for me you'll never die

привет. мы давно не разговаривали, я соскучился. окей, не так уж и давно, я, по-моему, писал позавчера. как будто прошла целая вечность. теперь, знаешь, каждый день - как целая вечность. Мужчина, сидящий за столом в полумраке, усмехается, делая глубокую затяжку. только что приехал из студии. дики твёрдо решил залечь на дно. знаю, ты хотел, чтобы мы продолжали, ни за что не сдавались, но не вини его. каждый переживает боль по-своему. это чертовски тяжело, знаешь ли. кстати, кэмерон делает первые шаги, и, что забавно, он совсем не похож на отца. у парня пухлые щечки и глаза вероники. думаю, вы бы нашли общий язык. руфус, кажется, вот-вот прыгнет за барабаны, ты бы его видел. стучит любым предметом по любой поверхности. Рука зарывается в седые волосы, а Тейлор нервно закусывает губу, смотря на листок бумаги на столе. тебя бы позабавили мои седые волосы. хотя, наверно, будь ты рядом, я бы закрашивал признаки старости. помню рокфилд. ты помнишь? ты тогда лежал на моих коленях и говорил что-то про пустынные поля перед нами и странных пастухов в латексных штанах. хотя пастухов мы там ни разу не видели. ни в латексе, ни в чём-либо другом. а я вплетал тебе в волосы полевые ирисы и ромашки. банально. как я хочу снова прикоснуться к тебе. тогда ты резко перехватил мою руку. так, что я выронил лазурно-голубую ветку ириса тебе на грудь. ты просто прижал мои пальцы к губам, обдавая их горячим дыханием. ты помнишь, фредди? как я хочу снова прикоснуться к тебе. Мужчина только сильнее кутается в свитер и ёжится от сквозняка, пробирающего до костей. В комнате душно, а все окна закрыты. в последнее время я не перестаю читать книги. я так люблю всю эту бесконечность выдуманных историй, я могу рыться в них вечность, лишь бы не засыпать. потому что всё обманчиво прекрасно, когда я закрываю глаза. ты приходишь и гладишь меня по щеке. ты напоминаешь, что я лучший барабанщик. "дорогуша, прекращай столько дымить" говоришь ты, сам поднося своими изящными пальцами к губам уже раскуренную мальборо. я просыпаюсь каждое утро и не хочу открывать глаза. потому что я знаю. я знаю, что я открою глаза, а ты не будешь щуриться от солнечных зайчиков, бегающих по нашей кровати. ты не улыбнёшься мне в ленивый поцелуй и не похвалишь меня за "самую лучшую в этом гигантском мире" яичницу. ты уже никогда не обнимешь меня. не обнимешь так, как это мог делать только ты. ты обнимал до хруста рёбер, утыкаясь в шею и отчаянно хватаясь за мою рубашку. я никогда не замечал, в каком отчаянии ты был. я вообще ничего не замечал. Роджер шмыгает носом, переворачивая лист на чистую сторону. я так скучаю. помню съемки "somebody to love". ты помнишь? мы тогда задержались на студии, и я впервые узнал тебя на вкус. ты вкуснее всего, что мне когда-либо доводилось пробовать, фредди. ты на вкус, как красные мальборо, каберне-совиньон из долины макларен и самый крепкий, чисто английский, чёрный чай. я впитал так много тебя всего за несколько поцелуев, что были нам даны, я до сих пор чувствую тебя вместе с металлическим привкусом искусанных губ. ты помнишь, фредди? За окном еле-еле начинает светлеть, но мужчина только плотнее задвигает тяжёлые занавески. я, кстати, наконец-то научился пользоваться микроволновкой. забавно, что ты столько лет не умел это делать. это достаточно просто и очень практично. и там еда не может подгореть. однажды только, когда я слишком задумался, у меня там взорвалось яйцо, так что я не мог отчистить эту коробку ещё полдня. вспоминаю, как все пытались называть тебя 'фред', а ты бесился. "лучше уж фредерик, как по паспорту, но не коверкайте, пожалуйста"-просил ты. фре-де-рик. твои щеки заливались румянцем, когда я смотрел на тебя с кровати, произнося это медленно, смакуя каждую букву, каждый звук. я так скучаю. дерьмовый мир дал нам слишком мало времени, ты не считаешь? я так хочу, чтобы ты смеялся. так хочу любоваться тобой и ругать за то, что ты пытаешься скрыть свою улыбку. не скрывай. ты этого, конечно, никогда не понимал, но я жил ради этих громких эмоций и ряда неестественно больших и неровных зубов. и я бы никогда не поменялся с тобой местами, потому что не позволил бы тебе жить в мире, в котором нет твоего любимого человека. потому что я живу в таком и это больнее всех твоих пощечин, всех ожогов от сигарет и всех "уходи, роджер" вместе взятых. потому что эту боль не описать на бумаге. эта боль не смоется тремя (и четырьмя, и десятью, я уверен) годами слёз, не сотрётся в последствии миллиона переездов и не выбьется миллиардами яростных ударов по барабанам. я так скучаю. ты тоже, фредди? Роджер всё же выходит на балкон, потому что в комнате становится непозволительно душно и как-то туманно. Мужчина не отдаёт себе отчет в количестве уничтоженных за ночь сигарет. Всё ещё темно, только виден слабый свет на горизонте, сообщающий о приближении солнца. забавно, мне 45 лет, а я не могу перестать ныть (нихуя забавного, с п а с и м е н я) бри говорит, что мне стоит перестать писать тебе, а дики смотрит как-то сочувственно. они не понимают, что я не могу тебя игнорировать? кто ещё расскажет тебе о том, что вчера был такой необходимый, смывший всю лондонскую пыль, дождь? а о том, что луиза очень хорошо подружилась с анитой и переехала от крисси к отцу (а джимми уже пошёл в школу и он лучший в своём классе!)? они думают, что тебе не интересно. что ты забыл о нас (как они пытаются забыть о тебе). но я не такой, фредди фредди, вернись, прошу тебя. у нас с дебби всё хорошо всё в порядке (вдруг тебе интересно). но она, похоже, действительно в меня влюблена. Роджер хмурит брови, перечитывая последние строчки. помню brit awards в девяностом. ты помнишь? мы тогда вернулись домой очень поздно, но все были так счастливы. а ты был уставший. ты тогда посмотрел мне в глаза (я никогда не забуду этот взгляд. твоя физическая боль тогда почти побеждала моральную) и твёрдо сказал уходить. "ты мне не нужна, лиззи" - сказал ты мягко, когда я погладил тебя по щеке. "пошёл прочь из моего дома, тейлор" - сказал ты уверенно и напористо, когда я молил тебя не нести ерунды. ты помнишь, фредди? ты пытался отгородить меня от неизбежной потери. ты понимал, что скоро взорвёшься, и хотел максимально очистить зону поражения. вот только ты не учёл, что когда-то уже позволил роджеру тейлору быть рядом. потом я ещё не раз прижмусь к тебе, не раз засну рядом и оставлю на твоей исхудавшей скуле лёгкий поцелуй, но уже ничего не будет как раньше. мы оба умерли ещё в тысяча девятьсот девяностом. я так скучаю, фредди.

навсегда насовсем и безвозвратно твоя лиззи. 12 ноября 1994 год.

Мужчина с сединой возвращается в комнату, запечатывает письмо и долго смотрит на строчку "куда". Он вспоминает, что ему снова придёт возврат, стоит отнести письмо на почту. Он ставит ручку в стакан, открывает ящик и закидывает конверт к, казалось, тысячи таким же. Он ложится на кровать, долго смотря в потолок, перед тем, как закрыть глаза и расплыться в улыбке, чувствуя крепкие объятия чуть грубоватых рук и горячее дыхание на своей шее.