Black vs White

Если чувство, что наполняло все его существо, в этом мире называют счастьем, то Чанни был счастлив. Он в жизни столько не улыбался. Искренне, черт возьми, улыбался! Просто потому, что хотелось. Грудную клетку распирало от неведомого ему ранее удовлетворения. Ему нравился этот мир! Он, как никто другой, подходил для него. Вот бы еще Юнхо не бегал от его ухаживаний, тогда Чанни пребывал бы в полной эйфории. Но он не терял надежды. Однажды он сдастся. Однажды они прекратят бесконечные бессмысленные поиски предмета, способного вернуть того, другого парня назад, и Юнхо будет полностью принадлежать Чанни. Если честно, он и не переживал, что они его найдут, так как был уверен, что без Чанмина, читающего заклинание в другом мире, никакого перемещения не произойдет. Вряд ли сложится такая ситуация. Скорее всего, Ю уже растерзал бедного парня. Каждый день после работы они так и продолжали таскаться по книжным магазинам. Чанни даже нравились эти вечера вдвоем. Так он узнавал Юна немного лучше, каждый раз приоткрывая для себя новые и новые его стороны, привычки, жесты и взгляды. Так, однажды он увидел, как Юнхо оценивающим и заинтересованным взглядом проводил проходящую мимо девушку. Чанни задумался. В голове замелькали обрывки образов и зародились зачатки идеи, непонятной пока еще и ему самому. Вообще женщины этого мира завораживали Чанни. Они казались ему эфемерными, воздушными созданиями, словно сошедшими с небес. На его взгляд, они были даже красивее Высших. В его мире женские особи отличались от мужских разве что способностью воспроизводить потомство. Внешне они были почти идентичны. Только у Высших женщины позволяли себе отращивать длинные волосы и носить одежду наподобие платьев, которые носили женщины здесь. И если в его мире большинство пар составляли все-таки мужские особи, то тут, наоборот, такое было редкостью и считалось отклонением от социальных норм. Чанни был очень удивлен, когда Юнхо попросил его не распространяться на работе Чанмина об их отношениях, так как люди там были не в курсе, что они пара. И действительно, буквально на второй день своей рабочей деятельности он убедился, что его коллеги определенно думают, что пары у него нет. Когда одна из девушек стала оказывать ему знаки внимания, практически такие же, как он сам ежедневно оказывал Юну, пытаясь добиться его расположения, Чанни растерялся. Нет, он понял, что она от него хочет, но вот себя и свои чувства понять не смог. Чанни нравились местные девушки. Их почему-то постоянно хотелось потрогать, особенно за верхнюю часть, там, где одежду натягивали аппетитные холмики, у кого поменьше, у кого побольше. У их женщин и в помине такого не было. Он никогда не заглядывался на женских особей в своем мире, ему они были неинтересны. Ему гораздо больше нравилось, когда трахают его, чем работать самому. Нравилось чувство подчинения и зависимости, хотя он бы в жизни никогда и никому в этом не признался. Но тут вдруг стало интересно попробовать. Поэтому, когда на четвертый день все та же коллега поймала его на лестнице и прилипла с поцелуем, Чанни не стал сопротивляться. В процессе он успел потрогать все, что выпирало и спереди, и сзади, удовлетворив тем самым свое желание, но очень скоро понял, что дальше интереса дело не пошло. Девушки этого мира также не возбудили в нем страстного желания заняться с ними сексом. Конечно, судить по одной особи было глупо, но Чанни подозревал, что и с другими будет так же. Да и проверить никакого желания не возникло. Но зато ясно возникло стойкое ощущение, что Юнхо должно это нравиться. Хоть он за все время наблюдения ни разу не видел Юна с женщиной, мысль, поселившаяся в его голове, ни в какую не хотела уходить. К выходным Чанни готов был на стенку лезть. Все его попытки соблазнить Юнхо неизменно проваливались. Юн оказался неприступной крепостью, которую не так-то просто было осадить. Чанни принципиально не хотел применять на нем магию, увеличив концентрацию. Он был уверен, что Юнхо бы не выдержал — поддался сразу же, но это была бы не совсем его победа, нечестная. Хотя — он и честность? Какие-то совсем несовместимые понятия. Раньше ему бы и в голову не пришло играть честно. Все средства были хороши. Но сейчас Чанни и заметить не успел, как произошла замена понятий. Он менялся сам, пытаясь соответствовать этому миру, в котором он теперь жил, а главное — соответствовать парню, которого ему до дрожи хотелось завоевать. Причем чтобы это было его собственное желание, а не магическое принуждение. Они вернулись с очередных бесплодных поисков, и Юнхо сразу же заперся в спальне, прихватив с собой пару бутербродов и кружку с кофе. И так изо дня в день. Даже разделить с Чанни прием пищи для Юнхо стало чем-то запредельным. Он ограничил общение с ним до минимума, не позволяя приближаться к себе ближе, чем это было необходимо для их скудного общения. Бессмысленно потоптавшись перед закрытой дверью спальни, Чанни, выругавшись себе под нос, схватил куртку и вышел из квартиры. Он решился-таки воплотить в жизнь абсурдную идею, что постоянно крутилась у него в голове. Пусть и не было у него уверенности в том, что она сработает. Все равно тупо сидеть дома больше не было сил. Если он вспылит и наделает глупостей, лучше от этого точно не будет. Чанни поехал в офис. Сегодня выходной день, и там, скорее всего, никого не будет. Ключ у него есть, так как Чанмин был дежурным специалистом, которого могли вызвать в любой момент. Он очень надеялся, что ему не помешают. То, что он затеял, потребует от него, наверное, предельной концентрации. По дороге он зашел в пару бутиков, прикупив необходимые вещи для завершения образа. В офисе, как он и надеялся, не было ни души. Пройдясь по гулким полутемным коридорам, он вернулся в свой кабинет и, раздевшись догола, занялся делом. Рост тканей всегда давался ему с огромным трудом, а тут еще и работать приходилось на крохах магии, доступных ему в этом мире. Без секса он будет восстанавливаться лет сто. Но на секс-то он как раз и рассчитывал, пускаясь в эту авантюру. Если Юнхо не поведется, то Чанни просто изнасилует его, и плевать на последствия. Он весь взмок, пока закончил с верхней частью. Руки тряслись, как наутро после самой отвязной вечеринки. Пару раз глубоко вздохнув, Чанни продолжил начатое. Большое зеркало, висящее в кабинете, во всей красе отражало плоды его усилий. Еще чуть-чуть… Последний штрих… Он обессиленно опустился на пол. У него получилось! Теперь одеться, и можно ехать домой. Чанни, удовлетворенно оглядев себя в зеркале, подмигнул своему отражению и кокетливо заправил за ухо выбившуюся из прически прядь волос. Он был доволен результатом. Пока ехал домой, он удовлетворенно ловил на себе заинтересованные мужские взгляды. Но, подходя к дверям квартиры, все равно нервничал. Как встретит его Юнхо? Понравится ли ему? Может быть, он просто выставит его за дверь, даже не взглянув ни разу. Чанни чувствовал себя балансирующим на тонком скользком льду, одно неверное движение — и он упадет и подняться уже не сможет. Прежде чем набрать код к замку, Чанни глубоко вздохнул, оправил одежду, пожалев, что не захватил с собой хоть маленькое зеркальце, и, резко выдохнув, бросился в омут. *** Юнхо сидел в гостиной и смотрел телевизор. Он слышал, как ушел Чанни, поэтому и вышел. Если честно, ему уже надоело прятаться, постоянно опасаясь атак на свою не такую уж и непорочную натуру. Не то чтобы он решил сдаться, но найти компромисс в их с Чанни общении было необходимо. Такое сосуществование мотало нервы еще хлеще, чем отбивание от навязчивых приставаний. Услышав звук кодового замка, Юн решил не срываться с места, чтобы снова закрыться в спальне, а просто дождаться, пока Чанни войдет, чтобы посмотреть, как тот намерен себя вести. Сбежать он всегда успеет. Так думал Юнхо ровно до момента, когда в комнату вошел… вошла… девушка! «Какого?..» — возникла в голове мысль. Но тут же погасла, когда глаза различили знакомые черты, и Юнхо, так и не закрыв рот с невысказанным вопросом, разразился громогласным хохотом. Перед ним стоял Чанни в образе прелестной, немного застенчивой девушки. Одетый в черно-белое облегающее платье с достаточно глубоким декольте, черные закрытые туфли на высоком каблуке, он был очарователен. Длинные, до лопаток, волосы были уложены в красивую прическу и светло-рыжими прядями обрамляли лицо с нежным румянцем. Выразительные огромные глаза, опушенные густыми черными ресницами, смотрели на Юна с толикой обиды и искрой надежды в глубине. Чувственные, четко очерченные губы слегка приоткрылись, словно ловя глоток воздуха. Юнхо, чуть успокоившись, уже более детально обвел взглядом фигуру нерешительно застывшего на пороге Чанни, остановившись на вырезе декольте. Он нервно сглотнул и снова захохотал. Сиськи! Этот придурок каким-то образом отрастил себе сиськи! Это просто не укладывалось у Юнхо в голове. Он все смеялся, не в силах остановиться, тем не менее не отводя взгляда от этого милого создания. Надо признать, если Чанни задался целью шокировать Юна, то это ему удалось на все сто. Смущение необыкновенно ему шло. Юнхо и не думал, что этого парня можно чем-нибудь смутить, но, оказалось, он сам смог поставить себя в такое положение. Вряд ли он ожидал такой реакции. Но, какой бы забавной ни была ситуация, Юнхо понял, что его сопротивлению пришел конец, лишь на мгновение поймав тревожно взволнованный взгляд. Чанни понял это даже раньше, чем сам Юн. Он стремительно преодолел расстояние, отделяющее его от предмета его мечтаний, что было почти подвигом, учитывая высоту каблуков туфель, надетых на нем. Приземлившись на колени Юнхо так, что послышался треск расходящегося по шву платья, он со стоном и нетерпением путника, погибающего без воды в пустыне, припал к его губам. Руками обвив тонкую девичью талию, Юн с силой прижал к себе этого чудика, страстно отвечая на поцелуй, дав волю своим желаниям, так долго подавляемым железной волей. Но в этот момент от нее не оставалось и следа, она просто рассыпалась в пыль под натиском жадных губ и обжигающих прикосновений. — Ты сможешь сделать обратно? — задыхаясь, прошептал Юнхо, с трудом оторвавшись от головокружительного поцелуя. — Так, конечно, красиво, но мне больше нравится, как было. — А? — Чанни тяжело дышал, и его пышная грудь высоко вздымалась, задевая грудь Юна. Его шальной взгляд выдавал отсутствующее сознание. — Стать обратно парнем, — повторил Юнхо. — Сможешь? — Н… Наверное, — как-то неуверенно ответил немного пришедший в себя Чанни. Он неуклюже сполз с коленей Юнхо и стал быстро раздеваться. Юн успел заценить ладную фигурку девушки, в которую превратил себя Чанни. Если б он был натуралом, то ни за что не упустил бы такой экземпляр. Юн во все глаза смотрел за процессом обратного обращения. Чанни стоял к нему спиной, что не позволяло видеть всего в деталях. Но смотреть, как хрупкая фигура девушки превращается в мужскую, завораживало. Вот плечи стали шире, наливаясь заметными мускулами, спина обрела рельеф, бедра сузились, и взгляд Юна с удовольствием скользнул по небольшим, но упругим ягодицам, не останавливаясь, заскользил по крепким и длинным ногам. Перед ним во всей своей соблазнительной красоте представала фигура его парня. Чанни вдруг болезненно застонал, опускаясь на колени, и склонил голову к полу. Юнхо подорвался с дивана и, подбежав к нему, обеспокоенно прикоснулся к подрагивающей спине. — Ты в порядке? — нервно спросил он, пытаясь приподнять. Тело Чанни блестело от выступивших капелек пота. Привалившись к плечу Юна, он обессиленно прошептал: — Мне нужен секс, сейчас… Юнхо поднял его на руки, чтобы отнести в спальню. Секс ему нужен. Ага. На ногах не стоит, а все туда же. Но слова обнявшего его за шею, такого притихшего сейчас Чанни, произнесенные очень интимно и проникновенно, подняли безумную бурю в душе: — Мне нужен ты… Опустив ослабевшего парня на кровать, Юнхо хотел отстраниться, но руки Чанни, обнимавшие его за шею, не дали ему такой возможности. Притянув его к себе ближе, он снова вовлек Юна в поцелуй, лишающий воли, заставляющий думать лишь о желании обладать этим телом, этим человеком, кем бы он ни был. Чанни тонул в нежности, с которой Юнхо, не скупясь, дарил свои ласки, чувствуя, как возвращаются силы. Ладони, скользящие по плечам вниз, повторяющие изгибы гладкой красивой спины, спускающиеся на бедра. Пальцы Чанни, безнадежно запутавшиеся в шелковистых волосах Юнхо. Тихий стон прямо в губы. «Еще! Только не останавливайся!» Горящее в огне обнаженное тело на контрасте с полностью одетым, но не менее жарким. И поцелуй, непрекращающийся, из нежного стремительно перерастающий в жадный, дикий, вырывающий из глотки звериное рычание. Они плавились, как металл в раскаленной домне, спаиваясь намертво в единый слиток. Одежда Юна предсказуемо полетела на пол, в мгновение содранная в четыре нетерпеливые руки. И он навис над Чанни, втискиваясь меж его бедер, неотрывно глядя в темные завораживающие омуты глаз, в глубине которых разгорался неуловимый красный пожар. Он разрастался все больше, когда Юнхо, дрожа, входил в желанное тело. И еще больше, когда начинал движение. И разгорелся с неистовой силой, когда, подхватив Чанни за бедра, Юн усадил его на себя, прижимая до боли. Он двигался, сгорая в этом пожаре, но не смея отвести взгляда. Стонал и задыхался, слушая утробное рычание своего любовника. И задрожал в предвкушении, почувствовав под ладонями шершавые чешуйки, покалывающие кожу. Момент, когда Чанни полностью изменился, Юнхо благополучно пропустил. Вот только он прижимал к себе красивого обнаженного парня, руками скользя по влажному разгоряченному телу, как на его коленях оказался красно-черный монстр, смотрящий на него все тем же огненным взглядом. Страха не было. Наоборот, Юн испытал какой-то дикий прилив адреналина вместе с оглушающей волной еще большего возбуждения. В трансформированной форме Чанни был завораживающе притягателен. Пропорции тела почти не изменились, лишь прибавилось массы и немного роста. Черты лица заострились и словно истончились, приобретя налет хищности. Волосы исчезли, на их месте выросли два небольших черных рога, придавая общему облику какой-то необъяснимой милоты. У Юнхо он почему-то четко ассоциировался с молодым животным по типу оленя или лося. Таким же грациозным и немного неуклюжим, но в то же время озорным и дерзким. Чанни замер, наблюдая за реакцией Юна, не решаясь продолжить, словно готовый в любой момент сбежать. Но Юнхо удивил его. Снова обхватив его руками, сдирая кожу на ладонях в кровь, он с громким стоном возобновил движения, срываясь на бешеный ритм. А Чанни, в дикой эйфории от того, что его приняли целиком, прижался к Юну еще ближе, сминая его в стальных объятиях, царапая чешуйками нежную кожу. От накатывающего удовольствия он прикусил губу, раздирая ее клыками в кровь, всхлипывая и скуля. И, кончая следом за Юнхо, закричал, вцепившись когтями в простыню и матрас, чтобы в порыве не изодрать спину парня, подарившему ему наивысшее счастье. Легкий ветерок врывался в приоткрытое окно спальни, заставляя колыхаться почти невесомую тюль и едва долетая до кровати. Разгоряченным телам двоих парней, тесно прижавшихся друг к другу, он не приносил никакого облегчения. Хоть их страсть уже и утихла, сполна удовлетворенная, но жар, казалось, поселился в них навеки. Юнхо обнимал уснувшего уже Чанни, снова касаясь гладкой кожи и задумчиво вырисовывая пальцами узоры на его груди. Он думал о том, что произошло между ними, о том, как безумно ему понравилось. И уже на грани сна, на самом краю сознания, мелькнула слабая мысль о Чанмине.