***
Дом семьи Манобан
Худые ноги девушки переплетались с друг другом в крестик, качаясь туда сюда. Лежа на животе, она копалась перед собой в планшете, смотря очередные бесполезные ролики в интернете. Вечер пятницы, а значит впереди весёлые выходные. Она всё же окончательно решила поехать завтра на озеро с Дженни. Проверив расписание автобуса, разочаровалась, ведь завтра тот точно не будет идти, что очень странно. Хотя, на речку и на природу подростки всегда добирались на машинах родителей, те, у кого были права, брали с собой пару человек. Лалиса вспомнила про Сехуна, ему вроде как нравится Чеён, значит не должен отказать, если она скажет, что Пак едет, хотя блондинка весь вечер не может до неё дозвониться. Ей удалось договориться с не очень весёлым парнем. Тот согласен привезти их на озеро пораньше, чем все приедут, только потому, что у него затем дела в городе, а подростки все равно остаются ночевать в палатках на озере. Манобан вполне устроил этот вариант. Она обрадовала Дженни, которая уже во всю выбирала купальник, советуясь с подругой по телефону. Лиса пропускала всё мимо ушей, лишь иногда поддакивая. После разговора Лалиса действительно насторожилась, очень сильно. Что-то изнутри предупреждало её, болело за подругу. Стало не по себе, разумеется, на часах очень поздно, ехать к Чеён было бы странно, особенно учитывая то, кем она является. Манобан сильная личность, успела смириться с этим, хотя она давно поняла, что она — просто школьница, уверена, что об сверхъестественном знают люди и повыше её. А что сможет изменить Лалиса? Ничего. Посмотрев на позднее время, легла спать, заводя будильник на утро.***
Дрожь, невыносимая, охватившая каждую клеточку холодного от страха тела. Страх не за себя и вовсе не за свою жизнь. Страх потерять что-то очень родное, близкое к сердцу, ради чего ты готов прыгнуть в пропасть, отдать всё, что у тебя есть, остаться без ничего, но главное с тем самым, ради которого ты проходишь этот путь. Ради Бэкхёна. Остолбеневшая Чеён стояла у входа и молча смотрела стеклянными глазами на бездвижное, облокотившееся об стену тело, снизу которой расположились алые цепи, лежащие в лужах крови. Вряд ли кто-нибудь узнал вампира по внешности, ведь опухшее, израненное лицо было прикрыто мокрой чёлкой. Ничего живого в этом теле не было. Чеён не нужно было видеть лицо или подойти ближе, чтобы узнать в этом ужасе Бэкхёна. Ей страшно приблизиться, страшно увидеть, почувствовать его смерть. Розэ медленно шагает, с мокрых глаз потекли капли горьких слёз, делая щёки блестящи от влаги. — Бэкхён… — тихо шепчет девушка, спускаясь на корточки перед телом. — Бэкхён! — дрожащий голос прозвучал громче, но ответ так и не появился. Руки Розэ тряслись настолько сильно, что она с трудом смогла убрать пропитанную кровью прядь волос, прилипшую и засохшую на израненном лице. Откинув в сторону волосы, она не смогла сдержать плач, ведь через весь этот кошмар, через все эти порезы, ожоги Чеён смогла узнать Бэкхёна. Это был точно он. Опустив взгляд ниже, заметила катетер и длинную прозрачную трубочку. Она сорвала отравляющую тело парня капельницу. Чеён опустила голову к груди вампира, но дыхание было настолько слабым. — Бэкхён, очнись! — душераздирающе вскрикнула, неконтролируемая истерика постепенно брала верх над ней. — Пожалуйста, ты не можешь так умереть, только не так! — легонько схватилась за плечи и начала трясти тело вампира. Одурманенная болью, громко скулила, издавая невыносимо громкий плач, начиная истерически бить пол разбитым кулаком. — Чеён… — Бэкхён, еле шевеля губами, тихонько шепнул имя девушки, приоткрывая слипшиеся глаза. Даже сквозь громкий плач она смогла расслышать это. Подняв голову, увидела этот безнадежный взгляд, лишенный каких-либо чувств. Глаза Бэкхёна быстро закрылись и вновь принялись лицезреть тьму. — Я тут, Бэкхён! — она подхватила его за плечи и начала смотреть проникновенным взглядом на его глаза, которые откликнулись ей. — Я вытащу тебя отсюда! — хотела подхватит и помочь подняться Бэкхёну, но тот начал отрицательно кивать головой и скулить. — Чеён, не… — вместе с кашлем наружу вылез мелкий ком крови. — Не надо. — его красные глаза с мольбой посмотрели на удивленное лицо Чеён. — Прошу, оставь меня, все равно это конец. — девушка в недоумении смотрит на безумную улыбку на лице Бэкхёна. — Ты с ума сошел?! Я не оставлю тебя! — уверенно твердит Чеён, на что парень лишь начинает плакать, всхлипывая, тратя на это свои последние силы. — Я отравлен, Чеён, понимаешь, отравлен! — он кричит от безысходности, трясётся, срывает всю злость и боль, которая переполняла его, вытесняя вместе с криком и слезами. — Вам не найти противоядие, понимаешь?! — Чеён застыла, на вопрос парня лишь помотала головой и прикрыла свои глаза. — Тот Бэкхён, которого я знала, не сдался бы так просто! — хрипло проскрипела, открывая глаза, на которых читалось недовольство и гнев. — Тот Бэкхён был глупцом, Чеён! — он слабо хватает девушку за плечи, заливая её тело жутким морозом. — Вы ни черта не понимаете, что происходит! — его глаза бушевали в безумие, но вампир вскрикнул это с полной верой и отчетом о том, что он сейчас произносит. — Я… — всхлипнула, — не понимаю о чём ты… — на лице Чеён появилась безжизненная улыбка и потерянный взгляд. — Чеён, я чувствую… — в горле запершило, Бэкхёна охватил приступ кашля. — Чувствую… — из гортани вылилась кровь, вампир упал на лопатки, в судорогах начал трястись, захлёбываясь кровью. Чеён с глазами как пять копеек смотрит на то, как корчится Бэкхён. Самое обидное в том, что она не имеет представления, как помочь столь близкому человеку избавиться от мучений. Её тело колит, режет изнутри, при виде всего этого передёргивает. Каждая клеточка начинает испытывать часть мук, которые испытывал Бён. Его голова рухнула на бетон, как и всё тело. — Бэкхён! — кричит Чеён, подбираясь к нему. — Не отключайся! — подкладывает руку под голову вампира и кладёт на свои ноги. — Я чувствую, как яд забирает меня… — тихо шепчет, попутно глотая собственную кровь. — Мне нужно ещё столькому научить вас, я столько не рассказал вам… — приоткрыв глаза, вскинул взгляд на рыдающую Чеён. По щекам стекали слёзы. Голова Розэ нависала прямо над Бэкхёном, сплетаясь вместе с его страдальческим, но в тоже время сильным взглядом. Её шея отрицательно кивала, а губы опустились в грустной улыбке. Морщины на лбу сжались, глаза не могли остановить поступление слёз. — Ты должна пообещать мне, что всё то, что я тебе расскажу, используешь с умом и сделаешь верные выводы. — произнес Бён сквозь хлюпанья крови в горле. — Ты о чём? — её истерика будто пропала: голос стал твердым и не дрожащим, а рыдание само преркатилось. — Всё… абсолютно всё неважно в этом мире! — поднимает тон, начиная уже сам плакать. — Чеён, запомни! Ничего неважно, кроме тебя! Абсолютно ничего, только ты и твой брат! — Пак в оцепенение слушает речь Бэкхёна, которая заставляет её вновь залиться слезами и запоминать эти слова, невзирая на то, что сейчас твориться на улице. Невзирая на то, что прямо здесь и сейчас может умереть, но это неважно, ей нужно побыть с ним, как можно больше. Разделить его последние минуты, чтобы он запомнил её тем человеком, кто остался рядом до последнего и не бросил умирать его в одиночестве. — Держитесь с Чимином вместе, никогда не живите по одиночке, никогда не бросайте друг друга! Никогда! Он не даст утонуть тебе, не даст сгореть в пламени, не даст умереть тебе! — умирающий вампир крепко сжал своими худощавыми пальцами трясущуюся руку Чеён. — Не смей никогда бежать от него, слушайся его всегда и не спорь, он умнее чем я, чем ты и многие другие, просто сам еще не понимает то, что он сотворит в будущем. Но, на этом пути Чимин может легко потерять тебя, а значит и свой рассудок. Ты должна быть рядом, ты его смысл жизни. Он не сможет без тебя, понимаешь? — жалостливые глаза парня лицезрели плачущее лицо Пак. — Да… — шепчет в ответ Чеён, хлюпая носом. — Что нас ждёт тут, в Шадоу Фуллс? — Только смерть и ничего больше. — холодно отвечает Бэкхён, смотря на Чеён задумчивым взглядом. — Запомни одну вещь навсегда. Вы не должны победить. — Я не понимаю тебя… — Вы победите битву, но войну выигрывать нельзя! Вампиры не должны одержать победу в глобальных масштабах. — Ты о чём, почему? Нас должны истреблять, как скот? — недовольно бурчи, вопросительно приподняв брови. — Поверь вампиру, которому более трёхсот лет. Кровососы не могут и не должны победить, в противном случае начнётся апокалипсис. Охотники нужны везде, понимаешь? Это как природа, которая регулирует численность всего живого. Если бы не болезни и войны, на земле давно бы царило перенаселение. Но голод, холод и заболевания не трогают вампиров. Начнётся апокалипсис. Кровососов будет слишком много, а людей — слишком мало. Вампиры попытаются контролировать ситуацию, но это слишком сложно. Всем будет наплевать, начихать на людишек и их жалкую расу. — злобным тоном проскрипел последние слова, сжимая челюсть. — Стригои… их и так теперь часто можно встретить, страшно подумать, что будет дальше. Конец. Теперь ты понимаешь, о чём я? — поднял вопросительный взгляд на остолбеневшую Чеён. — Мы не должны выиграть войну… — как зомбированная шепчет она. — Чеён, ты помнишь чашу, которую вы нашли с Чимином? — девушка положительно кивнула головой. — Сохрани её, береги как зеница око. Ни в коем случае не пытайся спрятать туда, откуда никто не сможет достать этот драгоценный артефакт. Потому что придёт время, когда чаша по-настоящему понадобится для спасения тысячи, миллионов жизней. Это магический предмет, очень древний и стоящий. Их в этом мире осталось не так много, как и информации о них. Я хочу, чтобы ты… — его речь прервалась болезненным кашлем. Тело Бёна заколотило, оно начало извиваться в руках Чеён, которые пытались хоть как-то крепко ухватить его, прижать к себе и успокоить. — Не умирай, пожалуйста… — вокруг припухших от плача глаз, образовался сброд сжавшихся от боли морщин. — Ты нужен нам, Бэкхён. — слезы стекали прямо на носик, с которого капали на лицо умирающего вампира. Розэ наклонила голову, прижала свой лоб к его, ощущая холод и смерч. Невыносимая боль, невыносимые ощущения. — Пожалуйста… — шепчет Чеён, хотя сама прекрасно понимает, что конец будет именно таких: Бэкхёна нельзя спасти. — Я люблю вас… — сжав веки в одно целое, выдавил слезу, которая начала медленно стекать по его щекам. На лице Бёна появляется улыбка. Искренняя, чистая и душевная. Глаза страдающего вампира наполнились радостью, беззаботность. Страх, боль, горесть, ужас — всё исчезло, лишь теплота и доброта восхваляла его лицо. Бэкхён улыбался именно Чеён, смотрел на неё любящими глазами. Наконец парень понял, что для него значит жизнь: теперь он готов спокойно умереть в руках того, кого очень сильно любит. Он уже не боится распрощаться с жизнью, не боится за его незавершенные дела. Абсолютная уверенность в том, что есть тот, кто сможет продолжить его дело успокаивает. Бэкхён с гордостью и лаской смотрит на Чеён, радуется моменту, как маленький мальчик, смотря на то, как её слезы раз за разом капают ему на щёки. Вампиру хотелось закрыть глаза, в тоже время желание быть тут, вместе с Розэ не позволяло ему этого сделать. Бён лишь желал чувствовать её запах, видеть лицо и ощущать прикосновения. Но Бэкхён больше не выдерживает: глаза закрываются, параллельно пропадает дыхание, кровь продолжала сочиться из рта, после мелкого кашля тело потеряло жизнь. Чеён, погрузившаяся в абсолютный паралич от шока, раскрыла рот и трагично запищала. Заскулив, зависла взглядом на умиротворенном лице Бэкхёна. — Нет… — всхлипывает, крепко прижимая тело парня к своей груди. Чеён проливает горькие слёзы, почувствовав уже приблизившуюся смерть Бёна. Его тело полностью обездушилось, умерло. Горесть, страдание и печаль — всё, что имела Розэ в голове на этот момент. Настолько паршиво и ужасно. Она не смогла его спасти, ей было нечем помочь, но радует лишь то, что соизволила не убежать, а остаться с другом до последнего, провести его до конца пути. «Если где-то там и существует иной мир, то надеюсь ты будешь счастлив и мы ещё встретимся, Бён Бэкхён» — думает про себя Розэ и не обращает внимание на то, что сейчас творится на улице.Тем временем снаружи
Всплески, фонтаны крови проливались на проклятую землю. Эти ужасные, язвительные, колющие уши крики не прекращались. Упырей становилось меньше, но они по прежнему были, без страха усталости и ранений. Враги в строю, крепки, готовые, бешеные как изверги. Кажется, победу сегодня одержат именно они. Джису видит всё это, соображает, попутно дерётся, ведь рядом лежит Чимин, кричащий, залитый кровью, весь оборванный и изуродованный. Теперь Ким приходиться разрываться: следить за тем, чтобы ни одна тварь не подошла к нему, смотреть за тем, чтобы с Сокджином не произошло тоже самое, и, в конце концов, не быть самой съеденной. Она хорошо держится, уверенно взмахивает клинком, прорубая руку одной из твари с громким хрустом костей. Но упыри были слишком агрессивные, валились с разбегу, давили количеством, у Джису оставалась надежда лишь на Сокджина. Надежда на то, что он сейчас что-нибудь придумает, как всегда спасёт её и всю ситуацию в целом. Но тот сам не особо идеально справляется, дела у него обстоят хуже, чем у Джису, всё- таки ум — это его, а битва — не совсем. Но Сокджин выглядел более ожесточенным, яростным, готовым разрывать глотки, что он и делал. Вампиры держались, боролись и сами не поверили своим глазам: лишь толпы трупов, а живых, стоящих на ногах существ, оставалось единицы, которые, развернувшись, кинулись в бегство. — Не дай им уйти! — кричит Сокджин, направляясь к раненому Чимину. Джису, послушавшись, даже улыбнулась таким обстоятельствам: как же приятно охотиться, не быть самой жертвой, а быть тем, кто убивает. Она бежит, крепко держит кинжал и, замахнувшись, пускает его лететь в воздухе. Упырь падает, но медленно приподнимается. Джису, вскинув второй клинок, готовиться и наносит в бегу удар, отрубая тому голову. Пока вампирша охотиться на остатки упырей, Сокджин бежит к Чимину. Тот не потерял сознание, оставался здесь, наблюдая, как его тело пульсирует изнутри. Крови слишком много, тело Пака погрузилось в лужу. Его раны на ногах понемногу начали затягиваться, но слишком медленно. Из — за проломленных, намертво сломленных костей, тело вампира не может регенерироваться за короткий срок времени. — Пак! — в ужасе кричит Сокджин и падает на колени возле парня. — Держись! Слышишь меня? — он взял в свои ладошки холодное как смерть лицо Чимина. Его пустые глаза смотрели наверх, в черных зрачках отражались звезды, искрящие, яркие, как солнце. Губы что-то нашептывали, попутно из них вытекала густая чёрная кровь. Это безжизненность напугала Сокджина, он не знает, как вывести Пака из этого состояния. — Очнись! — направил голову вампира вплотную к своему лицо. — Пак, чёрт тебя побрал! — он начал трясти безжизненного друга, но тот ни на что не реагировал. — Чеён… — шепчет израненный вампир и направляет свой взгляд на Сокджина. — Господи, ты жив! — с облегчением кричит Ким и подхватывает Чимина под плечо. — Розэ… он бежал за ней! — в страхе бурчит Пак, думая лишь о сестре. — Чеён! — крикнул Ким, напрягая по максимуму свои голосовые связки. — Чеён! — кричит во второй раз, в надежде услышать ответ. Но стояла абсолютная тишина, никакой ответной реакции. Сокджин, схватит Пака, начал нести того на своих плечах. Чимин, придя в сознания, начал мысленно пытаться быстрее исцелить хотя бы одну ногу, направляя всю регенерацию именно на это. И не зря, ведь правая нога в действительности начала заживать на глазах, пусть и не быстро, но вполне видимо. Чимин держался, пусть он и не чувствовал своё обмякшее от не хватки крови тело, но он оставался в сознании и шептал имя своей сестры. Ким спешил как мог, чуть ли не выбегая вместе с телом раненого вампира. — Розэ! — вновь кричит Сокджин, когда уже практически подобрался к дому. — Я чувствую запах её крови… — шепчет Чимин, медленно подняв руку, указав тем самым на землю. — Провались всё под землю… — в изумление проговаривает Сокджин, раскрывая глаза от увиденного. Ким еще сильнее ускорился, увиденный им капкан, вокруг которого красовалась лужа крови, сильно насторожил парня. Капли крови расстилали алую дорожку до самого дома. — Чеён! — открыв дверь, крикнул Сокджин. — Есть кто? — ответ не последовал. — Тихо! — сказал Пак. — Прислушайся… — тот напрёк уши и сделал внимательной вид. — Я слышу чей-то плач… — шепчет Ким и направляется вместе с Паком в глубь дома, положив руку того на своё плечо для поддержки. — Чеён, ты где? — прошел на кухню, на полу которой разливалась еще не остывшая кровь. — Что это? — интересуется Пак, увидев горстку пепла. — Плач доносится снизу, надо искать путь в подвал. — соображает Сокджин и начинает бродить, но сразу же увидел дверь, за которой находилась лестница. Когда парни вошли, то плач стал ещё громче, а за ним последовали и громкие, рычащие крики, очень горестные и рвущие уши на куски. Они перепугались, поспешили как можно быстрее спуститься, но застыли на месте. Пак откинулся от Сокджина и облокотился об стену, громко стуча об неё своим телом. Парни молча смотрели на то, как девушка на полу держит тело, рыдая над ним. На лице Пака начали появляться слёзы, а в глазах шок и абсолютная не осознанность, не принятие веры в то, что сейчас происходит на его глаза, какую картинку они сейчас ему показывают. Птицы стали кричать сквозь мрачную тишину, лес оживился, а одинокая луна заливалась багровым оттенком, оповещая о беде, пролившейся крови, которая навсегда застынет в этих проклятых землях. Сумерки пытались скрыть происходящее, что вело к неизбежному концу. — Нет, почему! — молящий вой озарил весь лес. — Нет, не может быть! — эмоции руководили абсолютно всем телом Чимина: кулаки начали неохотно стираться об сухие доски, раздирая кожу до костей. Он не верит своему мозгу, запутался в своих мыслях, в злобной реальности. Чеён, прибывавшая в истерике, развернулась и увидела брата, который сбивал к чертям собачим своими руки об твердый пол. — Чимин, не… — она не может ничего сказать, ведь икота от плача не позволяет молвить ей хоть что-то. — Пак, успокойся! — крикнул Ким и схватил из- за спины руки Чимина, крепко прижав к груди. — Пусти меня! — яростно ревёт в ответ Пак и спускается головой к полу, сжимая каждую морщинку на своём лице от боли. — Чеён… — шепчет в слезах и начинает карабкаться к сестре и телу умершего вампира. — Не может быть… — в изумлении скули, когда видит перед собой лицо Бэкхёна. — Чеён… — он хватает сестру за руку и смотрит на неё не менее трагичным взглядом. — Чимин, прости меня! — бурчит та и начинает вновь плакать, сжав свои опухшие глаза. — Я не знаю, что теперь делать… — она посмотрела на брата глазами, на которых читалось абсолютно всё: чувство безысходности, потерянности и пустоты. — Рози… — шепчет вампир и прикладывает свою руку к щеке сестры. — Я не смогла спасти его. — она отводит лицо в сторону, ведь ей стыдно смотреть в глаза брату. — Мы отомстим! — злобно проговаривает Чимин, смотря на тело Бэкхёна. — Мы отомстим им за его смерть!