На всю оставшуюся жизнь

      Большой зал Хогвартса напоминал поле битвы. Сражались, судя по размаху повреждений, великаны с троллями. Гермиона приподняла подол платья, переступая чьи-то ноги в лакированных туфлях, торчащие из-под стола, и едва не врезалась в Пивза.       — Гермионочка! — возрыдал полтергейст, норовя припасть к ней в истеричных конвульсиях. — Да что же это делается-а-а-а?!       — Спокойно, дорогой друг, — Гермиона увернулась и на ходу заверила страдальца: — Репаро никто не отменял.       Пивз остался оплакивать былое величие Хогвартса, а Гермиона обогнула живописную группу пуффендуйцев и слизеринцев, вяло вскидывающих ноги в попытках станцевать кейли*. Как раз в это время на сцене, возведенной специально по случаю мероприятия, профессор МакГонагалл наконец перестала ломаться и приобняла за плечи просветленного Филча, и вдвоем они с новой силой принялись испытывать на прочность новомодное маггловское изобретение «караоке». Заодно испытанию подвергались уши и нервы всех присутствующих, но исполнителей это уже не волновало. С учетом того, что своей очереди у сцены ожидали профессор Реддл и профессор Снейп, Гермионе нужно было поскорее достичь своей цели и драпать домой. И так ясно, что пятнадцатый вечер встречи выпускников, бесспорно, удался!       Цель сидела на подоконнике и с интересом листала толстый альбом в бархатном переплете. Рядом стояла тарелка с рыбным пирогом, из которой с удовольствием угощалась миссис Норрис. Гермиона пристроилась с другой стороны и положила подбородок на плечо Драко. Он улыбнулся, но головы не повернул.       — Ну как, выжила? — тихо спросил он, переворачивая очередную страницу.       — Да и ты, я смотрю, цел и невредим. Еще и компания у тебя весьма недурственная. Изменяешь мне с миссис Норрис? Вот я все Филчу расскажу!       Плечи Драко затряслись, он наконец повернулся и обнял жену. Когда они отсмеялись, Драко вернулся к перелистыванию альбома, но то и дело склонял голову на бок, чтобы коснуться виском лба Гермионы.       — Может, домой? — предложила она, уступая своему желанию поскорее снять удобные, но надоевшие туфли, оказаться в ночной сорочке и под одеялом… а еще лучше — без всякой сорочки, но в горячих объятиях мужа… Помянутый муж скорчил скептическую рожицу и с серьезным видом кивнул на зал:       — И пропустить это мракобесие? Да мы себе потом не простим.       Гермиона фыркнула. Подобного «мракобесия» в ее жизни хватало, одни детские дни рождения чего стоили! Подрастающее поколение Поттеров, Малфоев, Уизли, Лонгботтомов, Гойлов и Забини способно было превратить в филиал ада любое место. Да что там, только четверых шустрых Забини было достаточно, чтобы перевернуть вверх тормашками и Малфой-мэнор, который Гермиона очень быстро привыкла считать домом, и маггловский развлекательный комплекс со специальными детскими площадками, и даже Запретный лес. К счастью для Хагрида, выводок Блейза еще не дорос до поступления в Хогвартс. Однако время шло, и всего лет через пять alma mater содрогнется под штурмом неунывающих шалопаев. Как это Лаванда согласилась на четверых? Да еще и пятого вот-вот родит… Гермиона только диву давалась, а также благодарила Мерлина, судьбу и неведомые силы за то, что их собственный сын Скорпиус пойдет учиться в Хог не в один год с кем-нибудь из младших Забини.       Кстати, шло не только время, но и Рон Уизли, и двигался он в их с Драко сторону. Ну как — шел… Рон послушно переставлял ноги, старательно обвисая на плечах сестры и почему-то Пэнси Гойл. Дамы дотащили невменяемого Рональда до соседнего подоконника, сгрузили на ровную поверхность и с тяжкими вздохами вытерли трудовой пот. И заметили Малфоев. Джинни подошла перекинуться парой слов и подтвердить шабаш с шашлыками на следующей неделе, а на сцене тем временем менялись исполнители.       Драко подавил желание захохотать в голос и указал дамам на сцену. Профессор Снейп с обычным для него выражением скорбной серьезности на лице тянул за руки профессора Реддла. Тот, некуртуазно задрав мантию, пытался вскарабкаться на возвышение, напрочь игнорируя ступеньки сбоку. Возможно, потому, что на упомянутых ступеньках раздухарившийся Филч припадал к ручке декана МакГонагалл, искренне заверяя ее в своих самых теплых чувствах. Микрофоны они не только забыли выключить, но и оставить на стойках, и весь Большой зал стал свидетелем трепетного объяснения пожилого завхоза и заслуженной ведьмы.       Воодушевленный чужими страстями Рон опомнился, подхватился и побрел куда глаза глядят в поисках собственной жены. Джинни, заметив это, ахнула и бросилась догонять брата, на ходу крикнув девочкам, что на шабаш они обязательно придут! Пэнси, обведя зал взглядом и убедившись, что Грег мирно дремлет за столом, уронив голову в тарелку, подхватила миссис Норрис и отправилась спасать МакГонагалл и Филча, чья любовь неотвратимо перетекала в пламенную прямо на глазах у изумленной публики.       Гермиона покачала бокал и отставила его себе за спину. Драко, конечно, прав: такое пропустить было бы обидно! А то, что она чуть ли не единственная оставалась трезвой, придавало новым впечатлениям некоторую изюминку. Рон, например, будет пылко отрицать, что упился в хлам, Грег станет краснеть из-за того, что заснул за банкетным столом, и те, кто им расскажет об их приключениях и злоключениях, получат еще больше удовольствия, поддразнивая старых приятелей.       — Смотри, что я нашел, — Драко положил руку Гермионе на талию и притянул поближе к себе.       С альбомного листа Гермионе улыбалась она сама, восемнадцатилетняя, слегка взлохмаченная, с шальным блеском в глазах. Взрослая Гермиона, помощник заместителя министра магии, слегка покраснела, вспомнив день, когда делались колдографии для выпускного альбома. Они с Драко только вчера прошли свои последние ЖАБА и весь вечер и утро провели вместе. Когда за Гермионой явились Джинни и Пэнси, чтобы идти колдографироваться, у нее припухли от поцелуев губы, галстук съехал на бок, а с трудом уложенные волосы торчали во все стороны. Девчонки разбухтелись, выгнали Драко менять рубашку на не мятую, а Гермионе кое-как вернули приличный вид. Такой она и осталась на колдографии: с чертовщинкой во взгляде, с загадочной улыбкой на покрасневших губах и с непокорными локонами.       — А ты? — Гермиона провела кончиками пальцев по краю карточки и откинулась головой на плечо Драко. Он пошелестел страницами и открыл альбом на развороте Слизерина.       Восемнадцатилетний Драко улыбался счастливой улыбкой не шибко умного существа, платиновая челка торчала вперед так, словно перед самой съемкой его корова языком лизнула, щеки у него горели, а взгляд плыл. Гермиона прыснула в кулак, а взрослый Драко нахмурился.       — Чего-то я тут на идиота похож, — ворчливо пробормотал он.       — Неправда! — запротестовала жена. — Очень милый, славный такой…       — Угу. Идиот.       Не желая вступать в спор, Гермиона немножко повернулась и покрепче обняла мужа, глядя на него сияющими глазами. Драко хитро покосился на нее и быстро улыбнулся.       — Может, домой? — спросил он и потерся носом о висок Гермионы.       — А как же мракобесие? — она в притворном ужасе распахнула глаза.       — О! — Драко кивнул на сцену, где магистры магии совладали с хитроумной маггловской техникой и собирались осчастливить неблагодарную публику высоким искусством вокала. — Сейчас начнется такое мракобесие, что лучше нам уносить отсюда ноги.       Гермиона, не понаслышке знавшая, каковы друзья свекра, принявшие на грудь лишку и вошедшие в раж, согласно кивнула и спрыгнула с подоконника. Пока она искала в сумочке портключ, Драко что-то вытащил из альбома и с независимым видом спрятал во внутренний карман пиджака.       — Постой, выпьем в дорогу еще…       Ей-ей, весело пьется.       К чертям всё, что не льется… — разнеслось по залу, и под мощные звуки профессорских голосов начали поднимать головы даже самые, казалось бы, беспробудно пьяные выпускники Хогвартса. Драко и Гермиона взялись за руки, сжимая между ладонями медальон, настроенный на дом, и исчезли из Большого зала. Им вслед неслось:       — Налей полней стаканы.       Кто врет, что мы, брат, пьяны?       Мы веселы просто, ей-богу!       Ну кто так бессовестно врет?       Постой, выпьем в дорогу еще…**              Оказавшись в холле Малфой-мэнор, Гермиона отловила Драко за рукав и потребовала показать, что он спёр из выпускного альбома. Драко поджал губы, обиженно насупился и предъявил жене колдографию юной Гермионы со светловолосым пухлощеким мальчишкой на руках. Гермиона улыбалась и целовала карапуза в щеку, ребенок обнимал ее за шею и смеялся.       — Я вообще не понимаю, как наша семейная колдокарточка оказалась в альбоме, — проворчал Драко. — И почему я не помню этого снимка? Это вы со Скорпиусом где? Комната какая-то незнакомая…       Гермиона улыбнулась, обняла Драко за талию и стиснула изо всех сил.       — Это не Скорпиус, — тихо сказала она. — Это ты. Помнишь, в конце седьмого курса?.. А снимок сделал Блейз. Мог бы и отдать, конечно, но ты ж его знаешь — забыл наверняка.       Драко сосредоточенно разглядывал изображение, машинально прижимая Гермиону к своему боку. На колдографии совсем еще молоденькая девушка так нежно смотрела на веселого ребенка, что от этого начинало щемить сердце. Драко ткнулся носом в немного растрепавшуюся прическу жены и почувствовал, как она трется щекой о его плечо. Гармония вернулась в мир, но кое-что все же беспокоило Драко.       — А что с моими щеками на этом снимке? — возмущенно прошептал он.       — Что не так? — удивилась Гермиона.       — Я напоминаю себе хомяка!       Гермиона засмеялась.