Растопишь лед

      Первым, что он почувствовал, была боль.       Кажется, все его тело состояло из боли, не было ничего больше, только она — и темнота.       Несколько минут Вэй Ин пытался перестать задыхаться, но при каждом вдохе и выдохе он словно умирал на пару мгновений. За закрытыми веками пульсировали разноцветные пятна. Когда он смог сделать первые нормальные, хоть и неглубокие вдох и выдох, пришли некоторые ощущения. Например, он чувствовал, что болит голова, он лежит на чем-то твердом и неровном, под щекой стекшая из уголка губ влага — слюни или кровь? — и лицо неприятно стягивает. Но раньше, чем успел что-то с этим сделать, он вновь отключился.       После второго пробуждения было чуточку легче — по крайней мере, теперь он дышал и даже смог приоткрыть глаза, но все было настолько размыто, что пришлось с усилием моргать, чтобы сфокусировать взгляд. В горле встал ком, стоило лишь увидеть обуглившиеся стены и пол, куски камня, валяющиеся тут и там, кровавые пятна на них и полу и груды черного металла посреди комнаты. Вэй Ин скосил взгляд, уставился на натекшую под щекой лужицу крови, затем на чью-то спину: от футболки остались лишь обрывки, кожу покрывали раны и ожоги, а концы коротких встрепанных волос обгорели. Неподалеку лежало еще одно тело с похожими повреждениями. Вэй Ина затопил ужас, отозвавшийся в голове мерзкой пульсацией — а что если они мертвы? Все мертвы, кроме него?       Он пошевелился и тут же застонал от боли — судя по ощущениям, все тело было переломано и перемолото, такой боли он не чувствовал даже когда ему сломали две конечности разом. Сжав зубы и стараясь дышать размеренно, он аккуратно согнул руку и ногу, перенес на них вес и перевернулся набок, затем так же постепенно, медленно и неотвратимо, не давая себе жалеть себя же, с полными боли звуками приподнялся и сел, пытаясь удержаться в сознании и избавиться от пятен перед глазами.       Неподалеку послышался стон и возня. Повернув голову на звук, Вэй Ин наблюдал за тем, как из-под навалившегося на него и этим, судя по всему, защитившего Не Минцзюэ с кряхтением и жалобными стонами выбирается Не Хуайсан. Узрев развороченное пространство вокруг и лежащие тут и там тела, он застыл с распахнутыми глазами, опасно повлажневшими - явно подумал о худшем исходе. Вэй Ин открыл было рот, чтобы позвать его, но тот опустил взгляд и неожиданно разрыдался, прижимая к себе голову Не Минцзюэ, монотонно поглаживая ее по волосам здоровой рукой и расфокусировано глядя в пустоту. У Вэй Ина холодок прошел по спине от этого зрелища: его друга, приложенного по голове до этого, теперь окончательно торкнуло.       — Эй, — сипло позвал он, со стороны прекрасно видя, что грудь Не Минцзюэ опускается и поднимается, хоть и слабо. — Хуайсан, он жив. Успокойся. Хуайсан?..       Тот полностью его проигнорировал, продолжая мочить волосы брата капающими с подбородка слезами. Вэй Ин позвал его еще раз, не получил никакой реакции и решил пока оставить этих двоих, пытаясь мутным взглядом отыскать Лань Ванцзи и всей душой надеясь, что он жив, иначе в чем вообще смысл бороться за жизнь в таком состоянии?       Спина, которую он увидел первой, принадлежала Цзян Чэну — от осознания, что лучший друг хотя бы жив, ему стало в разы легче. Рядом с ним лежал Цзинь Лин, чуть подальше Сычжуй. У стены он увидел Лань Сичэня и Гуанъяо и страстно понадеялся, что те выжили после этого взрыва, если учесть, что они еще до него выглядели так, будто вот-вот отправятся в иной мир. А вот Лань Цзинъи и Лань Ванцзи он найти не мог и сначала испугался до сумасшествия, а потом заметил две пары ног, чью верхнюю часть тела было не видно за лежащими тут и там камнями.       — Вот черт, — выдохнул он и попытался приподняться, но ноги подломились и он плюхнулся обратно, едва не взвыв. Тело от каждого движения прошивало болью, особенно в области груди. Что-то подсказывало ему, что с ребрами у него точно все очень плохо, однако сидеть на месте тоже не хотелось — необходимо было убедиться, что все живы.       Позади закопошились. Обернувшись, он увидел, как Не Минцзюэ приходит в себя и открывает глаза, чтобы обнаружить, что младший брат топит его в своих слезах.       — Эй, — позвал он, с трудом выпутываясь из чужой неожиданно крепкой хватки и осторожно проверяя себя на целостность. Ноги и левая рука его выглядели отвратительно. Вэй Ин с сочувствием покачал головой — похоже, сидеть ему в коляске до их заживления, если они смогут отсюда выбраться. — Эй, Хуайсан, ты чего?       Тот ничего не ответил, все так же продолжая молча лить слезы с отсутствующим видом. Не Минцзюэ прижал его к себе здоровой рукой, уткнув носом в грудь, и встретился взглядом с Вэй Ином, замершим в позе гусенички. Во взгляде его мелькнуло и пропало удивление.       — Он немного не в себе, — подал голос первым Вэй Ин.       — Я вижу, — согласился тот. Они оба разговаривали негромко, словно боялись кого-то разбудить, но если Вэй Ину попросту было больно, то причина подобного поведения Не Минцзюэ оставалась неразгаданной тайной. — Но главное, что жив. Я пытался прикрыть их с Яо обоих, но дотянулся лишь до него. Где…       Он обвел взглядом пространство, наткнулся на своего парня и непроизвольно дернулся к нему, но Хуайсан, пригревшийся в его руках, не пускал.       — Блять, Яо и Сичэнь!       — Сиди спокойно, у тебя ноги сломаны, — велел ему Вэй Ин. — Я доберусь до них тоже и посмотрю.       — А мне что, сидеть и ждать предлагаешь? Если они мертвы, я… я… — в этот момент на него, всегда выглядевшего так, словно он ничего на свете не боится и со всем готов встретиться лицом к лицу, было больно смотреть. Вэй Ин сглотнул ком в горле и невольно бросил взгляд в сторону, где предположительно находился Лань Ванцзи.       — Я посмотрю, — повторил он твердо. — А ты побудь с Хуайсаном и постарайся привести его и Цзян Чэна в себя. Нам еще нужно придумать, как вытащить их всех отсюда при условии, что мы даже встать не в состоянии самостоятельно, так что чем больше из них смогут идти сами — тем лучше.       Дождавшись неохотного кивка, с очередной попытки он все же сумел встать, пошатываясь, и побрел вперед, сжимая зубы. Все, кого он встречал на своем долгом, утомительном и болезненном пути, оказались, слава всем богам, живыми. Даже Гуанъяо и Сичэнь, но пульс у них был слабым — сначала ему показалось, что его и вовсе нет, — а дыхание едва прослушивалось.       — Они живы, — сообщил он Не Минцзюэ, услышал облегченный выдох и добавил: — Но очень плохи, тут срочно нужна скорая.       За облегченным вздохом последовала ругань.       Вэй Ин наконец обогнул проклятый камень и со смесью страха и облегчения уставился на любимое лицо. Лань Ванцзи тоже был жив и даже, кажется, не так сильно пострадал — после непродолжительного осмотра Вэй Ин заключил, что тут, судя по всему, повреждена рука. Но хотя бы одна, а не обе.       Цзинъи тоже был далек от хорошего самочувствия, но его пульс, по крайней мере, ощутимо бил по пальцам, да и дыхание, хоть и частое, но достаточно глубокое, немного успокаивало. Вэй Ин ласково погладил его по слипшимся от крови из раны на голове волосам, подумал: бедный ребенок и так достаточно настрадался, хватит с него боли.       Он вновь вернулся к Лань Ванцзи и осторожно попробовал привести его в чувство. Неподалеку что-то шебуршало, сквозь зубы ругался Не Минцзюэ. Что-то подсказывало, что он, не терпящий бездействия, каким-то образом умудрился встать на сломанные ноги.       — Тут куски чего-то валяются, — сообщил он спустя несколько минут. — Как поджаренное мясо, знаешь. Кажется, это ублюдок Вэнь.       Вэй Ин закатил глаза:       — Ты можешь просто посидеть немного?       — Заткнись, мам! — прилетело в ответ.       Лань Ванцзи долго не приходил в себя, пугая этим до дрожи. Но когда он все же зашевелился, очаровательно поморщился и открыл глаза, Вэй Ин почувствовал себя счастливым до невозможности, помог ему сесть и прижался к груди, стараясь не тревожить сломанную руку и не обращая внимания ни на что, кроме ровного сердцебиения любимого человека.       — Вэй Ин, — выдохнули нежно над ухом. Он отстранился, чувствуя, как губы касаются виска и проходят по скуле и щеке короткими рваными поцелуями. От одной мысли о том, что все могло бы кончиться хуже, на глазах неожиданно выступили слезы, которые тут же сцеловали с тихим «тшшш».       — Сильно больно, Лань Чжань?       — Вытерплю. Могло быть и хуже. Как ты себя чувствуешь?       — Сейчас… Сейчас лучше. Только дышать больно очень.       Некоторое время они просидели в молчании, просто обнимаясь — Лань Ванцзи окончательно приходил в себя и справлялся с болью, а Вэй Ин пытался успокоиться и остановить рвущиеся наружу нервные рыдания.       Снова послышался грохот, заставляя их с неохотой отстраниться.       — Все живы? — спросил голос Цзян Чэна.       — Ммм, — невнятно отозвался Не Минцзюэ. — Ходить можешь?       — Чего? Говори громче.       — Ты оглох, что ли?!       — Пойдем, — шепнул Лань Ванцзи. — Нужно помочь остальным и выбираться отсюда.       Для его руки они наспех соорудили поддерживающую повязку вроде той, что когда-то была на Вэй Ине, а грудную клетку самого Вэй Ина осторожно стянули второй кофтой как смогли, завязали рукава на спине и помогли подняться.       — Я бы понес тебя на руках, — Лань Ванцзи кинул короткий взгляд на свою руку, — но с ней не удержу.       — Смеешься, Лань Чжань? Побереги свою руку, пожалуйста, я не смертельно ранен. Но за заботу спасибо.       И в глазах напротив он увидел столько чувств, что закружилась голова.       Когда они обратили внимание на что-то, кроме друг друга, картина вокруг успела заметно измениться. Цзян Чэн с залитым кровью лицом, Не Минцзюэ и пришибленный Не Хуайсан, то и дело останавливающийся и озадаченно моргающий, сумели привести в себя полуобморочного Сычжуя, у которого на половину лица разливался синяк, а остальных перетащили ближе к двери и теперь пытались понять, что же делать дальше.       — Каталку сделать сможешь? — заметив Лань Ванцзи, тут же взял быка за рога Не Минцзюэ. — С колесами.       — Насчет колес не уверен, — рассеянно отозвался тот, глядя на лежащего неподалеку брата. — Обычно я создаю неподвижные предметы.       У Вэй Ина в голове тут же нарисовалась идея, которой он с радостью поделился. Спустя некоторое время перед ними выстроились две каталки, достаточно широкие для того, чтобы уместить на себе по два человека каждая.       — Если мы вызовем… — начал было Цзян Чэн странно громко, но Не Минцзюэ перебил его:       — Что-нибудь придумаем, я могу попробовать взять все на себя, если уж на то пошло. Но нам всем нужна помощь: Яо с Сичэнем едва дышат, с Вэй Ином тоже что-то не то, у меня ноги ни к черту, у Ванцзи рука, ты почти ничерта не слышишь, остальные не краше. Так что вперед.       — Ты тоже ложись, — посоветовал ему Вэй Ин.       — Отвяжись от меня, никуда я не лягу.       — От вас троих сейчас мало пользы, — резюмировал Цзян Чэн. Голос его становился то слишком громким, то слишком тихим, а когда пытался их расслышать, то делал забавно-сосредоточенное лицо. — Вас бы самих на эти каталки. Значит, тащить всех придется нам с Хуайсаном и Сычжуем.       — Какого черта ты меня со счетов списываешь? — нахмурился Не Минцзюэ.       — У тебя ноги и рука сломаны, — любезно напомнил ему Цзян Чэн, явно сдерживаясь из последних сил, чтобы не заорать. — Кого ты там собрался везти? А если ты рухнешь по дороге?       Они вновь начали спорить. Вэй Ин провел ладонью по лбу и издал долгий вздох.       — С ума сойти можно, — резюмировал он. — Мы так еще три года с места не сдвинемся, причем половина до этого знаменательного момента попросту не доживет.       К удивлению, его слова возымели потрясающий эффект — спор тут же прекратился. Словно вспомнив, что тут, вообще-то, есть люди в критическом состоянии, все бросились укладывать товарищей на каталки. Лань Ванцзи создал несколько кубиков льда, которые, укутав в остатки чужой одежды, приложили к их ушибам.       Теперь почти все мы не только избитые, но еще и полуголые, подумал Вэй Ин мрачно. Ну и картина.       Вскоре они, бросив последний взгляд на остатки комнаты, в которой едва не умерли, закрыли за собой тяжелые створки с тем же тихим скрипом, с которым когда-то открывали. С трудом верилось, что они и правда выжили — и даже победили.       — Если честно, — сознался Сычжуй тихо, глядя на Цзинь Лина и Лань Цзинъи на каталке перед ним, — я надеялся, что вы не решитесь прийти. Я почти молился об этом.       — Что за бред, мы бы вас никогда не бросили, — нахмурился Цзян Чэн и поморщился — судя по всему, у него болела голова. — А я думал, что мы точно умрем, хоть и делал вид, что все в порядке. Смотрел на остальных и думал «я вижу их в последний раз». Отвратительное чувство.       Не Хуайсан, словно поддерживая его, шмыгнул носом, но ничего не сказал. Впрочем, никто этого и не ожидал, если учесть, что его даже во время ходьбы шатало и постоянно куда-то заносило.       — Но мы все-таки сделали это, — сказал Вэй Ин. — Невероятно, но факт. И знаете что? Я больше не хочу об этом вспоминать. К черту Вэнь Жоханя, к черту это место.       — К черту, — поддержали его Цзян Чэн и Не Минцзюэ. Лань Ванцзи сдержанно кивнул — даже слегка обгорелый и с рукой на повязке, он все равно выглядел впечатляюще.       И Вэй Ин любил его любым. Он любил всех их. Теперь фраза «готов отдать жизнь за друзей» для него звучала не просто красивыми словами, а напоминанием о том, что семья — это не всегда кровные узы.       Забравшись в кабину лифта, они опустились на пол, привалившись друг к другу. Кто-то понуро молчал, кто-то выпускал эмоции, плача и не стесняясь своих слез и друг друга, изгоняя с ними страх, боль и напряжение всех этих сумасшедших последних дней. Вэй Ину до сих пор было сложно осознать, что с момента их побега из гимназии прошла всего от силы неделя, не больше — казалось, что это длилось несколько лет.       Проревевшись и немного восстановив свое душевное равновесие, они привели себя в относительный порядок, вытерли лица и нажали на кнопку первого этажа. Всем хотелось надеяться, что с гибелью охранника, Вэнь Жоханя и его приспешников минус первый этаж останется вечным саркофагом для погибших в нем и тайной для всего остального мира.       Лифт поднимался, за стенами шумел и скрипел механизм, а они молчали — открывать рот не хотелось даже Вэй Ину. Он держал в руке ладонь Лань Ванцзи, задумчиво поглаживая кожу, и размышлял о том, что с ними теперь будет. Арестуют ли их в итоге? Если найдет скорая, то доберется и полиция. Даже если дадут время восстановиться, все равно наверняка приставят охрану, чтобы не дать сбежать, а если все же сбегут — точно всю жизнь придется прятаться, какое уж там безоблачное будущее, карьера и путешествия по миру. Он тяжело вздохнул и почувствовал, как его ладонь сжали крепче, словно без слов говорили «все будет хорошо».       И ему очень хотелось в это верить.       Первым, что они увидели, когда двери лифта открылись, была симпатичная девушка в белой блузке и темной юбке, обнажающей тонкие ножки-палочки. Она опустила поднятую к клавише вызова руку и уставилась на них. Они глянули на нее в ответ, все как один благоговейно подумав об одном и том же:       «Нормальный живой человек! Мы снаружи!».       Взгляд ее слегка испуганно скользнул по Не Минцзюэ — так уж повелось, что леди, особенно таким хрупким, буквально приходилось бояться высоких крепких мужчин, — чуть задержался на Лань Ванцзи, прошелся по остальным и остановился на Вэй Ине, вызвав в том вспышку самодовольства. Затем она открыла рот, будто хотела что-то спросить.       И завизжала.       Вэй Ин невольно вздрогнул и даже слегка обиделся такой реакции на себя, ведь еще недавно девушки ему улыбались. А теперь кричат. Что за черт, его не было на поверхности буквально несколько часов!       — Ты в крови, — подсказал ему Лань Ванцзи тактично.       — С ног до головы, — подтвердил Сычжуй, схватившись за голову.       — Зрелище жуткое пиздец, — добавил Не Минцзюэ, забивая последний гвоздь в крышку его гроба.       Точно, он совсем забыл о том, что не так давно его окатило вполне себе видимой кровью невидимого человека!       — Пожалуйста, — вежливо, но как-то напряженно попросил Лань Ванцзи, не меняясь в лице, — прекратите кричать. Здесь раненные, нам нужна помощь. Не могли бы вы вызвать…       Продолжая издавать пронзительные звуки, девушка замотала головой, отшатнулась от лифта на несколько шагов, развернулась и бросилась бежать.       — Эй! — крикнул ей Не Минцзюэ вслед. — Ты куда, скорую вызови!       Вдалеке хлопнула дверь и крик затих. Они переглянулись и синхронно вздохнули.       — Ладно, — сказал Цзян Чэн вяло, — давайте вытащим их, пока лифт не уехал наверх.       Каталки, слишком большие для кабины, пришлось разрушить на нижнем этаже, а здесь, на виду у людей, создавать их никто бы не осмелился. Пока один человек держал кнопку открытия дверей, остальные перетаскивали бессознательных товарищей, стараясь действовать как можно осторожнее.       Как оказалось, польза от того крика все же была. Стоило им вытащить последнего человека, как пол задрожал под ногами и непонятно откуда сбежалась целая толпа местных работников и посетителей.       — Кто кричал?       — Что случилось?       — Кому-то больно?       — На кого-то напали?       — Кого-то убили?       — Неужто пожар?       Все предполагали что только в голову взбредет, но тут же затихли, увидев компанию окровавленных и избитых полуголых подростков посреди своего чистого коридора.       — Ой, — сказал какой-то паренек. — Дети. В крови.       И рухнул на пол, потеряв сознание.       Все вновь начали галдеть наперебой:       — Вас кто-то обидел?       — Что вы тут делаете?       — Откуда столько крови?       — Вызовите скорую!       — Приведите его в себя!       — Несите нашатырку!       — Откройте окно!       — Скорую! Скорую!       У Вэй Ина, старающегося молчать, чтобы не делать себе же больнее, от такого шума заболела голова, поэтому он навалился на Лань Ванцзи и на секунду прикрыл глаза.       А когда открыл, за большими окнами уже царила непроглядная темнота. Он лежал на чуть покачивающихся носилках, которые незнакомые люди тащили по холлу к дверям.       Он повертел головой и не успокоился, пока не нашел взглядом всех: мрачного Цзян Чэна; Не Минцзюэ, которого, судя по тишине, пришлось усыпить, чтобы уложить; такого же спящего Лань Ванцзи, чьи длинные волосы разметались по носилкам, а кисть слегка свисала вниз; бессознательных, мраморно-белых Цзинь Гуанъяо, Лань Сичэня и Цзинь Лина с иглами в венах; Цзинъи с каменной крошкой во встрепанных волосах; Сычжуя с влажными щеками и искусанными губами и Не Хуайсана, от одного взгляда на руку которого Вэй Ина вновь затошнило.       — С ними все будет хорошо, — в попытке успокоить себя беззвучно произнес он, вспоминая свое наивное желание со дня рождения, и обессиленно прикрыл глаза. От мерного покачивания и тихих переговоров медработников клонило в сон.       Нет. Нельзя было спать. Вдруг, подумал он с холодом в сердце, когда я проснусь, кого-нибудь из них не станет? И я даже не смогу ничего сделать, не смогу попрощаться.       Распахнув глаза, он повернул голову сначала в одну, затем в другую сторону, давая беззвучное обещание присматривать за ними до больницы и дальше, столько, сколько получится.       — Ты бы поспал, — прозвучал над ним голос. Один из носильщиков смотрел на него. — С твоими друзьями все будет хорошо.       — А как же… полиция? — пробормотал он еле слышно, только сейчас понимая, как сильно пересохли горло и губы.       — Полиция? А что с ней?       — Разве вы не… — он осекся, понимая, что если им повезло попасться медработникам, не знающим о том, кто они такие, то лучше пока продолжать это скрывать. — Нет, ничего.       Тот понял это по-своему.       — Конечно же, вам нужно будет рассказать, кто сделал это с вами, и мы сообщим полиции. Но это уже после стабилизации состояния...       Вэй Ин качнул головой, не слушая его.       — Пожалуйста, — попросил он невнятно, понимая, что вот-вот уснет вновь. — Приглядите за ними…       Ответа он уже не услышал.       Когда он проснулся в следующий раз, то сразу же понял, где именно находится, ведь не так давно он лежал почти в такой же палате. Но теперь он был тут не один — рядом на стуле с серьезным выражением лица и прямой спиной сидела симпатичная девушка в пушистой красной кофте.       — Вэнь Цин? — изумленно уточнил Вэй Ин, не веря своим глазам. Голос у него спросонья больше напоминал сипение, а языком было ворочать удивительно сложно — один из его самых развитых навыков подвел его в самый неподходящий момент. — Ты чего тут делаешь?       — Смотрю на идиотов, разве не понятно? — ответила та невозмутимо и уставилась на Вэй Ина, все еще не очень понимающего, какого черта она тут забыла.       — Как ты узнала о… Нет, подожди, почему… То есть, как ребята? Они живы? Все?       Пока он путался в словах, желая узнать все и сразу, она задумчиво разглядывала его, терпеливо ожидая, пока он замолчит.       — Не похож ты на человека со сломанными ребрами, — наконец вздохнула она. — Даже теперь язык быстрее головы бежит. Твои друзья живы, двое пока в реанимации — у них почти одновременно остановилось сердце, но их спасли, остальные в норме… лежи спокойно, куда собрался, тебя все равно туда не пустят! Их показатели стабильны, все с ними будет нормально, ляг уже!       Вэй Ин, удерживаемый за плечи ее цепкими руками, сморгнул слезы и послушно лег обратно — от резких движений вновь заболело в груди. Когда он услышал про остановку сердца, то на мгновение подумал, что его собственное тоже остановится от затопившего тело ужаса.       — Точно? — уточнил он, цепляясь за ее рукав. — Точно будет в порядке?       Вэнь Цин закатила глаза, но терпеливо кивнула. Вэй Ин отпустил ткань, чувствуя, как с сердца падает давивший на него камень, и внимательно оглядел свои запястья. Если честно, он ожидал проснуться в наручниках, но был никак не зафиксирован и в палате отсутствовала какая-либо охрана. Возможно, снаружи?       — А полиция? Полиция знает о том, что мы тут?       — Забудь пока про полицию.       Вэй Ин подскочил, и ей вновь пришлось, ругаясь, укладывать его обратно.       — Тебе покой нужен, покой, ты вообще понимаешь значение этого слова? Хватит дергаться, иначе я тебя привяжу!       — Не перестану, пока ты мне все не объяснишь, — поставил ультиматум Вэй Ин. — Что значит «забудь»? Мы вроде как преступники, на минуточку!       — Много чести, — фыркнула девушка. — Когда нашли труп Су Миньшаня и обнаружили вашу пропажу, это показалось мне крайне странным, особенно после того, как ты расспрашивал меня о дяде и рассказал про его выход из тюрьмы, но еще более странным было то, как быстро вас обвинили в убийстве без каких-то четких доказательств и суда, словно кому-то это было очень на руку. В итоге я нашла того парня, что свидетельствовал против вас, и выяснила, что ничего он, разумеется, не видел, а историю эту придумал из-за того, что ему угрожали и обещали сделать с ним и его семьей то же, что и с Су Миньшанем.       — Ну разумеется, — пробормотал Вэй Ин. — Мы так и думали, что нас кто-то подставил.       — Я убедила его пойти в полицию. Там он во всем признался и сказал, что в тот день в гимназии были посторонние люди. Многие ученики подтвердили это, но проверить камеры не удалось — странным образом все они разом были выведены из строя.       Вэй Ин кивнул, показывая, что не удивлен. Цзян Чэн умел ломать технику, а у Вэнь Жоханя была точно такая же способность.       — Я рассказала о своем дяде и ваших подозрениях на его счет, — продолжила Вэнь Цин. — Несмотря на отсутствие иных доказательств, кроме наших слов, у всех начали возникать сомнения в том, виноваты ли вы на самом деле. И тут кто-то обратился в полицию с требованием пересмотреть ваше дело.       Она ненадолго замолчала.       — Кто-то? — повторил Вэй Ин. — Кто?       Та виртуозно пропустила его вопрос мимо ушей.       — Уже другие люди все повторно обследовали, подняли старые документы, задали вопросы соседям господина Лань, проверили камеры по городу, нашли и опросили таксистов, что вас везли в тот день, охранников, дежурящих в день смерти Су Миньшаня, учеников, которые видели посторонних в здании, людей в тюрьме, где содержали дядю… Ну и так далее, в общем, сделали то, что обязаны были сразу сделать их коллеги, и в результате нашли несколько незамеченных ранее деталей, снимающих с вас вину и указывающих на то, что дядя явно причастен ко всему произошедшему. Так что… обвинения с вас сняли, вы сможете спокойно вернуться обратно в гимназию. Там черте что творится, клубы устроили бойкот и заявили, что без своих товарищей ничего делать не будут, никаких выступлений, никаких соревнований, пока вас не перестанут обвинять и не вернут обратно. На вашей стороне была почти вся гимназия. Учителя такого, говорят, за все годы работы не видели — чтобы кого-то так яростно защищали.       Вэй Ин закрыл глаза, чувствуя себя падающим с обрыва и опустившимся на мягкую перинку вместо того, чтобы разбиться. Обвинения сняты? Они свободны? Никакого больше страха ареста, никаких подворотен и капюшонов, бегства от полиции и кошмаров про тюрьму? От облегчения хотелось смеяться и плакать одновременно, но тугая повязка не давала даже вдоха нормального сделать, не то что этого всего.       — Потрясающая новость, — сказал он. — Значит, голову тебе не отрубят.       — Я бы тебе ее отрубила, чтобы меньше трепался. Есть еще кое-что, но я тебе этого не скажу, пока твои ребра не заживут хоть немного, иначе ты так никогда отсюда не выберешься.       Несмотря на жалобные просьбы и не менее жалобное — и немного раздражающее — нытье, она оставалась твердой как кремень и не сказала ему ни кусочка этой тайны.       — Лежи, — говорила вместо этого. — Чем быстрее поправишься, тем быстрее узнаешь.       — Я тебя ненавижу, ты такая жестокая!       — О, я что, должна расстроиться?       Тут его вдруг осенило — ведь куртки с деньгами и телефонами у них остались там, в том здании. Нельзя их оставлять!       — Куртки! Там мой шарф, мой шарф!       Вэнь Цин, хмуря брови, положила ладонь ему на лоб.       — Ты что, бредишь? Какой еще шарф?       — Мой шарф! — Вэй Ин мотнул головой, сбрасывая ее руку, и приподнялся на локтях. — В рукаве, мне его Лань Чжань подарил!       — Рукав?       — Шарф! — взвыл Вэй Ин. — И еще амулет, он висел у меня на поясе!       Он не успокоился, пока Вэнь Цин не пообещала, что съездит туда, лично заберёт их куртки и обязательно принесёт ему в больницу его драгоценный шарф, и про амулет поспрашивает тоже, если он, наконец, ляжет и будет вести себя как нормальный пациент с переломом ребер. Вэй Ин сделал вид, будто не услышал тихого «вот чокнутый», сказанного ею себе под нос.       — И еще кое-что, пожалуйста, — попросил он. — Последнее, честно. В городе есть улица, на которой куча всяких гадалок, магов и эзотерических магазинов, знаешь о ней?       — Предположим, — чуть подумав, ответила Вэнь Цин. — Я заходила туда однажды. А-Нин уже два года не просыпался и все давали неутешительные прогнозы, и я хотела… не знаю, что или кого я ожидала там найти, но какой-то мужчина подозвал меня к себе сказал мне такие слова: твой брат проснется, когда найдет то, чего не было ранее, услышит то, что хотел услышать, спасет то, что стоит спасти, и поверит в то, во что давно уже стоило поверить.       — Бред какой-то, — заметил Вэй Ин, но мысленно повторил слова еще раз и почувствовал прошедшую по спине дрожь — постепенно эти слова обретали смысл в его голове.       — Я тоже так подумала, но слова почему-то запомнила очень крепко и, как ни старалась, так загадку и не разгадала. Откуда тот мужчина знал про моего брата? Как А-Нин может что-то найти или спасти, если он в коме?       Вэй Ин знал, как, но не решался говорить Вэнь Цин про то, что ее брат все это время был рядом с ней, не получив заранее его разрешения, поэтому теперь он лишь прикусил язык и нарочито небрежно пожал плечами.       — Могу я попросить тебя сходить туда еще раз, как можно скорее? Спроси, есть ли там целители. Если откажутся с тобой сотрудничать, скажи, что помощь нужна тем, кто освободил их товарищей из плена, что Гу Шимин мертв, но просил нас передать его последние слова своей дочери, и что больше похищений не будет. Если целитель найдется, нужно, чтобы он пришел сюда. Пожалуйста, — взмолился он, видя, что изумленная и явно сомневающаяся в его разумности Вэнь Цин открывает рот, — пожалуйста, ничего не спрашивай, я все объясню чуть позже, просто сделай так, как я сказал. Это действительно важно. Сделаешь?       Некоторое время она молчала, но потом кивнула.       — Ладно. Сделаю.       — И спасибо тебе за то, что заступилась за нас.       После ухода Вэнь Цин просто молча лежать стало скучно. Вэй Ин смотрел на соседние пустующие койки и размышлял, почему они никому не принадлежат и можно ли попросить себе соседа. Желательно, кого-то из ребят, а совсем-совсем замечательно было бы иметь в соседях Лань Чжаня. Рассудив, что за вопрос не ударят в нос, да и друзей нужно бы проведать, он осторожно встал с кровати, с удивлением нашел у двери тапочки и, звонко шлепая подошвами по полу, сунулся за дверь. Никто не кричал, чтобы он немедленно вернулся в кровать, поэтому он присоединился к остальным гуляющим пациентам — двум пожилым мужчинам и молодой девушке с загипсованной ногой, — и побрел по коридору в поисках персонала.       Лань Ванцзи и Не Минцзюэ, к счастью, находились в одном с ним отделении и даже были соседями по палате, убедить врачей переселить их к нему в комнату оказалось неожиданно несложно.       — Да ладно? — скептично произнес Не Минцзюэ, когда Вэй Ин ворвался к ним в палату, уселся на кровать своего парня, схватил его за руку и объявил эту радостную весть. — Я — и с вами в одной комнате? Это мне что, глаза и уши завязать придется?       Он полусидел на постели с планшетом на коленях и загипсованными ногами и левой рукой, на белом полотне которой кто-то уже успел нацарапать злую рожицу. Было подозрение, что этим кем-то мог оказаться и сам ее деятельный хозяин, умирающий со скуки.       — Нет, мне нельзя развратничать со сломанными ребрами, — вздохнул ничуть не смутившийся Вэй Ин и улыбнулся Лань Ванцзи, чьи уши от таких разговоров разве что огнем не пылали. — Так что, Лань Чжань, придется обойтись поцелуями.       С забранными в высокий хвост волосами и в непонятно откуда вырытой белой свободной футболке, слегка сползающей с плеча, тот даже на больничной койке умудрялся выглядеть замечательно. Вэй Ин с трудом сглотнул слюну, тут же набежавшую от мыслей о том, как удобно было бы целовать эту бледную открытую шею.       — Когда вы пришли в себя?       — Не так давно. Ты бы видел лица врачей, когда я вышел в коридор в поисках вас, а они попались на пути — со смеху умереть можно, — расхохотался Не Минцзюэ. — Если бы я умел рисовать как ты или Сичэнь, точно повесил бы их портреты перед кроватью, чтобы настроение поднималось.       — Жаль, что я этого не видел, — искренне пожалел Вэй Ин, отсмеявшись. — Что, теперь ты у них подопытный образец, как Цзян Чэн тогда? Помнишь, когда он в больнице лежал и все по нему работы писать хотели?       — Вроде того. Медсестры меня боятся, одна даже воздух надо мной крестила, когда думала, что я сплю.       — Мне смеяться больно, хватит меня смешить, — взмолился он, держась рукой за грудь. Лань Ванцзи тут же бросил на соседа предупреждающий взгляд. — А одежда новая у вас откуда? Я проснулся уже в этом больничном ужасе, и еще больший ужас у меня вызывает мысль, что меня в нее кто-то переодел, пока я спал. Мало ли что там могли со мной сделать!       — Да больно ты им нужен. Отец привез мне планшет и пару штанов и футболок, я поделился с Ванцзи. Большевато оказалось, ну да плевать.       — Все в порядке, спасибо, — качнул головой Лань Ванцзи. Вэй Ин ласково погладил его по щеке.       — Ты как, Лань Чжань? Болит?       — Все хорошо. А ты? Тебе точно можно вставать?       — О, ну вот, о чем я и говорил, — закатил глаза свидетель их нежностей. — Предлагаешь мне наблюдать за этим целый день?       Вэй Ин отмахнулся от его возмущений, не обижаясь, так как понимал, что тот, глядя на их взаимодействия, наверняка вспоминал своего парня и начинал нервничать и тревожиться за его судьбу.       — Вам что-нибудь говорили про остальных?       — Брат и Гуанъяо в реанимации, — тихо ответил Лань Ванцзи. Вэй Ин кивнул, показывая, что знает, и ободряюще сжал его плечо. — Остальные в других отделениях.       — Сердце Яо остановилось перед дверьми больницы, — добавил тут же помрачневший Не Минцзюэ. — Если бы скорая забрала нас хоть немного позже… А Сичэня это настигло уже тут. Никто из врачей до сих пор не может понять, что именно с ними не так.       Вэй Ин уже думал над этим в своей палате и теперь поделился мыслями с остальными:       — Судя по всему, после потери своих способностей люди умирали, но я не знаю, было это браком той машины или же естественным событием. Поэтому в темницах было столько призраков: уже ненужных людей вновь запирали и они умирали, не получая помощи, а вот ребят спасти успели, видимо, потому они остались живы… А Цзинъи и Цзинь Лин?       — Про них мы пока ничего не знаем, только то, что они тоже относительно в порядке. Нужно сходить и проведать.       Некоторое время они молчали, раздумывая о чем-то своем, затем Вэй Ин тряхнул волосами и рассказал все то, что узнал от Вэнь Цин. Услышав о том, что теперь они ни в чем не обвиняются, ребята заметно повеселели и расслабились.       — Хочу увидеть их официальные извинения нам, — Не Минцзюэ уткнулся в планшет. — Поищу в интернете.       Пока он сосредоточенно тыкал пальцами в экран, Лань Ванцзи, поглаживая ладонь Вэй Ина, спросил:       — Целители, которых ты попросил найти Вэнь Цин — они для брата с Гуанъяо?       — Не совсем, Лань Чжань. Для вас всех. Чтобы они пришли в себя. Чтобы быстрее зажили твоя рука и его ноги. Чтобы Цзян Чэн, Цзинь Лин, Сычжуй, Цзинъи и Хуайсан выздоровели тоже, что бы с ними ни было.       — И ты тоже. Ты не назвал себя.       — И я тоже, — согласился Вэй Ин, не решаясь сказать, что про себя он попросту позабыл. — Может, и Вэнь Нину поможет очнуться. Но еще неизвестно, найдет ли она хоть одного.       Лань Ванцзи притянул его к себе и целомудренно, но с нежностью, от которой защемило сердце, поцеловал в лоб.       — Если на небесах кто-нибудь есть, они обязаны помочь тебе за твое доброе сердце, Вэй Ин.       В другие отделения их не пустили. Врач, поймавший их возле лифта с Не Минцзюэ на коляске, тут же загнал обратно в палату, убедился, что они легли, и объяснил, что пока он не убедится, что их кости сопоставлены правильно и нормально заживают, никто никуда не пойдет.       Остаток дня и все следующее утро они умирали со скуки, валяясь без дела, и поиграли во все словесные игры, какие только могли вспомнить. Даже Лань Ванцзи участвовал в этом наравне с ними, что, по мнению Вэй Ина, было самым четким показателем его настроения. Его ровно поднимающаяся грудная клетка, на которой Вэй Ин лежал головой, и мерное сердцебиение навевали сонливость, но он упорно старался бороться с ней и держать глаза открытыми.       — Это несправедливо! — протянул он уже пятый раз за последний час. — Нам попался врач-параноик, что за ерунда?       Никто не ответил, но его это не смущало.       — Ну серьезно. У тебя хотя бы планшет есть, господин гонщик, а наши телефоны Вэнь Цин еще черт знает когда принесет. Может, их уже давно украли вместе с куртками и деньгами.       — Не называй меня так, — огрызнулся Не Минцзюэ, — сто раз уже сказал.       В ту их неудачную вылазку они не разрешили ему идти по больнице на своих двоих и притащили откуда-то коляску. Но мало того, что тащить ее оказалось неожиданно непросто, так еще и сидящий в ней Не Минцзюэ то и дело жаловался, что слишком медленно и нельзя ли побыстрее. Это тебе не гонки на колясках, возмутился тогда Вэй Ин и дал ему со своей легкой руки такое прозвище.       Прозвище тот не оценил.       — Были бы там еще деньги, — меланхолично уронил Лань Ванцзи. Вэй Ин со вздохом согласился с ним.       Еще через два часа к Не Минцзюэ пришел отец и первым делом у окна просмотрел его рентгеновские снимки. Вэй Ин и Лань Ванцзи, тут же чуть севшие на постели с видом приличных людей, благоразумно молчали — он выглядел сурово и крайне внушительно.       — Ничего страшного, — сказал он наконец. — Скоро отпустят долеживаться дома. Поразминаем ноги, когда гипс снимут, будешь у меня потом еще резвее скакать.       — А Хуайсан?       — Сотрясение и ушибы — это ничего, но вот его рука… даже если она восстановится, вряд ли работоспособность сохранится на прежнем уровне. Впрочем, может, хоть так он забудет про свои глупости и сосредоточится на учебе.       Не Минцзюэ мрачно покачал головой:       — Это его интересы, отец. Мы должны что-то сделать с его рукой. И еще, ты не заглядывал?..       — В отделение реанимации меня не пустили, — перебил его тот, краем глаза поглядывая на тут же навостривших уши соседей сына, — они еще не пришли в себя, но говорят, что показатели стабильные, остается только ждать. Видел Цзинь Гуаншаня и мать Гуанъяо, как пришибленные идут, он ее за ручку держит, прям картинка, тьфу. Я бы на ее месте его и на километр к себе не подпускал.       — Уймись, он и так тебя побаивается, когда в гимназии видит, аж бледнеет весь.       Его отец ухмыльнулся. Вэй Ин не мог не отметить, что они с сыном делают это абсолютно одинаково.       — Да уж, есть за что бояться. Ловелас сраный.       Далее разговор ушел в непонятные Вэй Ину дали, поэтому он перестал слушать и прикрыл глаза, чувствуя на себе взгляд Лань Ванцзи, греющий его как одеяло. Вскоре хлопнула дверь — гость ушел, они вновь остались одни.       — Эй, — позвал Не Минцзюэ, — есть будете? Отец всякого притащил.       Не успели они и рта раскрыть, как дверь вновь распахнулась. Ни минуты покоя, мелькнуло в голове у Вэй Ина, но мысль тут же испарилась, как только он увидел, кто именно к ним зашел.       — Разбирайте, — Вэнь Цин, румяная с мороза и с заплетенными в тугую толстую косу волосами, лежащими на плече, кинула ему на постель пакет. — Все, что нашла в карманах ваших курток. Сами куртки сдала, заберете, когда будете выписываться. Шарф твой тоже нашла, так что выдохни и не сходи с ума.       Вэй Ин прижал к груди телефон с амулетом и завалил ее благодарностями.       — А что насчет целителя? — спросил он, дождавшись, пока остальные поблагодарят ее тоже. — Ты его нашла?       — Нашла, — кивнула она и тут же посерьезнела. — Хоть и с трудом. И ты должен будешь мне многое объяснить.       Целительницей оказалась женщина с добрым, улыбчивым лицом и россыпью мелких морщинок в уголках глаз — Вэй Ин сразу же почувствовал к ней расположение.       — Наша улица почти опустела, — говорила она с легким иностранным акцентом, проводя рукой над его грудной клеткой. Он кивнул, кусая губы, чтобы не засмеяться от щекочущего ощущения в области ребер. — Хоть последние дни похищений не было, никто не желал рисковать… Лежи спокойно, дорогой, не вертись… Недавно вернулась часть пропавших в ужасном состоянии, они были испуганы почти до безумия и рассказывали жуткие вещи. Затем пришла эта леди и сказала, что ей нужен целитель. Разумеется, мы тут же подумали, что она так пытается выяснить, кого стоит похитить, и молчали, но она начала говорить разное, объяснила, кто вы такие, и наши вернувшиеся товарищи тут же начали уговаривать нас помочь вам в благодарность за то, что вы освободили их. Я решила рискнуть и съездить с ней. Значит, — она глянула с щемящей сердце робкой надеждой, — похищений больше и правда не будет?       — Человек, руководивший всем этим, мертв, — подтвердил Лань Ванцзи. Женщина выдохнула, закрыла глаза и шепотом вознесла молитвы.       — Какое счастье. Какое счастье…       Когда она закончила с ним и перешла к Не Минцзюэ, Вэй Ин повертелся, глубоко вдохнул, выдохнул и с восторгом понял, что хоть и остались отголоски боли, но все же это было совершенно несравнимо с недавними ощущениями. Женщина на его радостные проявления благодарности лишь улыбнулась.       — Я лишь немного подлечу вас, не восстановлю полностью, на такое у меня не хватит сил, уж простите. К тому же, перед вами я побывала у ваших друзей, с ними пришлось поработать куда дольше.       — Вы были у них? — тут же вскинулись они. Вэй Ин бросил на Вэнь Цин вопросительный взгляд. Та пожала плечами, пояснила коротко:       — Сначала я провела ее к тем, кто пострадал сильнее.       — В реанимацию меня, разумеется, не пустили, — повторила целительница уже всем оскомину набившие слова. — Но я попробовала воздействовать на расстоянии, и еще, как бы это сказать… зарядила пару вещичек и попросила врачей положить рядом с ними, ну, хотя бы в одно помещение. Думаю, если мне поверили, к вечеру они придут в себя.       Все трое одновременно выдохнули с облегчением.       — Остальные ваши друзья полны энтузиазма, — с улыбкой добавила она. — Но, как я уже сказала, исчезла лишь верхушка проблемы — вам придется побыть в больнице еще какое-то время и долечиться до конца, так что не радуйтесь слишком сильно. Ты, например, — уставилась она на Не Минцзюэ, — не вздумай пока ходить, только кресло-коляска, понял? Я ускорила сращение костей, но ты должен помогать им, иначе все станет только хуже. То же самое касается и вас двоих, — Вэй Ин и Лань Ванцзи переглянулись и послушно кивнули. Женщина встала и потерла руки друг о друга, словно замерзла. — Хорошо. Больше я ничего не могу сделать, так что желаю вам удачи… И спасибо, что помогли нам. Вы всегда будете желанными гостями на нашей улице.       Они попрощались в ответ, и Вэнь Цин скрылась с ней за дверью.       — Ну что, — протянул Вэй Ин бодро, — попробуем выйти из отделения еще разок? Посмотрим, что скажут нам теперь.       — Ничего не понимаю, бла-бла-бла, — передразнил Вэй Ин, толкая перед собой кресло на колесиках, — как же это возможно, бла-бла-бла?       — Вэй Ин, — укоряюще позвал его Лань Ванцзи под смех Не Минцзюэ. — Не издевайся, для них это и правда удивительно.       — Ну да, только недавно поступили, а на рентгене все выглядит так, будто мы тут уже где-то недельку лежим. Чудеса медицины!.. Лань Чжань, да ты улыбаешься!       — Ничего подобного.       — Не ври мне, я же видел! Ты улыбался, улыбался!       Первым они добрались до Не Хуайсана, увлеченно играющего в карты со своими соседями и умудряющегося ловко делать это лишь одной рукой. Из-за отсутствия у них денег на его постели горкой были сложены фрукты, использовавшиеся в качестве ставки. Заметив въехавшего в палату Не Минцзюэ, он тут же бросил карты, слез с постели и босиком поспешил к нему, падая на колени напротив и сияя от радости.       — Брат!       — Вижу, ты весело проводишь время, — заметил тот мягко.       Хуайсан довольно кивнул, ластясь к нему, как котенок к маме-кошке.       — Выиграл кучу еды. Хочешь что-нибудь?       — Мне бы от своей избавиться. Как твоя рука?       — Ничего, сказали, что попробуют восстановить подвижность, — преувеличенно бодро отозвался Хуайсан, но потускневшая улыбка и печаль в глазах тут же выдали, как сильно по нему ударила эта ситуация. Не Минцзюэ поднял руку и потрепал его по волосам.       — Ничего. Что-нибудь придумаем. Будешь и дальше свои листы красками мазюкать.       Вэй Ин с трудом скрыл улыбку. Он помнил, как всего пару месяцев назад тот ругал брата за эти увлечения, чуть ли не в огонь его поделки швыряя, а теперь защищал перед отцом и надеялся вновь вернуть ему возможность к ним вернуться. А ведь и правда, подумал он, мы все в разной степени изменились со временем, но еще сильнее изменились наши отношения.       — Братец Вэй, братец Ванцзи! — Хуайсан наконец обратил внимание и на них. Они с Вэй Ином обнялись. — Вы что, все вместе лежите? Вот это повезло!       — Эй, — тут же недовольно заворчал один из его соседей, — ободрал нас как липку — да еще и недоволен нами остался! Что за дети пошли?!       Пообщавшись немного, они отправились в дальнейший путь уже вчетвером и вскоре добрались до палаты Сычжуя и Цзинъи.       — Да ладно! — тут же взвыл их кудрявый сосед, стоило только двери открыться. — Эй, Не, ты меня что, преследуешь?       — Больно ты мне нужен, — фыркнул Не Минцзюэ. — Кто тут еще кого преследует, Чжоу.       Вэй Ин тут же узнал в нем парня из их гимназии, соседа Минцзюэ и Гуанъяо из комнаты напротив, который однажды орал, что они мешают ему заниматься, и удивленно присвистнул — вот это совпадение.       К счастью, сосед демонстративно воткнул в уши наушники и отвернулся, невольно давая им возможность пообщаться без лишних ушей. Они тепло поприветствовали Сычжуя и Цзинъи, получили не менее теплое приветствие в ответ и начали обсуждать все, что произошло за эти несколько больничных дней.       — Я чувствую себя немного виноватым, — признался Цзинъи. Он все еще был слаб и спал большую часть дня, когда как Сычжуй, по его словам, готов был уйти из больницы прямо сейчас. — Что я отделался легче, чем… Мы же втроем были там, в тех штуках, но…       — Да тебя, похоже, еще и по голове побили перед этим, — закатил глаза Вэй Ин и ободряюще сжал его ладонь. — Виноват во всем лишь один человек, и его, к счастью, больше нет.       — Вы не были у А-Лина? — еле слышно спросил Сычжуй, комкая в пальцах пододеяльник. Голос его отчетливо дрожал. — Мы с Цзинъи пропустили тогда почти всю битву и жутко беспокоились за вас, когда проснулись здесь. Ужасное чувство: даже не знали, все ли живы, все ли вернулись...       — Чем все закончилось, — подхватил Цзинъи. — Так что вам придется многое нам рассказать.       — Давайте соберемся для начала все вместе, — предложил Вэй Ин, — а потом мы все-все расскажем.       На том и порешили. Дальше они пошли впятером, оставив недовольного этим решением Цзинъи в палате.       — Нет уж, останься тут, — велел ему Сычжуй, заботливо укладывая на подушку и приглаживая волосы. — Обещаю, я расскажу все-все, что увижу, когда вернусь, а ты пока поспи.       Последние два товарища нашлись в одной палате, завершающей их недолгое путешествие. Перед дверью ребята столкнулись с женщиной и мужчиной, в которых без труда узнали родителей Цзинь Лина. Те тоже их узнали, потому госпожа Цзинь долго обнимала и гладила каждого, ласково и заботливо расспрашивая, как они себя чувствуют, все ли хорошо и не нужно ли им чего. Вэй Ин осознал, что обожает эту женщину, и едва не выпалил «усыновите меня, пожалуйста», когда она предложила им обязательно приехать к ним в гости всем вместе, когда они выпишутся.       — Нас так долго не пускали к А-Лину, — пожаловалась она, вздыхая. — Мы с ума сходили, целыми днями тут сидели, даже сняли посуточно квартиру рядом, чтобы, если что, успеть прибежать вовремя. Накрутили себя до таких ужасов… А полчаса назад нам позвонили и сказали, что он чувствует себя лучше и мы можем приехать. Мы… Ах…       — Все хорошо, родная, успокойся. С А-Лином все будет в порядке, — ее муж вытер скатившуюся по ее щеке слезинку и обнял. — Ты же знаешь, какой он у нас стойкий.       — Правда, госпожа Цзинь, — загалдели они хором, растрогавшись, — с ним и правда все будет хорошо, видите, мы же в порядке!       Господин Цзинь с сомнением оглядел загипсованные конечности Лань Ванцзи и Не Минцзюэ, забинтованную руку Не Хуайсана, грудь Вэй Ина, перетянутую в несколько слоев, и все еще сверкающее сходящим синяком лицо Сычжуя, но, к счастью, ничего не сказал, лишь приподнял слегка бровь и вздохнул.       — Давайте уже войдем, — госпожа Цзинь высвободилась из объятий и взялась за ручку. — Я не выдержу больше ожидания, хочу видеть своего сына!       Цзян Чэну и Цзинь Лину досталась самая удобная палата — двухместная. Вэй Ин скользнул взглядом по тут же повернувшимся друзьям, но не нашел никаких видимых серьезных повреждений и чуть расслабился. Сычжуй за его спиной что-то еле слышно пробормотал.       — Ээй, — протянул Цзян Чэн, кинув взгляд на соседа, — твои родители.       Цзинь Лин тут же выпрямился и всем телом подался вперед.       — Мама? Отец? Вы что, уже вернулись из поездки? Вы же… вы… — он вдруг поменялся в лице и сердито выдохнул: — Вы никуда не ездили, да?       — А-Лин, ты в порядке? — бросились к нему те и начали тискать в объятиях и крутить в разные стороны в поисках повреждений. — Как ты? Что-то болит?       — Вы никуда не поехали! — завопил Цзинь Лин сердито. — Я же просил вас уехать!       — А мы же сказали, что никуда не поедем, пока нашего сына обвиняют в том, чего он не совершал!       — Вэй Ин, — вдруг коснулся его запястья Лань Ванцзи. — Посмотри-ка на него внимательно.       — На Цзинь Лина?       — Мгм. Как он движется и куда смотрит.       Вэй Ин послушно вгляделся и спустя несколько мгновений упавшим тоном произнес:       — Он не видит.       Ему показалось, что его сейчас перестанут держать ноги, и вцепился в Лань Ванцзи, мысленно повторяя эту фразу. Цзинь Лин, капитан команды лучников с самым острым зрением из них всех, из-за чего они его даже поддразнивали иногда, говоря «что видит твой эльфийский взор?» — и не видит! В каком мире такое вообще могло произойти?       — Что значит «не видит»? — услышал их разговор Не Хуайсан. — Цзинь Лин?       — Что? — ахнул Сычжуй, обессиленно привалившись к стене. - Что?.. Нет...       — А ты? — бросился Вэй Ин к Цзян Чэну, хватая его за руку. — А ты видишь меня?       Цзян Чэн кашлянул и чуть запрокинул голову.       — Говори громче, я хреново слышу, — сказал он с кривой усмешкой, прищурившись, — мы тут с ним, вроде как, два ущербных сидим.       Вэй Ин от души выругался. Стоило ожидать, что легко они не отделаются, но менее больно от этого не становилось. Цзинь Лин попросил родителей наклониться и что-то шепнул им на ухо, отчего госпожа Цзинь расплакалась и прижала его к себе, а её муж с помрачневшим лицом потерянного человека обнял их за плечи. У Сычжуя отчетливо дрожали губы.       Палата погрузилась в неловкое и гнетущее молчание.       — Надежда есть? - уточнили они у Цзинь Лина, когда немного успокоились, и тот заметно улучшил ситуацию.       — Ну, мне сказали, что оно со временем должно вернуться, но вроде как навыписывали чего-то.       Все перевели вопросительный взгляд с него на Цзян Чэна. Тот, без слов догадавшись, о чем его хотят спросить, пожал плечами и сказал почти то же самое.       По палате пронесся коллективный облегченный вздох.       — Вы нас чертовски напугали!       — А представьте, как я испугался, когда очнулся и понял, что ничего не вижу!       — Сначала кричал, чтобы свет включили, а когда я сказал, что он, вообще-то, включен, да и за окном день, залез под одеяло и рыдал там полчаса, — подтвердил Цзян Чэн. Цзинь Лин вперился в него убийственным взглядом, медленно заливаясь краской.       — Я не ревел под одеялом!.. И точно не полчаса!       — Слезы — это нормально. Страшно представить, что ты почувствовал, — сидящий на краю постели Сычжуй сжал его ладонь покрепче. Он сам до сих пор выглядел — краше в гроб кладут. — Но скоро все вновь будет хорошо.       — Нашим командам конец, — пробормотал Не Минцзюэ, скорбно качая головой. Не Хуайсан посмотрел на свою руку и издал вздох умирающего. — Следующий год будет моим последним, а я даже не знаю, смогу ли когда-нибудь нормально бегать. А теперь еще и ты, приносящий нам победу несколько лет подряд, остался без зрения!       — Эй, я не всегда буду таким! На следующем соревновании другие команды могут засунуть свои стрелы себе в ж…       — А-Лин! — ахнула госпожа Цзинь.       — …в жалкий колчан, — закончил неловко он, мило порозовев.       Вэй Ин поднял руку:       — Могу я спросить?       — Конечно.       — Это ведь вы настояли на пересмотре нашего дела?       Глядя на них, он не мог перестать вспоминать слова Вэнь Цин про то, что кто-то еще помог ей, и благодаря этому требованию пересмотра были найдены новые факты. А если учесть, что супруги, беззаветно любящие сына и страшно беспокоящиеся за него, не стали уезжать из города, чем же они занимались до их поступления в больницу? Почему бы и не попыткой разобраться в происходящем?       Все тут же замолчали и переглянулись, стоило ему произнести это. Господин Цзинь, ничуть не смущенный тем, что правда раскрылась, кивнул.       — Верно. Мы обратились в органы, потому что понимали, что вас явно подставили. Неплохо вышло в итоге, верно?       — Верно, — выдохнул Цзинь Лин. — Спасибо!       — Да, спасибо, — повторили все следом за ним.       — Кстати! — вспомнил Не Минцзюэ и потряс планшетом. — Я же нашел статьи про нас. И даже видео из новостей, где говорят о том, что все это — огромная ошибка. Посмотрим? Цзян Чэн, для тебя есть субтитры.       — Еще бы! — воскликнул Вэй Ин с энтузиазмом, — давайте, давайте скорее, ближе вставайте!       Ворча, ругаясь и смеясь, все сгрудились вокруг, и, сдавленный со всех сторон, с лезущими в рот чужими волосами, Вэй Ин наконец с легким сердцем понял, что все и правда закончилось.       — Отпусти, какого хрена, ты меня не сдвинешь!       — Заткнись и сиди спокойно, — зашипел змеей Гуанъяо, сузив глаза и пихая кресло вперед. — Я тебя навсегда на него отправлю, если еще раз подобное скажешь.       — Хочешь сказать, это не ты тут тощий как палка вернулся из реанимации? Тебя там что, вообще не кормили?       — Кормили!       — Не вижу!       — Господи, ну началось, — проворчал Цзян Чэн, не способный отпустить Лань Сичэня от себя дальше пары шагов. — Я чувствую себя благословленным тем, что не слышу вас.       — Мы будем орать еще громче, когда твой слух вернется в норму, — послал ему воздушный поцелуй Вэй Ин, — специально ради тебя.       — Я не хочу знать, что ты сказал, я не хочу знать, что ты сказал…       Ребят из реанимации перевели в обычную палату уже через пару дней, и вскоре в ней почти не осталось свободного места — прознав об этом, они тут же приперлись в почти полном составе. По непопулярному мнению Цзян Чэна, чтобы убить их окончательно, но на то оно и непопулярное, что его никто не стал слушать. Теперь они толпой ходили по больнице туда-сюда как у себя дома, доводя всех вокруг почти до трясучки, и явно напрашивались на то, чтобы их преждевременно вышвырнули на улицу.       Лань Сичэнь и Цзинь Гуанъяо, как все и подозревали, лишились своих способностей подчистую, но не слишком из-за этого огорчились.       — И к черту ее! — заявил Гуанъяо, ероша волосы. Было жутко непривычно видеть их такими короткими. — Никакой больше боли. Все мои знания остались при мне, а уж остальное я и сам смогу запомнить. Даже без этой способности у меня неплохая память.       — Жаль, что ты больше не можешь людьми командовать, — с сожалением заявил Вэй Ин Лань Сичэню. — Это было так удобно!       Тот в ответ лишь посмеялся.       — А ты? — спросили они у Цзинъи. Тот пожал плечами.       — Ну… Я все еще неуязвим для него, вроде как, но вызывать и контролировать больше не могу. Пришла эра зажигалок, не получится больше понтоваться...       Все они подумали об одном и том же: отчего Вэнь Жохань без особого труда смог забрать дар Цзинь Гуанъяо и Лань Сичэня, имеющий прямую связь с их мозгом, но вот защитные способности Сычжуя и Цзинъи, пробужденные сильными эмоциями, оказались для него непосильной работкой?       Вскоре к ним, собравшимся в одной из палат всей компанией, заглянула с трудом отыскавшая их Вэнь Цин.       — Помнишь, я обещала тебе сказать кое-что, когда почувствуешь себя лучше? — спросила она Вэй Ина, отмахнувшись от приветствий и предложений посидеть с ними, и, дождавшись его кивка, продолжила: — А-Нин очнулся. Еще несколько дней назад, примерно перед вашим прибытием, но посторонних, кроме меня, к нему начали пускать только сегодня. Если ты хочешь…       Она не договорила и замолкла неуверенно. На несколько мгновений в помещении повисла тишина, вскоре взорвавшаяся голосами. Все рванули к дверям. Вэнь Цин уставилась на эту радостную суматоху с приоткрытым ртом.       — Что за ерунда? — непонимающе пробормотала она. — То у него вообще не было друзей, то вдруг откуда-то появилась целая куча! Мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит?       — Спроси у своего брата сама, — подмигнул ей Вэй Ин и схватил за запястье, утаскивая за собой. — Ему многое тебе нужно рассказать.       — Они что, хотят вновь нас в больницу упечь? — жалобно стонал Вэй Ин, разглядывая свой график дополнительных занятий для восстановления пропусков в учебе. — Нас даже наказали за побег, хотя мы такое пережили! Несправедливо!       — Вернуться сюда уже сродни награде, — подбадривающе улыбнулся ему Сычжуй. — Разве не так?       Он не спорил.       После того, как они пробыли в больнице достаточно времени, поизображали ничего не понимающих жертв массового обмана и пленения-похищения некой сектой перед полицией и даже посетили курсы психотерапии, им разрешили вернуться в гимназию под присмотром местного медика при условии, что каждый из них пропьет курс назначенной терапии и будет показываться психотерапевту по графику. Разумеется, они тут же согласились - наружу хотелось невыносимо. Однако вновь влиться в привычный поток жизни оказалось сложнее. Первые дни они были загружены по уши, пытаясь отвлечься от пережитого и наверстать пропущенное не только в учебе, но и в делах своих клубов, встретивших капитанов едва ли не красной дорожкой, а по ночам страдали от кошмаров. Вэй Ин, как только нагрузка немного спала, решил поучаствовать в этом веселье и отвлечься от тяжелых воспоминаний, поэтому вступил аж в два клуба: музыкальный и клуб робототехники.       — А не многовато, А-Ин? — с сомнением спросил Лань Сичэнь однажды за ужином. Вся столовая была увешана праздничными украшениями, и сначала им даже показалось, что они не туда пришли, но факт оставался фактом — они все же не пропустили праздники и прибыли к самому приятному времени, когда все вокруг выглядело просто восхитительно. — В особо загруженные времена у тебя не останется времени даже на сон.       Он лишь пожал плечами, набивая щеки едой. На самом деле хотелось вступить еще и в театральный, но там принимали только с нового семестра.       — Слушайте, слушайте, — заерзал Не Хуайсан, — у нас как раз скоро постановка. Я тоже играю!       Не Минцзюэ отставил стакан.       — Правда? Я за твоей цветной лабудой иногда забываю, что вступал-то ты туда как актер.       — И кого ты играешь? — заинтересовался Цзян Чэн. — Только убедись, чтобы не пришлось ничего делать больной рукой.       Не Хуайсан почти сверкал от самодовольства:       — Спасибо за заботу, братец Цзян, но все в порядке. К концу мне вообще не придется использовать эту руку.       За столом повисло молчание, прерванное кашлем подавившегося Цзинь Лина, чье зрение, к счастью не только их компании, но и половины гимназии, успело восстановиться, хоть и потеряло в остроте.       — И чему ты радуешься? — осторожно уточнил Не Минцзюэ. — Калеку какого-то играешь, вряд ли даже главная роль.       Вэй Ин посмотрел на его инвалидное кресло, но прикусил язык.       — Ты не понимаешь, это такой классный персонаж! У него очень интересная, но такая грустная история... О, и он иногда превращается в девушку, так что я и женские наряды смогу примерить, а еще у него тоже есть старший брат и он ходит с веером! Наконец-то я могу показать всем мой любимый веер, который я хранил для особого случая! Смотрите, я сейчас объясню его сюжетную ветку. Все началось с того, что, когда он родился…       — Так, стоп! — торопливо вмешался Вэй Ин, прицельно пуляя ему в лоб шариком из хлеба. — Нечего тут нам спойлерить, мы и сами все увидим, когда придем на вашу постановку. Правда, ребята?       — Никаких спойлеров, — согласились с ним Цзян Чэн и Лань Ванцзи.       Цзинъи вздохнул.       — А я люблю спойлеры. Может, хоть немножко…       — Нет!       С тьмой Вэй Ин после возвращения начал ладить удивительно неплохо. Она почти не мешала жить, лишь голоса иногда появлялись, но обиженно исчезали, стоило лишь коснуться амулета. Он не знал, что она там делала вне его надзора — да и не очень-то хотел знать, — но дал однажды чёткий приказ: если так необходимо убивать, то как можно реже и лишь тех, кто действительно заслужил. С тех пор в новостях мелькали время от времени статьи про внезапные смерти убийц, педофилов, наркобаронов и иже с ними, но Вэй Ин с улыбкой закрывал ссылку или перелистывал страницу, не дочитывая до конца и не давая это сделать другим.       Смертей с них было уже вполне достаточно.       На выходных с утра они поехали в город, чтобы выполнить сразу три дела: забрать вещи из последней гостиницы, побывать на кладбище и — самое важное — встретить из больницы Вэнь Нина. В тот день, когда они неожиданно ввалились всем скопом к нему в палату, он перепугался настолько, что потом еще час заикался, но ребята оказались от его робкого заботливого дружелюбия в полном восторге.       Вскоре они стояли перед облупившимся зданием гостиницы, вспоминая то, как оказались тут впервые.       — И здесь мы жили? — протянул Цзинь Лин, постепенно вновь вернувший себе поубавившуюся было ранее спесь. — Поверить не могу!       — Что-то раньше ты не особо жаловался, — закатил глаза Не Минцзюэ. — Идите, мне придется остаться тут, я не поднимусь на коляске по лестнице.       Гуанъяо и Хуайсан, его маленькая верная армия, остались с ним снаружи, а остальные вошли и тут же оказались под взглядом уже знакомого парня за стойкой.       — О, — поприветствовал он все так же лениво. — Давненько я вас не видел. Через окно заходили?       — Конечно, — согласились они. — Наш номер еще наш?       Собирать там было почти нечего. Пока часть ребят складывала вещи в сумку, остальные сгрудились вокруг сломанного шкафа.       — Думаете, они не заметили?       — Ну, он нам ничего не сказал.       — Может, заплатить?       — Да вы поглядите на него, он выглядит так, словно старше этого города! Какой смысл платить, если он все равно со дня на день развалился бы?       Они завязали жаркий спор, платить или нет, и не могли решить до самого спуска вниз. Так и не дождавшись внятного решения, братья Лань, не говоря ни слова, протянули парню деньги, а тот, тоже молча, но с довольной ухмылкой, их принял.       — Эй, — позвал он, когда они подошли к двери, и с тоскливым разочарованием спросил: — Так вы чего, не убийцы?       На кладбище, прижимая к себе купленные цветы, они разошлись в разные стороны. Вэй Ин с трудом нашел могилы родителей, опустился перед ними на колени, аккуратно укладывая цветы, и поклонился несколько раз, чувствуя себя безмерно виноватым.       — Мама. Отец. Простите, что я так редко прихожу. Деньки выдались… не самыми удачными, — он издал короткий смешок и тяжело вздохнул, касаясь кончиками пальцев холодного камня и очерчивая линии имен. — Я… Так скучаю по вам. Особенно когда вижу своих друзей с их родителями. Чувствую себя немного одиноким в такие моменты, но вы, конечно, в этом совершенно не виноваты. Впрочем… У меня есть много чудесных людей, которых я люблю. И один особенный, я бы очень сильно хотел вас друг другу представить. Его зовут Лань Ванцзи, и он… Он такой красивый, вы бы видели! И очень умный, добрый и заботливый. Тот, ради кого я готов убить, и тот, кто готов убить ради меня, ах, не обращайте внимания на такие жуткие слова...       Он шмыгнул носом, быстро вытер повлажневшие глаза, представляя, как замечательно поладили бы его родители и Лань Чжань, и продолжил дрожащим голосом:       — Он бы точно вам понравился, если бы я привел его на ужин: он бы подарил тебе цветы, мама, и ел ножом и вилкой как настоящий аристократ, с идеально прямой спиной, а еще…       — А еще я поблагодарил бы вас за то, что вы воспитали прекрасного сына. И попросил разрешения ухаживать за ним, потому что не могу представить без него свою жизнь, — прозвучал сзади знакомый голос. Вэй Ин вздрогнул, совершенно не заметив его появления, и повернулся, с трепетом наблюдая за тем, как Лань Ванцзи опускается на колени рядом с ним, кланяется и кладет букет из белых цветов рядом с его букетом.       — Лань Чжань… — пробормотал он еле слышно. Лань Ванцзи протянул руку и мягко сжал его ладонь.       — Я хотел познакомиться с твоими родителями. Извини, если помешал тебе.       Вэй Ин покачал головой, неспособный выдавить и слова из спазмированного горла, и бросился ему на шею, крепко сжимая подрагивающими от чувств руками. Ему хотелось сказать так много, хотелось плакать и смеяться одновременно, но все слова казались жалкими по сравнению с тем, чего заслуживал человек рядом с ним. Если бы он сейчас мог, то вырвал бы из груди свое сердце и отдал ему прямо в руки, мол, делай что хочешь, оно мне давно уже не принадлежит.       Он отстранился лишь минут через десять. Холодный ветер сушил влажное лицо и шевелил нежные лепестки цветов, глаза Лань Ванцзи, устремленные на него, в свете солнца выглядели почти прозрачными, и это было так красиво, что Вэй Ин вновь не знал, что сказать. В молчании, держась за руки, они поклонились надгробиям, поднялись с колен и пошли по дорожке мимо ровных рядов чужих могильных плит.       — Вы были у дяди?       — У дяди и мамы.       — Я тоже должен познакомиться с твоей мамой, — заметил Вэй Ин. — Раз ты теперь с моей знаком.       — В следующий раз обязательно, — пообещал Лань Ванцзи. — Она понравилась бы тебе. Вы похожи. Она была такой веселой, так много смеялась… пока пила таблетки.       — Оу, — Вэй Ин погладил его ладонь большим пальцем. — Думаю, она и правда была отличным человеком, раз у нее родился ты.       Лань Ванцзи качнул головой и задумчиво продолжил:       — Однажды она сказала мне, что некоторые мужчины подсознательно ищут жену, похожую на мать, и что она надеется, что моя… жена будет похожа на нее только в хорошем смысле.       Жена, повторил Вэй Ин мысленно. Жена. Что ж, госпожа Лань, в какой-то степени вы были правы, но в самом главном ошиблись.       — Не будет у тебя жены, Лань Чжань, — сказал он уверенно.       — Мне нужна вовсе не она, — отозвался тот невозмутимо, заставляя его сердце сбиться с ритма.       — О, — вдруг заметил Вэй Ин неподалеку знакомую шапку с помпоном и желтую куртку. — Там Гуанъяо. Захватим и его по дороге?       — Я найду брата. А ты выводи его. Нам пора.       Вэй Ин кивнул, поцеловал его напоследок и направился к другу.       Гуанъяо не говорил и ничего не делал — просто сидел неподвижно напротив могилы с именем Су Шэ и, плотно сжав губы, смотрел на иероглифы так, будто пытался заставить их двигаться силой мысли.       — Эй, — Вэй Ин подошел сзади и коснулся его напряженного плеча. — Нам пора. Пойдем, ты замерз.       Гуанъяо не двигался. Лишь спустя несколько мгновений его губы расслабились и приоткрылись.       — Я встретил его маму здесь, — сказал он спокойно и тихо. — Она обняла меня, а у меня руки не поднялись коснуться ее в ответ и сказать, что я виноват в смерти ее единственного сына.       Вэй Ин тяжело вздохнул и потер переносицу.       — Да что у вас за любовь себя во всем винить?.. Я говорил уже, виноват только Вэнь Жохань. Не ты, не другие ребята, а только он один. И твой друг… Это был его осознанный выбор, понимаешь? Ты же его не заставлял. Он знал об?.. — Вэй Ин покрутил кистью в воздухе, рисуя неоформленные фигуры. Гуанъяо кивнул, показывая, что понял.       — Да, я сказал ему еще давно. Понимаешь, А-Ин, он знал обо мне и догадывался о вас. О том, кто нас ищет и что он может, осознавал, что ничего не сумеет ему противопоставить и умрёт, если вмешается… но все равно вмешался. Он был неплохим человеком, правда, только вот ненавидел Минцзюэ. И Сичэня ненавидел. И Ванцзи, знаешь, тоже. А они его в ответ. Бесконечный цикл ненависти.       — Неудобная ситуация, когда один твой друг взаимно терпеть не может других твоих друзей. Ладно, понимаю, за что Не Минцзюэ, Лань Чжань тоже может выглядеть немного высокомерно, но его брата, мне казалось, любит вся школа.       Ему действительно сложно было представить, чтобы кто-то мог плохо относиться к человеку, который никогда ни с кем не ругался и со всеми был дружелюбен.       — Он считал Сичэня лицемерным. Это началось еще с конца средней школы, когда он ревновал меня к нему и, может, завидовал, потому что мы когда-то, эм…       — Хуайсан рассказал мне, — кивнул Вэй Ин, заметив эту заминку. — Про то, что вы учились целоваться друг на друге и все такое.       — Было, — усмехнулся Гуанъяо. — Когда я поступил, мы тут же подружились. Сичэнь был на класс старше, я считал его эталоном и жутко восхищался. Думал, что влюблен в него, и был в диком восторге, когда он согласился на это мое предложение. Вероятно, с его стороны это были лишь любопытство и дружеская поддержка, но я всерьез мечтал, что когда-нибудь мы станем парой. А потом в гимназии появился Минцзюэ, и все стало очень сложно. Сначала я ревновал Сичэня к Минцзюэ, — и считал себя страшно преданным, когда они начали встречаться, — затем уже Минцзюэ к Сичэню, Сичэнь ревновал Минцзюэ ко мне, а Минцзюэ меня к Сичэню… в общем, все так перемешались, с ума можно было сойти. Хоть и оставалось между нами некое напряжение, но мы никогда не думали о том, чтобы разделиться или поссориться всерьёз раз и навсегда, знали, что все друг для друга сделаем, чего бы это ни стоило. Такое странное чувство, знаешь… Всегда вместе — и никак иначе, есть мы трое — ну и Ванцзи еще, особенно для Сичэня, — и окружающий мир где-то на втором плане.       Вэй Ин в очередной раз кивнул.       — Сычжуй в самом начале нашего знакомства говорил что-то подобное.       — Я постоянно боялся, что в итоге все это закончится взрывом. Что мы рассоримся, распадемся, потеряем эту связь навсегда. А потом появились вы с А-Чэном, и это было… как будто в тёмную комнату впустили лучик света. Сразу все стало совсем другим... Возможно, Сичэнь в глубине души рядом с нами считал себя лишним и тоже хотел любви в том самом плане. Ему сразу понравился А-Чэн, но он думал, что между вами что-то есть.       Вэй Ин вытаращился на него.       — Ты серьезно? Я и Цзян Чэн? Да мы же ругались постоянно!       Гуанъяо с улыбкой покачал головой:       — Со стороны, не удивляйся, это действительно так выглядело. Помнишь, Хуайсан как-то сказал, что если бы у вас не было пар, то можно бы было поставить на ваши будущие отношения? Так что я скажу тебе сейчас один секрет, о котором ты вряд ли знал: первые дни вашего знакомства Сичэнь тебя просто ненавидел.       Вэй Ин в полной прострации уставился на него, мысленно перебирая все моменты взаимодействий с братом Лань Чжаня.       — Погоди, — пробормотал он, — но разве не он первым заговорил со мной так дружелюбно и пригласил в компанию? В тот день, после физкультуры?       — Пригласил, верно, а после спросил меня, что есть в тебе такого, чего нет в нем. Догадываешься, для чего все это было?       Вэй Ин плюхнулся на колени рядом с Гуанъяо, чувствуя себя крайне странно. Когда он на полном серьезе думал, какой у Лань Ванцзи чудесный брат, этот самый брат мечтал, чтобы его никогда не существовало.       — Потому что он хотел, чтобы Цзян Чэн тоже пришел, но не решился пригласить его лично? — предположил он. Это звучало в духе романтических комедий, но вполне логично.       — Именно, А-Ин. Иногда его принципы портили ему же жизнь, ведь стоило только залезть в ваши мысли чуть поглубже — не пришлось бы страдать и изворачиваться. Мы с ним тогда так рассудили: раз ему нравится А-Чэн, а ты первый за долгое время заинтересовал Ванцзи, но с А-Чэном вы везде вместе, то мы зовем тебя, а ты зовешь его. Тогда у Сичэня появится возможность с ним сблизиться, а с тобой мог бы сблизиться Ванцзи — и все счастливы. И свою личную жизнь устроил, и брату помог, и вы друзей и авторитет нашли в новой школе.       Вэй Ин в очередной раз потерял дар речи от таких странных многоходовочек. Не зря он тогда сильно удивился этому настойчивому приглашению в первый же день учебы от таких ребят. Ох уж эти школьные интриги…       — Если честно, — начал он скептично, — план у вас не очень. Мягко сказано. Если бы мы с Цзян Чэном и правда были парой, то с какой стати нам вдруг внезапно бросать друг друга и уходить к людям, которых мы встретили буквально пару дней назад?       — Почему пару дней, — оскорбился за план Гуанъяо, — все произошло бы не сразу, а постепенно, со временем. Тут Сичэнь с ним рядышком в нужный момент окажется, там Ванцзи рядом с тобой… Хотя, знаешь, — внезапно рассмеялся он, — когда я сейчас об этом думаю, звучит и правда дико глупо. Боже, А-Ин, сделай вид, будто я никогда тебе этого не рассказывал. Минцзюэ тоже не говори, он был не в курсе, с ума сойдет, если узнает о том, что мы делали за его спиной. И не волнуйся, Сичэнь недолюбливал тебя лишь в самом начале, а теперь очень ценит и даже уже считает членом семьи.       Вэй Ин поежился и встал на ноги, почти не чувствуя их — так долго стоять на холодной земле почти зимой уже второй раз за день явно было не лучшей идеей. Обиды от подобных откровений он не ощущал, пожалуй, все это казалось даже забавным. Словно происходило когда-то очень давно и даже не с ним.       — Я никому ничего не скажу, если ты сейчас поднимешься и пойдешь уже со мной к воротам, — заявил он. — Я ужасно замерз.       — Ты встречаешься с парнем, создающим лед. Пора бы привыкнуть к холоду.       — Прошу прощения? Он не создает лед на мне!       — О, а это зря, — оживился Гуанъяо, отряхивая колени. — Сейчас научу тебя парочке интересных вещей, подружка. Смотри, кубиком льда…       Створки лифта медленно раскрылись. Слова поздравлений застряли в горле. Ребята с удивлением уставились на то, как Вэнь Цин увлеченно пыталась отобрать у брата сумку с вещами, а обычно слушающийся ее беспрекословно Вэнь Нин эту сумку не отдавал.       — Я понесу! — говорила Вэнь Цин, дергая ее на себя.       — Но это моя сумка, сестра, — возражал Вэнь Нин тихо и тянул в свою сторону.       — Ты только выписался, отдай.       — Но я хорошо себя чувствую.       — И что? Я кому сказала, отдай мне сумку!       — Я сам ее понесу. Я мужчина и должен помогать тебе, а не наоборот.       Вэнь Цин так удивилась, что выпустила сумку из рук. Вэнь Нин тут же обхватил ее обеими руками и повернулся так, чтобы сестра не смогла легко до нее дотянуться.       — Это еще что за речи? — протянула она нехорошим тоном. — Считаешь, что ты сильнее, раз ты мужчина, а я слаба и не могу даже кучку твоих вещей унести? Ты еще не забыл, кто тебя на тренировках на лопатки укладывал постоянно? Так я напомню, раз ты говоришь, что уже здоров.       — Так, тихо-тихо! — вмешался Вэй Ин, бросаясь вперед, хватая обоих за рукава и вытаскивая из кабины лифта наружу. — Нам же не нужно, чтобы Вэнь Нин, только выписавшись, вновь на больничную койку отправился, правда?       — Сестра сильная, — улыбнулся тот, отвечая на объятие. — Она и правда может туда отправить. У меня так, как у нее, никогда не получалось.       Теперь становилось понятно, как он смог красиво уложить мужчину больше него даже со сломанной рукой.       — Вы мастера по каким-то единоборствам?       — Не говори глупостей, — отмахнулась Вэнь Цин, под шумок утаскивая у отвлекшегося брата сумку и закидывая ее на плечо, — просто хотели научиться защитить себя в нужный момент.       Они не сдвинулись с места, пока Вэнь Нин не обнялся с каждым из ребят и не выслушал все поздравления с выздоровлением.       — Ты же теперь с нами в гимназии учиться будешь, верно? Мы освободили тебе место за столом, — сказал Вэй Ин довольным тоном. — И тебе, Вэнь Цин, хватит сидеть в одиночестве со своими книжками.       Вэнь Цин показала ему кулак, но отказываться от места не стала.       — Я записал тебя в клуб стрельбы, — сообщил Цзинь Лин, и все не могли не заметить, каким детским восторгом загорелись у Вэнь Нина глаза. — Пока потренирую тебя сам, а в следующем семестре сможешь заниматься и участвовать в соревнованиях вместе со всеми.       — Если захочешь научиться играть на каком-нибудь инструменте, можешь вступить в наш клуб, — предложил Лань Сичэнь, при взгляде на улыбку которого Вэй Ин тут же вспоминал их с Гуанъяо план и не знал, плакать ему или смеяться.       Остальные подхватили:       — И по учебе тебя поднатаскаем…       — О, будешь играть с нами в приставку?       — Тебе бы в парикмахерскую сходить. Я даже знаю, какая прическа на тебе будет классно смотреться.       — Ужастиков не боишься?       — Расскажи о том, как был призраком! Каково это?       — Пьешь, нет?       — Любишь пиццу?       — Когда твой день рождения?       Они все спрашивали и спрашивали, говорили и говорили, перебивая друг друга. Вэнь Нин под градом вопросов невольно сжался и отступил назад, но как только Вэй Ин, переглянувшись с Вэнь Цин, хотел призвать их к молчанию, тот вдруг солнечно улыбнулся сквозь слезы.       — Спасибо, — прошептал он дрожащим голосом, — спасибо вам большое!       Они покидали больницу все вместе, с шумным и веселым гомоном.       — Смотрите! — засмеялся Не Хуайсан, вытягивая руку вперед. — Снег! Снег пошел!       Искрясь в лучах солнца, снежинки медленно опускались с неба. Вэй Ин высунул язык, пытаясь поймать хоть одну, и на него спустя несколько секунд легла появившаяся из ниоткуда гигантская снежинка, не торопясь таять.       — Так нечестно, Лань Чжань! — заявил он с улыбкой, катая ее во рту как леденец. Лань Ванцзи с легкой улыбкой поправил его шапку и взял за руку. В это время ребята вновь доставали Вэнь Нина, с восторгом разглядывающего все вокруг:       — Сколько лет ты уже на улице не был?       — Умеешь на коньках кататься?       — Снеговиков делал когда-нибудь?       — О, а если сделать снеговика изо льда? Его точно сложнее будет разрушить.       — Короче, у меня план. Устроим снежную битву. Чур Ванцзи в нашей команде, мы создадим ледяную стену и будем расстреливать вас из-за нее, а вы в нас не попадете!       — Хах, а с чего это он в вашей?..       Вэй Ин запрокинул голову, чувствуя, как капельки воды скатываются по лицу, и тихо засмеялся от переполняющего душу счастья:       — Глупости, — сказал он. — Зачем нам делиться и биться против друг друга? В гимназии много людей, кто захочет с нами сыграть, вот они и станут нашими врагами. А мы будем все вместе, один за всех и все за одного. Кажется, у нас это отлично получается.