Море

Ветер шаловливо забрызгивает лицо солёными каплями, волны на берег накатывают, захватывая в плен твои босые ноги… Прямо как тогда… Тогда ты тоже восхищался мной. Мною, морем, жил и дышал. Ко мне, к морю приходил делиться всеми своими мыслями, переживаниями… И ты стоял, глядел с восторгом, и не уходил часами, хоть и дрожал от холода, хоть и рубашка промокала насквозь. Волны лениво плещутся буквально перед тобой. Протяни руку, коснись воды и попробуй поймать ладошкой блики солнца на пенных гребнях. Ну же! Давай как тогда, в детстве, когда ты вглядывался вдаль с восторгом и не понимал, где заканчивается море и начинается небо. Ведь ты считал, что мы с ним словно близнецы — одинаково бескрайние и загадочные. И мечты твои, такие по-детски наивные, тоже были как небо и море. Такие же непостижимые, удивительные. Помнишь то время, когда был подростком? Помнишь, как тебе говорили, что тебе пора бы уже становиться серьёзнее? И что ты тогда ответил? Правильно, ты всё помнишь. Ты ведь тогда сказал, что лучше уж быть наивным ребёнком, который следует за своими мечтами, чем таким «взрослым», как твои советчики. И ты был прав, парень. Совершенно прав. И сейчас стоишь и дрожишь на ветру, глотая непрошенные слёзы. Ты просто устал. Устал доказывать что-то тем, кто пытается превратить тебя в кусок пластилина, чтобы лепить своего идеального человека — забитого, покорного, слепо поклоняющегося общепринятым божествам. «У тебя не получится». «Ты идиот, если веришь в исполнение своей мечты». «Ты бездарен, смирись». Они ведь… топят тебя в этом болоте чёрном, обхватывают своими мерзкими, слизкими щупальцами, утягивают в бездну. В свой отвратительный мирок, где нет места надежде. И называют это «открывать глаза на реальность». Просто пойми это. Пойми, я прошу тебя. Ты ведь улыбался так искренне и ярко, что казалось, будто штормы всех океанов затихают. Затихают, чтобы в твой смех, такой тёплый и ясный, вслушиваться. Ты, сам того не ведая, помогал мне. Тёплыми ладошками согревал мою душу, делился сокровенными мыслями… И теперь я тоже хочу тебе помочь. Ты бежишь вдоль берега, отчаянно крича, срывая голос. Ты словно догнать пытаешься свои мечты, уверенность в себе, свои собственные обещания. Всё то, что от тебя сейчас ускользает. Я вижу, как ты падаешь на колени и плачешь — громко, навзрыд. Ничего, иногда это необходимо. Не стыдись этого, ладно? Тебе больно, я понимаю… Мне… мне тоже больно, пойми. Больно таким тебя видеть. Когда человек ломается и утрачивает веру в людей, в жизнь… в самого себя, ничего страшнее этого нет. И будь я человеком, сделала бы всё, чтобы эти слова до сердца твоего дошли. Но увы, я не могу. Меня ты не услышишь. Господи, да люди просто терпеть не могут тех, кто от них отличается. Тех, кто к своей цели идёт. И тому, что тебя не хотят понять, тому, что каждый третий норовит опустить тебя ниже плинтуса, есть лишь две причины — зависть к тебе и чёрная ненависть к самим себе. К сожалению, Чимин, я лишь огромная солёная лужа, и моих молитв за тебя никто не расслышит, в том числе и ты сам. Постой… или ты слышишь? Ты дрожащие губы кое-как в улыбке растягиваешь, сквозь слёзы прямо на меня глядя. Так, уже хорошо. Поднимайся же, ну! Поднимайся! И ты действительно медленно встаёшь на дрожащие ноги и, шатаясь, приближаешься. Я вздыхаю с облегчением — кажется, то, что тебе дорого, всё-таки не ускользнуло. Поймал за хвостик, да? Господи, ну и улыбка, никакого солнца не надо… Для девушки прибереги, чудик — думаю, она у тебя появится. Да и для друзей. А они тоже будут. Ты становишься на колени, кланяешься…  — Спасибо! — шепчешь еле слышно. Ну вот, приехали… Я хоть и море, но почти плачу. Что ж ты со мной делаешь-то, а? Ты, шмыгая носом, поднимаешь с земли пальто. Разворачиваешься и медленно уходишь, своим мыслям улыбаясь. А я вижу, как твои плечи, вначале сутулые какие-то, расправляются понемногу. Ты на глазах становишься выше, уверенней, и смело шагаешь против ветра. Без страха. Без сомнений. Ну что ж, желаю удачи, Пак Чимин. Желаю удачи.