Лечимся, живем!

      Я находился в своем внутреннем мире, паршивое к слову местечко. Во всяком случае мне кажется, что это мой внутренний мир, давненько его не видел, не могу утверждать уверенно. Раньше он выглядел как большой и мрачный замок на обрыве, старый и обветшалый, даже добраться до него по кривой и узенькой тропе было еще то испытание, казалось он готов в любой момент упасть в бездну, окружавшую его. А теперь он представляет собой город в железном каньоне, многие дома были в стенах сего странного неестественного образования. Нежилой город, состоящий почти целиком из метала, земля, дома, утварь, городские стены. К слову бездны нет и следа, возможно она являлась моим безумием и с его уходом пропала, и она? Хорошая теория. Вот только, может мне обернутся? Вот она, буквально в пяти метрах за моей спиной, живая и беспроглядная тьма, ужасная и всеобъемлющая суть моего конца.       Жаль я настолько профан во внутренних мирах, что понять значения большинства его элементов мне не по силах. Возьмем в пример само пространство, здесь в некоторых местах не было гравитации как таковой, многие дома левитировали выше уровня городской стены. По ним то я и понял, что мой внутренний мир теперь представляет собой город. Ведь стоял я в двухстах метрах от городской стены и видеть, что за ней никак не мог. Или я изначально знал, что мой внутренний мир теперь город? Интересный вопрос, на который у меня нет ответа.       Конечно, по-хорошему стоит попытаться вернутся в реальный мир и помочь, вот только признаков Армагеддона я не вижу, а значит я как минимум еще не сдох или не нахожусь на последнем издыхании. А учитывая то что ловушку окрыли снаружи, видимо подоспели посланники Сазекса. И мне кажется если я попытаюсь выйти отсюда, вряд ли просто так вернусь. Естественно, стоит осмотреться, может к чему-то умному дойду.       Первое, что выдал осмотр покорный слуга церкви голый, второе он стоит на дороге вымощенной брусчаткой, каменной, а не из железа к слову. Забавно, дорога сделана из камня, а трава вокруг нее из железа, смешно смотрится. В щелях между камнями вышеупомянутой дороги струились потоки некой ярко-зеленой жидкости, в особо больших местах ее скопления она отсвечивала желто-зеленым цветом. Занятно. Раньше вместо нее была кровь. Осмотр закончен, пора подойти к воротам.       Огромные металлические ворота оказались наглухо захлопнуты, повезло что в них оказалась маленькая дверца, видимо, что бы мои тараканы могли вернуться домой из отпуска. Первое, что меня встретило внутри города — это пустые дома из метала. Судя по надписям на приколоченным к их дверям табличкам в них хранятся мои важные воспоминания. Да, так и есть, первая прочитанная табличка подтвердила это, «первый раз, когда услышал группу Queen», да, помню. Значит летающие домики — это те воспоминания, которые я пытался забыть. Раньше вместо домов были комнаты двери в некоторые из их были запечатанные на сгнившие замки, стоило только к ним прикоснуться и неприятные воспоминания сразу возвращались. Мне нравится, во всяком случаи летающие дома выглядят лучше нежели ржавые замки.       Недалеко от входа нашелся громадный указательный столб, с вот такими знаками: — Цирк, — я не пойду туда. — Госпиталь, — вероятно это намек, что я трудоголик. — Кладбище, — туда не пойду ни ногой, оно и раньше было, только могил на нем прибавилось. — Башня мага, — тоже была раньше, но эта новая отсюда вижу. Высокая из белоснежного кирпича, немногим походила на фонтан, ведь именно из нее выходила жидкость, столь щедро струящаясяся по всем дорогам. — Я, — вот прямо и пойду, нужно проверить все ли со мной в порядке, точнее не стало ли хуже. — Акено, — прямо, как это здесь оказалась без понятия, но заглянуть раз уж по пути нужно.       Это не смешно, по пути до особенно заинтересовавшей меня таблички Акено, я нашел «Аллею существенных поводов для гордости». На которой красивенькою в ряд были расположены каменные резные таблички на тему чем я горжусь, словно алея славы в Голливуде. Но еще хуже, начнем с того что нашел ее я буквально наступив на неё, ведь вся алея уместилась на одной плитке с чудесной надписью «еще жив». Табличка с названием аллеи на одном из домов была больше чем мои причины для гордости.       Смущающая надпись Акено вела к парку, судя по расположению центральному, весьма маленькому к слову. И это единственное место где я видел настоящую землю и растительность, в центре парка имени Акено было иссохшее озеро, на дне которого едва осталась лужица зеленой жидкости, в центре озера находился островок со статуей девушки.       Она сидела в траве, одетая в виденное мной недавно одеяния жрицы. Наверное, это разновидность традиционных одежд японских священнослужителей. Жаль мрамор из которого состояло это произведение искусства не мог передать белоснежность верха этих одеяний, насыщенную красную ткань юбки и тем более он не имел ни шанса передать чудесный оттенок кожи и румянец на щеках, который обязан был быть. Видимо во мне заговорил мой внутренний художник.       Демоница сидела плотно прижав колени к груди, ее хвост волос развивался на ветру словно готовый к удару кнут, взгляд ее смотрел вдаль. Кажется, она видела что-то воистину хорошее, ведь таких искренних улыбок я давно не видел. Моя часть, что видимо являлась скульптором, сумела главное, передать живую позу и взгляд. Перейти озеро было просто, я долго смотрел на статую, вглядывался в каждую складку одежды и волосинку, но понять, что она здесь делает не сумел.       Опомнился и перестал разглядывать статую только тогда, когда, мой субъективный таймер принес чувство, что быть здесь мне осталось недолго и стоит посетить последнее место интереса. Нетрудно догадаться, «я» — Это тоже статуя.       Как бы ее описать по точнее, это был я, гигантский я восседавший на троне, очень сильно скорёженный. Целым было только лицо, остальное выглядело плохо. Одной из рук не было, как и ног, та же рука, которая осталась, имела от силы два полноценных пальца, часть мизинца левитировала в полуметре от кисти. Видимо я был одет в некие одеяния, но от них осталось на мне лишь тряпье, которое постеснялся бы одеть последний нищий. Кое-где в железной статуе виднелись дыры. Без сомнения, она отображала состояние моей души, всегда было интересно как я до сих пор жив остаюсь.       Относительно целой рукой я сжимал посох, на верху которого находился большой драгоценный камень. Того самого оттенка цвета жидкости, которая текла по всему городу. Там, где должна находится кисть второй руки, свисало громадное кадило, что медленно покачивалось. Зеленый огонь, в нем едва телел, испуская едва заметные следы кроваво-красного дыма. Судя по интенсивности выделения кровавого дыма, то есть почти полном его отсутствии, без крупиц магии крови я остался на ближайшие годы.       Немного скажу о троне, более он походил на богато украшенное кресло, нежели на предмет жажды всех властолюбивых глупцов, окромя обделки внизу, выполненной уж слишком изыскано. Трон держали люди, десятки людей, среди них были все знакомые лица, хорошие друзья по работе и сцене, куда они делись, когда меня искалечило? Кумиры и вдохновители Мартин Лютер Кинг, Фредди Меркьюри, Чарльз Дарвин, Владимир Котляров, Стивен Кинг и другие.       Сзади трона росло огромное дерево железное естественно, столь огромное, что даже башня с трудом была выше ее. Внезапно, темный силуэт спрыгнул из ее кроны, приземлившись в десятке шагов около меня. Знакомое лицо.       Мистер Бубенец с интересом изучал меня уставшим взглядом сквозь маску белой вороны, — давно не виделись, выглядишь в разы лучше нежели во время нашей прошлой встречи. — И тебе не хворать глашатай бога Игр, то что я вошел в свой внутренний мир твоих рук дело? — Бубенец стал выглядеть в разы хуже с нашей прошлой встречи, одежда истрепалась до столь ужасного состояния что профессиональный портной, увидевший её сляжет от сердечного приступа. И бурые пятна на вороте его ярких одеяний. Без сомнений дело плохо. — Допустим, я слегка помог, как думаешь почему-то что воплощает тебя, сидит на столь странном троне? — Указал шут на статуи внизу. — Слыхал о фразе стоя на плечах гигантов. Она мне нравится, по сему все так, небольшая интерпретация. Посмотри на людей внизу, на их лица именно они держат мой трон и меня, добровольно стоит им отпустить и вместо меня останется труп на антикварном стуле. — О вот оно как. — Шут высунул вперед две руки, сжатые в кулак, — угадай в какой. — Правая, — он протянул ладонь с небольшой овсяной печенькой на ней. Во второй также оказалась овсяная печенька, что была тут же проглочена им сами. — И почему все светлые всегда выбирают правую? Ну да ладно, возьми печёньку. Специально тебе одну сюда протащил. Они вкусные. — Недоверчиво беру печеньку и ем ее. — А если это все глюк, вызванный тем что я подыхаю или нахожусь в коме? — Подобный вариант отбрасывать не стоит. — Тогда можешь прийти в себя хоть сейчас, но я бы на твоем месте выслушал, меня, — чего важного он может поведать мне? — В целом никуда не спешу, о великий принеси огонь знаний мой заблудшей душе! — — Шутник, сахдаратх! Слушай, в этом мире у Галахада никогда не было потомков, а значить не было тех легионов врагов и недругов, которые твоя семейка собирала столетия. Понимаешь к чему я веду? — О да, я понимал. — Замок короля рыбака, он цел?! — Охренеть, это место начала истории всей нашей семьи, и оно было разрушено в моем мире еще восемьсот лет назад. — Да, а теперь просыпайся. — Ась?

В мире физическом.

— Кхаа, — как же все болит, даже я проникся. Ощущение как с меня сняли кожу, между открывшихся миру мышцами залили кислоты вперемешку с солью, а кишки одного самонадеянного целителя намотали на железный прут что добирался до внутренностей сквозь горло. Непередаваемо! — Господин Атей, вы пришли в себя? — Ирина, здесь? Почему так темно? Сейчас ночь? — Тише Ирина, — шикнула на Ирину Зеновия. — Как вы себя чувствуете? — Спросила синька шепотом. — Учитывая, что я провернул, — воздух в легких кончился и я сделал сильный вдох, — немного хуже нежели ожидал. Что произошло? — Нужно узнать, что произошло пока я был в отключке. — Прибыл посланник Азазеля, Альбион, он разрушил вашу ловушку и забрал Кокабиэля на суд своего господина. Более мы этого падшего не увидим, его приговорили к заключению в тартаре, — Этого я не ожидал, интересно он все время наблюдал за нами или прибыл в самый последней момент? — Что, — опять тяжёлый вздох, — потом? — Вам лучше не говорить. Теперь рассказываю я Зеновия скучная последнее время. — Ушей моих достиг звук удара рукой по чем-то пустому. Кажется, по голове. Громкий «Ай» голосом Иры, подтвердил мою догадку о цели атаки. — Можешь рассказывать, но тише, — я же не возмущался на шум. Наверное, мнение синьки таково что всем больным нужна тишина. — Так и было прилетел этот Вали в белой броне такой, говорит: «я посланник Азазеля», конечно слышала, что на падших работает Альбион. Потом бах и ломает вашу ловушку, берет такой падшего и сваливает. Спустя минуту прибыли посланники Люцифера, девушка какая-то в костюме горничной и дракон, огромный. Мне Зеновия рассказала, но вы же знаете она не умеет рассказывать. И значит вы такой побелели, еле дышите, а может и не дышали вовсе, крови много было, когда вас в целительную комнату вносили, Конеко несколько часов ее оттирала. — Господин Атей, вы умирали, механизм Асиии и комната не помогали, вас латали пять магов, и вы все равно медленно умирали, демоны даже предлагали превратить вас в одного из них. А потом вы внезапно вскрыли собственную грудную клетку и поправили оторванное легкое, после залечили. — Мои непослушные руки спасли меня? Занятно. — Потом у вас откуда-то появился скальпель, и вы вскрыли свой живот и копались в внутренностях пока не достали куски ребер и опять залечили рану. Относительно целая рука отломала искалеченную по плечо и немного пройдясь по телу залечивая не столь серьёзные травмы рука почти успокоилась. Это было жутко, как вы без сознания оперировали себя. — Мои руки временами живут свой жизнью, но вот так, мда. А с плохим действием на меня лечения все и так понятно, раны, полученные при использовании оков боли, плохо лечится стандартными средствами.       До моих ушей донеся звук открываемых дверей, если учесть отсутствие шагов, здесь или божественная звукоизоляция, или вошедший находился около этих дверей продолжительное время. Что подтвердила дальнейшая фраза. — Я слыхала о мечниках способных сражается, находясь без чувств. Но хирург, оперирующий себя сам к тому же без сознания, это я вижу впервые. — Незнакомый женский голос, никогда не слышал его. — Кто вы? — Судя по тем отголоскам магической сенсорики что была доступна мне, голос определённо голос принадлежит магу, возможно сильному, я не враг себе дабы пытаться почувствовать кто передо мной в своем текущем состоянии. Одна попытка зайти в магический транс для сканирования местности будет стоить мне возращение в беспамятство. Да и что-то сильно фонило около меня, видимо синька свой эксалибур оставила около моей кровати. — Прошу, зовите меня Грефией, я была одним из посланников Сазекса и тех, кто пытался вытащить вас с того света. В первый раз вижу, что бы из него выбирались подобным путем, это будет отличная история в Аду. — Только не репутация не убиваемого, найдутся ведь и те, кто захотят проверить и репутацию, и историю. — Ясно. Меня зовут Атей, но не скажу, что мне познакомится с вами приятно. Слишком специфические обстоятельства, сильнейший ферзь, что мне весьма не нравиться. Лучше расскажите какова ситуация в целом. Кто-то пострадал? — Мне интересно узнать нечто больше нежели очередное «ты опять едва не умер». Мне прекрасно были известны последствия своих действий, я не бестолковый юноша что бросается в бой без мыслей о них. — Вы провалялись в забытье почти три дня, за это время чистильщики клана Гремори и Ситри почти закончили с зачисткой памяти всем очевидцам и восстановлением уничтоженного имущества Куо, завтра ученики возвращаются к учебе. В целом окромя вас никто серьёзно не пострадал, более конкретно сможете узнать у самих участников действия, когда я разрешу им вас беспокоить. — О, так значит она взяла шефство над моей бренной тушкой, радоваться или пугаться? Пофиг, пока пациент планирует жить, - доктор бессилен. — У вас есть просьбы или пожелания? Возможно хотите пить? — Стоило ей напомнить о жажде, и я ее почувствовал. Видимо до этого не замечал, ну хоть есть не хочу пока, тошнит слегка. — Воды если не затруднит, — в идеале кваску холодненького, но сдается мне и от воды я могу выблевать остатки своих кишок. — Будьте добры приподнимите его. Сейчас мы вас напоим, — в четыре руки экзорцистки приподняли почти сто кило моего веса, стоп, теперь и близко не сто, руки то нет, девяносто кило моего веса. С каждым глотком живительной влаги тело чувствовалось все лучше и лучше, окромя боли пришло понимания что сейчас я перебинтован подобно мумии, на моих глазах повязка, в районе плеча с обрубком игла капельницы, а целую руку придавило нечто тяжелое, и мягкое, рука от такого надругательства онемела. — Капельницу я чувствую, физ. раствор с глюкозой, да определенно он, повязка на глазах, так же не вызывает вопросов, видимо от перенапряжения у меня лопнули сосуды в них, но что такое лежит у меня на руке? — Господин Атей, помните, вы жаловались на Лазирский эликсир, — ну конечно я жаловался, его вариация в этом мире была столь ущербна что вспоминать не хочу. Кто мог додуматься выдать эту кривую поделку за легендарные зелья временного бессмертия? Ужасно бестолковая штука, не дает остановится сердцу пациента при условии постоянного контроля его подачи через капельницу. Контролировать его почти не выносимо, сидишь и часами считаешь ритм сердцебиения пациента, хотя нет с этой херней именно жертвы, крутя чертов клапан буквально каждые две минуты. Но я понял к чему ведет Ирина, она иногда ошивалась у меня и слышала, чего я думаю о создатели сего безобразия, когда наши алхимики прислали мне партию. — Я понял, значит мое сердцебиение было весьма нестабильно. Кто следил за мной? — Зелье и правда ужасно, портится спустя месяц после приготовления, крайне токсичное и требует сильнейшей концентрации при применении. — Это была Акено-сан, — мозг словил критическую ошибку, — сейчас она спит около вас, мы не желали тревожить вас обоих по сему ждали, когда кто-то из вас проснется. — Синька, синька мать твою, нельзя говорить столь, эмм, смущающие вещи больному человеку! Особенно если этот человек последний раз смущался более десятка лет назад! — У демонов есть одна привычка. Во имя всего святого, скажите, что она одета. — Демоны не любят спать в одежде, это достоверно известно с отчетов экзорцистов нападавших на демонов в моменты их подготовки ко сну или самого сна. В особенности это касается демониц, почему не понятно. — Не беспокойтесь Акено одета, вашим церковным обетам ничего не грозит, а репутация католической церкви не пострадает. — Это намек на не слишком благовидные поступки весьма сомнительных личностей из наших рядов. На те самые, нехорошие, поступки. — Это радует, — если только Грефия не сказала это специально. — Она почти раздета, видимо ночью ваша температура упала до критических значений, и она решила согреть вас своим телом. — Что?! — Ирина — это глупая шутка. — Не совсем, господин Атей редко показывает эмоции на своем лице, а сейчас он явно удивлен. Это смешно. — Ни капельки не смешно, меня могут за это посадить, в Америке. — Грефия, не могли бы вы слегка спасти мое душевное равновесие выпроводить Ирину куда подальше и позвать сюда, допустим, Асию. — Нужно избавится от наполовину японки куда по дальше и поговорить с бывшей монашкой. — Ирина попрошу на выход, — кстати видимо Грефия как и я не любила суффиксы. Спустя некоторое время магичка и Ирина покинула помещение. — Зеновия, у меня повязка на глазах, и я не могу встать с кровати, когда придёт Грефия с Асией, попроси ее на время удалится, ссылаясь на церковные дела и не забудь проверить подслушивают ли нас. Нужно поговорить о том, что вам сказал Кокабиэль, вы явно приняли все слишком близко к сердцу. — Ясно, сделаю. — Зеновия неподражаема в своей краткости и исполнительности, когда это нужно.       Мы немного посидели в тишине ожидая Асию, видимо Зеновия слишком ушла в свои мысли для развлечения меня разговором. Ну, а я же занимался тем что медленно подлечивал свои глаза тем немногим количеством магии, которое мог контролировать. Но вот Грефия привела Асию и пришло время для тяжёлых разговоров. — Мистер Атей, ваше пожелание выполнено и Асия согласилась на разговор с вами, — мне так же нужно завести себе подобного помощника, удобно, когда твои пожелания исполняют. — Здравствуйте, Атей-сан, — пронеся по палате звонкий голос монашки, — вы хотели меня видеть? — Да, господин маг желает поговорить с тобой. Грефия-сан, не могли бы вы нас покинуть на время, дела церкви, — видимо ферзь сатаны ответила кивком, поскольку я услышал лишь закрытие двери и удаляющиеся шаги.       Сложно начинать этот разговор, очень сложно, ощущаю себя человеком на минном поле, неправильные слова, они как неверный шаг могут вызвать добротный взрыв. А не начинать сей разговор нельзя, если не вдолбить этим двоим дурам подходящие мысли в голову, они натворят дел. — Мы все слышали то что сказал Кокабиэль о Боге, он навел достаточно аргументов, дабы отрицать сказанное им было глупо. Что вы обе думаете о этой ситуации и какое ваше самочувствие? — Узнать позицию собеседников до того, как ты представишь свою, очень выгодно для меня в разговоре. — Раньше для меня существовал только Бог и монастырь. Теперь меня поддерживают друзья из клуба и Иссей, — Иссей ей что, не друг? — Я справлюсь пусть мне и больно осознавать, что Бог мертв. — Хорошо, с Ассией рецидивов не предвидится, или Риас смогла ее успокоить, четко помню, она потеряла сознание от шока. — Мне очень неприятно осознавать, что я сражалась за того, кто уже давно мертв, вся моя жизнь ложь. Не понимаю, что делать дальше, — Знакомься взрослый мир, никто не знает, чего делать, кроме великого меня конечно. Считать это угрозой того что она совершит рецидив? — Как минимум есть немного правды в том, что ты дева экзорцист, истинная носительница святых мечей и владелица Дюрандаля. Будь добра, если ты решишь и дальше рефлексировать на эту тему и размышлять в подобном ключе, отталкивайся от этого. Я конечно понимаю, что являюсь для тебя почти никем, но будь добра, делай это из уважения к моим заслугам. — Я постараюсь, — только и смогла выдавить из себя синька. Как же я хорош, авось рецидива не выйдет и мне не придется никого откачивать! Как удачно я избавился от лишней работы. А теперь серийно, когда восстановлюсь, нужно поднять мои знания по шаманизму и приставить к ней духа хранителя на время. Мне очень не нравится ее ответ, соврала мелкая паршивка. — Чудесно, а теперь Асия сними повязку с моих глаз, ведь Зеновия не видит, как я осуждающее смотрю на нее из-за столь неприкрытой лжи. — Хочу себе учеников, в рабство, очень хочу. Бывшая монашка не ослушалась меня и вскоре я сумел осмотреть свое окружение.       Моя покалеченная тушка находилась в небольшой комнатушке, в ней едва помещались несколько коек и стульев. Глаза, быстро шпарившиеся по округе моментально засвербели, словно в них насыпали песка. Интерьер комнаты был в бирюзовых оттенках, окромя мебели, которая оказалось простой сделанной из дерева. Сама комната оказалась погружена в полумрак, единственным источником света был солнечный, что едва освещал это место сквозь плотные шторы.       Первой я увидел Асию, мелкая блондинка выглядела уставшей, расстроенной и милой, был бы я женщиной у меня бы точно сработал материнский инстинкт. Но так у меня в голове четко пронеслась мысль, «это демон, блять, ей души из жалости отдавать будут». Дальше перевел взгляд на синьку, если демоница выглядела просто уставшей и несчастной, то характеристика состояния экзорцистки по моим скромным прикидкам выходила на уровне почти самый несчастный человек на планете. Почему почти? По тому что Джон Коффи. Выглядела церковница очень паршиво, осунулась, круги под глазами, зашуганный взгляд, видимо мысли мешали ей спать, это пройдет, всегда проходит. — М, м, без понятия как это комментировать. Асия, даю тебе квест дай этой бестолочи успокоительного и попроси Риас выделить место для отдыха… — Меня перебили. — Я в порядке, — мне хочется добить тебя, чтобы не мучалась, я такого желания не испытывал даже когда ко мне притащили нашего разведчика, перенесшего полный курс пыток. Жуткое зрелище. — По тебе и видно, в виду твоей бестолковости главный теперь я, приказ проспаться выполнять, — осознав, что мой приказ не собирается немедленно исполнять, я добавил главный аргумент, — если я встану с кровати до того, как ты проспишься, накачаю снотворным так что неделю дрыхнуть будешь. - Угроза была вполне серьезной. — Хорошо. Вы явно пошли на поправку, — сказала синька и вышла из комнаты. — Асия, пожалуйста не говори ничего Ирине, она наиболее набожная из всех нас, реакция может быть непредвиденной и мне не охота с этим возится. — Воистину, ей не стоит знать о текущем статусе бога. — Поняла, мне позвать госпожу Грефию, — хм, мне нужно еще что-то? Вроде нет. — Не стоит, я хочу поразмышлять в тишине, — на что попрощавшись со мной Асия покинула комнату. “ — Теперь ты», — говорю к Акено утроившейся у меня под боком. Девушка сумела использовать мою руку как ограничитель да бы не свалится с одноместной кровати, а мое плече превратилось в подушку. Лицом она уткнулась в мою грудь, совершенно не заботясь о прическе и пряди длинных черных волос растрепалась по мне, какой сильный запах меда, навивает воспоминания, первая сладость которую я попробовал в своей жизни. А еще она сильно прижималась ко мне, всем, некий целитель оказался словно в капкане. — Я ведь вижу, что ты не спишь, — Взгляд целителя рулит, но глаза болят сильнее прежнего. — Атей-сан, вы весьма наблюдательный, это хорошо? — Сказала магесса молний слегка приоткрыв глаз, приветливо помахивая длинными ресницами. — Дорогой мой крылатик, как это понимать, — мягко, но очевидно намекаю на нахождение ее на моей койке, и на мне, по большей части на мне. — Что "это"? — Имитируя сильное удивление спросила она. — То, что ты используешь меня как дакимакуру, — во всяком случае именно специальной подушкой для сна, родом из Японии я себя сейчас ощущаю или жертвой питона, я еще не определился. — Не часто иностранцы знают подобные мелочи, — о спасибо, она пытается перевести тему! — Не переводи тему. Попытка конечно хорошая, но со мной не прокатит, — не смотря на то что одно ее нахождение около меня заставляет сердце биться чаще, как бы банально это не звучало. Сохранять спокойный тон было просто, Атей имел немалый опыт в самоконтроле. — Есть некоторый наглый маг, что очень некрасиво поступил с одной девушкой. Девушка обиделась и желает очень тщательно поговорить с этим магом. Но возможно ей могли помешать воплотить свои планы в жизнь, — какой же я понятливый, понял к чему она клонит. — И тогда эта девушка решила притворится спящей, дабы остатся с этим магом наедине, ведь чем больше разумных, тем больше вероятность что маг сдержит свой язык за зубами. Будь добра, встань, ты отдавила мою руку. — Окно, мне хватит силы и скорости да бы выпрыгнуть в него, а живучести что бы выжить, а дальше разберусь — Нет, — план побега вот-вот сорвется. — Почему нет? — Но ничего, может сумею ее перехитрить — Сбежишь, здесь есть окно. — Как догадалась, я даже не смотрел в его сторону. — Все маги очень не терпят делиться своими секретами. Сначала мы поговорим о нас. — Одновременно с окончанием последней фразы, Акено еще сильней придавила меня к себе, умножив на ноль все мои шансы выбраться. — Нет никаких нас, мы едва знакомы и к тому же это неправильно, мне тридцать, и я работаю на церковь! Да и прекращать не собираюсь. В нашем влечении нет смысла. — Видя никчемность аргументов в глазах капканчика добавил, — Абсолютно, — судя по невозмутимой улыбке на ее лице донести к ней мое виднее ситуации не получилось — Я демон, к тому же совершеннолетняя, свои церковные глупости можешь убрать подальше. К тому же ты мне нравишься, и я тебе нравлюсь, прекрасное начало романтических отношений. Почему ты так противишься, будь на твоем месте Иссей он бы светился от счастья? Пойми, нас тянет друг к другу и это нормально, в притяжении нет ничего плохого. Оно не проблема. — Этот небольшой монолог сопровождался резким выдергиванием иглы почти опустевшей капельницы. Больно. — Оно проблема, но это притяжение взялось черт знает откуда, оно неправильно. Без сомнения в нем есть мистическая природа. Повторю еще раз, я не выгляжу на свой настоящий возраст. То, что нас тянет, этого не должно быть, по крайней мере с моей стороны, — это я так мягко намекая на степень повреждения своей души, хоть судя по трактатам что я читал, сейчас я должен смотреть в потолок и пускать слюни. Но видимо или я неправильный душевно покалеченный или трактаты в корне неверные, да и где восстановление души со временем? — Сомневаюсь, что вопрос правильности беспокоит тебя в столь большой мере, маги крови не славятся высокими моральными стандартами. — Она поняла, что за магию я использовал, — Да, я все поняла. Говори правду, почему ты отстраняешься? — О. хорошо, тогда она от меня отстанет и все вернется на круги своя. — По тому что тогда ты умрешь. Все, кто дорог мне, - умирают. Я не хочу брать на душу ещё один грех. Все опять повторится, все по новой! Сумею ли я пережить твою потерю? Сомневаюсь. Как же я устал… — Как же я устал, так устал, я давным-давно должен быть мертв. — Расскажи мне все, — девушка залезла на меня повторяя итог нашей дуэли, я тонул в этих фиолетовых глазах, этот оттенок был воистину превосходен. И губы, как же они красивы, и она прижимается всем телом, одновременно сильно болят раны и приятно. — Тогда отпусти меня, обещаю я не сбегу. Мне нужно сосредоточится. — Когда мою руку освободили, я сумел перелезть в сидячее положение. Окинул взглядом невинно улыбающуюся девушку в школьной форме, а также тоскливо посмотрел в сторону окна я начал свой рассказ. — Давным-давно, ех, около тридцати лет назад моя мамаша забеременела, двойней, догадайся что случается если у женщины рождаются два мага, темных мага, — Акено догадалась, весь игривый запал как-то пропал, — Мы были близнецами, я, Вилар-Идис-Аркан и мой брат Вилар-Идис-Эфир, остались на попечении дяди, естественно ему было на нас плевать, отцу к слову тоже, ведь гораздо интереснее под корень вырезать много о себе возомнившую мамину родню. Видите ли, детьми можно было пожертвовать лишь бы она выжила. Глупцы, плевать на то что тоже из темных магов. Мы росли милыми карапузиками, я сильно отбитый на голову психопат с магией крови, а он адекватный, по меркам нашего круга общения, даже для темного мага голоса в голове и исключительная жестокость — это не нормально. Чего только я не творил, особенно припоминаю тот момент, когда снял кожу с лошади и катался на ней так. Да, весело было. Продолжать? — Посмотрел я в широко раскрытые глаза девушки. Поздравляю Атей, это конец! Та лишь кивнула. — Где-то в шесть мы переехали в главный особняк рода, к тому времени число моих родственников по материнской линии изрядно сократилось, с десятков к нулю. Темное мрачное место, в подвале жил лич, остальные называли его древним, я же звал дедушкой, он единственный кого не приходилось терпеть. В восемь лет я прирезал своего первого человека, в одиннадцать совершил групповое жертвоприношение и вызвал своего фамильяра. О как же его боялись живые члены семьи, а мне он нравился. Я был сильнее, и брата, и дяди, и вскоре отца. С каждым годом голоса становились все сильнее, они рыдали в моей голове, выли, молились, проклинали, так громко, господи, как же громко, умоляли и стенали каждый день, каждую минуту, каждую секунду, спать было невозможно. Зато пока не потеряешь сознание от переутомления было время учится, о я люблю магию, если много думать и работать с формулами голоса становятся тише. Как при таком раскладе не любить магию. Когда мне исполнилось тринадцать мои живые родственники решили от меня избавится, прямо на мой день рождения, дата была хорошая, да и боевые маги что меня спеленали тоже были очень даже хороши, обидно. Убил только троих. А дата хорошая, во всяком случае для того чтобы пересадить мою магическую силу брату, в последний момент, когда в моем теле остались капли магии ворвался дедушка. Сквозь портал, в который он меня выбросил я видел, как останки еще подконтрольной мне магии отрубили отцу голову. Ты еще можешь отказаться слушать эту историю? — Японка промолчала. — Так я оказался на улице, темная магия медленно покидала мое тело, в тот день я впервые выспался. Голоса почти ушли, только если прислушаться, еще слышны стенания на грани слышимости. Я воровал, грабил, бродяжничал по первой, но потом мне все надоело, магия — это как наркотик, сложно отказаться. Колбасило сильно, да так что я решил покончить с собой, прыгнул с моста. Из воды меня достал вампир и предложил поработать с ним в цирке, я согласился. Это было чудесное место, из живых был только я, личи, вампиры, умертвия, упыри, костяные химеры, даже мумия была. Видимо я всегда нравился мертвецам, во всяком случае им на меня было не плевать, и я отвечал тем же. Особенно внимание и попытки немного меня социализировать делал один упырь козачей* наружности, он научил меня жонглировать, вести представления, гримироваться, вскоре я стал одним из выступающих. В пятнадцать я даже на некоторое время стал гвоздем программы, всему виной то самое зеленое пламя, которым я спалил свою руку, раньше оно было более управляемым. До того, как этот чертов упырь решил самоубиться, он своровал немного пламени и сжег себя заживо в своем фургончике. Тогда мое время в цирке мертвецов закончились, закончились гастроли по странам и фантастические выступления пред разными магическими существами. Наверное, я еще раз мог бы попытаться покончить с жизнью, если бы этот чертов упырь не вытребовал у меня обещания не делать этого. Сцена, прожектора и аплодисменты, иногда скучаю по ним. — Демоница молча сидела около меня и слушала. — В итоге я переехал в "Україну**", хорошие знакомые помогли подделать документы, поступил на учебу, там встретил своего первого и как оказалось единственного друга. Десяток лет дружили, мне казалось, что все изменилось и все будет хорошо. Несколько лет назад мы попали в аварию, я выжил он нет. Мне переломало ноги, в больницу никто из знакомых так и не пришел, мой друг нравился всем, в отличии от меня шедшего прицепом. Работы со временем лишился, даже денег для благотворительности не осталось. Спустя некоторое время ко мне пришли с очень заманчивым предложением, ноги и магия исцеления которую я многие годы желал взамен на сомнительную игру со ставкой в жизнь. И так я оказался здесь, в этом мире, открою секрет, я из параллельного мира где есть только темная магия. Завертелось, я изменил имя, опять. Стал Атейем, начал работать на церковь, лечить людей, обучатся и даже нашел объяснения из-за чего я такой. Как оказалось, разработанная лично мной аналитическая печать показала, что я всегда был дефектный, на момент рождения у меня было около восьмидесяти процентов души, на момент ритуала по изъятию и передаче магии около шестидесяти, с каждым годом ее целостность уменьшается. Теперь услышав это и узнав насколько я ужасный человек, ты обязана уйти. — Я не вижу пред собой ужасного человека, темного мага я так же не вижу. Я вижу Атея, целителя и светлого мага, который спас жизнь мне и моим друзьям. А еще ты дурак, который мне нравится. — С этими словами она мгновенно сократила дистанцию ко мне и поцеловала в щеку. — Теперь подумай об этом. — И ушла.       И я думал, об этом, много времени, когда лечил раны, когда мне стоило спать и набирается сил, когда Грефия отвезла нас в аэропорт, и когда мы летели в Ватикан. Это была дилемма выбора, на одной чаше весов Акено Хемеджима восхитительной красоты девушка, которая так и манит, на другой чаше правильный поступок и страх. Я выбрал первую чашу весов.       У меня есть контакты одного престарелого итальянца, нужно бы его поднапрячь к одному делу и Француз, кое-что мне должен. Внезапно у меня появилось много дел.