Сюрприз с Дороги

Сна не было ни в одном глазу, хотя, выключая свет, Яна мечтала только о подушке и тишине. И вот теперь в тишине, слушая далекую заводскую железную дорогу и редкие машины, и еще более редкие шаги прохожих, она тонула в тихом, исподволь заполняющим и порабощающем душу страхе. Казалось, что стоит закрыть глаза, и вся окружающая реальность, медленно колыхаясь, утонет в пластах неисчислимых вероятностей. И утром в совершенно ином мир, совершенно другая Яна откроет глаза, сладко потянется, путаясь в розовой сорочке с кружевным шитьем, сползет с кровати, и пойдет готовить омлет на завтрак для двух детей и мужа. "Представляешь, - скажет она своему Витале или Максиму, - мне сегодня приснилось, что я работаю бухгалтером в ДК и у меня нет своей машины, поэтому я как лохушка трамбуюсь в скотовозку!" И Виталя или Максим хмыкнет и, дотянувшись, ущипнет ее за ляжку. Она шлепнет его полотенцем по руке, и они оба засмеются... Побитая кулаком подушка мягче не стала, да и диван не стал уютней. В темноте тянуло свои длинные щупальца Забвение и норовило хлюпнуть их присоски на голову беспечной жертве и вытянуть все воспоминания без остатка. Стоит только расслабиться... Стоило прогнать, объявив вычурно несостоятельным, этого хтонического ктулхуобразного монстра, как от стен отслоился новый страх. А что если ничего нет и не было, и Яна придумала все: и не только путешествие через кладбище в другой родной город, и не только Ника, но и вообще все: и Ромку, и маму, и папу, и Леду, и Кюхлю с Елисеем, и даже расцветший желтый каланхоэ... Желание немедленно отправиться проверять на месте ли родные, помнят ли они еще Яну становилось все навязчивее. Казалось, что шансы найти все и всех тают с каждым бесцельно пролеженным на диване мгновеньем. Скрипнул и вздохнул надувной матрас, что-то неразборчиво мявкнул Ник. И Яна с чистой совестью включила фонарик на телефоне, сползла с дивана. Этот придурок опять забыл накрыться пледом, и сейчас ежился и склубочивался. - Это я, ты спи, спи, все хорошо, - тихо произнесла Яна на сонное неразборчивое урчание и мяуканье, с которым Ник сонно зашарил рукой, переворачиваясь и приподнимаясь, стоило к нему приблизиться и, опустившись рядом на корточки, провести рукой по теплому и упруго твердому плечу. Ник опять что-то бормотнул, но более знакомым набором звуков и немного подвинулся, передумав просыпаться. Освобожденного пространства как раз хватило, чтобы пристроиться рядом и накрыться пледом. Яна уговорила себя, что ей просто жаль замерзшего бедолагу, и что она всего лишь хочет согреть его собой. А ее поглаживания по литым и рельефным мужским плечам, по мышцам, по живой теплой коже, исследование подушечками пальцев шрамов - только легкий расслабляющий массаж. Просто напросто услуга за услугу и ничего более. Тем более, что стоило сильно прижимая пальцы круговыми движениями пройтись, нащупывая позвонки, по шее и спине, по лопатками и ключицам, как Ник мурлынул что-то по прежнему сонное и невнятное, но явное довольное и расслабился. Как так получилось, что она оказалась по другую сторону Ника, а ее руки уже не массируют мышцы спины, плеч и шеи, а исследуют рельефы груди и пресса, а ее губы скользят по чуть проступающей над кожей, изредка слегка покалывающей щетине вдоль мужской нижней челюсти, Яна не поняла, не осознала и не заметила. Она точно внезапно проснулась, обнаружив себя в жарком капкане сильных рук, что ответно ласкают ее спину. Эти руки скользнули от поясницы к ягодицам, огладили их чуть приподняв, и Яна закусила губу и застонала, ощущая сильнейшее желание продолжения ласки, потому что руки, пройдясь электрическим разрядом точно по ложбинке копчика ушли вверх, обратно к пояснице. Яна лобком ощущала возбуждение мужского члена, о который она, сама себя не помня, терлась неизвестное количество времени. И почему-то именно сводящее с ума, сильнейшее, почти до физической боли желание немедленного соития, внезапно включило отказавший было мозг. "Похотливая кошка! - панически запрыгали мысли. - Я похотливая тупая кошка! Что я делаю! Он же сейчас меня изнасилует и будет прав! Я хочу!!! - накатила следующая захлестывающая волна желания. - Хочу этого больше всего на свете!!! Продолжай! Возьми меня немедленно!!! Не дай мне передумать!!! Дура! Ты всю жизнь жалеть будешь!!!" - последнее, кажется, две Яны, сцепившиеся в ее голове, провыли хором. - Нет, пожалуйста, не надо, нельзя! Это нехорошо, неправильно! Я не хочу, - беспомощно и невнятно забормотала Яна "приличная", завладевшая речевыми возможностями общего тела, в то время как Яна "неприличная" во всю притискивалась к мужчине, оплетая его ногу своими. - М? - Ник точно только проснулся, чуть отстранившись, приподнялся на локте, заставив матрас прогнуться, и посмотрел на Яну. - Я не хотела, чтоб это случилось! Не хочу! Я сама не понимаю, что на меня нашло! Пожалуйста, не надо чтоб между нами было это... Ты красивый, ты замечательный и я сама к тебе прилезла, - нелепо бормотала Яна, ощущая себя вдвойне идиоткой, потому что расплести перепутанные ноги или выскользнуть из-под все еще лежащей на ее талии руки даже не пыталась, - но секс между нами это будет неправильно. Это не должно быть так! Ты почти не знаешь меня, а я тебя! Мы же не любим друг друга и не собираемся быть вместе... А... Ну я понимаю, что это я... все... и сама... но я не такая! Не надо... В мозгу Яна пошлая и циничная, то хохотала "наш девиз непобедим: возбудим и не дадим!", то объясняла, что ни один мужик не станет слушать подобный жалкий лепет, когда над ним, то есть уже под ним, течет и плющится от желания не слишком отвратительное женское тело. Но Ник оказался неправильным мужиком. Он несколько раз моргнул, сдавленно зевнул, отвернувшись в плечо, и ответил: - Вы правы. Прошу меня простить, я был несдержан, утратил самоконтроль и допустил слишком вольное обхождение со своей стороны. Я постараюсь не допускать подобного впредь. Теперь, глядя в его глаза, поблескивающие во мраке, едва разгоняемом пробивающимся сквозь штору отсветом города, удивленно моргала Яна. Возбуждение проходило, оставляя в промежности тянущее и гнетущее ощущение разочарования. Предельно четко понимая, что совершает очередную глупость, Яна метнулась обнимая Ника за шею и бормоча ему в ухо: - Я не знаю что на меня нашло! Правда! Ну прости меня, пожалуйста! Мне просто страшно стало одной спать и... Вот такая я дура! А ты славный, хороший, правда-правда... - Все хорошо. Это действительно моя вина. Я не сообразил, что это постстрессовая реакция, что вы просто слишком сильно любите жить и замечательно это делаете, и увлекся. - Тут Ник снова совершенно не пафосно зевнул. - Но если вы не возражаете, то я бы предпочел еще немного поспать. Если вам это удобно и допустимо сообразно вашим нормам морали, мы можем перейти ко сну в текущем положении. - Я... - Яна машинально нашарила "верхней" рукой почти сползший на пол плед и натянула его на Ника и себя, - правда можно? Ответ Ник пробормотал Яне в макушку, потому что притянул ее к себе и немного под себя и, похоже, сразу же вырубился. Ничего эротического и возбуждающего в его объятье больше не было. Только чувство тепла и защищенности. И немного повозившись Яна уснула, уткнувшись носом в Никову ключицу. Снилось ли ей что-либо, она не запомнила.