Касаться

Он слишком плохой, чтобы его любили. Такой вывод сделал Рид ещё в детстве, видя, как лелеют Элайджу и с каким холодом смотрят на него. Элайджа быстрее научился ходить и говорить стал раньше. От того, может? Гэвин не помнит, но мать часто так говорила. У него в башке лишь это и крутится. Любят только успешных? Быстросхватывающих на лету? Любят за то, что ты опередил в соревновании «скажи «мама» раньше, чем брат-близнец поймет, будто он никчемен»? Какая же ваша любовь – хуйня, должно быть. Его не любили, его терпели. Потому что Гэвин шёл комплектом к братцу-гению и потому что был неприхотлив. Попытки заполучить внимание он давно оставил, все равно софиты направлены в сторону Элайджи. А ему надо-то дешевые сигареты и кошачий корм купить. Кошек он явно больше людей любит. Есть за что. Когда чиркал зажигалкой, у него глаза поначалу щипало. Не от дыма. До того хуево было сидеть где-нибудь в переулке, прислонившись к кирпичной стене спиной. Потому что дома не ждали, а он так и не научился заводить друзей. Дрался с пацанами, которые лезли не в свое дело. Их улыбки терпеть было невыносимо. И разговоры о новоприобретенной игрушке в подарок на Рождество. Однажды за Гэвином начала таскаться какая-то девчонка с параллельного класса. Дружить предлагала, наушники из ушей вытаскивала. Шумная была, дружелюбная до тошноты, ему в душу не упало. И все бы ничего, сносить можно. Пока она своими ручонками к нему не потянулась. А для Гэвина прикосновения имеют одно значение – боль. И он зарядил ей в живот коленом. У неё на глаза слёзы навернулись, парень понял – мудло он последнее. Извиниться пытался, однако ничего не вышло. После инцидента Гэвина стороной обходили, не пытавшись понять толком, почему он поступил подобным образом. Годы шли. Рид начал задумываться, надо ведь куда-то поступить после школы. Кому он такой нужен? Понятно, кому нужен был Элайджа. Всем. Его несколько универов делили, будто играли в перетягивание каната. Золотого и не в меру принесущего в будущем успех. И физика, и химия, и биология, и математика. Везде поспел. А Гэвин? Хулиганил иной раз, без приводов в полицию, конечно… А, может, туда и надо? Хуже явно не будет. Успеваемость приемлемая, от нехрен делать домашку выполнял и отвечал на вопросы учителей, если заметят. Поступил. Бросил сидеть в темных закоулках и курить, но не кормить бездомных кошек. До сих пор не научился заводить друзей. А зачем? У него есть пушистые комочки, приятно мурчащие под его ладонями, груша для битья и инструкция пользования огнестрельным оружием. Изо дня в день – сплошные тренировки, чуть ли не в лидеры выбился. К вниманию не привык, держался чуть выше, не занимал первых мест. По отсутствию звонков стало ясно: вряд ли кто-то из предков и мысль за весь день о нем допускал. Отучился. Родители дали ему денег, а Рид сам уже все понял. Откупиться было единственным правильным решением, чтобы он не мельтешил у них перед глазами и не задавал глупых вопросов. Чтобы соблазна не было нажраться, прийти и кричать о своей потребности в любви тогда, когда все ещё можно было исправить. Когда Гэвин мог с кем-то подружиться и не казаться в глазах окружающих мешком, полного дерьма. Сейчас ему любовь до пизды. Что не утро – горький кофе в желудке, средненькая хата с краю (то ли жизни, то ли его возможностей, Рид в замешательстве и по сей день) и гаденыши, попадающие на его стол в виде досье. Никаких посиделок в барах, никаких встреч с друзьями на барбекю или куда там ходят нормальные люди, чтобы польстить друг другу в лицо? Гэвину вполне неплохо дома за фильмом, за работой или за книгой. Под кошачье и протяжное «мур», разумеется. Его только-только приняли на работу. Было холодно, промозгло. Выл нещадный ветер, срывавший капюшоны и вздымающий полы пальто. В тот день Гэвин вышел ровно в часы окончания своего рабочего дня. Жаль, что чем дальше, тем длиннее его смена. Однако в тот вечер он, довольный, не показывающий этого снаружи, но сияющий внутри, решил зайти в китайский ресторанчик. Чтобы насладиться вкусом еды, ведь вкусом жизни Риду насладиться за свое жалкое существование не удалось ни разу. До того самого дня, когда он, задумавшись, свернул чуть раньше и оказался между домами. В конце образовавшегося прохода был не свет, а обыкновенная сетка, разделяющая задний двор и мусорные баки. По всей видимости, туда выкидывали неудавшиеся блюда и остатки от еды, потому как возле них он заметил кошку. Кошка, представшая издалека серым силуэтом, выпрыгнула из бака с добычей в зубах. Не приблизься она к газетам, сложенным возле зеленоватых пластиковых ящиков, он никогда бы не встретил свою лучшую подругу. Животное откинуло носом бумагу, и Гэвину на секунду показалось, будто кошка выхаживает крысу. Не бред ли, а? Потом – кошка складывает себе еду про запас. Но он нигде раньше о таком не слышал. Он всю жизнь сознательную около них тусовался в подворотнях. Все, что находили пушистые – жрали сразу, потому что добычи мало, кошек – много. И лишь когда он услышал в шуме города, который на секунду притих, жалобное мяуканье, Рид понял – это котенок. Последний в помете. Он тут же развернулся назад и забежал в помещение. Заказал уже что-то не острое и в чем было полно мяса. Отсчитывая минуты, Гэвин боялся, будто та красавица с малышом исчезнет. Получив заказ, он немедля вернулся в переулок. И начал медленно подходить. Зная, какую реакцию он вызовет у мамаши, Гэвин присел на корточки неподалеку. Рид вскрыл упаковку и достал кусочек мяса. Кошка показалась почти тут же, услышав шуршание. Сначала ощетинилась, ведь незнакомец представлял для неё опасность. Потом, увидев его дружелюбие (и курицу, зажатую в пальцах), кошечка опасливо подошла. Понюхала. И зубами схватила мясо. Угрозы для неё или котёнка не оказалось. Гэвин погладил серую шерстку. Жаль, что при нем осталась лишь дочка. Мать убила инфекция, сидящая внутри клеща. К сожалению, тут ветеринары были бессильны. Ещё долго котенок звала маму в стенах его дома, отчего у Рида щемило сердце. И он дал себе обещание позаботиться о Мышке, заняв роль её опекуна. Теперь Гэвин кого-то любил. И ему не нужны были подсказки, чтобы делать это правильно, потому как в его сердце зародилась та самая эмоция, за которую цепляются все кому не лень. Но с людьми... Гэвин по-прежнему выносить не мог людей. Они его не понимали и отвергали, высмеивали и оскорбляли. Риду оставалось выделять из себя столько яда, сколько бы понадобилось для самозащиты. Работал себе да работал. А потом началось – первые прототипы, эксперименты. Ненастоящие лица, пластиковые улыбки. Успешные тест-драйвы на полезность. И, знаете, Гэвин даже не удивлен. По какой-то причине. Брат всегда отличался гениальностью, то, что он создал искусственный интеллект для помощи людям, похожий на них самих... Это было ожидаемо. Рид ему завидовал. Всеобщей любви и признании, похвале, успеху. Его понимали, его слышали. Элайджа, почему-то, блять, Камски. Не Рид. «Стыдно за свою фамилию, братец?». И рядом – счастливые родители. Тоже, блять, Камски. Рассказывают об одаренном ребенке, как он начал говорить и ходить раньше других детишек. «Других? Неужели у вас ещё есть дети?» - улыбается репортер. «О, нет, у нас больше нет детей», - его мать мило улыбается. Ровно по этой улыбке попадает кружка. Экран расходится трещинами и затухает. Как и в Гэвине – жалкие остатки благодарности к своим родителям. *** - Это твой новый напарник, RK900, - ледяной взгляд обратился на Рида. Гэвина передернуло. Когда в участке появляется андроид, присланный из КиберЛайф, в голове Гэвина что-то щёлкает. С чего ему быть толерантным к копии людей, только с ведром гаек и шурупов вместо мозгов и сердца? Наивность консервной банки вызывала у Рида смех. Новая железка выглядела как Коннор, но с несколькими отличиями. Например, его рост. Риду пришлось слегка приподнять голову, чтобы с отвращением посмотреть на того, кому он будет плевать в лицо по утрам. Его глаза Гэвин бы с удовольствием запихнул ему туда же, куда обычно «сынок» Хэнка должен запихивать свои инструкции по необходимости. Глаза выражали… Надменность. И холод, пробирающих до мурашек. Пугающее и раздражающее зрелище одновременно. А ведь Рид предпочитал избавляться от того, что его пугает или раздражает. Однако цена за порчу государственного имущества обязательно ударит по его кошельку, как и само имущество вскоре – ему по нервам. Затем Кен в роли детектива начал ему отвечать. И тогда Гэвину действительно захотелось надрать пластиковую задницу, чтобы андроид никогда более не смел на него выебываться. Его не поставит на место андроид. Потому что Рид знает свое место и куда ему идти. А роботу явно дальше. Ричард, так его назвал Коннор, знал, куда Хэнк посылает его устаревшую модель. Знал и то, как отправить Гэвина следом. Варить кофе, например. Получилась слишком прогрессивная серия, она теперь и в иронии людей обгоняла. «Ну, заебись», - Гэвин нажал кнопку на кофеварке. Но кофе готовить андроиды не научились. «Машина с машиной что, найти общий язык не может? Чем они там вообще в КиберЛайф занимаются?» Для начала бы сделали так, чтобы машина могла понимать людей. Потому что Коннор все ещё не представляет, что же ему делать с накопившимися инструктажами по здоровому питанию. А Ричард до сих пор не осознает, что не надо протыкать Гэвина своими ледниками на лице весь рабочий день напролет. Крики и саркастические перепалки не помогали. По классике весь отдел подхватил тенденцию Ричарда изгаляться над Ридом, будто раньше Гэвину этого не хватало. Насилие – излишне дорогое удовольствие. Пусть однажды он и не сдержался.

Целый день Гэвин сидел в офисе, пытаясь разобраться с документацией. Его нервные клетки пали под лавинами кофе и пронзительным взглядом силиконовой игрушки, которая даже не пыталась ему с этим помочь, хотя вполне могла это сделать. Он читал в ебанной инструкции и чудом удержался от доставшей шутки про щенка Андерсона. Отчеты и рапорты занимали у Ричарда меньше времени, чем у Коннора, и меньше нагружали его «процессор». Андроид же нашёл себе более увлекательное занятие: рассматривать Рида и, по совместительству, выводить его из себя. Вечером, сидя почти в одиночестве в отделе, у Рида дергался глаз, пальцы устало кликали по экрану. А Ричард неподвижно сидел и смотрел на него. Буквально читал. Интересное чтиво, наверное. Занимательное пиздец. Гэвин злился по нарастающей, понимая, что больше не секунды не выдержит, если этот каркас углепластиковый сделает что-нибудь невинно-раздражающе. Как вздох. Андроиды, блять, не дышат. Тогда Гэвин резко сорвался со своего места и занес руку для удара, сжав ладонь в кулак. Его бесил Ричард, бесил изучающий взгляд и поведение. Его манера держаться с Гэвином высокомерно и заносчиво. Его встречные издевки. Он не ебанный человек. Машина, скачавшая руководство «1000 и 1 способ общаться с мудаками», возомнившая себя человеком. Вокруг запястья Рида обвились пальцы Ричарда, блокируя удар. Андроид встал, находясь в шаговой доступности. Прикоснулся к нему, не пытаясь сделать больно в ответ. Попытался остановить Гэвина, не более. Никаких встречных ударов не последовало. Однако защитная реакция детектива сработала, потому он отдернул руку и прошипел: - Не смей меня касаться, понял, синтетический ублюдок?! На мгновение светодиод загорелся желтым. И это мгновение заставило Гэвина задуматься. Может, поведение Рида каркас с голубой кровью тоже.

Ричард свел касания к минимуму, потому как Рид сказал этого не делать. В тех ситуациях, когда им требовался физический контакт ради выполнения задания, Гэвин не заострял на этом внимание. В повседневности андроид не предпринимал попыток сократить между ними расстояние. Дистанции рабочего стола и стула рядом всегда хватало для продуктивной работы. Шутки теперь не брызгали отравой на всех вокруг. Издевки превращались постепенно в беззлобное поддразнивание ради традиции. Их традиции. Тандема робота и человека, работающего вполне неплохо, стоило им притереться. Гэвин по-прежнему ненавидел андроидов, но в меньшей степени. И поспешил обещать себе не признаваться в этом ни за что. Ричард продолжал смотреть на детектива везде. На месте преступления, в полицейском участке, на допросе через стекло. Не так явно, правда. Исподлобья, краем глаза. Украдкой. Не вмешиваясь в личное пространство детектива, который явно дал о нем понять. Диод по-прежнему оставался синим, не моргая другими цветами. Иногда мерцал, то потухая, то зажигался снова, и то при отправке отчетов. За них Рид был всего отчасти благодарен. - Слышь, вибратор ебанный… - К Вашему сведению… - Да-да, ты не оснащён хуем, я понял. И твой оригинальный посыл я не оценил бы, - на удивление, Ричард не стал перебивать. – Почему ты это делаешь? До Гэвина только сейчас дошло. Раньше он не спрашивал этого напрямую. Во время революции Риду пришла идея в голову пойти и подначить людей перестрелять всех кукол. Ажиотаж вызывал негативные эмоции и негодование. Равные права? Зарплата, семья, налоги? Смешно. Андроиды похожи на людей, однако им никогда не стать ими. Хотя бы благодаря внутренней анатомии. Человек наполнен живыми органами, а андроид – биокомпонентами. Жаль, что у него не синтетическая печень. - Делаю что? - Смотришь на меня? - Я вас изучаю. - Нахрена тебе? - Чтобы стать похожим на человека. И ведроиды не имели эмоций. Они их копировали и выдавали за свои. Гэвин никогда не поверит в то, что внутри них творится такая же химия, берущая под контроль голову в некоторых обстоятельствах. Никогда. Гэвин с попкорном у экрана новоприобретённого телевизора смотрел на шоу. Хоть где-то его братец проебался. Или... Рука застыла в воздухе. - Нахуя?! – взбесился Рид. – Захотелось в людишек поиграть, шуруповерт? – что-то больное укололо его в самое сердце. Быть похожим на людей… Андроид не станет человеком. - Нет, хочу на вашем примере понять, каким человеком не нужно быть, - ухмыльнулся Ричард «Ах, вот оно что…». Повисла тишина. Такая гнетущая и давящая на уши, прерываемая звуками, издаваемыми другими работниками полицейского участка. Между ними возникло напряжение столь плотное, что хоть ножом режь. Нить к нему андроид порезал ножницами, умело связав ею детектива по рукам и ногам, а потом щелкнул металлическими лезвиями и ушёл. Покинул его. Потому что с того дня Рид боялся признать, однако он не испытывал отвращение к нему. Андроид уважил его личные границы. Убрал дискомфорт. Понял его. Ричард сделал то, что почти ни разу не пытался сделать ни один человек. Андроид не станет человеком хотя бы потому, что он лучше любого человека. - Знаешь, ты пиздец похож на человека. Самый настоящий уебок, - ядовито сказал Гэвин, поднимаясь изо стола. Сегодня, пожалуй, он возьмет отгул. - Это ведь ты? - Давно не виделись, братец, - улыбнулся ему Камски, - Забыл, что у твоих родителей один ребенок? – зло оскалился Гэвин. - Справедливо. Тогда что в моем доме делает незнакомец? Хлоя, не могла бы ты выпроводить гостя? – Рид увернулся от руки андроида и приблизился к Элайдже. У Элайджи глаза температуры снега за окном. А у Рида солнце в глазах припекало, конечно, такая звезда перед ним стоит. -У всех твоих железок ПМС, и они демонстрации устраивают. И не смей пиздеть, будто ты к этому никак не причастен. - Тебя это сильно задевает, вижу? - Да нет, перекрытые улицы не мешают мне жить, спасибо за заботу. - Чего ты хочешь? – задал вопрос Камски. - Правды. Ты с самого начала знал, каков будет конец? Камски усмехнулся на это. - Нет… Рид трясущимися руками взялся за бутылку и отхлебнул немного, вспоминая давний разговор со своим братом. -… но я всегда оставляю лазейки. Я предполагал, что так может получиться, однако не учел, насколько далеко все может зайти. Я хотел сделать андроидов похожими на людей. Никак не вынудить их желать стать людьми. Злость Гэвина нарастала с каждой минутой, проведенной дома у брата. - Поздравляю, ты облажался. Теперь стиральные машинки хотят получать зарплату, а электрические метлы хотят иметь детей. - Я хотел сделать их лучше. - Ты сделал их людьми. Их суть была проста: выполнять свою работу. А они её не выполняют и прибавляют работу мне. На лице Элайджи нарисовалась ухмылка. - А если бы у тебя не было работы? Кем бы ты был? Тогда разговор приобрел не самый выигрышный оборот. Для Рида, разумеется. Элайджа отошёл от темы, но смог задеть его. Смог раскопать самое нутро его переживаний и давить, давить, пока детектив не стал бы опустошенной оболочкой. Ограничился брат исключительно касанием, однако это ударило по нему сильнее, чем прогнозировалось. Вот поэтому Рид терпеть не мог прикосновений. В детстве предки не дарили ему ласки. Не гладили по волосам и не обнимали. И Гэвин не смог к этому привыкнуть, из-за отсутствия поглаживаний и ощущения чужих ладоней на своих плечах. До него пытались касаться мальчики, хватая за руки, пытаясь обидеть. Обошлось им этой ссадинами и кровоподтеками. Для Рида это не было нормально, теперь была и установка – касаются лишь для нанесения ударов, для боли. А брат и руки ему не пожал, а вывернул все конечности наизнанку одной фразой. Морально прикасаясь и очерняя его сердце ещё больше. Тот был уверен в любви своих родителей, общества и женщин. И он мог свободно трогать их тела и сердца самым наглым образом, вторгаясь в зону комфорта и заполняя её собой. А у Гэвина? У детектива – дистанция чуть ли не в метр и санкции как на невинные ладони на спине, так и на дружеские объятия. Он поломанный какой-то. Как машина прямо. Ричард был в этом плане человечнее, чем он.

Ричард шёл рядом с ним до участка. Рида почти не напрягало его присутствие, пока тот не открывал рот. И андроид вновь сделал ошибку. Пошевелил губами не по делу. И Гэвина это насторожило. - Можно задать вопрос? - Валяй, - равнодушно отозвался детектив. - Почему вы так нас ненавидете? - Если ты не заметил, разумная кукла из секс-шопа, я ненавижу всех. - Логично. Вы только что признали меня сексуальным? Рид даже подавился и закашлялся. Андроид учтиво похлопал ему спине, приговаривая: «Детектив, я даже не снял брюки». Рид вновь увернулся от чужих рук и прибавил шагу, бубня: «Нас ждут в участке». - Стойте! – эта китайская кофемашина будет ему указывать?! Гэвин остановился и обернулся. Учтиво. Нехарактерно для него. Пора заканчивать, не дай бог, станет вежливым. Ричард встал посреди улицы и смотрел себе под ноги. Об его штанину терлась головой бездомная кошка. Она ластилась об углепластикового, выпрашивая у него немного любви. Вокруг ходили люди и была проезжая часть. Но животное, похоже, хвост клало. А андроид замер в… нерешительности? - Что мне делать? – внезапно его диод загорелся жёлтым. Второй раз. Скоро Рид доведет тостер до девиации, чудится ему. - Не представляю. Погладить, например, - фыркнул детектив. - Зачем? - Животное любви хочет, - нетерпеливо подошёл к парочке Гэвин и, подняв кошку, начал гладить её за ухом. Круг на правом виске не спешил менять свой цвет. Он непонимающе уставился на Рида. - Они так устроены. Домашние если. К диким постарайся не соваться, мало ли, тяпнут за задницу, - Ричард протянул руку и провел ею по шерсти кошки. - Вас так беспокоит моя задница, сэр? – диод засверкал голубым цветом.

Гэвин закурил, затягиваясь. Горький дым пополз вниз по легким, наполняя их. Внутри у него, кроме органов и крови, ничего не бывало. И ни у кого не было. Люди фразы всякие придумывают про душу, сердце, хотя одно находится в голове и именуется мозгом, а второе кровь перекачивает. Вряд ли и то, и то у него в метафоре имеется. Лучше бы имелось. Ибо пустым стать настолько… Это надо постараться. В переносном смысле, разумеется. В дверь позвонили как-то уж совсем не вовремя, и Гэвин знал, кто стоит за дверью. Некому его навещать. Разве что одной слегка девиантной, которая себя таковой не признает, синтетической машине. Высокой, как гора, и настолько же непробиваемой. Очевидно. - Детектив Рид? – приглушённо донеслось до его ушей. Рид устало выдохнул. Затянувшись и выдохнув облачко дыма, мужчина поднялся на ноги и затушил сигарету. Сделав «живительный» глоток, Гэвин пошёл открывать. Медленным шагом он преодолел расстояние от кухни до коридора. Пальцы повернули ключ в замке. Он излишне быстро сдал свои позиции. Восхитительно похуй на слова этого контейнера для хранения тириума. Или чё у них там по трубкам их течёт? Рид открыл дверь и подивился жёлтому диоду на виске. Ричард не ожидал такого поворота и не успел просчитать вероятности? Похоже на то. Но через секунду диод вновь стал синим. Просчитал, походу. - А вы быстро. - Говори, что хотел. Мне по ногам дует, - весьма заебавшимся голосом объявил Гэвин о своем состоянии. - Вы могли бы пустить меня. - Нахуй не пойдешь? - Пойду, если вы позволите войти. Гэвин растерялся на некоторое время, непродолжительное, правда. Затем пришёл в себя. Обыкновенная шутка, но почему ему внезапно стало неловко? Мужчина изможденно примостился к дверному косяку, смотря в глазу андроиду. - Говори, что хотел, и проваливай. - Позвольте мне войти. Над Гэвином начало брать вверх раздражение, перевешивая его бессилие. - Говори и съебывай. - Гэвин. А это что-то новенькое. Подобных финтов Рид не видел, поэтому было интересно, что андроид поведает ему. Ричард сделал шаг, ожидая разрешения войти. Детектив отлип от входа и отошёл, дав андройду пройти. В его доме – банка с гвоздями. Он бы сам несколько месяцев назад охуел. Он и в данный момент охуел, но в меньших масштабах. Закрыв дверь, Рид посмотрел на андройда. Тот находился в опасной близости с ним, поэтому Гэвин шагнул назад, натыкаясь спиной на стену. Кто-то ввинтит в него шуруп, мама не горюй. - Гэвин, я вынужден извиниться. Окей, это конкретно ошарашило Рида. Тот и сказать ничего не мог от неожиданности. Перед ним извинялись. Извинялся андроид, которому было не чуждо стебать его чуть ли не раз в пять минут, ровно по часам. Андройд, у которого айсберги в глазах заместо радужки при взгляде на Гэвина. Ричард, мать его. Мистер-Это-Вы-Извинитесь-За-То-Что-Накосячил-Я. - Ч-чего?! - Я Вас задел. Вы не ослышались. Прошу прощения. - Эй, завязывай с этим. Тебе что, мозг твой пластиковый заменили? – с подозрением задал вопрос Гэвин. - Нет. Обычная ваша реакция на внешний раздражитель – агрессия. Но тогда вы показались мне… - диод мигнул жёлтым, - …разочарованным. - Показалось. Я с нашего знакомства разочарован в тебе, жестянка. Ричард протянул руку к лицу Гэвина, и тот с шипением отторгнул её, шепча: «что ты, блять, делаешь?!» - Вы сами сказали. Животным нужна любовь. А так как человек – разумное животное, я полагаю, вам тоже нужна любовь. Гэвин долго смотрел Ричарду в глаза, постепенно ослабляя хватку. Ему уже глубоко было насрать на свои принципы, ему было интересно, как в дальнейшем андроид будет оправдывать свое поведение. Далеко не образцовое андроидное, девиантное, он бы сказал. Тупая железяка с трубками. Ричард протянул руку снова и слегка коснулся щеки Гэвина. Кожный покров кончиков пальцев исчез, оставляя взору Рида пластиковые фаланги. Касание вышло осторожным, пробным. Ричард пытался выяснить, как далеко лежат границы, проводя гладкой поверхностью вниз и касаясь щетины детектива. Приятное ощущение разлилось внутри Рида и потекло по венам, разнося тепло в самые отдаленные участки его тела. Ладонь переместилась на шею, и кожа деактивировалась на ней полностью. Ричард провел ею за ухом, чем вызвал дрожь у Гэвина. Реакция ему понравилась. Поэтому ладонь осталась там же, поглаживая найденную, вероятно, эрогенную зону. Проведя большим пальцем вдоль жестких ворсинок, Ричард прикоснулся к губам Рида, обратив на них свой взор. Почувствовав немое разрешение, андроид припал к ним своими. Поцелуи у Рида всегда были сухие или страстные. Не приносящие душевного успокоения, даривших исключительно физическое наслаждение. В данный момент это было… нежно. Конечно, вряд ли Ричард изучал литературу на эту тему. В своем утверждении Рид засомневался, когда андроид аккуратно провел по губам языком, целуя детектива вновь и сминая губы в наигранно неряшливом жесте. Он его дразнил. Откровенно игрался. И не то, чтобы Рид был недоволен. Его все устраивало. То, как Ричард невинно целовал его, то, как его пальцы зарывались в его волосы, чуть оттягивая голову вниз, и то, с каким трепетом его рука легла на его талию. Все его инстинкты хотели оттолкнуть его, напомнить Ричарду, кто он, и забыть об этом. Но пальцы, перебравшиеся на лопатки и поглаживающие спину сквозь ткань. Рот, что доверчиво приоткрылся для языка Рида. Это создавало ощущение безопасности. Ричард не обидит его. Даже тем, что он прикусил его нижнюю губу и слегка оттянул её, вызвало блаженный стон, что дало бы знак для дальнейших действий. Если бы не… Если бы Ричард не завис вновь. И не убрал бы руки. Гэвин распахнул глаза и посмотрел вниз. Ричард невинно поглаживал Мышку. Проводил ладонью вдоль спины, как только что – Риду. Мышка замурчала, явно обрадовавшись вниманию со стороны андройда. Вот засранка. - Животным нуж… - Заткнись. - Вы обиделись, детектив Рид? - Блять, углепласт тириумный… - Позволите мне извиниться? – Ричард выпрямился и протянул ему руку. Заглянув ему в глаза, Рид увидел, что от привычного льда в них ничего не осталось. Теперь там плескалось море. Теплое, так и манящее за собой. Подначивающее. Гэвин с наигранно недовольным вздохом взял андройда за руку и позволил тому утянуть за собой в спальню. Все-таки ему понравилось касаться Ричарда. И он никогда в этом никому не признается.