Вместе с рождения и до самой смерти

Добчинский и Бобчинский, так всегда звали двух неразлучных друзей детства. По иронии судьбы их нельзя было различить по имени или отчеству — оба носили одинаковые имена, имена отцов были также одинаковы. Но не только имена у них были одинаковы, выглядели они почти как близнецы. Одним словом, трудно было с первого взгляда назвать кто тут Добчинский, а кто, собственно, Бобчинский. Всё началось с самого детства. Наши уважаемые Добчинский и Бобчинский жили по соседству и часто играли вместе в беззаботные детские годы. — Эй! Петя! — прокричал бегущий мальчик, чтобы привлечь внимание другого мальчика, сидевшего на большой ветке дерева, раскинувшегося над пыльной дорогой для повозок, — Смотри, что я знаю! — Ну, и что там у тебя? — без особого энтузиазма спросил второй мальчик, спускаясь с ветки ловко, словно прирождённый древолаз, — Если ты опять покажешь мне, как плавать в речке, то я позову взрослых и всё расскажу про твои проделки! — Ну! Петя! Не кипятись, я же не нарочно испачкал твой костюм в прошлый раз, — оправдываясь, произнёс мальчик, — Да и вообще, я научился одной штуке, называется «скороговорка»! Спорим, ты таких не знаешь! — Что за заморская придурь? — надменным тоном спросил Петя, он очень любил говорить «придурь», по его мнению, это делало его более взрослым и обученным, — Говори уже, чего молчишь! — Хех, слушай внимательно! На дворе трава, на траве дрова! — ловко отчеканил мальчик, и, красуясь, посмотрел на удивлённое лицо Пети, — Повторить? — Да для чего же?.. — не спасовал Петя, — Я и так всё услышал и запомнил. На дворе дрова… Трава… На траве двора… — Ха-ха-ха! — рассмеялся мальчишка, — Запомнил, да? На траве двора, ха-ха-ха… — На дворе трава, на траве дрова! — в порыве злости выкрикнул Петя, его знатно смутили насмешки друга, — Это глупость сущая! Нет бы заняться охотой… В голове Пети появилась потрясающая идея, и он нарочно издевательски произнёс: «Гаврила сделал для меня лук и настоящие стрелы!» Его друг восхищённо удивился. — С железными наконечниками? — выдохнул Петя, — Твои стрелы железными наконечниками! — Да, настоящие стрелы! — горделиво выпятил грудь второй Петя, — Я покажу их тебе, но трогать запрещаю. Порежешься ещё, а потом нажалуешься своей маме… — Я не буду жаловаться! Только дай мне попробовать выстрелить разочек! — затряс кулачками Петя, — А я научу тебя ещё одной скороговорке. Она не такая сложная, как первая. У бабы — бобы, у деда — дубы, у бабы — бобы, у деда — дубы, у бабы — бобы, у деда — дубы! Петя протараторил скороговорку и уставился на друга, с надеждой смотря в его глаза. — Ну… Ну, ладно! Пошли! — сдался Петя, — Дам я тебе пострелять. Только больше не повторяй этих «у бабы- бобы, у деда — дубы…» — Ура! Не буду! У бабы — бобы, у деда — дубы, ха-ха-ха! — закричал мальчик, бросаясь наутёк от разозлённого друга, — У бабы — бобы, у деда — дубы! — Так нечестно! Чего ты убегаешь, стой, врун! Друг бежал так быстро, что Петя не мог его догнать, хотя очень старался хотя бы не отставать от его бешеного темпа. «Настоящий живой волчок!» — думал Петя, перескакивая через очередной камешек, вылезший из каменной облицовки дороги. До дома Добчинских оставалось совсем не далеко, когда Петя вдруг не осмотрительно запнулся и полетел вперёд, больно раня ладони и тощие коленки. — Ой! — совсем как девочка вскрикнул Петя от неожиданности. — Ты чего там застрял? — спросил его мальчик, успевший отбежать на приличное расстояние за время падения Пети, — Петя! Петя еле сдерживал слёзы, нахлынувшие вместе с волной щиплющей боли в стёртых коленях и расцарапанных ладонях. — Ой-ёй! — проговорил подбежавший Петя, — Теперь и шрам останется! — Да замолчи! — рассердился мальчик, — Это ты виноват, куда рванул так быстро! — Да я-то тут причём? — искренне удивился Петя. — Да! Ты виноват! — уже успел расплакаться мальчик, — Больно вообще-то! Петя закрыл рот, до этого он хватал воздух, чтобы восстановиться после бега. — Ладно, давай руку, пошли домой, — он протянул руку Пете и с полной серьёзностью и знанием дела заявил, когда Петя уже встал, слегка пошатываясь и хватаясь за его руку, — Плюнь на ладони, так быстрее заживут. Петя удивлённо поднял на него заплаканные глаза и кривовато улыбнулся. — Какую же чушь ты мелешь… Тьфу, — произнёс он, сплёвывая на грязную ладошку, — Правда быстрее зарастут? — Ну, конечно же! — широко улыбнулся мальчик, — Пошли. Чья-то сгорбленная и побелённая годами фигурка замаячила на горизонте. К мальчикам со скоростью среднестатистической старушки приближалась Евдокия, машущая рукой. — Пётр Иванович! — послышался её встревоженный голос, — Пётр Иванович, вот ты где! Еводокия бодро прибавила шагу и уже через минуту оказалась рядом с Петрами. — Пётр Иванович, матушка зовёт к себе. У неё есть что-то важно к тебе. Где ты изволил пропадать, Пётр Иванович? — спросила старушка, останавливаясь рядом с мальчиками, — Ох, Пётр Иванович, где же ты так расквасил коленушки? Она, щурясь, посмотрела на двоих, как будто бы не понимая, кто стоит перед ней. — А, Пётр Иванович, это важное дело, идём же, — произнесла Евдокия и повернулась к дому, смотря на мальчишек через плечо, — И ты тоже пойдёшь, я обработаю твои раны. — Ты чего, Евдокия! Что там моя мама говорит? — строя не довольную мину, спросил Петя, — А? Евдокия вытаращила на мальчиков глаза. — Прости, Пётр Иванович, не признала! Со зрением непорядок, все на одно лицо, особенно вы с Петром Ивановичем похожи, — старушка потянула мальчика с разбитыми коленками за собой, — Пошли же. — Пока, Петя! — прокричал другу вслед Петя, помахивая рукой в знак прощания, — У бабы — бобы, у деда — дубы! Детство Добчинского и Бобчинского прошло беззаботно и радостно. Получив равное по своей неполноценности образование, благодаря своим отца — городским помещикам, уже молодые люди Бобчинский и Добчинский активно бездельничали. И появилось у них престранное для любого русского мужика увлечение — сплетни распространять. Но до того их это увлекло, что ни остановить, ни запретить им уже ничего нельзя было. — Что же, Пётр Иванович, вы уже слышали новость? — будничным тоном спросил своего друга Добчинский, — Говорят, что в наш городок собирается приехать дворянская семья. — Да-да, слышал я эту новость, Пётр Иванович, — ответил ему Бобчинский, — А слышали ли вы, что приедет молодая дворянская дочка, говорят, она училась в пансионе для благородных девиц! — Вот оно, какое дело! — заинтересовался Пётр, — Знали ли вы, Пётр Иванович, что наша дворовая девка Настасья нынче вышла замуж и теперь ходит беременная? — Настасья? Она ли ходила с короткой косой из-за несчастного случая на кухне? На её лохмы попала искра, и те вспыхнули не хуже щепок, — поддержал разговор молодой Бобчинский. — Всё верно, Пётр Иванович. Кто мог бы подумать, что кто-то добровольно захочет сделать её своей женой. Без косы, а особенно крестьянка — просто ущербная девица, — с лицом эксперта в девичьей красоте заявил, Пётр Добчинский, — Что же, Пётр Иванович, не думаете ли жениться в скором времени? Пора бы уже найти себе милую жёнушку да жить с ней припеваючи. — Жениться, Пётр Иванович? А вы сами-то когда надумаете? Хочу погулять на вашей свадебке, пока жив ещё и полон сил, — ловко перевёл тему Бобчинский. — Лично я считаю, что чем раньше — тем только лучше. Чтоб уже заранее знать, что вернёшься не в пустой дом, а к накрытому столу и к красавице жене, — Добчинский как всегда думал о будущем. — Звучит очень разумно, но кто же будет идеальной для меня женой? На днях батюшка завёл разговор о женитьбе, даже пригласил к нам семью Борзовых, они разводят борзых собак, — продолжил Бобчинский, — А слышали ли вы, Пётр Иванович, что та дворяночка ещё и красивая, что небеса на её фоне меркнут и тускнеют? Радостные обсуждения прервал грубый мужской голос: «Пётр Иванович, Пётр Иванович, где вы слышали эти интригующие слухи?» Мужчины обернулись на голос, прозвучавший за их спинами. — А, Антон Антонович! Как ваше здоровье? Как служба? — спросил дружелюбно Бобчинский, — А мы тут с Петром Ивановичем обсуждаем свадьбы. Вот, вы как думаете, когда лучше всего вступать в брак? Антон Антонович нахмурился и сложил руки на груди. — Лучший возраст для женитьбы — до армии. Ты ещё молод, красив и красноречив, как я, например. Поэтому я ищу себе невесту, — чистосердечно признался мужчина. — Вот это дело, Антон Антонович! — по-товарищески хлопнул его по плечу Добчинский, — Говорил я, чем раньше — тем лучше. Слышали, Пётр Иванович? Но Бобчинский уже стоял рядом с молодой Хлоповой, о чём-то разговаривая с ней. Он смеялся и шутил, вызывая на тонких девичьих губах улыбку. — Сдаётся мне, что он уже разбалтывает всем о нашем разговоре, Пётр Иванович! — заключил молодой человек, — А? Пётр Иванович, куда вы? — Уж вижу я, что он треплется, — с недовольством произнёс Добчинский, — Побегу в ту сторону, может, ещё и успею рассказать другим первым. Всего доброго, Антон Антонович! Добчинский, смешно подпрыгивая, пустился к дому Пошлёпкиных, из окна которого виднелась спрятанная в узел коса женщины средних лет. — Вот же болтуны! Не хуже баб себя ведут, ничего не скажешь, женежки подстать самой болтливой девке вышли! — разочарованно цокнул языком Антон Антонович, — Жениться они решили… Не прошло и недели, как в городке N объявились герои неутихающих слухов и всяческих догадок. — Анна Андреевна, — учтиво представилась девушка, облачённая в красивое голубое платье с цветочным мотивом, ни капли не подходящим под насыщенный карий цвет её глаз, — Приятно познакомиться. Она кокетливо улыбнулась, прислоняя ладонь к щеке. — Меня зовут Пётр Иванович Добчинский, — представился мужчина, вежливо целуя ручку новой знакомой в знак приветствия. — А я Пётр Иванович Бобчинский, очень приятно, что слухи не врали, — улыбнулся вошедший вслед за другом Пётр Иванович, — Вы невероятно элегантны! — Ох, как приятно слышать комплемент от вас, дорогой Пётр Иванович, — улыбнулась в ответ девушка. — Вам, наверняка, не впервой слышать комплементы в свой адрес, не стоит прибедняться, — продолжил улыбчиво Бобчинский. — А вы мастак делать дамам комплементы, Пётр Иванович, — едко усмехнулся Добчинский. — Всё потому что у меня богатый опыт общения с вами, Пётр Иванович, — без задней мысли произнёс Бобчинский, поворачиваясь к другу. — Что же говорили про меня слухи? — с нетерпением в голосе спросила гостья. — Анна Андреевна, это были разные истории про ваше происхождение и учёбу в пансионе для благородных девиц, — рассказал Пётр, прикрывая глаза. — Нет же, Пётр Иванович, вы забыли про невероятные подробности… — Бобчинский начал было говорить, но его перебил Добчинский. — Ах, прощу простить. Спасибо, Пётр Иванович. Анна Андреевна, мы слышали, будто на вас желает жениться наш Антонов Антонович. Девушка изумлённо посмотрела на мужчин, её личико вытянулось. — Антон Антонович? Расскажите мне про него немного, — смущённо попросила Анна, — Что же он за человек? — О, он самая заметная личность нашего города. Скоро Антон Антонович собирается на службу, но это никак не помещает ему жениться. Он ищет себе невесту! — взял голос Бобчинский, — Добрейшей души человек, статный красный молодец, ха-ха! Пётр Добчинский сердито цыкнул на него, и, дёрнув за рукав, отвёл в сторону. — Кто же так жениха представляет? Нет, Пётр Иванович, вам ещё многому предстоит научиться… У меня! — прошептал ему на ухо мужчина и отстранился, обращаясь к девушку, сидящей за столом, — Не слушайте моего друга! Он крайне плох в описаниях, давайте я лучше вас познакомлю с Антоном Антоновичем, а заодно и покажу город. — Звучит просто прекрасно, — произнесла девушка, наматывая на пальчик выбившийся из замысловатой причёски локон и смотря куда-то в сторону. — А вот и наша знаменитая цирюльня, — оповестил Добчинский, указывая на небольшой кривоватый домик с грязной вывеской, на которой крупными буквами было выведено: «Цирюльникъ». — Говорите, у цирюльника пятеро детей? — с сомнением спросила Анна Андреевна, обращаясь к Бобчинскому. — Именно так! И все от разных матерей, — ответил мужчина, активно жестикулируя, будто пытаясь показать целую кучу детей в пространстве перед собой. — Как необычно, — с лёгким недоумением отозвалась Анна, — И что же они все живут в одном доме? — Совсем нет. Сейчас у цирюльника одна жена, а прошлые померли, оставив ему малых детишек на попечение, — развеял сомнения девушки Добчинский, — Самому младшему сейчас десять. Их неспешная прогулка прервалась, когда из-за угла к ним вышел Антон Антонович, чуть не столкнувшись с зазевавшимся Бобчинским. — Доброго утра, господа, — поздоровался мужчина, — Антон Антонович Сквозник-Дмухановский. Он говорил громко и чётко, стоял вытянувшись в постройке смирно. Анна Андреевна совершила перед ним реверанс, как это было принято в высших кругах. — Приятно познакомиться, я Анна Андреевна. Я многое слышала про вас, Антон Антонович, — кокетливо улыбнулась девушка, — Мои новые друзья говорили, что вы весьма хороший молодой человек. — Рад слышать, что нахожусь на хорошем счету у горожан, — поблагодарил за похвалу мужчина, — Должен признаться, вы тоже были главной героиней слухов, ходивших в нашем городе на прошлой неделе. — Ах, и что же вам было про меня известно? — игриво спросила девушка. Прошло очень мало времени с приезда семьи Анны Андреевны, но Антон Антонович уже был настроен на предложение руки и сердца. Добчинский и Бобчинский без устали бегали по городу, оповещая соседей о последних новостях из личной жизни почти молодоженов. В один прекрасный день, пробегая мимо дома Анны Андреевны, Добчинский и Бобчинский были приглашены ею на чашку чая. Анны выглядела самым таинственным и возбуждённым образом, её щёки раскраснелись, в руках она держала слегка помятый ею же листок. — Ах, Пётр Иванович! Пётр Иванович, можете ли вы знать, что я получила совсем недавно от моего дорогого Антона Антоновича? — начала девушка, — Можете ли? Добчинский и Бобчинский переглянулись. — Это любовное письмо? — озвучил общую догадку Бобчинский. — Да! Любовное! — радостно сообщила Анна и опустила глаза на листок, — Вот только я не могу прочитать ни слова из него. Здесь сплошные закорючки и непонятные пятна. Анна Андреевна удручённо протянула мужчинам листок, чтобы те могли убедиться в её словах. Пётры Ивановичи пару минут разглядывали письмо, пытаясь разгадать его содержание. — Да, не понятно ровным счётом ничего, — констатировал факт Добчинский, — Вы уверены, что оно от Антона Антоновича, Анна Андреевна? — Это письмо было вложено в конверт, подписанный Антоном! — отвергла догадку Петра девушка, — Я не смогу прочитать его письмо и не напишу ответа. А если он обидится или подумает, что я не хочу быть его невестой? — Быть невестой? — хором вопрошающе вскричали мужчины, — Так это всё правда! Анна Андреевна запоздало закрыла рот рукой. — Теперь наша договорённость нарушена! О, нет! — Анна Андреевна, мне очень неприятно, что вы рассматриваете нас только как последних болтунов! Поэтому предлагаю вам взаимовыгодный обмен, — с ноткой обиды в голосе огласил Добчинский. — Чего же вам хочется? — Нам интересно узнать содержание письма! — сказал Бобчинский, поглядывая на друга. — Если вы позволите нам прочитать письмо, то мы сохраним вашу тайну, — закончил мысль Пётр Иванович. — Пёрт Иванович, а вы хитрее, чем кажетесь, — усмехнулась девушка, — Но каким образом вы собираетесь его прочесть? Я не смогла, больше некому! — Есть в нашем городе один человек… — начал Добчинский. — Его зовут Иван Кузьмич Шпекин, обожает читать всё, что под руку попадётся. У него-то точно глаз намётан на кривые подчерки! — завершил речь Бобчинский. — Вы гении! Однако, Добчинский и Бобчинский так и не сдержали обещание, данное Анне. Они разболтали всему городу, но «по секрету». Весь месяц шло напряжённо наблюдение за Антоном и Анной, пока не наступила счастливая развязка — красивая и пышная свадьба! Таким образом, Анна Андреевна осела в городке N и обосновалась среди соседей. Мало кого удивило то, что Антон Антонович стал городничим, сразу по возвращению со службы. Прошло много лет, а странная дружба между женой городничего и городскими мещанами Добчинским и Бобчинским лишь укрепилась, он часто делились самой актуальной информацией, устраивали пересуды и различные обсуждения, собирайся вечерком на чаёк. — Чрезвычайное происшествие! — Неожиданное известие! Кто знал, что простая ошибка и привычка рассказывать обо всём окружающим могут привести к краху целого аппарата управления городом? Молодой человек, едущий из Сант-Петербурга в родную губернию, по фамилии Хлестаков может оказаться наглым прохвостом, бесчестно сыгравшим на жадности и провинциальной доверчивости все важных лиц городка N? Все будто ослепли, никто даже не заподозрил Хлестакова в обмане, прислуживали ему, пытаясь выбить себе местечко под солнцем. Наивная вера в честность чиновника Хлестакова, развесили уши, поглощая его истории одну за другой. Кто же оказался козлом отпущения в этой истории? Не трудно догадаться, что ими стали Добчинский и Бобчинский, наши Пётры Ивановичи, которые так не осмотрительно распустили сплетни, ввёдшие все в заблуждение. Но можно ли винить только их двоих? Отнюдь, нельзя. Вся история показывает насколько могут быть доверчивы и глупы люди, насколько алчные цели они могут преследовать. Неоднозначный вывод, кто же виноват? Но нет худа без добра, Петры в минуту опасности почувствовали странное родство и единение, став братьями по-несчастью. Стоя в толпе разъярённых и обиженных горожан, Добчинский и Бобчинский хватались друг за друга, словно за спасительную тростинку. Но на этом ничего не закончилось. Жизнь всегда идёт своим чередом, даже после страшного краха, на месте пепелища вырастет новая жизнь. Городок N начал приходить в себя после опустошительного противостояния Хлестакову и настоящему ревизору, приехавшему к ним вовсе не инкогнито. Одна из дочерей Бобчинского благополучно вышла замуж, свадьба молодых только-только отгремела. Пётр Иванович, чем-то крайне озабоченный, бежал по дороге. Навстречу ему выглянул Добчинский, тоже о чём-то задумавшийся. На пути мужчин стал мостик через небольшую речку, на которой они часто играли в детстве. — Доброго утра, Пётр Иванович! — прокричал Бобчинский, завидев давнего друга, — У меня такие новости, такие новости! — Что у вас стряслось, Пётр Иванович? — спросил Добчинский, уже подошедший к мостику, — Поздравляю вас со свадьбой ещё раз. Передайте наилучшие пожелания от меня невесте. — Благодарю вас, — закивал мужчина, ступая на первую ступеньку моста, — Знаете, моя дочь… Пётр Иванович! Бобчинский оказался лицом к лицу с Добчинским, который не отошёл, чтобы уступить ему дорогу. Пётр неловко замолчал. — Что же вы тут стоите? Дайте мне пройти, Пётр Иванович. У меня важное дело к Анне Андреевне! — Что же я это я должен уступать? Почему бы вам не уступить? Вы не успели пройти и половины моста, Пётр Иванович, вам ближе, чем мне! — произнёс Добчинский, — Да и у меня тоже важное дело. Не мешайте мне, пожалуйста! — Ах, вот как! Я уверяю вас, что прошёл достаточно много для своих почтенных лет и не могу уступить. Вы на месяц младше, вам и легче, Пётр Иванович! — настаивал на своём Бобчинский. — Уж извольте согласиться с моей просьбой! — Это срочно! — Пётр Иванович!.. — Добчинский взял друга детства за плечи и попытался слегка отодвинуть, весь спор начал надоедать ему, — Я поступлю так, раз не желаете слушать меня! Но Бобчинский не сумел вовремя среагировать на толчок со стороны Петра и, неловко поставив ногу, поскользнулся на мокрой после паводка древесине. Пётр Иванович рыбкой нырнул, а бурлящий поток неспокойной по весне реки, нелепо и беспомощно размахивая руками, в поисках опоры. — Ах, Пётр Иванович! — закричал испуганно Добчинский, — Держите голову над водой! Над водой! — Пётр Ивановииич! — раздавался голос Бобчинского, гребущего к берегу. Но речка хоть и была не слишком глубокой, было широкой, а вместе с бурлящим потоком приобретала устрашающий вид. Пётр Иванович неожиданно пошёл ко дну, может, выбился из сил, а может, и зацепился за случайную корягу и, наглотавшись воды, потерял сознание. Добчинский в стразе застыл, наблюдая, как тёмная макушка исчезает под водой. — Пётр Иванович! — в последний раз крикнул он, не отрываясь смотря в тут точку, где скрылся его друг, — Утонул! Утонул! Добчинский быстро пересёк мост и оказался на противоположном береге. — Утонул! О, нет! Нужно все быстрее рассказать! Рассказать! — прокричал Добчинский, без оглядки кидаясь к ближайшим домам. — Кудааа! — раздался громкий голос Бобчинского, а вслед за голосом показался и сам мужчина, вымокший и посиневший — вода в речке не успела достаточно нагреться для комфортного купания, — Стойте, Пётр Иванович, я первый! Я первый! — Водяной! Мертвец! Утопленник! — во все горло прокричал ошалевший от страха Добчинский и лишь прибавил скорости, — Утонул! Утонул! — Не перебивайте меня, Пётр Иванович! Утонул! Утонул! Их силуэты слились с сумерками, когда они пересекли холм и скрылись за первым же поворотом дома, стоящего на окраине городка N. Так наступила первая после приезда ревизора весна Добчинского и Бобчинского.