Тайна

      Нежная улыбка, робкий взгляд… Молодой парень со светло-зелёными глазами и сияющей персиковой кожей прошёл мимо, смущенно отведя взгляд. Оптимус мимолетно улыбнулся. Да, Сэм был действительно красив. Благо, этого почти никто не замечал.       День проходил как всегда. Переговоры с Мегатроном закончились ничьей. Перемирие, временное, конечно, продлилось чуть дольше, чем кто-либо мог предположить. Вечер же обещал быть более интересным.       Оптимус вошёл в свою спальню, замечая лежащего на постели парня, который читал какую-то, судя по всему, интересную книжку. С чего Оптимус взял, что она интересная? Да с того, что Сэм совершенно не обращал на него внимания. Прайм стянул с шеи галстук, затем форменный китель, аккуратно сложив вещи на стуле. Положив фуражку поверх белоснежных перчаток, он медленно приближался к ничего не подозревающему Сэму. Лёгкое прикосновение к руке заставило парня вздрогнуть. Мужчина плавно вытянул книгу из его рук и настойчиво повернул лицо парня в свою сторону.       — Оптимус… — сорвался с губ сержанта тихий шепот. Нежно целуя Сэма, мужчина навис над ним, грубовато расставляя чужие ноги коленом. Разорвав поцелуй, Прайм неотрывно разглядывал лицо партнёра, заставляя того влюбляться всё сильнее и сильнее. Перед взглядом его тёмно-синих глаз устоять было невозможно.       — Здравствуй, Сэм. Я скучал, — Оптимус поднёс руку парнишки к лицу, целуя раскрытую ладонь. — Ведь ты сегодня ни разу не подошёл ко мне. Неужели ты избегаешь меня?       Голос Оптимуса звучал мнимо-обижено, но после тот тихо засмеялся, резко прижав парня к постели своим весом и игриво заглядывая через глаза в самую душу. Схватив пальцами мягкий подбородок Сэма, он хмыкнул:       — А с тем новичком ты целый час провёл за разговорами.       Тихо, но угрожающе рыкнув, Оптимус хотел было укусить Сэма за ухо, но тот остановил его, нежно касаясь кончиками пальцев заалевших щёк.       — Не ревнуй, я просто вводил его в курс дела, — нежный поцелуй, последовавший за его словами помог понять, что Уитвики не мог врать.       Он перевёл кисти на шею Оптимуса, пытаясь притянуть того ближе к себе. Прайм разорвал поцелуй и уткнулся губами в шею парня. Лёгкие покусывания вырвали из груди Сэма тихий стон, давая Прайму понять, что он всё делает правильно.       — Я не ревную, — тихо рыкнул он. — Мне не нравится то, как он на тебя смотрит.       — Это и есть ревность, Оптимус, — с нежностью в голосе прошептал ему парень. Горячее дыхание опалило кончик уха. Сэм потянулся к рубашке, что мешала ему полностью наслаждаться прикосновениями горячего тела.       Мужчина привстал, позволяя стянуть с себя мешающий предмет одежды, откинул его в сторону и принялся раздевать Сэма, попутно покусывая шею и тонкие ключицы. Парнишка, словно тонко настроенный музыкальный инструмент, стонами отзывался на каждое прикосновение к себе. Бросив его одежду на пол, Прайм вновь переключился на губы, вовлекая Сэма в глубокий французский поцелуй. Хозяйничая языком в чужом рту, мужчина не забывал и про остальное тело. Хрупкое, но сильное, оно реагировало на каждое его прикосновение.       Сэм пытался вложить в поцелуй столько любви и страсти, сколько только мог. Расстегнув ремень и ширинку, он ногами стянул с любовника брюки. Сквозь боксёры отчетливо ощущался колом стоящий член.       Не позволяя парню завладеть ситуацией, Оптимус резко и даже грубо перевернул того на живот, давя на поясницу тёплой ладонью. Прижавшись торсом к чужой спине, он вытянул из-под подушки небольшой тюбик смазки. Сэм попытался получить ещё один горячий поцелуй, но Прайм не доставил ему такого удовольствия.       Выдавив нужное количество лубриканта на пальцы, Оптимус медленно ввёл их в Сэма. Тот сжался от неожиданности, по разгорячённому телу пробежали холодные мурашки. Неприлично громкий стон еле как заглушила подушка.       — Ты наказан, Сэм, — прошептал мужчина на ухо парню, не вытаскивая пальцев. — Не стоило тебе игнорировать меня целый день.       До боли сжав пальцами простыню, Сэм уже во всю стонал, когда Оптимус кончиками пальцев стимулировал чувствительную простату. Спустя пару минут добавив третий палец и вызвав новую порцию стонов, Прайм понял, что наказание выбрал донельзя удачное. Долго и нежно мучая парня, он с удовольствием вслушивался в ужасно пошлые звуки, которые тот издавал.       Сэму казалось, что прошла целая вечность. Эрекция уже начинала причинять боль, когда Оптимус медленно ввёл член в податливое отверстие. Заполняя собой парня до отказа, он дал ему немного времени привыкнуть к новым ощущениям.       Спустя пару минут, когда Уитвики уже сам начал ерзать на его органе, Прайм начал медленные фрикции. Первый же толчок Сэм встретил ещё более громкими, чем ранее, стонами. Любовник осыпал его спину невесомыми поцелуями, медленно поднимаясь к шее. Горячие руки блуждали по телу, иногда резко сжимая пальцами нежную кожу. Поднимая парня с кровати и прижимая к своей широкой груди, Оптимус практически держал Сэма навесу. Полностью отдаваясь партнёру, парень уже сам активно насаживался на член Прайма. Спустя несколько минут любовники синхронно кончили.       Казалось, после столь яркого оргазма, оба вылетели из реальности на какое-то время. Как-то бессознательно-нежно опустив Сэма на мягкую простынь, Оптимус, вынув из всё ещё сокращающегося в посторгазмных судорогах тела член, лёг рядом. Он мягко прижал парнишку к себе, утыкаясь носом в беззащитную шею.       Ещё до того, как Уитвики пришёл в себя, Прайм аккуратно вытер его и уложил под одеяло.       — Оптимус, — ещё не до конца очнувшись, шепнул Сэм.       — Да, Сэм? — парень повернулся к нему лицом, заглядывая в глаза.       — Я люблю тебя, — он уткнулся носом в ключицу Оптимуса, тихо посапывая.       Прайм слегка ошарашенно затих, нежно поглаживая парня по кудрявым волосам. Тихонько поцеловав Сэма в макушку, он прошептал:       — Я тебя тоже, Сэм. Я тебя тоже.       Но он этого уже не слышал. Ещё немного полюбовавшись красотой спящего Уитвики, Прайм, наконец, позволил себя провалиться в сон.       На утро Оптимус проснулся один. Сэм, как и всегда, встал раньше и ушёл из личной спальни командира. Так, чтобы никто не увидел и ничего не заподозрил. Теперь парнишка так же, как и всегда, будет целый день избегать Прайма, чтобы вечером прийти в его спальню вновь и остаться там до утра, заполняя простую военную комнату своим теплом и любовью.