Кай

Многодневное празднование десятилетнего правления Снежного Короля завершилось чудным фейерверком – в ночном небе распускались серебряные цветы, вырастали диковинные звери и вниз сыпались медные монеты и мелкий жемчуг. Люди на площади пели, танцевали, радовались каждому новому взрыву и дрались за падающие с неба деньги, позабыв, что перед праздником король поднял налоги в два раза и забрал в свой дворец сотню пятнадцатилетних девушек. На рассвете, перед самым началом праздника все молодые рабыни были принесены в жертву, Снежный король выпил их души, наслаждаясь мольбами, отчаянными попытками вырваться и горькими слезами. Он подходил к каждой, хватал за волосы и вгрызался в губы, жадно поглощая испуганные, наполненные жизнью души. Лишь когда король подошел к последней, он замешкался. Она была худющей, в поношенном платье, с размазанными по щекам слезами и соплями – обычная девка, каких по деревням сотни, но король замер, а затем убил ее с особой жестокостью, растерзав грудь и вырвав сердце, чтобы слуги не решились разнести весть о его нерешительности. А когда рабыня упала на пол рядом с остальными, королю почудилось, что это Кай лежит на полу, бессильно раскинув руки и распахнув оледеневшие глаза. Беспомощный, заплаканный и недвижимый. Тогда сердце Снежного короля впервые дрогнуло. Пораженный, он вбежал в собственные покои и лишь, убедившись, что любовник мирно спит в их постели, закутавшись в одеяла, он смог перевести дыхание. Чтобы окончательно рассеять тревогу, повелитель бесцеремонно сдернул ничего не понимающего спросонья мальчишку с теплой постели на ледяной пол и притянул его голову к своему паху. Кай был прекрасен, даже опухший после сна, немного неуклюжий и растрепанный он заслуживал, чтобы другие людишки преклонялись перед ним. Когда король впервые увидел его среди грязных деревенских оборвышей, то сразу понял, что нашел настоящее сокровище. Темноволосый, голубоглазый, гибкий, тонкокостный и бесконечно покорный, он стал отличным украшением его спальни пару лет назад. Мужчина с наслаждением вспомнил, как мальчишка лежал у него в ногах, ревел, умолял пощадить его семью и обещал сделать все, что он пожелает. И король пожелал видеть его в своей постели, кричащего от боли, дрожащего от испуга и выполняющего абсолютно все приказы. Вот и сейчас, несмотря на холод и резкие рывки за волосы, Кай не посмел даже возмущенно вскрикнуть, он лишь покорно открыл рот и начал ублажать своего хозяина. От ощущения горячих губ на своем естестве король довольно застонал. Он не ощущал такого блаженства ни когда проснулся после тысячелетнего сна, ни когда замораживал города ненавистных людишек, отключал им электричество и их железные машины, ни когда под ним кричал очередной раб, умоляя о пощаде. Кай часто стоял перед ним на коленях, но в этот раз все ощущалось сильнее и острее, поэтому король излился в горячий рот непозволительно быстро. Мальчишка опустил голову и посмел облегченно выдохнуть. Раньше король никогда не обращал на такое внимание – мальчишка отлично выполнял свою роль постельной игрушки, и этого правителю было достаточно. Но в этот раз в груди неприятно запекло, и король со злостью затащил изумленно вскрикнувшего Кая обратно на кровать. Он терзал пленника почти до полудня, вертел его как куклу, не обращая внимания на обреченные слезы мальчишки и болезненные вскрики, и лишь когда слуга сообщил, что прибыли его дети – ветра, метели, вьюги и поземки – он оставил обессиленного Кая в полубессознательном состоянии и отправился к гостям. Но пока он приветствовал родственников, расспрашивал о подконтрольных территориях, перед глазами стояла простыня, запачканная алыми каплями, белые бедра Кая, липкие от крови и его растраханное нутро. Сердце вновь дрогнуло, и король отчетливо почувствовал три удара, а вслед за этим накатило неведомое ранее желание обнять любовника, утешить, вытереть слезы со щек и просить прощения за грубость и причиненную боль. Стоящий рядом с ним ветер отшатнулся, озабоченно потирая плечо, на котором отчетливо виднелся след от ожога. К концу десятидневного празднования сердце уже билось в ровном ритме, не прекращая, как у обычного смертного. Оно испуганно замирало или ускорялось от восхищения, и виной всему был всего лишь один человечишка. Король с тоской проводил последний распустившийся в небе цветок и отошел вглубь покоев, с тихим стоном опускаясь в кресло. Как только его сердце ожило, силы с каждой минутой покидали его, король становился слабее и чувствовал, что скоро снега начнут таять, а его дети погибнут. Десять дней назад, узнав подобные новости, король живьем снял бы кожу с виновника своего беспокойства, а потом бросил бы в ледяную темницу и поддерживал в нем жизнь, чтобы он мучился как можно дольше. Но сейчас он лишь ощущал легкую грусть и сожаление за то, как обращался с любовником, и больше всего на свете он желал, чтобы Кай ответил на его проснувшиеся чувства. Причина его недомогания была проста и банальна – повелитель зимы влюбился в Кая, в этого жалкого человечишку, и сердце Снежного короля ожило, забилось и начало таять. С каждым днем льдинка в его груди уменьшалась, а сам он слабел. Пройдет еще несколько часов, и он сам станет всего лишь мутной лужицей талой воды. Чтобы остановить это, нужно было всего лишь провести древний ритуал, сочетаться браком с Каем и соединить их души. Тогда сердце Снежного короля перестанет таять, а мальчишка, напротив, заледенеет и проведет с ним вечность. Сама мысль об этом непривычно приятно грела короля изнутри. В том, что мальчишка согласится, он не сомневался. За два года, что Кай провел во дворце, он привык подчиняться и беспрекословно выполнять приказы, зная, что за любое его непослушание будет убит другой человек. Но в этот раз король решил не запугивать мальчишку, тем более от одной мысли о том, чтобы вновь причинить ему вред, сердце начинало болеть и биться сильнее, приближая скорую смерть. Король подозвал к себе Кая, затаившегося в темном углу, дождался пока тот привычно встанет рядом с повелителем на колени, низко склонив голову, и начал говорить. Он и не думал, что будет так сложно рассказать, что с первого взгляда знал, что Кай – особенный. Повелитель честно признался, что думал, что тот быстро надоест ему, как и остальные любовники, тогда король выпьет его душу, а тело выбросит за пределы дворца. Но время шло, а король все не мог насытиться новой игрушкой. Сначала он захотел, чтобы Кай спал рядом с ним, а не в комнатушке для прежних фаворитов, потом выдал мальчишке одежду и драгоценности и приказал везде себя сопровождать, а после начал дарить любовнику подарки и даже шел на уступки в некоторых вопросах. Ему было не сложно живьем заморозить не всю деревню, а лишь семью того, кто не смог заплатить налоги, ведь после этого обычно робкий и нерешительный Кай начинал сам проявлять инициативу в их постели и не безучастно скулил в подушку, а благодарно стонал и активно подмахивал. Но лишь когда король увидел мертвую девчонку, слишком похожую на Кая, он понял, почему столько времени держал рядом с собой мальчишку, почему не убил его в первые же дни и почему его сердце ожило. – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты разделил со мной вечность, – долгий монолог лишил владыку остатков сил, и он откинулся на спинку кресла. Молчание затягивалось, Кай все также стоял на коленях, опустив голову, и не спешил благодарить короля за оказанную милость. Сердце повелителя билось все быстрее и быстрее от охватившего его волнения и предвкушения. Он предложил рабу, постельной игрушке вечную жизнь, сесть рядом с королем на трон, неудивительно, что Кай растерялся и потерял дар речи. Повелитель с нетерпением ждал, когда мальчишка поднимет голову, чтобы увидеть его блестящие от счастья глаза. Тогда он водрузит на его голову серебряный венец, украшенный сапфирами и алмазами, облачит Кая в белоснежные одежды, а после разорвет его грудь, заморозит сердце своим дыханием, и тогда Кай заледенеет навсегда, а сам Снежный король не будет больше испытывать эти глупые человеческие чувства – жалость, сострадание и милосердие. – Назови мое имя. Король вздрогнул от тихого голоса, он так глубоко задумался, что пропустил момент, когда Кай наконец-то осознал, что предложил ему повелитель, и поднял голову. – Что? – переспросил король. – Назови мое имя, – вновь попросил мальчишка и впервые за прошедшие два года посмотрел королю прямо в глаза. – Тебя зовут Кай, – немного раздраженно ответил король, поправляя рукава белоснежной рубашки. Не так он представлял себе этот вечер. – Кай – это не мое имя, – мягко, но твердо возразил мальчишка и встал с колен. – Меня зовут Кирилл. Кай – это кличка твоей игрушки, как у декоративного песика. – Не говори так, – король почувствовал, как в горле пересохло, а сердце кто-то сжал когтистой лапой, и он повторил, остро чувствуя накатившую на него беспомощность. – Я люблю тебя... – Это не так, – Кирилл подошел ближе к королю и осторожно, кончиками пальцев погладил его по щеке, с горечью глядя на повелителя, – Любят иначе... Ты жаждешь обладать мной, хочешь подчинить, чтобы мои тело и душа принадлежали лишь тебе, но на самом деле тебе плевать на меня. Тебя не заботят мои мысли, мои чувства и желания, страхи и надежды, ты хочешь иметь рядом с собой красивую куклу. Ты даже придумал для меня другое имя, чтобы тебе было удобнее. Я не знаю, это имя твоего бывшего возлюбленного или ты всех, кто был до меня, так называл, ты ведь так и не объяснил. Зачем разговаривать с куклой? Главное, чтобы она улыбалась, не перечила, исполняла все твои прихоти и вовремя раздвигала ноги. Ты говоришь о том, что любишь меня, но ты даже не спросил, больно ли мне, после того как несколько дней назад порвал меня так, что доктору пришлось наложить швы... Тебе это просто не интересно... Как ты можешь называть это любовью? Повелитель отшатнулся от мальчишки, от его прикосновений кожа горела и словно плавилась, а каждое жестокое слово ранило, словно ядовитая стрела. – Я заботился о тебе, одевал в лучшие одежды, дарил драгоценности и баловал сластями, пока другие людишки умирали от холода и голода в снежных пустынях, у тебя было все, о чем другие могли лишь мечтать. Ты был так безмятежен и ласков, я был уверен, что ты счастлив, – король был разгневан, но отчего-то его речь звучала жалко, словно он, Повелитель снегов, выпрашивал у человеческого мальчишки драгоценные капли нежности и ласки. Кай долго молчал, внимательно разглядывая Снежного короля, и печально улыбнулся, как улыбаются тяжело больным людям, когда хотят хоть немного облегчить их последние минуты. – Я привык, осознал свое положение, но никогда не был счастлив с тобой, – с жалостью в голосе ответил Кирилл. – Я улыбался, чтобы ночью спуститься в подземелья и дать яд пленникам, которых ты хотел отдать на потеху своим сыновьям. Я танцевал, а потом уходил в твои амбары, полные еды, и крал, чтобы хоть немного накормить голодных детей. Я стонал под тобой, подмахивал, просил еще, а потом умолял за еще какую-нибудь несчастную семью. Каждый день я закрывался в ванной, беззвучно кричал, чтобы ты не вытащил меня наружу, и ненавидел себя так сильно, что теперь я не могу смотреть в зеркало. Мне кажется, что вместо моего лица в зеркале отразится улыбающаяся маска, которая намертво приросла к моей коже. – Ты сам согласился быть со мной! Не смей винить меня за свои решения! – в гневе воскликнул король, с ужасом осознав, что больше не ощущает своих ног. – Можешь сколько угодно убеждать себя в том, что я был с тобой добровольно, но ты на моих глазах убил отца, когда он не смог выплатить тебе налог, тебе, который ест из серебряных тарелок и украшает драгоценными камнями дверные ручки. Потом ты приставил нож к животу моей беременной матери, – тихо, с едва сдерживаемой яростью ответил Кирилл, брезгливо отбросив от себя руки короля, который хотел обнять любовника. – Ты прав, я мог бы тогда промолчать, и моя мать и нерожденный брат умерли бы вслед за отцом, а я той же ночью перерезал бы себе вены. Ты прав, я сам принял решение упасть тебе в ноги и умолять о милости, обещая все, что пожелаешь... Но если бы не ты, мне никогда не пришлось бы делать этот выбор. – Я люблю тебя... – беспомощно повторил король, чувствуя, как отнимаются руки, а по щекам впервые за много тысячелетий текут горячие слезы, оставляя на ледяной коже глубокие шрамы. Вместо того, чтобы чувствовать злость на завравшегося мальчишку, король вспоминал каждую секунду, что они были вместе, и от осознания того, что он наделал, как мучал любовника, его сердце сжималось, причиняя острую боль. – А я ненавижу каждую секунду, проведенную рядом с тобой, – равнодушно ответил Кирилл, глядя, как истончаются черты владыки. – Мне хочется срезать с себя кожу, потому что ты прикасался ко мне и осквернил меня. Я никогда не смогу от этого отмыться, но, по крайней мере, моя ненависть поможет покончить с тобой. Я знаю, что когда ты умрешь, я до конца жизни буду изгоем, потому что людям будет противно смотреть на меня. В истории мое имя покроют позором и назовут шлюхой Снежного короля, который почти смог уничтожить наш мир. Но это небольшая цена за то, чтобы такая тварь, как ты, сдохла. Кирилл повернулся к двери, но в последний миг передумал, порывисто шагнул к умирающему королю и наклонился к нему, едва коснувшись мокрых от слез губ. – Спасибо за твою любовь, – горько улыбнулся парень и легко коснулся ледяных губ. Король в отчаянном желании продлить поцелуй потянулся к Кириллу и, к счастью, мальчишка оказался не так жесток, как снежный владыка когда-то, и не отказал умирающему в последней милости. Он лишь прикрыл глаза, позволил повелителю из последних сил целовать себя и принял в себя последнее морозное дыхание короля. Кирилл с удивлением отпрянул назад, не веря, что чудовища, что терзало этот мир целых десять лет, больше нет, не заметив, что его синие глаза стали голубыми, словно лед. Снежный король неподвижно сидел в кресле. По его телу текли капельки воды, мерно падали вниз, и черты владыки искажались, становились размытыми и постепенно исчезали. Кирилл выпрямился, на мгновение прикрыл глаза, глубоко вздохнул и, не оглядываясь, пошел прочь из дворца.