***
Два парня, держась за руки, шли по малолюдной улице спального района небольшого городка на востоке Сиднея. — — Потереби мои волосы. Ты слишком плохо изображаешь парня. Моего парня. — Эй, что тебе не нравится, Майки? Я единственный из группы, кто ходит с тобой хоть куда-то! Эштон и Калум наслаждаются обществом друг друга, а я таскаюсь с тобой, прикрывая твоё странное влечение якобы отношениями между нами. Какое-то время они идут в тишине, каждый думая о своём. — Всё окей, Люки, я не хотел тебя обидеть, — Майкл, помимо своей воли, наклоняется и чмокает Люка в щёчку, наслаждаясь мягкостью кожи и ароматом корицы его волос. — Всё нормально, я не понял шутки, вспылил… — краснеет Люк. — Прости… Майкла до безумия умиляет румянец на щёчках младшего, при этом заставляет почувствовать себя виноватым — ведь это он докопался до Люка, его мальчик не должен извиняться. — В этом больше моей вины… Но твоя тоже есть! — Минус пятьдесят очков Гриффиндору за ваше отвратительное поведение, Клиффорд! — И минус двести за ваши поразительные глаза, Хеммингс! Так открыто Майкл Люка никогда не кадрил. А Люк никогда не был так слеп, чтобы не заметить этого.***
— Опять мы из-за тебя опоздали, Майкл! — Говори тише, иначе нас, как и в прошлый раз, выгонят до того, как мы сядем на свои места. Вот, смотри, двенадцатый ряд, 5-6 места. Садись. — Что за фильм, кстати? — спрашивает шатен, приземлившись на своё место. — Без понятия. Но, наверное, сейчас узнаем. — Может, это драма? Или комедия? Классно, если что-нибудь про зомби… — Или пришельцев… — Только не чужой! — Заткнитесь оба! Это «Охотники за привидениями»! — произнёс голос сзади. — О, мне они нравятся! А тебе, Майкл? — Заткнитесь! — Настойчиво повторил голос. — Мне тоже, — шепчет на ушко младшему Майкл. — Но больше мне нравятся… Возможно, Майкл хотел вновь отвесить комментарий глазам Люка, но его прервал испуганный крик. — Хэй, ты чего? — Уф, страшно. — Ну ладно, — блондин удивлённо вскинул брови и повернулся к экрану. «Мне нужна уловка. Но она не сработает: Люк слишком умён. Но, может быть, будучи увлечённым фильмом, он не заметит?» — подумал Майкл и скосил глаза на Люка. «Нужно просто попробовать — я хочу его обнять, а это мой стимул. Ничего страшного не произойдёт, если он пропалит. Я обнимаю его так каждый раз, он может подумать, что я поддерживаю легенду о наших отношениях. Вот дерьмо! Он так и подумает, ему в голову не придёт, что это чёртовы чувства, а не игра! Ну и ладно… Ладно… Просто обниму…» Майкл, воображая, будто фильм чертовски скучный, зевает, поднимает руки, будто потягивается, и, наконец, осуществляет уловку — локоть лежит на спинке соседнего кресла, а ладонь уже медленно поглаживает плечо… «Твою мать!» — думает Майкл."Это не Люк!». Майкл быстро извиняется и тупо сидит уже до конца фильма, как ни в чём ни бывало, лишь нервно закусывая губу и поглядывая на брутального вида мужчину с бородой на сиденье слева. Перед выходом из кинотеатра они заходят в кафе кинотеатра, ибо Люк хочет «ванильный пломбир с лимоном, мятой и пингвиньей ложечкой, как у того маленького мальчика в панамке». Майкл не в силах отказать. Сахарная вата забыта. Не забыт лишь Люк Роберт Хеммингс.***
— Мне нужно купить хлопья, Майкл! — капризничает Люк. — Я уже купил тебе мороженное, Люки. Я не миллионер. — Но хлопья нужны и тебе! — Нет, Люки. — А если я поцелую тебя в щёку? — Всё равно нет. Люк, обогнав майкла, встаёт перед ним, перегородив дорогу, и оставляет на щеке Майкла лёгкий поцелуй. — Ты должен купить хлопья, ты обещал, — констатирует Люк. — Ч-что? Кому, когда? — обескураженно вопрошает старший. — Хлопья, мне, минуту назад. Ты ведь любишь меня? Люк задаёт этот вопрос в шутку, но является ли шуткой желание узнать о чувствах Майкла? — Ну… Я не знаю… Наверное. — разводит руками Майкл. — А я люблю, совершенно точно. — А? Что? — переспрашивает блондин. Он спрашивает, хотя всё услышал. Спрашивает, а вместо ответа получает поцелуй. Горячий, но удивительно свежий, нежный, но пышущий страстью, нежданный, но такой желанный. — Люк, — зовёт шатена старший. — Да, — тяжело дыша отвечает он. — Я тебя хочу, — на одном дыхании говорит Майкл. — Сейчас.***
Они идут домой быстрым шагом. О хлопьях можно не вспоминать, как и о сахарной вате. Нужно помнить друг о друге. Улица. Лестница. Дверь. Поцелуй. Жаркие объятья, ласковые слова. Кровать. Сплетение двух языков пламени, двух тел. Две змеи, извивающиеся в душной теплоте огненной неги. Искры соприкосновения взглядов — зелёных лучей и голубого стремления. Забвение, пленительное опустошение, амнезия. Всплеск энергии большей, чем фантазия. Череда мимолётных эмоций-впечатлений, уловимых только двумя. Бесконечность дня обрывается утром…***
По розово-голубому и фиолетово-красному небу градиентом расходились лучи необъятно-жёлтого солнца. Ментолово-бирюзовые эвкалипты отбрасывали тени на заспанные лица невыспавшихся влюблённых, а воздух подсвечивался зелёновато голубыми колебаниями светлячков глаз. Их глаз.