Устами Монстра

      — Ты меня уже достал, — говорит она и вдыхает полными системами запах. Неприятный запах окисленного металла вперемешку с ощущением, что тут остались деактивированные носители кибонной чумы. Аж все внутренние системы выворачивает наизнанку, а вентилировать всё труднее и труднее: давит атмосфера и его давящая, непроницаемая вуаль энергии. Его. Фемма упирается манипуляторами в стену, сбавляет обороты вентсистем и щурится во мгле отсека. Пытается ухватится когтистой ладонью за какой-то кусок арматуры, но окуляры сужаются, кулеры громко гудят, а ступинатор соскальзывает с поверхности стекла капсулы, заляпанной энергоном и другими жидкостями кибертронцев. Процессор идёт кругом, реакция из-за него, как и другие процессы в корпусе, заторможенная… Лязг металла о металл, и как результат – шипение и сколы по всему цельнометаллическому телу. Больно. — Это во всем т-ты виноват, Г-госпо-ди-и-н, — шипит от боли фемка, переворачиваясь на бок и сворачиваясь калачиком. Одиноко и холодно. Некому поплакаться насчёт него. — Ненавижу. — Нейросеть отключена, и так становится намного легче. Фемма поставила тыльную сторону ладони на лоб и прикрыла оптозатворы, повернув шлем в сторону — рядом лежал деактивированый бот. Опять. Она, если честно, уже откровенно задолбалась каждый шарковый раз очищать «Предвестник» от шлака. Именно шлака. А что? Этих деактивов даже толком в переработку на новые пластины брони не пустишь, даже детальки с проводами не вытащить: всё покрылось либо коркой коррозии, либо пятнами от чумы. Ржа. Да она такими темпами впадет в стазис принудительно-добровольным образом или сойдет с ума от юникроновского хриплого, такого пониженного тембра, или уйдет в Колодец Всех Искр от нехватки голубого топлива. — Антхеа… — ровный, едва слышимый голос. Такой далекий и ненавистный до одури: хоть бы напиться сверхзаряженного и уйти в забытье на пару джооров. Или, если повезет, на орн-другой можно даже сконнектиться с кем-то на одну теневую фазу, лишь бы не слышать его удушающий здравый разум голос без переливов тональности. Юникрон почти всегда говорит монотонно, безэмоционально и на редкость красиво умеет оскорблять, тыкая твоим носовым конусом во всю твою ничтожность, — дура. Стараюсь подсказать, где топливо, чтобы продлить твой жалкий актив и этот кусок ржи. — Да-да, конечно. — Антхеа закатила окуляры и приподнялась на локтевых артикуляторах, шипя с перебоями голосовым модулем, отчего создавалась жуткое впечатление того, что этот звук издала не она, а кто-то другой — например, потрепанное жизнью в лаборатории существо. Ха-ха, именно так. Киберкрыска для опытов. В её случае — личная марионетка Владыка Хаоса! Да с ним не то, что говорить трудно, а делить одно сознание и общий поток мыслей просто невозможно. Ведь он всё контролирует. Каждый вздох, каждую мысль, каждое прикосновение к своему телу. А фемме так нравилось водить тонкими пальцами по лицевой пластине, по изгибам губ, плавно соскальзывать к шейному отделу, проникать коготками вовнутрь переплетений проводки, нащупывать там пульсирую магистраль и... Сдавливать. Выпустить жидкость. Ещё одна неудачная попытка к деактивации, ибо хозяин чертог разума пресекал любые попытки к самодеактивизации. — Давай, раб. — И снова этот ненавистный тембр. М-м-м… Сводящий с ума. Да она походу рехнулась, раз снова позволила себе улыбку и мило хихикнуть, чередуя всё это с болезненными электрическими импульсами по всей обшивке. Вон, даже маленькие искорки полыхнули. Как бы не треснула… Если Юникрон мог вздохнуть на манер местных туземцев и откинуться на спинку кресла в каком-нибудь публичном доме… в окружении интеров, то, пожалуй, Владыка Хаоса навряд ли бы удовлетворил себя поглощением и порабощением этих Искр. Слишком пустые и блеклые, по его мнению, недостойные Второго Создателя расы кибертронцев. — Ты ведь понимаешь, что для того, чтобы продлить мое существование в этом теле, нам для начала нужны энергия и топливо. И как отказать господину? Антхеа тщательно провентилировала и, кивнув пустоте, отряхнулась от многовековой пыли, после чего, шатаясь, почти сразу встала ровно на сервоприводы. Надо еще зайти в медбей и привести корпус в надлежащий вид… Тхеи придется ещё много работать в этот цикл без перерывов на отдых или оффлайн. Всё только ради её любимого чудовища. — А как ты генерируешь энергию электричества, кхм-кхм, в моем корпусе, если она… Ну-с, для интерфейс-систем больше? Точнее, для разогрева перед стыковкой. Нет? — То есть о самоудовлетворении, Антхеа, ты, не знаешь? — вздохнули где-то в её сознании, вновь переходя на монотонный, местами ровный голос. — Ты же не думаешь, что электрические потоки предназначены только для этого? Да и к тому же, я частично могу управлять твоими системами, ещё вчера это обнаружил, под твое бормотание посередине кварты, — не то осклабился, не усмехнулся Юникрон в голове своей соу(ю)зницы. Но раздутое самомнение говорило о хорошо проделанной работе: все это время он был заключен в стазис миллиарды лет, а теперь кропотливым трудом выбирался из коматозного состояния, пусть и в этом жалком тельце. В конце концов, одиночество не так уж плохо, у него было время подумать и поразмышлять. Бесконечно много: один отрезок времени перетекал в другой, а космические тела, обломки других планет, астероиды, космическая пыль и прочий шлак, облегали металлическую поверхность, со временем делая пригодной для появления новых видов. По сути, Юникрон стал центром зарождения новых углеводородных организмов. Не по своей воле, конечно. Это стало его основным занятием: наблюдение, размышление и анализ. Он не был тупым тираном, который жаждал власти, хаоса и разрухи, пустых земель после войны. Просто… интерес к чему-то новому так же быстро угасал, как и сотни Искр на войне. Юникрон наблюдал эволюцию видов планеты, в которую его обратили космические тела, и чем дольше, тем омерзительнее было наблюдать за низостью существ вроде органиков. Ощущения странно сковывали, наблюдал он все стороны, чужаком, но никак не прямо. Не быть связанным хотя бы ментально, что ли?..

***

       — То есть, ты был в курсе Сената, революции-восстания и последующей войны? — не без удивления заговорила фемма, шипя статическим электричеством от парестезии, и резко дернула паяльник на себя, прижигая одну топливную магистраль к другой и не сразу понимая это. Тхеа повернула шлем в сторону, к столу, пытаясь найти мутным от напряженной работы систем взглядом лезвие, чтобы разрезать их и прижечь уже как следует. Средним и указательным пальцами потерла висок и откинулась на спинку кресла. Э-э-э… Не иметь медицинского образования и пытаться произвести ремонт. Фемка стукнула со злости по столу от того, что банально не в силах починить себя сама. — Ты действительно настолько тупа, гаечка? Ремонт вон даже начать не можешь. Манипуляторы из кормы, вижу, растут? — И снова это ровный голос, пробирающий до самой камеры Искры. — А? Ч-Что, хозяин? — Ментальная союзница-пленница в одном фейсплейте не сразу поняла, что Юникрон, запертый в её сознании, обратился к ней. Фемма передернула плечами и уронила из расслабленных пальцев паяльник. Голос даже привычно не дрогнул от его голоса, проникающего и властного. Умел ведь. — Ты это сейчас ко мне обратился? В ярко освещенном медбее только мирная, немного замедленная вентиляция кибертронки и никакого чужого, такого пугающего голоса, который является причиной её заторможенной реакции и расстройства ментального здоровья. Антхеа потерла оптику и нагнулась за паяльником, сильно жмуря окуляры от расплывчатого изображения. Ну ничего. Ни-че-го. Ей достаточно отключить оптические датчики на пару кликов и снизить чувствительность, а потом возобновить своё занятие. — Сейчас не до этого. У нас очень интересные гости.— И кликом позже отчего-то добавил мягкое и приятное обращение – «искорка». Знал, какой эффект это возымеет на одного из созданий его братца. …Бывшей алозначной тут же захотелось выплюнуть недавнее топливо обратно. В горловых шлангах поселился тягучий, тяжелый комок. Когти заскребли поверхность кресла, а сама Антхеа сжала пальцами до хруста паяльник ручки. Нет-нет. Хватит с нее! Она поранилась, сожгла последние нейроплаты и устала. Честплейт поскребли и порывисто провентилировали. Не хватало сил уже ни на что. Кажется, ей хотелось смеяться чистым и заливистым смехом: таким пробирающим до капелек хладагента по всей поверхности, таким искренним и жутким. Истеричка. «Искорка!» — промелькнуло в ЦП, и фем улыбнулась своим мыслям, — «Подумать только — ИСКОРКА!». — И кто же? — флегматично поинтересовалась Тхеа, не проявляя никакого участия к словам хозяина. Быстрые скачки в электромагнитном поле ее тоже раздражали. — Чужих полей не могу считывать, увы, c тех самых пор, как ты без спроса поселился у меня в голове, — не то с укором, не то просто так, как констатация факта, и фемма пожала плечевыми сегментами, мол, знаешь ли, ты меня тоже выматываешь. — Подключись кабелями к терминалу здесь, к камерам видеонаблюдения. Нельзя допустить чужих на Предвестнике. — Но мне надоело! Я устала и хочу избавиться от тебя. — Мне, признаться, тоже не терпится избавится от паразита, в которого я вселился, увы, — передразнил поведение истеричной особы Юникрон, сам поражаясь тому, как еще не убил сознание фемки или хотя бы просто не подавил её личность. Но вырвать Искру хотелось с каждый ворном все больше. — Ты просто ужасен. — О, я знаю, гаечка. Это взаимно. — Да не уж-то? …К терминалу подключились инфо-кабелем. Экран вспыхнул голубой картинкой, передавая на монитор изображение нескольких ботов. Антхеа подкатилась на кресле чуть ближе к терминалу и прищурилась, пытаясь узнать на смазанных фигурах кибертронцев фракцию или хотя бы разглядеть их корпусосложение. Хмыкнула и встала. На плече самого большого четко просматривался знак неприятной рожицы. Алозначник в чистом виде. — Узнаёшь кого-то из них? — Вполне. Как не узнать последнего из Праймов? Её не удивило его спокойное поведение. Её не тронуло, с какой холодностью и расчетливостью промолвил последнюю фразу Владыка Хаоса. Она знала его план с самого начала. Всё знала. Пора встречать гостя.