Федька и боярская аристократия

Плещеевы, Вяземские, Прозоровские, Сицкие, длинные пыльные столбцы и тетради, домашние родословцы, расчеты, сложности которых позавидовал бы сам Архимед… А у многих ли, мой государь, найдутся кудри шелковистей моих? Что смотришь, князь Темкин? Хочешь что-то сказать? Ну так скажи, не тяни. Если хочешь в подвал со псарями, это мы запросто можем устроить. От Рюрикова, от Гедиминова корня, от Федора Кошки, потомка Андрея Кобылы… Никита Романыч, тебе-то не стыдно коситься, а, кум? Что, признаешь на руке моей перстень? Да-да, признавай. А хочешь, тебе расскажу, как добыт? От списков разрядных и до Степенной книги высчитывая родство и подыскивая находки, что, много ли раз находили вы там Плещеевых? Тогда полюбуйтесь наглядно, как приближается к вам в расшитом небесного цвета кафтане, как в морской пене, в бесчисленных жемчугах, поднося вам кубок с рубином на донышке. Князь Лобанов-Ростовский, слюни-то подотри. Да-да, не беспокойся, все замечательно видят, как тебе противно принимать чашу от поганого содомита, сейчас выпрыгнешь из порток. А вы ищите, ищите поглубже, где-то примерно поближе к Донскому князю. И, кстати, Никита Романыч! Кто разгонял разбойников под Калугой? А вот кто пожалован был за то перстнем, тот их и разгонял. Что, Булгаков-Куракин, неужто и ты туда же? Тебе ли не помнить, кто прикрывал вас огнем под Казанью, и ты тоже считаешь, что дело в шелке кудрей? А ты помолчи, Евстафий! Кто-то недавно читал про Адриана и Антиноя, и книжку, помнится, вовсе не сразу закрыл. Да если бы я был пожалован кравчим за пляски, если бы в жаркие ночи, что пахнут медом, шиповником и земляникой, с трудом отдышавшись, отдыхая на жестком плече, выпрашивал для себя поместьица да чинишки, если бы в ночи, пахнущие мяун-травою, не смея шевельнуться, хотя давно затекли все руки, чтобы не потревожить наконец-то пришедший некрепкий сон, я думал о том, что получу наутро в награду - я сам презирал бы себя куда больше, чем сумела бы вся ваша бородатая шайка. Да, отец. Ты не поверишь, но это действительно так. Так что же, Морозов, что, Шереметьев, Серебряный, Воронцов? Может, каждому из нас саблю в руки, да поставить во дворе с десяток соломенных целей? А может, не из соломы? А? О-ё-ёй, ну это ж прямо искусство - вот эдак морду скривить! Да шут с тобою, боярин. Пей свою чашу, да гляди, не облейся со страха. Про службу мою и про предков знаем я да мой государь.