казалось ему каким-то далеким и нереальным. Появились муж, свой дом, новые друзья, книги по медицине,-а он всерьез решил стать корабельным лекарем, и тщательно все это изучал. -Жаль только,-Заметил, однажды, Эмиль,-Что Лионель, наверное, меня не поймет! -Поймет. В конце концов, он сам выскочил замуж раньше тебя,-Отвечал Рамон, осторожно поглаживая пристроившегося на краю его письменного стола Мильо по животу,-Но вы можете и дальше общаться. Уже не как любовники, а как братья. Хотя, если вас, когда-нибудь, немного "занесет", я все пойму, и сделаю вид, что этого не заметил. Поскольку, понимаю, что вы давно любите друг друга. Только не бросай меня, Мильо! Может быть, мне, старику, и не подобает об этом просить. Ты совсем молодой и можешь влюбиться. А тут такая обуза, как пожилой, никчемный супруг! -Что за чепуха, Рамон?!-Эмиль, обняв мужа, прильнул к нему,-Какая "обуза", если ты спас мне жизнь? Глупый, хороший, я люблю тебя, безумно люблю! Зачем мне связываться с кем-то другим или куда-то уходить, если нам так чудесно вместе? Ты вовсем не "никчемный", а потрясающий, самый красивый и отважный мужчина!        Рамон, осторожно пересадив Эмиля с неудобного стола к себе на колени, прижал его к себе. То, что соединивший с ним судьбу не по своей воле граф Лэкдеми, в прошлом,-блестящий маршал, обожаемый близнец и возлюбленный известнейшего героя всего Талига и вице-короля Гаунау Лионеля Савиньяка, избалованный всеобщим вниманием темноглазый красавец, так его полюбил, было, для него, просто волшебной сказкой. Он был в родстве с Регентом, но жил скромно, звезд с неба не хватал, к тому же, был уже немолод, давно потерял палец на руке, а из-за шрама на щеке многие потихоньку называли его чудовищем. Поэтому, такое расположение Эмиля его удивляло. -Возможно,-Думал Рамон,-Мильо все это придумал, и сам в это поверил. Ссылка, одиночество, отчаяние, разлука с братом, эта беременность, которая ему нужна, как рыбам клавесин. Но ему сейчас необходима поддержка. Значит, будем держаться друг за друга,-и это уже неплохо! Сам же Эмиль, пристроившись у него на коленях, тихонько задремал. Он долго сидел за книгами, утомился, и у него побаливала спина. Поэтому, он позволил себе расслабиться, ощущая себя, рядом с мужем, очень уютно и спокойно. -Спи, Мильо,-Улыбнувшись, тихонько проговорил Рамон,-И ничего не бойся! Все будет хорошо! Вот, увидишь! -Они все там из ума повыжили?!-Вице-король Гаунау Лионель Савиньяк с недоумением перечитывал какое-то письмо,-Иначе, как все это понимать?!! -Что там такое, Нелле?-Поинтересовался, входя в его кабинет Хайнрих,-Мой бывший зять опять что-то выкинул? -Ваш бывший зять, по сравнению со всей этой милой компанией, просто образец благоразумия!-Раздраженно отвечал Лионель,-Взгляните, Анри!       Неплохо знавший талиг, несмотря на свою репутацию не очень образованного человека, Хайнрих, прочтя письмо, недоуменно спросил: -И кто же это там такой умный? -Кансилльер Валмэ,-Отвечал Лионель,-Занимающий еще и должность начальника Тайной Полиции. Ему с чего-то взбрело в голову, что командующий флотом Талига, адмирал Альмейда, может выступить против Регента. Но он опасается, что официальные действия властей Талига против Альмейды могут вызвать недовольство моряков, да и армии тоже, поскольку, у Рамона там много друзей. И предлагает мне "искупить вину" перед Талигом и Регентом, хотя, непонятно, в чем это я перед Росио провинился, а перед своей страной,-тем более,-устранив Альмейду руками агентов Гаунау в Хексберге! -Господин Валмэ, видимо, хочет,-Фыркнул Хайнрих,-Чтобы, через пару дней после этого, вице-адмирал Вальдес превратил мою страну в щепки? Умник, нечего сказать! -Он считает,-Вздохнул Ли,- Что меня можно "подцепить" намекнув, что таким образом, я смогу вернуть себе Эмиля! Идиот! Конечно, Эмиль Рамона не любит. Их обвенчали против воли брата, которому выбирать было нечего,-либо этот брак, либо страшная и позорная казнь. Сейчас он живет с нелюбимым мужчиной, и, по некоторым сведениям, носит под сердцем ребенка. Но если Альмейда погибнет не без моего участия, Миль меня просто возненавидит! Даже несмотря на то, что это, вроде бы, должно освободить его от нелюбимого мужа! -А кто тебе сказал, что твой брат не любит своего супруга?-Спросил Хайнрих,-Возможно, что он уже привык. Страсть приходит и уходит, а уважение и привязанность остаются. Альмейда-сильный, храбрый и умный человек. Он спас Эмиля от несправедливой расправы. Сейчас Эмиль ждет дитя. А значит, покровительство мужа ему необходимо. И если ты сделаешь глупость, убив Рамона, то это, действительно, вас не сблизит. Если ты хочешь продолжать отношения с Эмилем,-когда он родит, вы можете встречаться. Ты ведь вполне можешь ездить с визитами в Хексберг. И я не буду возражать, поскольку, не хочу, чтобы твоим фаворитом оказался какой-нибудь "гусиный" шпион или человек этого так называемого "Регента". Уж лучше, это будет тот, кто тебе привычен, и кого ты любишь. И упаси тебя, Создатель, попытаться "освободить" Эмиля таким жестоким способом, как убийство его мужа! -Анри, кто вам сказал,-Отвечал Лионель,-Что я собираюсь убить Рамона?! Если я это сделаю, Миль не только меня возненавидит, но и своего ребенка воспитает в ненависти к убийце отца,-а Рамон будет считаться отцом ребенка, если даже Эмиль потихоньку встречается с кем-то другим,-и Арно, если он жив и отыщется, тоже научит меня ненавидеть. Тем более, что когда Арно вернулся из плена, я был очень суров к бедному "Олененку", из-за чего тот серьезно заболел. Эмиль его выхаживал, а на меня они оба были очень серьезно обижены. Так что, это, явно, не тот способ, которым Эмиля можно как-то вернуть. Если он привязался к мужу, и у них семья, я желаю ему счастья, и разбивать его жизнь не стану, при всем моем паршивом характере. Я ведь очень его люблю! -Ты повзрослел, Нелле. Это решение мудрого человека. Но что же ты ответишь на это предложение? -Ничего. Просто, посоветую им отправляться ко всем кошкам! -Это было бы очень неосторожно с твоей стороны. Вот, что! Ты знаешь, что послом Талига у нас назначен герцог Придд? -Слышал. И не очень этому рад, поскольку, эта каракатица когда-то обвинила Арно в предательстве,-и этому многие поверили. -К этой, как ты выражаешься, "каракатице" питает некоторую слабость господин Регент Талига. Как сообщают мои агенты в Олларии, должность посла, для Придда, просто одна из ступеней к назначению Первым министром. -Ну, и что с того? -Нелле, ты можешь ответить господину Валмэ, что господин посол у нас под надзором, и если тебе будут продолжать делать подобные предложения, мы можем его и арестовать. Что я, когда-то, сделал с послом Дриксен, который был шпионом моего дорогого бывшего зятя, у вас всем должно быть хорошо известно. Я слыву человеком вздорным и злобным. Так что, если господин Алва, действительно, питает к герцогу Придду какие-то чувства, он должен задуматься, следует ли его подчиненным обращаться к тебе с предложениями, достойными наемника с большой дороги, а не вице-короля! -Но угрожать арестом Придда как-то не очень прилично! -Ничего, перезимуют! Тем более, что герцог Валентин,-далеко не безобидная овечка. Зачем он шляется по нашей стране под чужим именем и встречается с какими-то контрабандистами? Снабжает оружием наших мятежников? А я не хочу, чтобы здесь началось то же, что сейчас происходит в Кесарии! И чтобы Гаунау развалилась на какие-то мелкие княжества, тоже не желаю,-я не для этого собирал страну в одно государство! И если у господина герцога другое мнение, то меня оно интересует в последнюю очередь! Наш посол, граф Вальдзее, талигских мятежников не вооружает, а значит, и герцог Валентин тоже должен вести себя прилично, а если не хочет,-это его проблемы! А если тебя хотят втянуть в такое тяжкое преступление, как убийство талигского адмирала,-это, вообще, чересчур! Ты вице-король, а не бродяга! Ради твоей безопасности, я сам им отвечу! Объясню, что письмо случайно попало ко мне,-мальчишка флигель-адьютант перепутал почту. И сообщу им, что с такими предложениями они могут смело отправляться искать вчерашний день! -Наверное, вы единственный монарх, кто за словом в карман не лезет! -А чего по карманам копаться? -Вот, за что, дорогой Анри, я вас и люблю! -Значит, все-таки, любишь? -Конечно, люблю! Естественно, я очень скучаю по Эмилю, и, наверное, никогда, до конца, его из сердца не выкину,-мы ведь очень долго были вместе, и у нас есть общее дитя -но к вам я привязываюсь все больше! -Значит, все, потихоньку, встает на свои места! А с семьей твоего братца мы, потихоньку, станем хорошими друзьями! -Если бы Рамон знал, что теперь обязан вам жизнью! -И тебе тоже! Ты ведь, с самого начала, отказался от этой авантюры! -Потому, что не хочу причинять боль Эмилю! -Повезло ему, что у него такой любящий брат! Да и мне очень повезло, что я тебя встретил!       Хайнрих осторожно коснулся рукой светлых волос Лионеля. Король Гаунау, действительно, любил своего молодого супруга. Любил, несмотря на то, что когда-то, Талиг и Гаунау были противниками, а сам Лионель, когда они встретились, сначала искренне его ненавидел, ждал жестоких издевательств, дерзил и пытался сбежать. Теперь все это было позади, и отчаянный мальчишка постепенно превращался в спокойного и мудрого политика. Хайнрих прекрасно понимал, что Нелле всегда любил и будет любить своего очаровательного близнеца, однако, было понятно, что ради этой любви он не наломает дров,-и это радовало, поскольку, сам король Гаунау был уже немолод, и теперь был счастлив, что ему есть, на кого оставить королевство. Он не ошибся, Нелле его не подведет,-и это успокаивало его сердце. Любовь Нелле к Эмилю, со временем, превратится в дружескую привязанность, а Эмиль с супругом станут его надежными союзниками. Лионель их не предал,-и они его никогда не предадут.