две тысячи тринадцатый год. пятнадцатое мая. съёмная квартира Паши. десять часов вечера.
кажется, вся квартира была наполнена духом свободы. ещё бы, ведь восемнадцать лет бывает лишь раз в жизни, и отмечать надо по крупному - так считал хозяин квартиры и его друг, пришедший к нему пару минут назад, чтобы помочь с приготовлением. светловолосый устало рухнул на диван, рассматривая украшенную комнату, улыбаясь уголками губ. Лёша сел рядом на мягкий подлокотник дивана, потянувшись до хруста в спине. – ну что, когда к тебе придут гости? - поинтересовался он, переведя взгляд с бутылок алкоголя, стоящих на столе, на Пашу. – гости? должны будут в одиннадцать. ты пригласил Настю? - совершеннолетний недоуменно вскинул брови, заметив явное недовольство сероглазого. – мы поссорились. я же рассказывал, чем ты меня вообще слушал? - закатил глаза, качая головой. стыд - то, что испытал его собеседник в этот момент. озадаченно потерев колено, Вершинин виновато вздохнул. – прости, просто.. нет, не важно, забудь. в ответ получил лишь тихий смешок, сопровоженный чужой рукой на плече. – эй, я же вижу, что что-то не так. может, объяснишь, что происходит? – ты вряд ли поймёшь, - взгляд мечется сначала на Горелова, затем в сторону, - просто.. предчувствие странное. он был благодарен, что друг перестал продолжать эту тему, замолчав. но гнетущая тишина не лучше.две тысячи тринадцатый год. пятнадцатое мая. съёмная квартира Паши. полночь.
первая порция алкоголя закончилась так быстро, словно её не было. некоторые девушки изнеможенно осели на диван, принявшись болтать друг с другом, не отвлекаясь на заигрывающих с ними парней. зелёноглазый молча стоял около балкона, спиной прислонившись к стене, в руках держа стакан с виски, смешанным с колой, немного бултыхая его. кажется, все хорошо - друзья веселятся, среди них много красивых девушек. но что-то не хочется. раздумья прервал подскочивший, спасаясь от какой-то явно перепившей девушки, Лёша, пытающий перевести дыхание. – не надоело ещё, а? ты бы шёл развлекаться, твой день рождения, вообще-то, - пристально смотрит на опешившего друга, подталкивает его плечом. – пойду покурю, - проронил он, ставя недопитый напиток на подоконник, и, не оборачиваясь на шатена, прошёл к двери, ведущей на застекленный балкон. отворив её, надавив на ручку, именинник вышел в прохладную пристройку. потянулся в карман джинс, достал сигарету и зажёг, подойдя к открытому окну. ветер приятно подул в лицо. за спиной послышался скип отворяемой двери, на который он не обернулся, а зря. чья-то рука опустилась на его шею, заставляя возмущённо развернуться, застывая. – мы знакомы? - несколько шокированно спрашивает Паша, глядя на парня, стоящего перед ним. лицо его закрывала белая маска. однако, небольшой кусок лица справа и глаз увидеть было можно. – а сам как считаешь? - щурит единственный глаз, насмешливо улыбаясь. – никогда раньше не встречал. ты с кем-то пришёл? и вообще, тут не маскарад, - грубо, лишь потому, что общаться нет желания. – прости, боюсь, моё лицо, а вернее.. то, что от него осталось. оно травмирует твою психику, - голос кажется странным и каким-то не особо живым. Вершинин пожимает плечами, вновь глядя в окно, выпуская дым изо рта. – не хочешь снимать, значит, не нужно, - выдаёт спустя минуту молчания, туша сигарету и сбрасывая её вниз, на сырой асфальт. поворачивается, чтобы вновь выйти в комнату, но не может пошевелиться. протягивает руку, тут же одергивая. – Никита? - выдавливает из себя, ловит руку, надевающую маску назад. – и тебе привет, - небрежно фыркает, высвобождая конечность. русый ничего не произносит, медленно присаживаясь на корточки, возбужденно дыша. – но ты мёртв, я же.. я видел твоё тело! - сдерживает крик, закрывая лицо рукой, пытаясь успокоиться. масочник садится напротив, потирает ладонью шрамы на щеке. – прости, но так было нужно. родители помогли мне, - при упоминании матери и отца невольно содрогнулся, а Паша и вовсе поник, - они сказали мне бежать. я бы объяснил причину, но когда останемся наедине. младший брат все ещё не верит, но соглашается, поднимаясь и выходя с балкона.две тысячи тринадцатый год. пятнадцатое мая. съёмная квартира Паши. четыре часа ночи.
опустевшие комнаты и куча пустых бутылок из-под алкоголя. русоволосый, кажется, единственный, кто был более-менее в здравом помимо брата. одетый в черную толстовку парень стоял над уснувшим Лешей, в бессмысленных попытках пытаясь привести его в чувство. около него стояла Настя - она проходила мимо, решив все же заскочить на вечеринку, и, увидев своего парня, поняла, что голова у него не болела вовсе. – ну и сволочь ты, - подвела итог рыжеволосая, но все же не устояла, лучезарно улыбнувшись, заправляя порядку волос за ухо. смирившись с тем, что тратит время впустую, Вершинин закатил глаз, оставляя спящего на попечение его любимой, и отошёл в сторону, зазывая брата к себе. дверь кухни была закрыта на замок. Павел сел на стул, не сводя пытающего взгляда со старшего. – ты обещал объясниться. тот прошёл к окну. он выглядел уставшим и напряженным, говорить не начинал, рассматривая тёмную гладь неба, усеянную белоснежными, сияющими звёздами. – так вот. ты сказал, что видел моё тело. но это был не я. - выдерживает небольшую паузу, подбирая слова, - за мной вели.. охоту? - Никита, кажется, сам своим словам не верит, усмехаясь и постукивая по подоконнику, - пришлось подстроить эту аварию, используя связи в морге. неловкое молчание. только не такого ожидал восемнадцатилетний, последние четыре года свято веря в смерть родного человека, посещая кладбище каждую неделю. в горле пересохло, дыхание сбилось, сердце пропускало удары. – видимо, тебе мой подарок несильно понравился? - поворачивается к всё ещё шокированному брату, получая в ответ лишь отрицательный моток головой. – прости, просто слишком.. неожиданно. что с тобой произошло, точнее.. – с лицом? - вскидывает брови, морщась, - ещё не пришло время разговаривать об этом, дружище. снова какие-то тайны от семьи. в тот раз это закончилось довольно печально. хотя, даже если докапываться до Ника - бесполезно. твёрдый характер, как у отца. родители. а знали ли они, что их сын жив? вряд ли. как горько рыдала мать по ночам, доходило до походов к психологу. – уже поздно. иди, ложись спать, - произносит Паша, поднимаясь на ноги и отправляясь в свою комнату, на полпути обернувшись на масочника, - спокойной ночи.две тысячи тринадцатый год. шестнадцатое мая. съёмная квартира Паши. одиннадцать утра.
виновник вчерашнего торжества проснулся от громких шорохов из соседней комнаты. накинув на голые плечи одеяло, пошёл на звук. за столом с компьютером сидел его старший брат, что-то тихо бормочущий и стучащий по системному блоку. опираясь плечом на стену, Паша только ухмыльнулся. – помочь? ничуть не смущенный, Никита повернулся к нему, ничего не отвечая, лишь обиженно сверкая зелёным, цвета битого стекла, глазом. – ну конечно помочь, я же в свои двадцать пять не справлюсь с компьютером, после обучения в летном институте, и.. - замолчал, чуть не сболтнув лишнего, махнул рукой, вновь раздосадованно пнув компьютер, - есть знакомые, работающие в.. короче, кто сможет починить сеть? – прямо в этом доме есть какая-то контора, - задумался парень, и, посмотрев на брата, вздохнул, доставая телефон и перебирая контакты, - о, нашёл. Игорь. спустя пару минут после прихода системного администратора Паша, Никита и, проснувшийся недавно с мигренью Лёша, отошли на кухню, чтобы выпить чаю или кофе, кто что любил. налив себе в чашку кофе, зелёноглазый посмотрел на знакомых, мол, хотите? старший Вершинин предпочёл чай, а Горелов охотно согласился. следом в комнату вошла Настя, смущенно пряча глаза. – доброе утро. Паш, прости, что не ушла, просто.. – да брось, понимаю, - улыбнулся Павел, косясь на сонного друга, и подмигивая подруге. сделав пару глотков бодрящего напитка, он глубоко вздохнул, откинувшись на спинку стула. теперь родители не будут запрещать ему делать то, что вздумается. раздумья прервал громкий хлопок входной двери. Настя испуганно посмотрела на подскочившего Алексея. Ник громко поставил чашку на стол и выбежал в коридор, глядя по сторонам. – твою мать.. - прошептал русоволосый, оборачиваясь на подошедших к нему ближе подростков, - сейф. он пустой.