Я буду предан вам, пока ложь не станет правдой…
Kuroshitsuji
Сиэль Фантомхайв чувствует, как его пальцы соскальзывают с железных перил. Он терпит из последних сил, не разжимая хватки, чтобы удостовериться, что Себастьян выполнит свою часть сделки. Последнее, что он видит — смерть ангела, виновного в гибели родителей. И Себастьяна, что-то ему кричащего. Сиэль не может разобрать слов: звенящий в ушах от паденья ветер заглушает все звуки. Но одно он знает точно: умирать, глядя в алые глаза Себастьяна — не так уж и страшно. Сбегая во тьму, Сиэль не чувствует боли. Его душа всегда скиталась во тьме. Всегда…***
Гарри кажется, что у него паранойя. Вот уже много лет он будто ощущает на себе чей-то внимательный взгляд из темноты. Сначала это кажется лишь детскими фантазиями. Гарри думает: вот сейчас, посреди ночи, он откроет глаза и на него набросится монстр, который живет под кроватью. Или в чулане. Или в шкафу. Но сколько бы он ни ждал, чудовища так и не появлялись. А чувство чьего-то невидимого присутствия всегда оставалось с ним. Иногда в полудреме Гарри видит, что тьма рядом сгущается и принимает чьи-то очертания, смутно знакомые, вызывающие необъяснимый трепет в груди. Но, видимо, это всего лишь воображение. Потому что с наступлением рассвета он неизменно остается один. Что в комнатушке в доме Дурслей, что в спальне Гриффиндорской Башни. А еще Гарри не может спать. Он часто просыпается из-за собственного крика и мучается кошмарами, в которых он неизменно видит странного незнакомца. Его Гарри встретил много лет назад на Тисовой улице в один из частых дней, когда приходилось приводить в порядок лужайку дяди Вернона. Этот незнакомец просто стоял и смотрел, как Гарри пытается совладать с машинкой для стрижки газона, пока этим не привлек к себе внимание. Тогда мужчина присел, словно пытаясь стать одного с Гарри роста, раскинул руки, будто приглашая подойти. И произнес то необычное имя, которое также часто звучит в кошмарах: «Сиэль». Гарри лишь смущенно пробормотал тогда, что, мол, обознались вы. И испуганно убежал обратно в дом. Но, обернувшись через плечо, успел заметить, как глаза незнакомца словно полыхнули алым, а зрачки — сузились и стали похожими на кошачьи. Это можно было бы списать на воображение, если бы вот уже почти десять лет этот странный молодой человек не снился бы ему, Гарри Поттеру, в самых жутких снах, в которых Гарри все время кажется, что он летит откуда-то в пропасть. Все летит и летит, а следом за ним тянется рука с черными ногтями, будто желая схватить. И эти ярко-алые глаза. Гарри мог бы задать огромную кучу вопросов этому парню, встреть он его еще хоть раз в жизни. Но он его больше никогда не видит. А тени все также следуют за ним, и позже Гарри думает, что он смог с ними подружиться. Однажды они с Роном по нелепой случайности — ну честное слово! — в Запретном Лесу убегают от полчища Арагоговых детей, которые скрежещут жвалами и желают их с Уизли непременно сожрать. И Гарри ощущает, как эта самая тьма, которую он всегда так боялся и избегал, словно ведет его, спасая от преследования огромных пауков. А потом Гарри замечает машину семейства Уизли, безвозвратно потерянную ими же еще на втором году обучения в Хогвартсе. Совпадение? Но это происходит не единожды. Неведомые силы спасают Гарри жизнь довольно часто: во время Турнира Трех Волшебников, в Отделе Тайн, в Министерстве Магии. И он честно пытается выяснить, отчего так происходит, но логических объяснений не находит и решает для самого себя, что это — подарок его мамы и папы с того света, и просто принимает всё, как должное. Вот и сейчас, когда Гарри идет навстречу собственной смерти в Запретный Лес, чтобы не дать Волдеморту разрушить Хогвартс до основания, он чувствует, что тьма убаюкивает его, обволакивает. Гарри почти физически ощущает чьи-то бережные утешающие прикосновения. И ему совсем не страшно, что жизнь сейчас прервется. Ну, почти. Гарри останавливается посреди мрачной поляны, полной Пожирателей. Густые кроны деревьев не дают пробиться и капле света сквозь толстые сухие ветви. Гарри верит, что готов встретить смерть. Поэтому, тяжело дыша, он с вызовом смотрит прямо в глаза Тому Риддлу — собственному палачу. — Гарри Поттер… Мальчик-который-выжил пришел умереть, — с усмешкой произносит Том. В его взгляде читается явное нетерпение покончить со всем этим. Яркая зеленая вспышка озаряет Запретный Лес, и Гарри думает, что уже мертв. Но проходят мгновения, и ничего не происходит. Он все также дышит, ощущает внешний мир. Гарри открывает глаза и видит перед собой фигуру из ночных кошмаров. Перед ним стоит он — молодой мужчина в черном фраке, чем-то напоминающем одежду девятнадцатого века. Его темные волосы слегка растрепаны, а в глазах отражается беспокойство. Незнакомец кривит губы в легкой ухмылке и произносит: — Ну и попали же вы в передрягу, Господин. В голове Гарри неразбериха: он не может понять, отчего эти голос, улыбка, взгляд вызывают в нем такую бурю неконтролируемой нежности, будто его тело, сущность откликаются узнаванием, но сам Гарри никак не может вспомнить этого человека. Мужчина, не оборачиваясь, небрежным взмахом руки заставляет тела Пожирателей Смерти согнуться под немыслимыми углами и упасть замертво. Гарри судорожно сглатывает, не в силах оторвать взгляда от этой первобытной мощи, вызывающей настоящий ужас. Существо, которое раньше казалось человеком, снова обращается к нему, и в голосе слышны смесь горечи и ярости: — Ну что вы, Господин? Я же обещал, что последую за вами, куда бы вы ни пошли. Даже если трон разрушится и блеск короны померкнет, даже если мёртвых пешек станет ещё больше и нам придётся опираться на их разлагающиеся тела, я говорил, что буду рядом. Даже когда прозвенит последний колокол… До тех пор… Гарри не успевает закричать, когда очнувшийся Том, шепча одними губами слова смертельного проклятия, резким движением направляет на его незнакомца палочку, из которой вырывается ядовитая молния и попадает в спину со стороны сердца. С губ Гарри срывается возглас, когда мужчина, нелепо раскинув руки, падает лицом в сухие листья, и этот возглас трансформируется в имя, такое привычное и родное, что от боли щемит сердце: — Себастьян! А перед глазами всплывают кадры как будто из прошлой жизни. Гарри смотрит на… существо? демона?.. и не верит, что он мертв. Не обращая внимания на Тома, он бросается к Себастьяну, переворачивает на спину и нежно проводит ладонью по мраморной щеке. Руку Гарри задерживают у лица тонкие холодные пальцы с черными ногтями, слегка сжимая. И Гарри тревожно вглядывается в светящиеся алым глаза. Взгляд прожигает его душу насквозь, переворачивая весь мир с ног на голову, а тихий голос заставляет мурашки бегать по замерзшей коже. — Хозяин не сможет сбежать от своего демона, мой Господин. Даже в новую жизнь. Себастьян поднимается, брезгливо отряхиваясь, и заводит Гарри себе за спину. Он поворачивается к Волдеморту, судорожно выводящему странные символы волшебной палочкой на морозной земле, и смеется: — Ты правда надеешься победить меня этой сухой веткой? Том Риддл дико озирается по сторонам и нервно смеется. Он видит, что все его соратники пали, но не готов так просто признать и свое поражение. — Ты отправишься на небеса! — кричит Том и выпускает одно за другим запрещенные заклинания. Они все достигают цели, но Себастьян стоит невозмутимо прямо. — Небеса? Мне неизвестна дорога туда, — и в ту же секунду оказывается рядом с обезумевшим от ненависти и страха Томом Риддлом, легким движением длинных пальцев ломает на две части бузинную палочку и сворачивает ему шею. Мертвое тело глухо падает на землю. — Забавно, что эта мерзость пыталась спастись молитвами. Его душа испорчена настолько, что ее просьбы не донесутся до небес. Разве что… прогнившее небо не спустится к нам само. Я чувствую запах разложения… Себастьян не успевает договорить, как откуда-то сверху метеоритом на поляну приземляется яркая желтая вспышка и принимает человеческие очертания. Гарри щурится, не в силах смотреть сквозь обжигающие лучи света. Он различает, что существо с заостренными зубами и светлыми волосами раскинуло огромные белоснежные маховые крылья, кончиками перьев достигающие краев поляны. — Себастьян Михаэлис. Личность, которая величественной походкой шагает прямо в пропасть… Ты без сомнений отвернулся от света. Как это красиво и глупо. Мелодичный голос заставляет землю дрожать. Гарри хватается за голову, разрывающуюся нестерпимой болью. Он пытается смотреть сквозь пелену, застилающую глаза, но видит лишь пылающий дьявольским пламенем Лондон, черные руки человеческих душ, тянущихся навстречу, пытающихся утащить в бездну… Неужели это и есть его прошлое?.. — Я верен себе, моя милая Анжела… Как жаль, что не удалось прикончить тебя полтора века назад. Нужно было бросить тело в пламя и развеять над Темзой, — Себастьян стоит, замерев, как кот, готовый к броску, и пристально следит за перемещениями ангела. В руках Анжелы сверкает меч, и она прыгает в сторону Себастьяна. Он хватает ее за горло, свободной рукой выбивает оружие и прижимает к стволу. Анжела шипит: — Пусть исчезнут те, кто несчастен, пусть исчезнут те, кто бесполезен, пусть исчезнут те, кто осквернен! — бьет наотмашь Себастьяна в лицо, он отлетает и врезается в землю. Анжела нависает над ним: — Если желаете во всём сознаться, то лучше сделать это сейчас, Себастьян Михаэлис! — Тогда я поведаю… Честно говоря, я тот, кто распространил Чёрный Мор по Европе. По-моему, это было во времена Эдуарда III, — и Себастьян медленно выпрямляется. Его ореховые глаза становятся алыми, тьма вокруг сгущается и принимает форму кокона, клыки удлиняются, вместо черных ногтей — длинные острые когти. Он поворачивается к Гарри: — Закройте глаза, Господин. А Гарри больше и не может смотреть. Неразбериха в голове не дает ему ясно мыслить. Гарри не понимает, где он: на недостроенных балках моста над пылающей пожарами Темзой или в глухой чаще Запретного Леса? Его сердце трепещет, а образы застилают память. Он вспоминает свою прошлую жизнь. И свою смерть. Он — Гарри Поттер. Он же — Сиэль Фантомхайв. Как только осознание приходит к нему, Гарри чувствует жжение на правой ладони. Он открывает глаза и удивленно смотрит на печать. Пентаграмма как будто стала бледнее и переместилась с его правого глаза на внешнюю сторону руки, но это без сомнений печать Себастьяна. Гарри невольно видит битву, которая продолжается на поляне. Он замечает каждое плавное движение демона, который сейчас даже отдаленно не похож на человека. Вокруг него летают темные перья, глаза горят адским пламенем. Его руки везде, когти — кромсают тело Анжелы. Себастьян впивается в ангела клыками и, дико улыбаясь, вырывает ей горло. Тьма, сопровождающая его, оплетает ангельские крылья и ломает их, словно крылья бабочки. В тишине раздаются редкие хлопки. Из-за деревьев медленно выходит высокая величественная фигура. Шрамы рассекают шею и лицо мужчины. Длинные белоснежные волосы развиваются по ветру, глаза горят ярко-зеленым, как вспышка от авады, светом. — Гробовщик, — единственное слово, что успевает сорваться с губ Гарри. Уже через мгновение рядом с ним оказывается Себастьян и удивленно заглядывает в глаза. Во взгляде его — весь мир: удивление и надежда, робость и нежность. — Кажется, вы вспомнили, Господин, — Себастьян неловко опускает руку на голову Гарри и зарывается пальцами в растрепанные волосы, а Гарри утыкается в его черный сюртук и вдыхает такой родной знакомый запах. Гробовщик скрипуче смеется и что-то записывает в трансформировавшемся из воздуха блокноте. — Душа Анжелы — одна штука, душа Тома Риддла — семь штук. Чего-то не хватает… Ах, чуть не забыл, — Гробовщик поворачивается к Гарри и хитро улыбается: — Гарри Поттер, переродившаяся душа Сиэля Фантомхайва, в вашем теле есть то, что мне очень нужно именно сейчас. Себастьян пытается заслонить Гарри, но Гробовщик ловко отталкивает его древком огромной косы, появившейся в его руках из ниоткуда. Гарри пытается бежать, но замирает, завороженный величием Бога Смерти. Гробовщик протягивает открытую вверх ладонь, и Гарри опускает на нее свою правую руку. Гробовщик едко хмыкает, разглядывая черную пентаграмму, цепляет безымянный палец краем острого лезвия, и Гарри чувствует, словно что-то мерзкое, гадкое, но незаметное ранее, покинуло его тело. Гробовщик удовлетворенно жмурится: — Душа Тома Риддла — восемь штук, — он треплет ничего не понимающего Гарри по щеке и тихо шепчет прямо в ухо: — У каждого из нас она одна. А у кого-то — одна на двоих. Береги свою, — и растворяется в воздухе, как будто его и не было. Гарри не двигается, чувствуя спиной, как за ним также молча стоит существо из прошлой жизни, в которой он был ему слугой, другом и… семьей. Гарри не знает, что нужно сказать. Зачем Себастьян ждал перерождение Гарри целых полтора века? Как он его нашел? И почему не заключил новый контракт? Оглядываясь назад, Гарри понимает, что судьба мальчика-который-выжил очень напоминает судьбу прошлой жизни его души, но… — Что будет дальше? — голос звучит неуверенно и хрипло. На его плечо опускается бледная ладонь, и отчего-то мрак в голове рассеивается, а на сердце становится необычайно тепло. — Я знаю одно: я ждал не для того, чтобы потерять вас еще хотя бы раз, — Себастьян разворачивает Гарри к себе и внимательно изучает его, стараясь запомнить все мельчайшие детали. Он будто напитывается им, словно черная дыра светом самой яркой звезды. Гарри не может дышать, в его груди появляется странное чувство щемящей тоски. — Я не стану заключать новый контракт. С меня хватит. А Себастьян лишь мирно улыбается, приподнимает голову Гарри за подбородок и, глядя прямо в глаза, произносит: — Я думаю, в нашей ситуации контракты не уместны, мой Господин. Я гонялся за этой душой слишком долго, чтобы просто ее съесть. Он медленно наклоняется, не разрывая зрительного контакта, а тело Гарри будто плавится на медленном огне. Заманить жертву сладкими речами, а затем низвергнуть в пучину тьмы — вот смысл существования демонов. Но Гарри чувствует — не в этот раз. Сейчас все будто по-другому. Гарри подается навстречу Себастьяну и чувствует сладость его мягких губ. Его запах с нотками роз и дикой вишни дурманит голову и лишает силы воли. Себастьян берет правую ладонь Гарри в свою и нежным движением пальцев проводит по связывающей их пентаграмме. Она вдруг вспыхивает красным, и фигуры двух мужчин оплетают призрачные мерцающие цепи, а вокруг летают пушистые, черные как смоль перья. Гарри знает: путей — как звёзд на небе, но лишь один правильный. И, кажется, спустя несколько жизней он нашел свой.Все именно так, Господин. Это душа, которой я хочу овладеть.
Kuroshitsuji