***
Второй раз — в Мерсии, с Бьорном. Впрочем, Рагнар начинает ссору первым. Они сражались весь день и почти проиграли битву. То была бойня: Рагнар страшится момента, когда они начнут считать погибших. Сейчас же только одна вещь омрачает его разум, и он едва сдерживает свою ярость, когда замечает Бьорна, сидящего рядом с Торунн среди раненых. Девчонка выглядит больше мёртвой, нежели живой, и всё же Рагнару безразлично. Он хватает Бьорна за руку и тащит подальше от остальных. Мальчишка не начинает сопротивляться, только высвобождает руку из хватки, когда они достаточно далеко от лагеря. — Что я тебе сказал, когда мы отбывали? — шипит Рагнар. — Она не была готова к битве! Тут она скорее опасна, чем полезна! — Торунн могла погибнуть, — возражает Бьорн. — Я должен был ей помочь! — Вот о чём я говорю! — вскрикивает Рагнар и краем сознания отмечает, что в первый раз вопит на сына. — Она бы погибла, и ты сам почти погиб, когда кинулся её спасать! — Разве ты не сделал то же самое для того, кого любишь? Флоки рассказывал мне, что ты спас Этельстану жизнь, когда вы в первый раз отправились в рейд на Уэссекс. Он не был лучше Торунн, когда ты взял его с собой на битву. Воспоминание чуть гасит злость Рагнара, и Бьорн бросает на него победный взгляд. — Конечно, Флоки тебе об этом рассказал, — холодно отвечает Рагнар. — Не упомянул ли он также, что Этельстана тогда окружили три сакса? Или что Этельстан спас мне жизнь пятью минутами позже? — Видишь, всем нам пришлось помочь друзьям как минимум раз. То же было и с Торунн. — Нет. Торунн безрассудна и неопытна, и мы не можем позволить себе этого на поле битвы. Как ты и сказал, каждый из нас хоть раз пришёл другу на помощь. Война тяжела и с бывалыми воинами, я не хочу видеть её в наших рядах снова. «Если она выживет», — добавил про себя Рагнар. Страх потерять того, кого любишь, мучителен (о, Хель, Рагнар это знает), и он не заставит Бьорна чувствовать себя ещё хуже. И всё-таки разговор не окончен. — И никогда больше не используй Этельстана, чтобы доказать, что ты прав, а я — нет.***
Третий раз происходит в этот же день. Словно Рагнару и так не хватило, Флоки подходит к нему с мрачным видом, его движения ещё резче, чем обычно. — Много наших сегодня полегло, — заявляет кораблестроитель, усаживаясь на землю перед Рагнаром. Несколько секунд Рагнар сидит в ожидании долгой речи на тему того, насколько же плохой была идея сражаться за Квентрит, но ничего не происходит. — Я знаю, — вздыхает он. — Всё из-за твоего христианина, — шипит Флоки. Рагнар закрывает глаза, потирая переносицу. Один, дай же ему сил… — Мы все умрём, потому что он околдовал тебя своими сладкими речами! — Сколько раз мне нужно объяснять тебе, Флоки? Это лишь часть одной большой картины, — тут Рагнар вырывает пучок травы вместе с землёй. — Этельстан за это не в ответе. Флоки ударяет Рагнара по руке быстрее, чем то бы сделала змея. — Конечно, он в ответе! Всё, что ты делаешь, ты делаешь для него, Рагнар. Ты бы друзей своих убить позволил ради этого… этого христианина, который большую часть своей жизни был рабом! — Я никогда не считал Этельстана рабом, — резко возражает Рагнар, стараясь не потерять самообладание. Поссориться с Флоки намного опаснее, чем с Бьорном. — Быть может, в этом и проблема. Послушай, никому нет дела до того, что ты его трахаешь, но почему тебе нужно к нему прислушиваться? Он не более чем сакс, человек, что почитает фальшивого бога. Рагнара сильнее всего печалит, что один из его лучших друзей, обычно столь проницательный, даже не пытается понять Этельстана. Осознание резко приходит к нему. — Ты не можешь понять, что Этельстан за человек, — шепчет Рагнар, невидящим взглядом глядя перед собой. Этельстан слишком сложен даже для хитреца. Он спокоен, тихо, мягко говорит, и всё же он в силах вынести страшнейшую боль. Он не горит желанием убивать, и всё же он в силах перерезать человеку глотку, дабы прекратить его страдания. Воспитанный в одной вере, он каким-то образом смог принять другую. Как Флоки может не замечать того, насколько это прекрасно? — Я понимаю, что он нас всех в могилу сведёт, — выплевывает Флоки с опасным блеском в глазах, что Рагнару совсем не понравился.***
Четвёртая ссора, кажется, худшая. Они снова в Каттегате после того, как отвоевали Мерсию для Квентрит. Бражный зал полон радости, когда Рагнар проскальзывает внутрь и прислоняется к стене в тёмном углу. Он занят тем, что оглядывается по сторонам, как вдруг в зале воцаряется тишина. Рагнар видит Ролло, что стоит в полный рост между двумя столами. Все пристально смотрят на него и на невысокого мужчину, с кем он сейчас — лицом к лицу. Сердце Рагнара пропускает удар, когда он узнаёт в нём Этельстана. Что могло побудить его встать перед Ролло вот так? — Мне нечего сказать тебе, жрец, — отвечает Ролло на то, что Этельстан произнёс секундами раньше, его звучный голос разносится по залу. — Ты не один из нас. Помнишь, как быстро ты убежал обратно к саксам в Уэссексе? Рагнар отстраняется было от стены, но замирает, услышав голос Этельстана. — Думаешь, я к ним убежал? Тебя там не было, ты не знаешь, что произошло. Этельстан протягивает руки, показывая ладони Ролло. Рагнар знает, как трудно для него это должно быть. — Они меня поймали, — говорит Этельстан. — Что бы ты себе ни думал, я не был у Эгберта гостем. Ролло смеётся, хватая Этельстана за руку, и начинает вертеть её и так, и сяк, как если бы оценивал кусок мяса. Затем он давит пальцами на шрам Этельстана, и Рагнару хочется оторвать брату руки. Даже чувствуя боль — а Рагнар знает, что ему больно — Этельстан не вздрагивает, не пытается высвободить руку, и это — единственная причина, по которой Рагнар ещё не вмешался. — Ты не из наших, — повторяет Ролло, снова стискивая его ладонь, и на этот раз по плечам Этельстана пробегает дрожь. — Твоя преданность — не нам. — Тогда почему же я остановил солдата, который собирался тебя добить на том поле? — отвечает Этельстан со злостью в глазах. Ролло молчит в ответ и отпускает руку Этельстана спустя несколько мгновений, словно обжёгся. Он пожимает плечами и отпихивает Этельстана в сторону, направляясь к выходу. Рагнар, убедившись в том, что его никто не заметил, следует за братом вон из чертога. Есть вещи, которых Рагнар не может стерпеть. — Брат, — окликает он, оказавшись снаружи. Ролло останавливается, и Рагнар прижимает его к ближайшей стене, как только оказывается рядом. Ролло даже имеет наглость выглядеть ошеломлённым. — Ты этого больше никогда не сделаешь, — рычит Рагнар. — Только тронь его снова, как сегодня, и пожалеешь. — Ты серьёзно, братишка? Ты примешь сторону жреца? — Без колебаний. — Я твой брат! Как ты можешь выбрать его? — Этельстан меня ни разу не предал. Даже когда у него были на то причины. Рагнару больше ничего не нужно говорить. Вспоминать о предательстве Ролло — удар ниже пояса, но это действенно. К тому же, Рагнар не может заставить себя почувствовать вину. В конце концов, Ролло не испытывал вины, угрожая Этельстану.***
Когда Рагнар возвращается в Бражный зал, Этельстана там нет. Уже темнеет, Рагнару следовало бы пойти в их с Аслауг комнату. Ему следовало бы, и, тем не менее, он хочет убедиться в том, что Этельстан в порядке. Он находит Этельстана в его маленькой комнатке. Тот стоит на коленях, спиной к входу. Он не слышит, как Рагнар вошёл, только прекращает шептать свои молитвы, когда Рагнар тоже опускается на колени позади и обнимает его за талию. Рагнару хочется утешить Этельстана, но, когда он устраивает подбородок на его плече, не уверен в том, кому из них двоих объятие нужнее. Этельстан расслабляется в руках Рагнара, касаясь затылком его лба. Это, быть может, тот самый момент, которым Рагнар наслаждается больше всего: чувствовать, как напряжение Этельстана исчезает, когда они вдвоём. И от этого переполняет странная смесь гордости и счастья. — Не будь он моим братом, я бы приказал отрубить ему руки, — бормочет Рагнар. — Знаешь ведь, что оно того не стоит, — мягко говорит Этельстан. — Ну, просто это… они выматывают. Все они. Этельстан немного поворачивается, чтобы оказаться в положении «полусидя» на коленях Рагнара. Изучает его лицо, обеспокоенно хмурясь, кладёт обе руки на щёки, с нежностью оглядывая его всего — от глаз до губ. Затем он снимает свой крест и кладёт его на ладонь Рагнара перед тем, как удобно устроиться на его груди с удовлетворенным вздохом. — Храни его, — говорит Этельстан, переплетая свои пальцы с чужими и сжимая таким образом крест. Рагнар моргает и смотрит на серебристую подвеску, не в силах оторвать взгляд. — Не могу, — отвечает. — Он для тебя так много значит. Этельстан качает головой, скользя кончиком пальца по браслету, который Рагнар подарил ему так давно. — Ты для меня значишь больше, чем этот крест, Рагнар Лодброк. Полагаю… — дыхание Этельстана на мгновение сбивается. — Когда саксы поймали меня, браслет был единственным моим утешением. Маленькой частичкой тебя, что оставалась со мной. Если мой крест сможет помочь тебе так же, я хочу, чтобы ты его хранил. — Спасибо, — выдыхает Рагнар у его уха. Он не находит других слов сейчас, поэтому крепче обнимает Этельстана, крепче стискивая крест пальцами. Остальные могут говорить, что угодно. Они никогда не заберут у него Этельстана. Или умрут в попытке это сделать.