Such a (fool) romantic

Ветер. Он треплет волосы, поглаживает веснушчатую кожу лица, со свистом залетает под колёса велосипеда и шепчет что-то, стараясь пробить щебет песни в наушниках. Пенни чувствует его каждой клеточкой своего тела, и старается дышать настолько глубоко, насколько ей позволяют лёгкие. Паркер нравится это ощущение свободы, которое дарит миру этот лёгкий тёплый ветерок. Шёл только третий день лета, но почему-то уже сейчас девушка понимала, что эти три месяца должны стать лучшими в её жизни: впереди уже поджидал последний год в школе, а потом уже и до колледжа не далеко. Тратить столь драгоценные летние деньки впустую было бы просто преступлением, пускай многие могли бы не согласиться с чересчур активной девчушкой, которая за всё это время уже успела сделать столько, сколько ни одному бы подростку в её возрасту не удалось бы сделать за три дня. И это с ней ещё нет Нэн, которая приедет в город только в середине июля. «Не кисни тут без меня!» — весело прощебетала она сонной Пенни, которая с огромным трудом подняла своё всё ещё спящее тело с кровати, чтобы рано утром проводить подругу в чёртов Сент-Луис. Но всё же, стоило отметить, что если бы не внезапные изменения, которые произошли в жизни девушки накануне, она бы вряд ли носилась по городу на своём синем «старичке» восьмидесятых годов, стараясь занять себя хоть чем-нибудь, что не касалось этих самых изменений. Невероятно привлекательных и талантливых изменений. Несмотря на то, что произошло всё чуть больше недели назад, картинка медленно въезжающего в гараж красного пикапа всё ещё стояла перед глазами так же, как и образ женской фигуры, облачённой в тёмный брючный костюм. Если бы Паркер не стояла у мусорных баков с позорным порванным пакетом в руках, она бы, наверно, так и осталась на том же месте, не в силах сдвинуться с места под пристальным колючим взглядом новой соседки, соизволившей снять солнцезащитные очки. Сказал бы кто-нибудь ей о том, что вскоре по соседству будет жить сама Тони Старк, Пенни бы непременно посмеялась бы над этой стрёмной шуткой, и даже не вспомнила бы о ней при взгляде на единственную подписанную её кумиром книгу, что бережно стояла на полке перед кроватью, но тогда, смотря на то, как женщина устало трёт глаза перед входом в дом, и сдержанно кивает в знак приветствия застывшей на месте девчушке, она была готова поверить во всё что угодно. С тех пор началась та самая глупая игра под кодовым названием «не спались, пока подглядываешь в окно за Тони», в которую девушка играла с завидной регулярностью. Вот новая жительница жёлтого домишки засыпает на лежаке перед бассейном с телефоном в руках, вот вяло хлопочет на кухне, подогревая себе ужин в микроволновке (к счастью, окна Пенни позволяли ей видеть те крупицы повседневной жизни любимой писательницы, о которых она раньше и мечтать не могла). Иногда Старк пыталась работать в маленьком саду, но быстро забрасывала это дело, и, уютно расположившись на уже полюбившемся ей лежаке с бокалом вина или, о ужас, банкой пива, лежала там часами, просматривая ленту новостей в дорогом смартфоне, или читая одну из собственных книг. Жизнь её, судя по наблюдениям юного сталкера, была крайне скучна и однообразна. Почти скучна своей серостью и вялостью, если можно была так сказать о человеке, который всего два года назад смог покорить сердца множества читателей очередным своим шедевром. Так продолжалось ровно до тех пор, пока быстро кинутый в девичье окно взгляд не дал понять Паркер о том, что всё это время Тони прекрасно знала о том, что за ней пристально следит маленькая восторженная поклонница. Всё, начиная от самодовольной полуулыбки, и заканчивая игривым взглядом указывало на рассекречивание столь тайной операции. В наушниках послышалось завывающее «Be you, don't be a fool»*, что заставило девушку печально улыбнуться. «Да уж, подруга. Не будь идиоткой». Погрузившись в свои мысли, Пенни даже не сразу заметила, как пролетела мимо Сабвэя, только потом понимая, что пора бы уже и поворачивать назад — сегодня дядя должен был вернуться раньше, а это означало, что стоило бы вернуться домой хотя бы до шести часов, и прибрать тот бардак, который она оставила после после себя утром. Вот уже в резком вираже на велосипедной дорожке начинает исчезать здание минимаркета, тихо скрипят педали, и, по правде говоря, в тот момент ничего не могло предвещать надвигающейся беды. Ничего, кроме красного пикапа и выходящей из магазины женщины, что держала в руках бумажный пакет с тёмно-зелёной эмблемой магазина. Паркер пронзительно взвизгивает, когда велосипед начинает шатать и таскать из стороны в сторону, и визжит ещё громче, когда тот вовсе начинает стремительно приближать её тело к приветливо раскрывшему свои объятья асфальту. Засмотрелась. Всё происходит настолько стремительно, что она сначала даже не понимает, как оказалась без велосипеда и на земле. Не понимает, почему перед глазами начали вспыхивать оранжевые всполохи, и почему адским огнём сначала загорелись ладони, локти, а потом и бедро. Только когда в голову приходит мысль о том, что девушка сейчас просто напросто слетела со своего «железного коня», боль от удара с новой силой атакует повреждённые места, заставляя едва ли поднявшую себя сидящее положение Пенни вновь скрючится на горячем асфальте, схватившись окровавленными ладошками за ушибленную ногу. — Эй! Да, ей бы определённо не помешала хоть какая-нибудь помощь. Качнувшись в сторону, Паркер морщится, стараясь разглядеть стремительно приближающуюся с противоположной стороны дороги фигуру. — Святые угодники! — восклицает некто, даже не стараясь заметить шокированное лицо пострадавшей, которая в один миг забывает обо всём, внимательно вглядываясь в склонившуюся над ней Тони Старк. Ещё лучше, чем можно подумать издалека. — Ты ведь ничего себе сейчас не сломала? Пальцами пошевели. Пенни несколько раз быстро моргает, прогоняя из головы навязчивые образы. Ну не может такого быть. Просто в голове не укладывается. — Хьюстон, приём. Ты так головой сильно приложилась, что слух потеряла? Давай говорю, шевели пальцами. Каждое движение отдаётся тупой болью, но всё же приходится чуть приподняться (не без помощи руки, осторожно поддерживающей за спину), и несколько раз сжать в кулак ладонь. Больно, но вполне терпимо. Зато колено, что приняло на себя практически весь удар от падения, уже сейчас оставляло на джинсовой ткани тёмно-красное пятно, сигнализирующее о явном плачевном положении разодранной кожи. — Так, но это уже хоть что-то. Давай-ка я тебя сейчас приподниму, и посмот… — Н-не надо, пожалуйста. Я в порядке, правда. В доказательство своих слов девушка старается как можно непринуждённее вытащить с уха не вылетевший при падении наушник и встать, хотя первое ей удаётся куда лучше второго. Боль горячими волнами расходится от колена до бедра и голени, и стреляет в спину, из-за чего бедняжка с хрипящим вздохом валится назад, вновь ударяясь пятой точкой о твёрдую поверхность. Откуда-то сверху слышится многозначительный «хм». — В общем, я тебя сейчас подниму, и посмотрим, как дальше будем действовать. — Договаривает незаконченную фразу Тони, и мягко подхватывает Пенни под саднящий локоть. Тянет вверх, тут же создавая опору в виде самой себя и вновь улыбается, с огромной осторожность освобождаясь от некрепкой хватки слабой руки. На белой футболке тут остаются грязные разводы, но, кажется, именно сейчас женщине на это совершенно плевать. Для себя же Паркер наконец отмечает, что кожа у Старк очень тёплая, приятная на ощупь, и пахнет чем-то сладким, травянистым. То, скорее всего был жасмин. Отпускать руку совсем не хочется, пускай это и приходится сделать через несколько секунд после того, кто девушке наконец удаётся поймать момент хрупкого равновесия, чуть облокачиваясь на больную ногу. — Ну и? Как ты, идти можешь? Неловкий шаг вперёд. Пенни судорожно втягивает носом воздух, и даже зажмуривается, проглатывая болезненный стон, но всё же измученно улыбается, пытаясь держать образ стойкой и непоколебимой. — Да. — Тихо выдаёт она нетвёрдым голосом. — Нет. — Насмешливо говорят ей в ответ, и вновь галантно подставляет руку для поддержки. — Если ты не против, то я подвезу тебя и твою колымагу до дома. А потом как-нибудь уже приведём твои руки-ноги в порядок, и только тогда ты скажешь мне, что с тобой всё нормально. Договорились? Кажется, Пенни теряет голову. Ближайшим пару минут девушка провела на переднем сиденье того самого злополучного пикапа, держа возле себя пакет с продуктами, который «не должен кататься по всему салону, окей?», и слушая причитания человека, к обществу которого отчаянно стремилась, но которого также отчаянно избегала. Сердце груди тревожно пыталось найти путь наружу через дыру в рёбрах, которую она так старательно пыталась проделать мощными ударами изнутри, а в ушах всё ещё шумело после удара головой, но тот факт, что она сидит в машине Тони, которая запихивает чуть покорёженный велосипед в кузов, при этом ругая нерадивую девчонку за невнимательность, никак не хотел занимать своё место на полке под названием «то, что следовало бы принять как должное». Единственное, что сейчас не давало Паркер в полной мере начать радоваться или паниковать (тут уже зависит от ситуации), это крайне неприятная боль в тех местах, которые доблестно встретились с шершавой поверхностью асфальта. При ближайшем рассмотрении оказалось, что разбитые ладони выглядят куда хуже колена, но болят гораздо меньше, в то время как локоть практически не болел, но истекал кровью с такой силой, что всерьёз можно было бы задумать о том, чтобы попросить у дяди денег на то, чтобы оплатить писательнице чистку салона. Опомнилась Пенни только тогда, когда почувствовала лёгкое покачивание. Автомобиль мягко выехал с парковки перед Kwik Star, и двинулся вдоль дороги, объезжая заправку. Сначала повисла неловкая тишина: девушка напряжённо уставилась перед собой, «внимательно» изучая содержимое пакета, всё ещё пытаясь избегать тех пристальных взглядов, которые кидала на неё Старк, а сама женщина за рулём похоже пыталась собрать свои мысли в кучу для того, чтобы всё же завязать хоть какой-нибудь разговор. — И так, — начинает она, улыбаясь уголками рта. В голове тут же проносится мысль о том, что пялится в такой ситуации не стоит, но Паркер замирает, следя за изящным движением рук, выворачивающих руль для очередного поворота. — значит, ты у нас любишь подглядывать за людьми? Ох, чёрт. Где-то внутри всё холодеет, превращаясь в одно сплошное неразборчивое месиво из сожалений о содеянном и ужаса от осознания своей вины. Тони заметила. Но, может, она говорила о последнем разе, когда ей и вправду удалось подловить соседку на столь постыдном для неё занятии? Или речь идёт обо всей этой неделе? — Что? Нет, с чего вы вообще взяли? Мы же… мы же просто взглядами с вами пересеклись, а вы… — Знаешь, трудно не заметить, когда за тобой целую неделю шпионят с высоты второго этажа, и даже не пытаются это скрыть. — В голосе Старк, на удивление Пенни, не слышится злобы или негодования. Наоборот, кажется, вся эта ситуация начинает её смешить, и она с трудом сдерживает смех, всё больше и больше стараясь ограничиваться одной лишь улыбкой. — Это было жутко, правда. Но, скажу честно, не стану тебя ругать, если мы договоримся о том, что впредь, когда тебе захочется поглазеть на то, как я прокрастинирую у бассейна или грею в микроволновке консервированные сосиски, то просто советую просто зайти ко мне на чай, а не выглядывать из своего окна в попытке рассмотреть, чем же я всё-таки занимаюсь на кухне. Девчушка замерла, во все глаза смотря на то, с каким спокойствием Тони говорит о том, о чём даже мечтать было страшно. Зайти на чай? Это как вообще? Просто взять, и зайти на чай, принеся с собой дядин финиковый пирог и конфеты? Поверить в происходящее было сложнее, чем поверить в существование всяких там сверхскоростных мутантов, или того парня из комиксов, который мог силой мысли смять целую машину, и даже глазом при этом не моргнуть. Но, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, и убедить Старк в том, что беспокоиться ей не о чем, Паркер выдавила из себя скомканное: — Вы греете консервированные сосиски? Боже мой, какой ужас. По машине разнёсся приглушенный смех. Когда пикап задрожав, остановился перед подъездной дорожкой у широкого светлого гаража соседского дома, Пенни показалось, что прошла целая вечность перед тем, как дверь сбоку распахнулась, и тёплая ладонь аккуратно подхватила её запястье, предотвращая новое падение. Общим вердиктом стало решение о том, что продукты из машины можно забрать позднее. — Есть кто из взрослых? Будто заранее зная ответ девушки, она сразу направляется к железной калитке заднего двора, и, всё ещё удерживая на себе вес Паркер, с громким скрипом отворяет её. — Нет. Дядя Мэтт приедет только часа через два, так что… Женщина понимающе кивает. Ну разве не идеал? В доме Тони пахнет совсем по-другому, не так, как от её кожи или одежды. Ещё пропахшее новым хозяином жилище пахнет пылью и стариной. Пенни вообще не помнит, чтобы на её памяти в этом доме хоть кто-нибудь жил. Сколько себя помнит, жёлтый гигант с огромными окнами и пышными кустами сирени на переднем дворе всегда пустовал, оставаясь для местной ребятни предметом тайн и сплетен, в которых говорилось о страшных убийствах и злобных духах, проживающих в стенах старинного коттеджа. Старк же совсем на духа похожа не была: слишком уж тёплая и осязаемая для всей этой мистической шелухи, которой даже не стоило забивать себе мозги. Сейчас в доме полным ходом кипела распаковка вещей. Тут и там стояли ещё нераскрытые коробки с широкими чёрными надписями маркером, кое-где небрежно был брошен пенопласт и упаковка с маленькими шариками, наполненными воздухом, а судя по смятой на тёмно-синем диване простыне, куда, собственно, Пенни и усадили, на этом же диване и приходилось спать восходящей звезде современной литературы. — Так говоришь Чикаго? — Тони с головой зарывается в кучу коробок в дальнем углу, выискивая в груде хлама аптечку. — Прости, детка. Я и вправду не помню. — Вы не обязаны помнить всех, но просто хочу сказать, что «Падение Ра» — нечто невероятное. Чёрт, вы ради этой книги почти два года жили Каире, и я просто не могу поверить, что у этой книги такие низкие рейтинги. Она же… она заслуживает большего! — Вот именно поэтому я и приехала сюда. — Со вздохом отвечает ей Старк, в конце концов извлекает откуда-то из недр вещей чёрную пластиковую коробку с изящным цветочным орнаментом. — Людям с каждым годом всё меньше и меньше нравятся мои книги. Им нужно что-то свежее, что-то необычное. Сейчас уже никакому не интересно читать о каких-то там богах и чудовищах. Им нужны отношениях, химия. Я не буду винить никого винить в столь посредственных интересах, но я на самом деле не представляю, про что мне писать следуюущую книгу. Мой агент… — Николь Фьюри? Она всё ещё работает с вами? — Да, именно так. — Снова эта сдержанная улыбка. Бережно убирая грязь и лишнюю кровь с помощью стерильных салфеток и перекиси водорода с дрожащих ладоней, она может лишь тяжело вздохнуть. — Фьюри дала три месяца на то, чтобы я написала что-нибудь стоящее, но я правда не думаю, что из этого что-то выйдет. Так, подожди-ка, не дёргай только локтями. Не хватало ещё мне от тебя по лицу получить. Пенни не знала, что было для неё приятнее — слушать то, как её кумир говорит о книгах, или то, что этот кумир в тот же момент бережно вычищал дорожную пыль из потемневшей ранки на локте. Наверно, второе сейчас привлекало её гораздо больше, ведь ощущение тёплых пальцев, крепко удерживающих девичью руку в неподвижном положении куда больше тянуло на то, что когда-то могла себе представить девушка. Тони вообще сама по себе была просто удивительной, и, смотря на её фотографии в сети, или на вырезки из журналов, которые Паркер хранила у себя в ящике стола, Пенни даже представить не могла, что эта женщина окажется настолько приятным во всех смыслах этого слова человеком. Каждая деталь её образа показывала каждому её превосходство, её непоколебимый авторитет. Даже в измазанной чужой кровью футболке и старых потёртых джинсах она выглядела так, будто прямо сейчас шла покорять мировые подиумы своей походкой, а после — вести вести ожесточенные дебаты с нынешним правительством. Она была невероятна. Как всегда. — У нас очень живописный город. Тут даже рядом река есть, и озеро, и, если вам это интересно, конечно, промышленная свалка. Там куча всякой техники постоянно лежит, а недавно вообще старый катер откуда-то из Милуоки привезли. На самом деле очень вдохновляющие места. — - Паркер объясняет всё это с таким рвением, что даже не несколько секунд забывает о боли в колене, но очень быстро теряется и поджимает губы, не давая своему смущению перехватить контроль над созданием. — Я вас могу если что провести куда угодно, так что если вам будет нужна помощь, можете обращаться. Я теперь ваша должница, мисс Старк. — Ох, как по ушам-то режет. Давай просто Тони, хорошо? А теперь снимай штаны. Похоже, в чём-то Пенни всё же ошиблась, когда называла Тони идеальной женщиной. Почти в ту же секунду Старк давится смехом, роняя голову на диван без сил на то, чтобы хотя бы сделать вздох. В уголках её глаз выступают прозрачные капельки слёз, которые она промакивает кончиком указательного пальца. — Чего ты на меня как кролик на удава смотришь? Не собираюсь я тебя насиловать, Боже! — выдавила она, легонько толкая девчонку в бок. — Мне же нужно как-то до твоих колен добраться, глупое ты создание. Так что вперёд — джинсы вниз, голову наверх, руками не трогать. — Ой, а может лучше не надо? Наверно, со стороны Паркер это прозвучало крайне неубедительно, потому что под грозное «я сейчас сама их с тебя стяну, и не отдам» ей всё же пришлось спустить свои бедные джинсы до вниз. На бедре уже во всю цвел широкий яркий синяк, украшенные багровыми крапинками, чуть ниже — пара продолговатых царапин, а на самом колене можно было рассмотреть лоскут содранной кожи и кровь, маленькими капельками собирающуюся на поверхности бледной кожи. Если бы не резкая боль на месте ушиба, выглядело бы очень даже эстетично. — Шрам небольшой останется. Но это не страшно, его не сильно будет видно. Мягкое поглаживающее движение по напряженной ноге, призванное хоть как-то успокоить и без того взволнованную девчушку, вызывает в ней целую бурю эмоций, и рука женщины оказывается перехвачена и остановлена на пол пути. Не хватало тут ещё раньше времени коньки отбросить. — Полегче, солнышко. Я же сказала — не нужна мне твоя невинность. — Тони вновь смеётся, на этот раз тише и сдержаннее. — Кстати, можешь пока не одеваться, дай ранке подсохнуть, а то потом ещё хуже будет. К лицу моментально приливает краска. Кажется, Старк совсем не знает о таком термине, как «личное пространство», или оперирует им очень, очень плохо, раз может позволять себе такие вольности. А впрочем, что вообще себе не может позволить Тони Старк? — Сосиски будешь? Вопрос настолько неуместный и выбивающийся из общей картины, что у Пенни в горле застревает ком, и она не совсем понимает, о чем идёт речь. — Ну же, сосиски. Из банки. В противном соусе. Образ маленьких розовых скользких обрубков, которые плавают в мутной оранжевой жиже, как бы это странно не прозвучало, вызвал у Паркер настоящий приступ голода. — Ах, точно. Сосиски буду. Только не грейте их, ради всего святого. Небольшая гостиная опять наполнилась смехом. Так Пенни и познакомилась с Тони. Со спущенным штанами, с банкой сосисок в руках и со стерильными салфетками на коленях. Лето начиналось замечательно.