Я не стану сидеть возле тебя только потому, что тебе этого хочется

Находясь в каком-то подвешенном состоянии, Сергей недоумевал с каждым днем все больше. Да. У них все хорошо и нет никаких запретов, однако стоит только обняться, как исходящая то от него, то он неё инициатива сходит на нет — у обоих глаза сами собой закрывались. «Странно это все». Из полудремы вырвал телефонный звонок. — Слушаю. — Мы в поселок после обеда махнем. Вы — с нами? — поинтересовался вполголоса Глеб. — Да! Сергей резко сел, и Юля, лишившись своего законного места, обиженно поджала губы. — Как соберетесь, к машине подходите. Окинув взглядом невесту, которая, проспав всю ночь, снова начала готовиться ко сну, он ненадолго завис: ч-т-о происходит вообще? ладно — она, но ему ведь и самому понежиться рядышком хочется! — Поднимайся! — взяв себя в руки, решительно приказал он, сползая с кровати. — Не хочу. — Тогда одна тут кукуй, а я пошел. — Куда? — Сестра к родителям собирается, — потянувшись, раздраженно пояснил он. — Глеб нас до кучи зовет, так что хватит валяться. — Но до рождества еще несколько дней, — сипло возразила она. «Мне и так неплохо… Зачем обязательно надо все портить и куда-то ехать?»  Ничего не сказав, Сергей просто ушел. Жалобно всхлипнув, Юля уткнулась в подушку лицом. Если б только могла запереться с ним вместе в этой квартире и никуда не выходить — совсем никуда! — обязательно бы заперлась. Не имеет значения сколько именно раз Сережа скажет, что любит её, что все в порядке, будущего бояться она не перестанет, однако… если ему однажды надоест и он прекратит убеждать её и поддерживать, всё станет еще хуже… Не нужны ей никакие поездки и знакомства тоже не нужны! Достаточно уже того, что Сергей, не стесняясь, открыто с нею гуляет… Если бы он только знал, как сердце замирает всякий раз, когда, всматриваясь в лица, встречает знакомые черты: парней, с которыми она когда-то «куролесила», довольно много. И не только Матвеевских! Так страшно узнанной оказаться… совершенно неизвестно ка-ак Сергей отреагирует, если однажды к ней кто-нибудь привяжется: полезет с объятьями, намекнет на секс или — не дай бог! — начнет прошлое вспоминать… Что тогда с ними будет? Снова по кругу — через ненависть и презрение в светлое «завтра»? а о-н-а… разве сможет через что-то подобное пройти еще раз? — Юля, — вернувшись за нею, он прислонился плечом к косяку, — я не буду сидеть возле тебя вечно только потому, что тебе этого хочется. После праздников эта идиллия все равно рухнет. — Я понимаю. — Тогда не тяни резину — собирайся, — приказал он глухо. — А я пока пару бутеров сделаю или лучше омлет? — Без разницы, — нехотя сползая с постели, отмахнулась она, — все равно не полезет. Осознав наконец, что причиной напавшей на них обоих хандры является не его собственная лень, а Юлино состояние, Сергей расстроился окончательно. Что… ну вот ч-т-о именно он делает не так?! Приблизившись, она прислонилась к нему плечом со словами: — Голова кружится. — Ну еще бы — столько спать, — не сумев скрыть раздражения, ядовито подметил он. — Такими темпами и ходить скоро разучишься. — Да пошел ты… придурок. Шаркая по полу тапками, Юлия погружалась в отчаяние только сильнее: от этой поездки слишком многое зависит, если не абсолютно всё! Что она вообще знает о Сергее и его семье? Родителей впервые встретила совсем недавно. Последние несколько лет он почему-то жил у Матвея с Настей, о которых была немало наслышана еще до его в Матвеевке появления, но близко знает только Захара: тот учится в одном классе с её младшей сестрой. И то, что Зар терпеть её не может, всегда прекрасно знала, а уж по поводу Насти с Матвеем даже обольщаться не стоит: они совершенно точно в курсе того, кто она такая, и молчать об этом не станут… Мама у Сергея явно не наивная дура. Да и его папа показался очень строгим — сто процентов будет против их отношений. О Глебе с Валентиной, хоть те и живут по соседству, она знает очень мало: Сергей с ними почти не общается. И что бы он ни внушал, настраивая её на позитив, а она слишком хорошо понимает: какая мать захочет, чтобы сын связывался с беспризорной девкой? Одно дело просто жить без обязательств: развлекся и выбросил. И совсем другое хотеть связать жизнь — разделить на двоих не только постель, но и всё, что у него когда-нибудь будет… — Юля? Сергей обнял её совершенно внезапно. — Не пугай меня так!!! — Я уже ждать заколебался, — желая то ли объясниться, то ли извиниться, укорил он вполголоса. — Глеб звонил. Спрашивал всё мы или еще нет, а ты тут столбом стоишь, — потерся щекою о волосы. — Всё собрала? Невольно растерявшись — совсем не смотрела, что в сумку складывала — она неуверенно подтвердила: — Да, кажется. — Тогда пойдем, — чувствуя, как внутри начала разливаться паника, забрал у Юли вещи и глухо посоветовал: — Если боишься, просто не отходи от меня никуда. Когда приехали в поселок, уже начало смеркаться. Выбравшись из машины одновременно со Львом, Глеб направился к багажнику. Выпорхнув из-за руля, Валентина поправила юбку и, обойдя машину, склонилась над коляской, в которой мирно посапывал маленький Женя. — Ма-ам, можно? Окинув взглядом пятилетнего сына, что отпустив рукав, уставился на неё блестящими глазенками, она кивнула, мол — иди, и тот радостно бросился к ограде. Конечно же ему не терпелось поскорее сообщить о своем прибытии, увидеть не только Свету, но и встретиться с близнецами. Подав руку, Сергей помог Юле выйти и, нахмурившись — как ни успокаивал всю дорогу, поглаживая её прохладные пальцы, а особого результата это не принесло — пошел за вещами. Не став осматриваться, чувствуя как горят щеки, как все сильнее тянет внизу живота, она уставилась под ноги так и не заметив того, насколько внимательно за нею наблюдают сине-голубые глаза. «Никогда с таким не сталкивалась», — мысленно обратилась к мужу Валентина, глядя на девушку брата. «С чем именно?» «Она сто процентов беременна, только…» «Что?» «Что-то не так. Или с нею, или с малышом. Не знаю что — надо будет понаблюдать». «Наблюдай — кто не дает? — В голосе Глеба ощущалось легкое раздражение. — Только дома. Пойдем уже — Женька ворочаться начал». Закинув на плечо спортивную сумку, Сергей, приобняв Юлию, натянуто улыбнулся: — Да не трясись ты так: моя семья не кусается. — Не в этом дело, Сереж… У меня голова кружится до сих пор и вообще плохо: наверное, месячные скоро начнутся. «А я думал…» — Пойдем, а то мы последние остались. Дом. Не обнаружив у камина ни единой души, Сергей заглянул в столовую. Стоя у плиты, Настя что-то помешивала в сковороде. «Странно, а где все?» Он уже было перешагнул порог, как вдруг Юлия вцепилась ногтями в ладонь.  — Да ч-т-о с тобой такое творится?! — Я не знаю, — едва не плача, подняла глаза, промолчав о том, что чувствует, как намокло белье. В следующее мгновенье Юля состроила ну такую разнесчастную мину, что, начав всерьез раздражаться, он, бросив вещи на пол, подхватил её на руки со словами: — Послушай, если ты просто разволно… — Сереж, где тут туалет? — Сейчас покажу, — мгновенно взяв себя в руки, сразу ускорился и, добравшись до кабинета, поставил Юлию перед соседней дверью. — Может, тебе что-то нужно? — Не надо, — прошелестела она едва слышно, — разве что… Пока Юлия раздевалась, он рассказал ей, что их комната находится через три двери и, забрав дубленку, предупредил: — Если меня долго не будет — можешь подождать меня там. — А ты куда? — Скоро приду. Не дав себя схватить и удержать, ускользнул к перилам и, думая на ходу: «Для меня не проблема: заботиться, на руках таскать, ухаживать — все это норма. В конце концов, папа рядом с мамой ничем другим и не занимался сроду. Но, черт возьми! к-а-к справиться с раздражением? эта её плаксивая мина меня реально бесит! Тут никакие поцелуи не помогут! Словно все, что я делаю, ей не нравится!» — ринулся в детскую. Он конечно и сам далеко не весельчак, но! на данный момент разве у них не все хорошо? Почему же она тогда плачет и плачет?! Совсем нет повода для улыбки? Дико устал от этого!       Стянув трусики, Юлия всхлипнула — всё в крови. Застирывать ничего не стала — отерла туалетной бумагой и, сев на унитаз, разревелась. «Почему? от них… залетела, а от… — сглотнула, давясь слезами. — Я так сильно хочу этого ребенка, так почему же?..» — Юля?! — Да! Извини, Сереж, но я еще не всё, — быстро натянув белье и колготки, поправила платье. Умывшись, посмотрелась в зеркало: реветь от себя самой захотелось только сильнее. «Какая же я жалкая»… Шкафчик открыла машинально. Внутри не было ничего кроме нескольких упаковок разных видов прокладок и пары рулонов туалетной бумаги. Взяв открытую пачку, только достала прокладку, как раздалось недовольное: — Ну ты там скоро? — Сейчас, — засунув в карман кофты зеленый квадратик, Юлия снова поправила одежду и, натянув на лицо улыбку, открыла дверь.       Натолкнувшись взглядом на покрасневшие глаза, Сергей едва сдержался. «Бесит! Как же дико меня это БЕСИТ!» Ухватив за рукав, довел до комнаты и, распахнув дверь, втолкнул Юлию внутрь.  — Ужин будет через час. Можешь полежать, если хочешь. — А ты? — всхлипнув, даже коснуться его не посмела: злился так сильно, что ходили желваки. — Я-то? — шумно выдохнув, отвернулся. Не планировал её одну бросать, но находиться с нею рядом становится по-настоящему невыносимо. — В детскую пойду. Там вся семья собралась. «Белый Бим Черное Ухо» смотрят. — А о чем? Задумавшись, он размял шею. — Это старый фильм. Его сняли, когда не то, что меня, даже моей мамы в проекте не было… в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году. — Какое древнее. — Может и древнее, зато хорошее, — отрезал раздраженно. — Про собаку по кличке Бим… Однажды хозяин оказался в больнице, и Бим на его поиски отправился, — не зная интересно ли ей такое или нет, Сергей отмахнулся: — Короче, можно потом посмотреть.       Что-то хлюпнуло между ног, и она невольно попятилась. — Иди, я полежу лучше. Нахмурившись, закрыл за собою дверь с другой стороны и, сжав, уперся в косяк кулаком. — Выгнала? Со смехом подколола проходившая мимо мама, и он глухо бросил: — Уж лучше бы выгнала, — развернувшись лицом, стиснул её не жалея сил. «И когда ты только таким стать-то успел?»  — Ты чего творишь?! — попыталась вырваться, да сын прижал её к себе еще сильнее. — Сереж, ну что ты в самом деле, — погладила по голове. — Обнимать так крепко вовсе не меня тебе надо… — Мам, что мне делать? Она всё плачет и плачет, а меня это раздражает так сильно, что я все бросить готов. — Отпусти меня для начала. — И-изви-ини, — смутившись, сразу же отстранился. — Я про… — Послушай внимательно, я не знаю, что за человек эта твоя Юля, но когда плачу я, то я просто плачу. Не всегда одиноко и хочется тепла. Иногда просто плачется… и всё. — И что делать? — Ничего. Чаю с пустырником ей завари — успокаивает, — склонив голову набок, произнесла она с теплом в голосе. — Да и-и-и… Для беременной это полезно будет. — Она не беременна. — Но Валя сказа… — Нет, мама, — осадив, уверенно отчеканил он. — У неё тянет низ живота. Говорит, что меся… Резко распахнув дверь, Александра поморщилась. «Бедная девочка». И не оглядываясь, приказала: — Валентину сюда позови!