Поймать удачу за хвост

      Бэкхен и вправду быстро учился и самое интересное, он очень быстро приноравливался к новому. Правда это умение видимо обходило стороной его вкусовые пристрастия в еде, парень быстро смекнул, что Чанель не отличается особым терпением, а еще был весьма жалостливым, поэтому выклянчить клубничное молоко или что-то похожее вовсе не составляло особого труда.       Чанель прекрасно знал, что им манипулируют и даже не пытаются это скрыть, но все равно ничего не мог с собой поделать. Когда на него жалобно смотрели голубые глаза, а мелодичный голос протягивал свое коронное: "Ну пожалуйста", - то хотелось исполнить абсолютно все желания Бэкхена. Это казалось бредом вначале, но затем Пак все обдумав, пришел к выводу, что тритон использует на нем какую-то свою магию, потому что иначе это не поддавалось никаким разумным объяснениям.       Эта способность Бэкхена к манипулированию настораживала, заставляя задуматься на что на самом деле он способен и может ли делать что-то еще, помимо своего основного желания - выклянчить клубничное молоко. Иногда Чанелю казалось, что его эмоции меняются, причем явно не по его желанию, хотя вряд ли он вообще мог когда-либо их контролировать. Все эти странности происходили при прямом контакте с тритоном, а учитывая, что Бэк постоянно крутился рядом, у Чанеля не оставалось сомнения, что все это его рук дело.       Но больше всего Бэкхена интересовала музыка, он с таким восторгом гладил клавиши пианино, поняв, что это именно оно издает ту самую мелодию. Подобная реакция, после которой пришлось ловить на полу укатившуюся пару жемчужин, заставила Чанеля наконец понять, что именно так тянуло парня из его родной стихии в чужую.       Пак знакомо пробежался пальцами по клавишам, разминаясь, а Бэкхен, сидящий рядом с ним на банкетке для пианино, даже задержал дыхание, словно пытаясь осознать то, что происходит прямо перед его глазами. После того, как из под чужих пальцев полилась знакомая и такая любимая мелодия, тритон задрожал, тревожно сцепляя пальцы рук, пытаясь уследить за движениями клавиш. Чанель ни разу не видел, чтобы кто-то так слушал. Бэкхен будто впитывал в себя летящую мелодию нот, разбивающуюся каплями дождя по черно-белым клавишам, дарящих магию с помощью узловатых пальцев очень теплых рук. - Еще раз, - дрожащим от волнения и переполнявших эмоций голосом сдавленно попросил Бэкхен, отрывая свой взгляд от клавиатуры пианино и переводя его на лицо Чанеля. - Сыграй еще.       Чанель вновь окунулся в звуки привычной мелодии, ему было совсем не сложно дать то, что хочет Бэкхен. Судя по всему, для тритона музыка была отдельным неизведанным, но таким манящим миром, поскольку он буквально погружался в звуки нот, растворяясь. Это нельзя было назвать иначе. Он будто преображался под действием звуков пианино.       Завершив в очередной раз соло для фортепиано, Чанель вздрогнул от неожиданных чужих прикосновений. Остатки звука еще будто висели в воздухе, а Бэкхен прижался к нему, обнимая прохладными руками, не говоря ни слова. - Все хорошо? - прошептал Чанель, боясь спугнуть тритона, который казался слишком беззащитным и открытым для всего в данный момент.       Пак протянул руку, аккуратно касаясь красных волос, поглаживая парня по голове, ожидая хоть какой-то чужой реакции, но Бэкхен был будто с ним и не с ним одновременно, находясь где-то между.       Тритон пытался справиться с этой лавиной эмоций, что все-таки накрыла его. Он только сейчас смог осознать всю красоту того, к чему так сильно стремилось его сердце. Он чувствовал, что его разум будто растворяется, не в силах удержаться в настоящем. Бэкхен наконец смог расслышать каждую ноту, взлетающую в воздух из-под пальцев человека. Его человека. Именно благодаря Чанелю он смог по-настоящему дышать, а сейчас он хватался за мужчину, пытаясь не утонуть совсем. Жемчужины с характерным стуком посыпались на нагретое солнцем дерево пола, а тритон не мог нормально вдохнуть в себя воздух, забывая как нужно дышать на суше.       Чанель почувствовал неладное только тогда, когда парень начал вздрагивать в объятиях. Это было больше похоже на судороги, что пронзали чужое тело, а не обычную дрожь, заставляя резко отстраниться, обхватывая и приподнимая ладонями чужое лицо. Бэкхен был бледным, а голубые глаза, как и в тот вечер на мостках, были невидяще распахнуты и это пугало. - Бэкхен! Дыши… - Чанель откинул пальцами яркую челку, пытаясь поймать чужой взгляд. - Ртом дыши! Ну же!       Пак встряхнул чужое лицо, надеясь, что это приведет парня в чувство, но видимо подобных действий было недостаточно. Не особо соображая, Чанель прикоснулся к чужим губам, целуя. Это даже не совсем был поцелуй, лишь желание, чтобы тритон вновь задышал! Бэкхен от подобного прикосновения дернулся в руках, частично приходя в себя. Это неожиданное решение и вправду помогло, потому что парень послушно приоткрыл рот, наконец втягивая в себя воздух. Чанель внимательно вглядывался в чужое лицо, прикасаясь пальцами к щекам, дожидаясь, когда Бэкхен вновь нормально задышит, а дождавшись, сразу же сгреб тритона в объятия, прижимая к своей груди. - Перестань задыхаться уже у меня на руках, - жалостливо пробормотал Чанель, чувствуя что такими темпами он скоро поседеет.       Руки подрагивали от пережитого, а сам он прислушивался к чужому дыханию, которое потихоньку выравнивалось. - Прости, такое у меня было лишь один раз, - совсем тихо прошептал Бэкхен, признаваясь в подобном мужчине. - У нас это бывает, когда мы не в воде… - тритон замолчал, он все еще не до конца пришел в себя.       В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь звуками, доносящимися из приоткрытых окон. - Была весна, я был совсем подростком, меня впервые отпустили куда-то одного, и я оказался в этой заводи, а они цвели… - Бэкхен пытался объяснить произошедшее. - Лепестки падали, а я хотел прикоснуться. Тогда я впервые задыхался на суше, очнувшись лишь потому что сполз с корней в воду, - поделился парень, желая чтобы человек понял. - Эмоциональный всплеск? - Чанель чуть успокоившись, попытался прикинуть, насколько должны быть сильны эмоции, чтобы полностью отключить мозг, отправляя на своего рода перезагрузку, во время которой организм тритона видимо начинал функционировать на суше так, как обычно ведет себя в воде.       Бэкхен в непонимании пожал плечами, он не знал ответа на данный вопрос, он совершенно не разбирался в подобном. - Впервые понял смысл выражения: "так хорошо, что аж плохо" , - ухмыльнулся Пак, постепенно приходя в себя после подобного потрясения. - Думаю, что на сегодня с музыкой стоит заканчивать!       Чанель отстранился от Бэкхена, внимательно поглядывая на него, но тот выглядел как обычно, лишь чуть покрасневшие глаза выдавали то, что парень недавно плакал. Бэк с сожалением наблюдал, как Чанель закрывает крышку пианино, ему хотелось еще, но он не рискнул попросить мужчину дать ему еще музыки. Чанель точно отказал бы, но именно в данный момент не хотелось просить и пользоваться принуждением, которое, очевидно, бы тоже не помогло.       Тритон чувствовал себя разбитым морально, впервые ощущая такую острую потребность в посторонней ласке, не принуждая. Он все еще чувствовал на губах чужое теплое прикосновение, непроизвольно их облизывая. Это сбивало с толку, потому что поцелуй неожиданно перекрыл по эмоциям то состояние, в которое он погрузился от музыки. Об этом хотелось рассказать, чтобы Чанель тоже знал... - Вечером будет дождь, - вместо этого пробормотал тритон, говоря то, что чувствовал всем своим существом, откидывая мысли, что сильно смущали и так волновали сердце.       Чанель посмотрел на парня, протягивая ладонь, прикасаясь к прохладной коже, заставляя Бэкхена прикрыть глаза от чужой ласки, а затем актера будто током дернуло. Он поцеловал тритона!!! И пусть это произошло случайно, но он это сделал! Он поцеловал его!!! - Все хорошо? - Бэкхен распахнул глаза, хмурясь, почувствовав как дрогнула рука человека и изменились эмоции.       Было совершенно точно не хорошо, но Чанель старательно пытался внешне не показать этого. Он был уверен, что Бэкхен совершенно не понимал, а возможно даже и не запомнил момент поцелуя. Но он сам об этом помнил, хоть и принял данное решение спонтанно, больше инстинктивно, находясь в тот момент в шоке. У тритона были мягкие губы с привкусом такого любимого им клубничного молока, которое он был готов пить литрами. И Чанель совершенно не знал, как забыть об этом поцелуе и избавиться от желания сделать это вновь.