***
- Ну что, девочки, потанцуем?! После этой фразы, тело Йоргенссона-младшего полетело в стену. Удар. Хруст. Стон. Не дожидаясь реакции остальных, Эйнар бежит с огромной скоростью в сторону ошарашенных викингов. Они пока еще не осознали… Не осознали, кто перед ними… ЧТО перед ними! Удар в кадык. Хруст. Сдавленный стон. Уклонение от атаки проснувшегося викинга. Подсечка. Викинг на земле. Жив. Пока… Перехватывает руку третьего викинга, слегка заламывает ее. Подсечка. Викинг на земле. Эйнар не отпускает его руку. Не-ет, у него на нее другие планы… Одной рукой держит запястье, другой чуть выше локтя. Чувствует как в него летит кулак со спины от четвертого. Уворачивается. Делает рывок рукой, держащей руку парня. Хруст. Боль, но не его. Душераздирающий крик. Рука третьего викинга в плече вывернута в оборотную сторону. Перекат. Двое из викингов уже пришли в себя. Так-то лучше, а то скучно… Они наступили на него втроем. Это могло бы быть их преимуществом если А) Это тело не было бы натренировано. Б) За рулем был бы Иккинг. И, самое главное. В) Если б они действовали слажено. Отражает удар первого. Пируэт. Над головой просвистела дубинка. «Ага значит догадались поднять» - думает он. Уворот. Вольт и перекат. Время действовать. Один из викингов был ошарашен быстротой маневров парня. И замешкался. Лишь на секунду, но этого хватило. Эйнар мгновенно настигает его, оставляя его товарищей позади себя. Удар под дых. Три по ребрам. Послышался хруст. Такой приятный, милый, родной хруст ломающихся костей. Викинг оседает, но ему не дают времени даже на вздох. Прямой с ноги прямо в челюсть. Больно, кроваво, с хрустом. Все как он любит. Челюсть хрустнула парень упал без сознания. На дороге валялись его зубы, изо рта лилась кровь, челюсть замерла в неестественном положении. Но у него нет времени любоваться столь прекрасным зрелищем. Перекат. Еле успевает, увернуться от дубинки. Пока викинг не вернул равновесие, Эйнар наносит ему точный удар по печени,- парень осел,- затем быстрые, но очень сильные четыре удара в живот,- Викинг срыгнул кровь,- Удар коленом в солнышко, затем с ноги по ребрам. Опять тот же хруст. Приятно. Очень… Но только ему! Викинг от нахлынувшего болевого шока, теряет сознание. «Обидно, хотел еще поразвлечься…» - подумал парень. Он обернулся, увидел последнего дружка Сморкалы. В глазах был неподдельный страх. Он его еще не видел во всей красе. У них не было рассматривать его. Да и двигался он слишком быстро. Эйнар вышел из тени в свет факела, поднял голову и зловеще ухмыльнулся. Викинг оступился и попятился назад. - Ч-ч-что т-ты так-кое? – заплетающимся от страха языком сказал викинг. - Я? Хм,- приложил он два пальца к подбородку и сделал задумчивый вид,- Я тот, кто рожден во тьме, тот, кто не видел света 14 лет, тот, чье естество – убийство. Мне продолжать? – с ухмылкой от которой бросает в дрожь, произнес Эйнар. В глазах викинга горел ужас. Но отступать некуда – позади дом. С боков тоже. Придется драться. Шансов у него нет, но попытаться стоит. Жизнь - слишком ценный дар, чтобы сдать его без боя. Он бросился на него. Эйнар увернулся и подставил подножку. Парень повалился. Бледнокожий брюнет с нечеловеческими глазами засмеялся. Викинг поднялся и вновь бросился на него. За что и поплатился. Вольт. Удар в челюсть. Перехватывает руку и своим локтем ударяет в локоть викинга. Хруст. Нечеловеческий крик боли. Но ему мало. Мало этого, всего этого. Бьет прямой ногой в колено викингу. Снова хруст. Снова боль. Снова вопль. «Как же это приятно. Какое же это удовольствие. Ммм». Брюнет решил сжалиться над оппонентом. Точный удар в челюсть и парень в мире грез. Эйнар обернулся назад. Сморкала! Нет он о нем не забыл. Оставил на десерт. Он начал двигаться в его сторону, осматривая свои ногти, как делают девушки. Сморкала попятился трясясь от страха. Он подхватил дубинку и прижал ее к груди. - И-к-кинг. Хва-хва-хватит. Пр-пр-рошу. П-прости, з-за в-все. Я-я измен-нюсь, ч-чест-н-но. - Прости, Иккинга, нет дома. Но зато Я могу помочь. - К-кто т-ты? - Я? Ты разве не слышал, что я сказал предыдущему. Я знаю, что ты был в сознании,- парень замотал головой. Отрицая это. Эйнар начал цокать и водить пальцем из стороны в сторону,- нехорошо врать, Сморкала, нехорошо, особенно мне. У любой лжи есть свои последствия. Я, например, никогда не лгу… - Т-так кто т-ты. Ес-сли не И-ик-к-кинг? Он м-мертв? Т-ты д-демон, д-да? - Я? Демон? Пфф… Бред. Нет, я обычный парень, ну почти обычный. Просто у меня есть свои изюминки,- протянул он последнее слово,- но, знаешь, у всех они есть,- ходил он из стороны в сторону размахивая пальцем,- кто-то хорошо рисует, кто-то очень умный, кто-то очень сильный, кто-то просто хороший воин, а я… Что я? Я хорошо убиваю! Лучше, чем кто-либо на этой земле. И это тебе говорю Я - Эйнар Кровожадный. - Э-эйнар? Н-но т-ты же был Ик-к-кингом! - Ох, Сморкала, ты - идиот. Мне надоело с тобой разъясняться. Давай все закончим. - Я н-не х-хочу умирать! – крикнул он и бросился на него - Идиот! Ну что сказать! Уворот. Пируэт. Удар по печени. Стандартно четыре сильных по ребрам. Хватает его за плечи. Удар головой в нос. Хруст. Вопль. Сморкала пытается отбиваться и беспорядочно наносит удары. Эйнар ловит его руку, когда Сморкала внес всю силу в удар. Ловит и смотрит на его реакцию. В глазах Сморкалы смешаны самые разные чувства: страх, удивление, гнев и многое, многое другое. Эйнар сжимает руку, держащую кулак Йоргенссона, его рука хрустит, он вопит, кричит, стонет. Как малая девочка. О боги, он ожидал от него большего. Еще несколько секунд он сжимает кулак оппонента, затем второй рукой хватает предплечье и выворачивает кисть в обратную сторону. Хруст. Как же он любит его. Не хруст деревьев, льда или яблока. Нет! Именно хруст ломающихся костей и сопровождающий это вопль. Как он мог жить без этого 14 лет?! Да, он изменился. Да, сильно. Стал добрее, адекватнее, разумнее, но старые привычки, вернее, не так, его естество просит делать это. Снова и снова. Сморкала выл, кричал, стонал, а под конец просто скулил. Эйнар отпустил руку и Йоргенссон-младший упал на землю. - Эх, Сморкала! И ты называешь себя викингом? Ты - ничтожество, слабое и убогое. Ибо только слабый может возвышаться за счет тех, кто слабее тебя. Тот, кто действительно силен ищет соперника себе по силам,- Эйнар вновь начал ходить из стороны в сторону,- Иккинг всегда мог за себя постоять. Он мог свернуть тебе шею, до того, как ты понял, что мертв, выдавить глазные яблоки, вырвать кадык. Но он такой человек. В его натуре заложено это – он не может и не должен причинять боль,- Эйнар присел перед Йоргенссоном,- ты заслуживаешь сдохнуть самой мучительной из всех смертей… Но я дал обещание брату… - Брату? - Иккингу, если быть точнее… Но знаешь я не мог отказать себе в удовольствии немного поломать вас - жалких “героев”, которые ничего по сути и не стоят,- Сморкала незаметно достал ножичек из кармана, и набросился на Эйнара, тот перехватил его и засмеялся. Затем хмыкнул и продолжил,- э-эх ничему тебя жизнь не учит. Ничему! Я вот думаю, что урок, который сейчас получишь, ты запомнишь и, чтобы память тебя не подводила, оставлю тебе напоминание о нем. - Урок? Нап-поминание? - А теперь слушай сюда, щенок,- он схватил его и притянул за голову. Глаза Эйнара горели такой яростью, какой не может быть в человеке. Они стали пылать янтарным пламенем, а зрачка было почти незаметно,- НИКТО. СЛЫШИШЬ, НИКТО НЕ СМЕЕТ ТРОГАТЬ МОЮ СЕМЬЮ. ИККИНГА В ОСОБЕННОСТИ,- сказал он, таким тоном, от которого хочется спрыгнуть с обрыва, а затем продолжил,- А ты, пустоголовая шавка, покосилась на единственное дорогое в моей жизни. Только лишь за то, что ты посмотрел на моего брата с оскалом, ты заслужил смерти, а за те годы, что ты унижал его, тебе светит личное место в котлах Хельхейма. Но я дал слово Иккингу, а я всегда держу свое слово, в отличии от тебя - куска драконьего дерьма. Поэтому ты получишь лишь ЭТО,- он воткнул нож в колено Сморкале на пол лезвия. Йоргенссон завыл нечеловеческим ревом. В деревне от такого все повыскакивали на улицы. Но Эйнар решил, что слишком рано уходить. Он углубил нож по самую рукоятку, от чего крики усилились, но никто не смел подходить. Эйнар повернул нож по часовой стрелке в колене, вызвав еще большую боль и крики. Кровь лилась ручьем, а из колена торчал раздробленный кусок кости. Увидев, как к нему начали подходить жители, Эйнар отскочил от Йоргенссона и убежал. Он бежал быстро, тихо, не оставляя следов. Бежал пока не уткнулся в овраг…***
Иккинг Голова ужасно болела. Ныли ребра, нос и место куда вошел нож. Но это не боль скорее легкое покалывание. Я открыл глаза и увидел свой дом. Я догадался, что я в своей голове. Но Эйнара здесь не было. Значит это правда… Я сосредоточился и увидел то, что происходит в реальности. Эйнар отрывался по полной! И знаете, они того заслужили. Они знали на что идут. Мне их не жаль… совсем. Это будет уроком. Я смотрю за этим… нет не боем – побоищем и не чувствую ничего. Просто плевать. Я изменился… Слишком. Эйнар поворачивает голову и видит Сморкалу. Я ни разу не видел столько страха в его глазах. Братец начал читать ему нотации о его “плохом поведении”, а потом просто избил и повалил на землю. Сморкала попытался резануть его ножичком, но получил удар и остался без оружия. То, что я услышал от Эйнара стало для меня шоком: - А теперь слушай сюда, щенок,- он схватил его и притянул за голову- НИКТО. СЛЫШИШЬ, НИКТО НЕ СМЕЕТ ТРОГАТЬ МОЮ СЕМЬЮ. ИККИНГА В ОСОБЕННОСТИ,-Он защищает МЕНЯ? Что? – А ты, пустоголовая шавка, покосилась на единственное дорогое в моей жизни. Только лишь за то, что ты посмотрел на моего брата с оскалом, ты заслужил смерти, а за те годы, что ты унижал его, тебе светит личное место в котлах Хельхейма,- Он все это делает ради меня? Серьезно?! – Но я дал слово Иккингу, а я всегда держу свое слово, в отличии от тебя, куска драконьего дерьма. Поэтому ты получишь лишь ЭТО… Эйнар крутанул в руке ножичек Сморкалы и воткнул ему в колено. Йоргенссон взвыл. Но братцу было мало, и он продолжил углублять его в колено, а затем прокрутил, чем вызвал нечеловеческий вопль боли. Не сказать, что мне стало его жалко… Но это немного слишком. Не спорю – он заслужил это, но… Даже не знаю. Слишком жестоко для меня. Я вообще не привык делать больно людям. Я вырос среди крови, боли и страданий, но… Это было очень жестоко! Хотя… Будет уроком Йоргенссону. Эйнар сорвался с места и побежал в сторону оврага. Достигнув места, он слегка выдохнул. В овраге был Беззубик. - Привет, Беззубик,- дракон не узнал Эйнара. Он бросился на него,- Тихо! – он остановился,- я брат Иккинга. Я не причиню тебе зла, не бойся,- он протянул ему руку и отвернул голову. Дракон коснулся лбом его ладони. - Фух… Так-то лучше. Иккинг ты там? - «Да! Меня слышно?» - «Да все отлично. Сейчас, секундочку» - он сел в позу лотоса, сложил руки на груди в привычном жесте и закрыл глаза. Через пару секунд, я почувствовал звон в ушах. В комнате резко потемнело, затем все вернулось на прежнее место, почти… Посреди комнаты стоял Эйнар. - Ну здравствуй, брат. - Э-эйнар? Н-но как? Ты же только… - За 14 лет я много узнал и многому научился… Но это не главное. Я рад тебя видеть, брат. - Я тебя тоже. И… рад, что мы живы. - Ну и как тебе наблюдать за миром отсюда? - Знаешь, непривычно. Но, я чувствую все, что происходит там – в реальности… Это странно! - Я привык. Но меня интересует одна вещь,- я приподнял бровь, спрашивая,- Ты даже не будешь меня отчитывать за то, что я немного потрепал тех парней? - Они знали на что идут! Будет уроком на будущее. Было круто смотреть на то, как твоя кровожадная половина избивает пятерых сильных викингов. - Ты сейчас серьезно? Я уже настроил себя на поучительные нотации по типу: “Люди – высшие существа. Нет ничего важнее человеческой жизни. Нельзя отнимать ее или уродовать. Это непорядочно и так далее…” - Ну со Сморкалой ты, возможно, немного переборщил. Хотя… Он заслужил это! - И где зануда-Иккинг, которого я знаю?! - Там же, где и Эйнар-козел и кровожадный монстр. Мы изменились причем сильно. И… я хочу узнать о… - О том, что я сказал Сморкале? – я кивнул,- Да, я действительно так считаю. И это не из-за того, что я изменился. Я всегда так считал… Даже когда я был в клетке, ты был мне братом. Мне было трудно осознавать, что ты даже не знаешь обо мне, но это правда. Ты был мне самым близким существом с момента разделения. И смотря на то, как над тобой издеваются мне хотелось вырвать их кишки и заставить сожрать их. Возможно, в это трудно поверить, особенно после нашей первой встречи. И я хочу… извиниться. Многолетняя ярость вырвалась наружу, и ты был единственным, кто оказался рядом. Я вел себя как козел и прошу прощения, брат. Надеюсь ты сможешь меня простить,- я без слов подошел к нему и обнял. - Конечно, Эйнар. Ты… Ты часть меня. Ты был со мной в самые тяжелые моменты последних дней. Ты поддерживал меня, пускай и по-своему. Ты спас мне жизнь в конце концов! Ты пережил все тоже, что и я. И даже больше. Я не могу винить тебя за то, что ты оказался на 14 лет в заточении. Я не знаю, что было бы со мной, если бы я оказался там вместо тебя. Конечно я тебя прощаю… Брат! – он ответно обнял меня,- Добро Пожаловать в семью… - Ладно, хватит телячьих нежностей,- он отпустил меня и отошел,- У нас еще есть проблемы. Что будем делать в деревне? После того, что произошло, нас вряд ли примут с распростертыми объятьями. В любом случае придется предстать перед тингом… Я отошел в сторону, взялся рукой за подбородок и задумался. В голову пришла идея. - Эйнар я кое-что придумал. Но нужно узнать, можно ли это осуществить. - О чем ты? О нет! Иккинг, это чертовски опасно. - Я понимаю. Но иного выхода у нас нет. Не стоит надеяться на то, что викинги скажут правду. Скорее всего свалят на то, что я сам на них напал. Поэтому это единственный шанс вернуться в деревню… Сможешь ли ты открыть те раны? - Смогу. Но вопрос в том не предъявят ли нам обвинение еще и в клевете. Ведь могут появится вопросы: “А не сам ли он себя изуродовал? ” - В каком уме надо быть, чтобы сломать себе 3 ребра, нос, выбить руку и ткнуть себя ножом под ребро, дабы избежать наказание тинга? Это слишком глупо… - Возможно ты и прав… Идти придется тебе. Думаю, ты понимаешь, что моя внешность как минимум испугает всех до чертиков… - Понимаю… Но неужели ты не хочешь погулять в теле, насладиться жизнью? - И да и нет. - Тоесть… - С одной стороны, да. Я хочу. Безумно хочу оторваться в реальном мире: напиться, соблазнить пару-тройку девок, набить кому-то морду… Но с другой… У любого решения в этой жизни есть последствия. И эти последствия рано или поздно настигнут тебя. Я осознал это только сейчас – после того, как избил тех ублюдков. Да, они это заслужили, но от моего решения поломать их, сейчас висит наша судьба на волоске – нас могут изгнать с острова или отправить к Хель на куличики, отрабатывать увечья, нанесенные тем парням. Я уверен, что поступил правильно, но тинг… - Я тебя понял. Это мудрое решение… Обещаю, ты еще напьешься и затащишь пару девок на сеновал! – он грустно улыбнулся. - Ну ладно. Пора тебе возвращаться в реальность. Когда ты вернешься, то, тело вернется в состояние до моего вмешательства… - Постой, я все хочу спросить,- перебил его я,- А как ты это сделал? В смысле, как излечил тело. - Ах, это… Запасы энергии души, друг мой, можно тратить на многое... Я конечно сильно потерял, залечивая тело, но эффект обратим первое время, так что... - Понял. Так о чем ты говорил. - Ах,да. Когда ты вернешься, тело будет дико болеть. Я приложу все усилия, чтобы рана от ножа немного затянулась. Но сначала тебя осмотрят. И нужно будет стабилизировать тело и все раны. Иначе тебе ты – труп. Вернее - мы. Нужно будет много энергии души. Очень много. Поэтому мне нужна твоя помощь… - Поделиться энергией своей души? - В точку. Я возьму лишь столько, сколько необходимо на лечение и воздействие из вне. Ты веришь мне, брат? - Верю! Что нужно сделать, чтобы дать тебе часть своей энергии души? - Вытяни руку,- я вытянул руку. Он взял меня за предплечье и приказал сделать тоже,- сосредоточься. Почувствуй свою душу. Силу, что течет по твоему телу, по твоему разуму, по каждой клеточке,- я почувствовал тепло в груди, постепенно растекающееся по телу,- теперь повторяй за мной: pars animam tuam…* - pars animam tuam… - Aufer a me…** - Aufer a me… - ego confido in vobis est*** - ego confido in vobis est -amen…**** -amen… В груди защекотало и стало горячо. Я почувствовал, как тепло перетекает из груди по руке и переходит к Эйнару. Не сказать, что было больно, скорее непривычно и не очень приятно. Наступила легкая слабость и головокружение. - Достаточно! Отлично, этого должно хватить на то, чтобы поддерживать стабильность тела. - Что теперь? - Теперь ты вернешься в тело и пойдешь разгребать то, что я наворотил,- он ухмыльнулся. - Ах так, да? Ну ладно, я тебе это припомню… - наигранно состроил я недовольную гримасу. - Да ладно тебе, не дуйся, большая бука. Я же пошутил. - Да я знаю. Не время, сейчас страдать херней. - Готов,- я кивнул,- ну тогда вперед! – я закрыл глаза тело слегка прожгло. Я очнулся уже в теле.***
- Ох, черт! Как же все болит. Хель бы побрала этого полудурка Йоргенссона. - «Ты в порядке?» - «Бывало и лучше. Но не время жаловаться. Кстати, как ты там? Держишься?» - «Как ты и сказал бывало и лучше. Ничего – прорвемся. Давай в деревню, я буду поддерживать тело» - «Угу» - я попытался побежать, но в ребрах отозвалось сильной болью,- Черт! - «Терпи. У нас нет выхода!» - «Я понял», - я взял всю свою волю и побежал в деревню, несмотря на боль. В деревне ни души. Даже в домах не горит ни единой свечи. Значит все в Большом зале…***
Автор Все пытались перекричать друг друга. Сыпались обвинения, догадки и версии. - Что же это за зверь такой, он их же калеками оставил… - Да, как так можно. Он их чуть не прикончил. Если б мы не подоспели, неизвестно, что было бы. - А мальчишка Слюнявого. О Один Всемогущий. Как так можно поступить со своим кузеном… - ДОВОЛЬНО! – прикрикнул вождь,- мы не знаем, что там произошло. Поэтому ваши догадки бессмысленны и не имеют основания. Стоик искренне верил, что все это какое-то недоразумение. Что его сын не мог сделать что-то подобное. Просто не могу. Но факты говорят об обратном. Его видела половина деревни, когда он всадил Сморкале нож в колено. Он просто не мог поверить. Иккинг… Его Иккинг. Он и мухи и не обидит. Он никогда драться никогда не дрался, за исключением того случая со Сморкалой пару недель назад. Он не мог в это верить. Не мог… И не хотел. - Мы знаем, что твой сын, Стоик, чуть не убил Сморкалу и, скорее всего, сделал из него калеку на всю жизнь,- начал Слюнявый. Стоик про себя выругался. Он терпеть не мог своего Слюнявого, он в свое время метил на трон, но к правящей династии он не относился никаким боком. Сморкала мог стать наследником трона, лишь потому, что Слюнявый женился на двоюродной сестре Стоика. Он вечно пытался доказать, что Иккинг не достоин быть наследником, что Сморкала – идеальный вождь. Некоторые его слушали, но Стоик все время пресекал эти разговоры на корню. До определенного момента… Но сейчас не об этом. Сейчас нужно узнать, что на самом деле произошло. - И что же говорят те парни и Сморкала? - Они пока у Готти и ничего не сказали. Но они дадут показания против твоего сумасшедшего сыночка, Стоик. Его нужно найти и наказать вдвойне от того, что он сделал… - Захлопни пасть, Слюнявый, или то, что случилось с теми парнями для тебя покажется легкими царапинами,- Слюнявый замолчал, но гневно покосился на вождя. Стоик глубоко вздохнул и продолжил,- я соглашусь, что Иккинга необходимо найти. Но до тех пор, пока не выясниться, что произошло на самом деле никакого наказания не последует, всем ясно? – викинги недовольно замычали. Это нехорошо. Ой как нехорошо… Это может плохо кончится. Вплоть до свержения его с трона вождя… Стоик быстро пораскинул мозгами, возникла мысль. Она ему была противна и ему не хотелось говорить это вслух, но выбора нет. Вождь вновь вздохнул и продолжил,- если догадка о том, что Иккинг напал на Сморкалу Йоргенссона и его знакомых подтвердится то… Я лишу его титула наследника… - эти слова дались ему невероятно тяжело. Викинги охнули. Но довольно закивали головами и зашумели. - А пока необходимо найти его и допросить… - В этом… нет нужды… Вождь! – из конца большого зала послышался голос,- я… сам пришел. Викинги расступились и удивленным взглядом смотрели на него. Он сам явился на свой же суд. Они были шокированы, не только от того, что он пришел сам, но и его внешним видом. Он выглядел израненным и ослабленным. По залу прошелся дикий шум и крики. Кто-то кричал о наказании, кто-то о том, что случилось, а кто-то… Просто кричал. - Тихо! – крикнул вождь. Все немного присмирели,- Пропустить его. Сейчас все всё узнают. Расступитесь. Рядом со Стоиком стоял Плевака. Он удивленно смотрел на своего подопечного. В холле стояли и шокировано смотрели на него его “одноклассники”. Иккинг пошел вперед и поднялся на трибуну. К нему обратился вождь: - Иккинг, то, что случилось со Сморкалой и четырьмя викингами с соседнего острова твоих рук дело,- в глазах Стоика пылала надежда. Ему не хотелось лишать своего сына того, чего клан Хэддоков добивался поколениями и то, что его по праву. - Да... это… так! – Иккинг говорил запинаясь. В его груди все ныло и болело, нос жегся, рука также налилась болью. Все в зале охнули. Глаза Стоика опустились. Но он не подал виду и продолжил: - Сы… Иккинг, но что произошло? Что сподвигло тебя на это? - Да он чокнутый. Он всегда завидовал Сморкале, поэтому и решил избавиться от него. Если бы не жители я остался бы без наследника. – «Было бы чему завидовать…» - хмыкнул про себя Иккинг. - Я покалечил… тех парней и… Сморкалу… Йоргенссона. Но… я сделал это… не потому… что мне захотелось… Сморкала напал… на меня… вместе с теми… викингами… и попытался… убить! В зале все снова охнули. - Какие у тебя есть доказательства, чтобы обвинять моего сына – Сморкалу Йоргенссона в покушении на твою жизнь? Щенок, да я тебя,- у Иккинга хватило сил, чтобы увернуться от удара. Но это и не понадобилось. Стоик поймал кулак Слюнявого и сжал до хруста. - Слюнявый, до тебя трудно доходит? Может тебе выписать несколько ударов кнутов для улучшения памяти. Ты только, что поднял руку на действующего наследника вождя… Ты знаешь, что по закону я могу лишить тебя этой руки? – Стоик гневно проорал на него. В зале воцарилась тишина. Глаза Йоргенссона-старшего испуганно забегали по залу… - Но ты сказал, что лишишь… - Если подтвердятся опасения... А ты только, что прервал его рассказ о произошедшем. Или ты не хочешь, чтобы твой сын опозорился? – Слюнявый промолчал, но гневно скрипнул зубами. Стоик отпустил его. И вновь посмотрел на Иккинга,- Продолжай! - После… произошедшего… э-эм… дома… Я убежал… в лес, где… пытался прийти… в себя. У меня… это вышло… и когда… стемнело… я вернулся… в деревню… где меня поджидал… сюрприз,- каждое слова давалось ему с огромным трудом,- Сморкала… и еще… четверо незнакомых… викингов… напали на меня… избили и… Сморкала… всадил мне нож под ребро… - Ха-ха-ха, и ты думаешь мы в это поверим? Если бы так и было, ты бы тут не стоял! - Закрой пасть… Слюнявый… Или я сам… ее захлопну,- злобно сказал Иккинг. Глаза блеснули желтым. Йоргенссон был в шоке. Как это сопляк смеет разговаривать так с ним?! - Да ты… - Слюнявый, еще одно слово и я назначу тебе 50 ударов хлыстом публично,- сказал вождь. Йоргенссон замолчал. - Было больно… но выбор… не велик… сдохнуть не сражаясь… за жизнь… или попытаться… и из последних… сил я избил… тех парней… и Сморкалу. - Звучит все хорошо, но как на деле докажешь? Что-то нам не верится в то, что после удара ножом под ребра ты остался жив, да еще избил до полусмерти пятерых натренированных викингов,- выкрикнул кто-то из толпы. Его поддержали возгласы… - Вам нужно… доказательство? – все закричали в унисон,- так… получайте. – он снял с себя жилетку, стараясь не задевать руку и ребра. Но выходило так себе. Рубаху с себя он сам снять не смог бы, поэтому он попросил о помощи Плеваку. Он стоял спиной к толпе, и когда с него была снята рубаха по залу пошли охи и смешки. Он повернулся лицом к викингам. Все снова ошарашенно охнули. Его ребра были синими, запястье тоже и вывернуто в неправильном положении, а под левым ребром был след от ножа. - Откуда нам знать, что это не ты сам себя так? - Да, да – закричали все в толпе. - Как я мог… сам себе… сломать ребра… нос… выбить руку… из запястья… и ткнуть… ножом под ребро? – все удивленно загудели,- но если… вы мне… не верите… позовите Готти… она подтвердит… мои слова. – Вождь кивнул молодому викингу, и он убежал из зала. Спустя минут 10 он возвращался вместе с седовласой старушкой. Готти подошла к парню. Ощупала ребра, парню было жутко больно, но он не проронил ни звука, нос, руку и, самое главное, проверила рану от ножа. Она махнула посохом, и перед ней насыпали песок. Старушка начала вычерчивать символы, а стоящий рядом Плевака переводить: - Раны свежие, но не они явно старше 3 часов. И они не могли быть нанесены самостоятельно, так как ребра надломлены и треснуты в нескольких местах, как это происходит при множественных ударов ногами, а след от ножа прямой и глубокий, а также видно, что нож был прокручен внутри. Самостоятельно нанести такое – невозможно,- в зале поднялся неслыханный шум. Стоик вновь прикрикнул и, обращаясь к Иккингу, продолжил: - Иккинг, сынок, ты можешь поклясться, что все это дело рук Сморкалы Йоргенссона и его дружков? - Клянусь… именем Одина… и честным именем… клана Хэддоков, что… это сделано… ими,- в зале начались крики по типу: «Изгнать, сопляка», «Отрубить ему руку, что он поднял на наследника Олуха», «Покарать наглеца». Слюнявый же все это время просто молчал, в его глазах было разочарование и ярость. Он не мог поверить в то, что его сын ТАК опозорил его род и клан Йоргенссонов в целом. - Парень у меня есть к тебе вопрос,- сказал мужчина лет 30 с недлинной черной бородкой. - Да… Олаф? - Как ты смог биться с такими ранами, да еще и избить их до полусмерти и покалечить. С такими ранениями отправляются только в одну сторону – в Валльхаллу. А тут… - Иккинг подумал секунд 10, затем ответил. - Все просто… Олаф. Я сын… Стоика Обширного и я… Хэддок. Мы Хэддоки… такие: сильные, честные… и стойкие и упрямые, как бараны. Быть Хэддоком – это быть… лучшим! – в зале одобрительно завопили и забили в ладоши. Вот такого наследника они достойны. Того, кого даже смерть не взяла в свои объятья. Того, кто в ТАКОМ состоянии смог противостоять пяти сильным и натренированным викингам. Они рады знать, что Иккинг однажды станет их вождем. Иккинг посмотрел на отца. Стоик сиял в улыбке до ушей. Он гордится своим мальчиком, он вырос в достойного парня и, однажды, станет достойным вождем. Ему было стыдно за то, что произошло он наговорил ему вечером. Он должен за это извиняться. Иккинг начал уходить, но Хэддок-старший остановил его: - Иккинг постой, я должен… Извиниться, за то, что наговорил, когда приехал. Ты прав! Я не имею права женить тебя на той, кого ты не любишь и не знаешь. И ты прав – тебе рано заводить семью. Ты должен сам решить, на ком и когда ты женишься! Прошу прости меня, сынок, я виноват прости. - Конечно… я тебя прощаю… пап… - Стоик хотел обнять его, но, вспомнив, что у него сломаны ребра, передумал,- я все хотел… спросить к чему эта спешка… со свадьбой? - Иккинг, об этом мы поговорим наедине,- вождь посерьезнел,- но могу сказать лишь то, что от этой свадьбы зависела не только твоя судьба, но и всего Олуха…