***
Первый — третий год обучения…
(из дневника Гермионы) «Я помогала недотепе Невиллу найти его жабу, которая опять потерялась. Мы носились по всему поезду в поисках противной лягушки! Как только можно было выбрать такое мерзкое животное?! Не удивлюсь, если Живоглотик ее съест! И будет прав. Я подошла к какому-то купе и, как всегда, открыла дверь со словами: «Жабу не видели?». Вдруг я заметила, что сидящие там два мальчика колдуют. Они обложились сладостями, были такими беззаботными, что я невольно начала закипать. Как можно быть настолько беззаботными, когда ты едешь в Хогвартс? Так уж вышло, что они оказались неплохими ребятами. Наверное, с необычными людьми всегда происходят необычные вещи. Так и с Гарри. У нас выдался очень интересный год, кто бы мог подумать, что я буду прыгать в люк, который охраняет трехголовая собака, чтобы найти философский камень или отбиваться от полчищ дементоров?! Меня постигло огромное разочарование от того, что мы попали на разные факультеты… Жаль. Я так хотела учиться на Гриффиндоре, там, наверное, очень весело. Однако мы тем не менее подружились, даже будучи на разных факультетах. Распределяющая шляпа подумала и отправила меня на Когтевран. Хоть бы не сталь такой же высокомерной сволочью, как другие. Однако, я думаю, мое место именно тут. На Когтевране я могу в полной мере реализоваться, дисциплинировать ум насколько это возможно. Профессор Флитфик от меня в восторге, он даже договорился с профессором Макгонагалл о дополнительных занятиях, за что ему большое спасибо. Профессор Макгонагалл неподражаема. Я очень стараюсь соответствовать. Она меня хвалит, но мне этого мало, поэтому профессор строга ко мне больше, чем к остальным, чтобы я стала еще лучше… Единственная проблема — Драко Малфой! Разбалованный мажор, думающий лишь о себе и своей собственной выгоде. Не удивительно, что его направили на Слизерин. Там ему и место. Мерзкий, надоедливый задира. Не знаю, что ему сделали грязнокровки, но весь год он не давал мне спокойно вздохнуть. Что ж… Видимо, такие красивые, но задиристые есть везде. Нужно просто забыть про него и наслаждаться тем, что учусь в Хогвартсе.»***
Выросший в семье потомственных волшебников, не признающих существование на равных правах грязнокровок, Драко воспринимал себя выше, других с самого детства. В жизни у него было все, о чем можно мечтать: богатство, почет, известность. Он рос с мыслью о том, что он особенный, заранее зная, что ждет его впереди — обеспеченная и размеренная жизнь. Отец с детства внушал Драко ненавистное отношение ко всем, кто не разделяет его взглядов, презрение к тем, кто ниже по социальному статусу. Приехав к Хогвартс, Драко уже знал, кто и чего стоит, он уже умел правильно себя подать, в свои одиннадцать лет Драко знал, как следует себя вести, что быть на виду и в тени одновременно. Он уже тогда умел маневрировать и ориентироваться в зависимости от ситуации. Драко заводил друзей только для того, чтобы потом воспользоваться их глупостью. Он вовсе не испытывал восторга по пути в Хогвартс. Это было для него чем-то вроде новой ступени и не более. Он не испытывал особой тяги к знаниям, но все же знал их ценность, поэтому и учился еще до поступления. (из воспоминаний Драко) «Прав был отец по поводу Хогвартса. Все тут слишком правильные, все такие святые, что аж тошнит. Как им самим не противно от всей этой показухи?! Поттера возвеличили едва ли не Бога. Что в нем такого особенного?! «Мальчик, который выжил» — сегодня достаточно получить один шрам на лбу, чтобы стать легендой. Но Поттер еще полбеды. Грязнокровка Грейнджер, что она вообще делает в нашем мире? Из-за таких, как она, вырождаются волшебники. Она бесит даже больше, что ее дружок Поттер. Таскается везде со своими книгами, будто бы никто кроме нее читать больше не умеет! Как ее вообще выносят окружающие?! Она ж заучка, какую поискать… Да уж… Удар у заучки, что надо. До сих пор нос побаливает. Кто бы подумал, что такая, как она сможет так смачно дать парню по морде? Не завидую я ее парню. Ха ха. О чем это я. В любом случае она мне не ровня. Грязнокровка, к тому же маглорожденная, что может быть хуже в наше время. Хотя не признать тот факт, что она умнее и красивее многих знакомых мне потомственных волшебниц было бы ложью по отношению к себе самому…»***
И вот настал четвертый год… Гермиона не могла поверить, что время прошло так быстро. Она уже привыкла к тому, что каждый год в Хогвартсе наполнен невероятными событиями. Она ожидала, чего угодно, но только не участия своего друга в турнире трех волшебников. Несколько раз Гермиона чуть не схватила инфаркт из-за беспокойства за товарища. Приятным бонусом стал святочный бал. Гермиона не думала, что ее пригласит один из участников — Виктор Крам. Воодушевленная и предвкушающая вечер танцев в сопровождении красивого спортсмена она надела бальное платье и прошествовала в зал. Ей было так весело, так свободно. Ничто не предвещало беды, пока профессор Макгонагалл не объявила смену партнеров. Гермиона выпала из рук Виктора, к которому более менее успела привыкнуть, и оказалась лицом к лицу с каким-то парнем в маске. Она сразу почувствовала, что ее кавалер отличный танцор, ибо так плавно вести может только человек с большим опытом вальсирования. Рядом с ним девушка почувствовала себя какой-то неуклюжей. Гермиона понятия не имела, кто ее кавалер, потому что она не могла найти в его костюме ни одной отличительной черты: черный костюм без излишеств, подчеркивающий талию и высокий рост, на руках — белые изящные перчатки в цвет с галстуком. Единственное, что Гермиона смогла рассмотреть — это серые глаза, прикованные к ней. Она не могла понять, рассматривает ли ее парень или же просто настолько вышколен в искусстве танца, что даже не следит за движениями вокруг себя и соблюдает самое главное правило любого танца — зрительный контакт. Девушка сама не заметила, как стала смотреть в эти серые глаза. Ей казалось, что она уже где-то их видела, но, где именно, она не помнила. Гермионе стало казаться, что вокруг больше нет людей, потому что даже звуки музыки слышались, словно где-то вдалеке… Однако музыка закончилась, и таинственный незнакомец с красивыми серыми глазами сделал поклон и ушел, слившись с толпой. Гермиона не успела и слова сказать. Только, когда он растворился в глубине зала, она осознала, что даже не узнала имени своего партнера. Весь вечер она не могла найти парня, он, словно растворился. В какой-то момент ей начало казаться, что она уснула, но нет. Гермиона вздохнула и поняла, что сейчас не найдет его в такой-то толпе… (из дневника Гермионы) «И все-таки кто же он был? Я так и не смогла узнать имя того парня в черном костюме. Он не сказал мне ни слова, но я, словно увидела в его спокойных серых глазах печаль и тоску… Не знаю, почему я подумала о них во время бала, но странное чувство не отпускает меня. Я абсолютно точно где-то уже видела эти глаза, почему же я не могу их узнать? Замечаю, что вглядываюсь в глаза всех, кого встречаю в Хогвартсе. Это похоже на паранойю? Может мне пора к психиатару? Иногда ловлю себя на том, что представляю, какой без маски, стараюсь представить себе его характер и понять, откуда такая печаль во взгляде… Хотела бы повстречать его в другой обстановке, поговорить… Так! Это еще что такое?! Неужели ты влюбилась в парня, даже не зная его имени?! Грейнджер, не ожидала я такого от нас. Нет, я не влюбилась… Наверное…» Он вообще не хотел идти на этот бал, но пришлось по настоянию профессора Снегга. Все даже тут строят из себя невесть что. Как же надоела эта показуха и фарс. Изначально, Драко планировал отсидеть два часа и благополучно уйти, но… Всегда есть такое но, которое заставляет нас менять давно принятые решения. Внимание блондина привлекла она. Драко смотрел, как она легко спускается по ступеньками, как Виктор Крам подает руку, а она смущенно улыбается. Драко дождался, когда Минерва объявит смену. Он подгадал момент и оказался рядом с ней. Узнать ее не составило труда. Парень почувствовал, что она немного волнуется и побаивается танцевать с ним, поэтому немного ослабил свой уровень. Драко не мог оторвать от девушки глаз. Он смотрел на нее, как заколдованный, не понимая, когда она так засела в душу, они ведь всегда взаимно друг друга ненавидели… (из воспоминаний Драко) «Что это на меня нашло?.. Наверное, минутное помутнение. Точно. Оно самое. Как еще можно объяснить? Она грязнокровка, хорошо никто меня не узнал, иначе никогда бы не отмылся. Но лучше всего то, что она не узнала меня…» Вскоре год подошел к концу, за ним следующий… Гермиона так и не смогла избавиться от привычки всматриваться в глаза окружающих. Она неосознанно искала те самые серые глаза, которые так запали ей во время того недолгого танца на святочном балу, однако не могла найти тот самый преисполенный печалью и тоской взгляд. Драко же продолжал вести себя так же: постоянно придирался ко всему, что движется, ей самой спокойно жить не давал, за что порой получал по лицу или словесно от умной девушки. Гермиона и предположить не могла, что те самые глаза, которые ей так запомнились, постоянно были рядом с ней. Она старалась максимально дистанцироваться от Малфоя. Он же только этого и добивался. На подсознательном уровне парень отталкивал от себя «мерзкую грязнокровку», стараясь держать ее на расстоянии от того, что происходило в мире магии и во, что он сам был невольно вовлечен. Он сам не заметил, когда стал думать о ней, стоило девушке пройти рядом или же просто заслышать ее голос где-то вдали. Драко не бегал от нее, вовсе нет. Он вел себя так, словно все так же считает себя выше ее, хотя в душе уже начинал испытывать непреодолимое отвращение к самому себе, к своей слабости, к своему малодушию. Переломом для парня стала битва с профессором Дамблдором. Он, словно на себе ощутил всю ту ненависть, которую списали на убийцу великого директора. Технически всеми любимого профессора убил декан факультета Слизерин — Северус Снегг. Однако Драко не мог притворяться еще и в этом. Он отчетливо чувствовал шепот ненависти у себя за спиной. Драко начало казаться, что все что он делал в своей жизни было неправильным, все, чему его учил отец о мире было ложью, где же тогда искать правду?.. Где искать искупление?..***
Драко всегда хотел убежать из Хогвартса. Все ему тут казалось таким фальшивым, таким напускным, но по закону бумеранга во время осады он оказался именно в этом месте. Может, это и есть искупление? Может, именно тут он и сможет найти то, что ищет всю свою сознательную жизнь, может, тут он найдет смысл? Драко вцепился в эту мысль, как утопающий цепляется за спасительное бревно. Налетели пожиратели. Казалось, что они всюду и никогда не закончится эта смертельная пляска, никогда не успокоятся они и не оставят в покое этих людей, которые им лично ничего плохого не сделали. Драко узнал из толпы Антонина Долохова. Парень проследил за его взглядом и понял, что у этого психа зуб на Гермиону. Долохов все время, словно преследовал ее, но его постоянно кто-то отвлекал, не давая добраться до цели. Гермиона непонимающе наблюдала, как кто-то постоянно уводит от нее преследователя. Она могла только гадать, кто это, так как не видела ни лица, ни рук, лишь постоянно мелькающий между ней и Долоховым черный плащ. Гермиона решила не зацикливаться на этом. Возможно, у незнакомца просто свои счеты с Антонином и все. Долохов же сразу узнал младшего Малфоя в человеке, ставшем у него на пути к цели. Пожиратель растянулся в улыбке. Он всегда хотел избавиться от этого сопляка Люциуса. В ходе сражения Долохов заметил, что Драко борется за жизнь, причем не за свою. Антонину надоело играть с Драко в догонялки. Он резко развернулся в сторону своей цели и замахнулся, чтобы нанести по ней удар со спины. Пожиратель не собирался убивать девушку быстро, и Драко это знал. Он предполагал, что такой, как Долохов захочет сначала поиздеваться перед тем, как убить, поэтому скорее всего он использует Круциатус. И… Драко оказался прав. Он встал на пути действия заклятия, его тело двигалось само по себе. — Твою мать! Как же ты уже достал! — заорал во все горло Долохов, видя, что его план сорвали. — Неужели такой трус, как ты обрел мужество! Да не смеши. — Долохов направил на парня еще одну волну. Сил не было даже закричать, казалось, что его разрывает на сотни атомов. — Ты мне надоел, но я, так уж и быть, подарю тебе достойную смерть. — проговорил Долохов. Достав из-за пояса меч и медленно, словно растягивая и наслаждаясь чужой болью, ввел острие, проткнув легкое и повернув меч в руке для достижения лучшего эффекта. Гермиона, словно по наитию повернулась и увидела эту картину. Лишь сейчас она поняла, когда плащ слетел с плеч и головы парня, кто уводил от нее этого психа все это время. В порыве ярости девушка применила к этому садисту убивающую наповал Аваду Кедавру. Долохов удивленно повернулся, опустив глаза и увидев в груди огромную дыру. Пожиратель упал замертво, оставив в груди парня свой уродливый меч. Гермиона подбежала к Драко. Да, она его недолюбливала, но все же он спас ей жизнь сегодня. Не закрой он ее, девушка испытала бы на себе все прелести заклятия Круциатус. Она опустилась рядом с Малфоем на колени. С его губы текла струйка крови, дыхание было быстрым и прерывистым. Гермиона посмотрела в его глаза и не могла поверить тому, что увидела. Те самые серые глаза, которые не давали ей покоя вот уже несколько лет. Она поймала себя на мысли, что никогда не пыталась заглянуть в его глаза. Та же самая тоска и печаль, которые она рассмотрела еще тогда, на балу. Она понимала, что никак не может помочь ему. Меч слишком сильно вошел в легкое, к тому же на нем сказывались последствия применения Круциатуса. Они ничего друг друга не сказали, лишь смотрели друг другу в глаза, так же молча, как и во время танца. Вскоре серые глаза Драко закрылись, дыхание остановилось. — Ты все-таки нашел то, что искал… — проговорила Гермиона, поцеловав его тонкие губы, которых уже коснулась печать смерти…