Дружба начинается не со знакомства

Учеба далась Гарри очень тяжело. Ведь мало было произнести заклинания правильно, надо ещё и четко выполнять движения волшебной палочкой, а с этим у Гарри были проблемы. На трансфигурации было более-менее терпимо, там результаты зависели больше от воображения, чем от точности взмаха палочкой, ткнул в предмет, представил себе нужную форму и… Так-то оно так, но здесь тоже нужны были силы и воля. Превращение спички в стальную иголку — та ещё морока. Пока получалось только заострить несчастную спичку и слегка посеребрить, и всё. Полноценная стальная иголочка получалась пока только у Гермионы, надо ли говорить, что девочка возгордилась и задрала свой симпатичный курносый носик? Окрыленная успехом, воодушевленная малявка тут же кинулась поучать и поправлять других. Гарри ничего против не имел, он с благодарностью принимал помощь Гермионы, внимательно слушал её наставления и старательно повторял за ней. Гермиона, сосредоточенно пыхтя, внушала Гарри: — Ну представь себе молекулы стали, они выглядят как решетка с капельками зерен на углах, я точно знаю, не спорь, я видела под микроскопом. Так вот, слушай и запоминай. Зерна надо преобразовать… — Но спичка деревянная! — перебил её Гарри. — Зато в спичке присутствует сера и углерод. Ты учебник химии открывал? Вот и вспомни строение атомов углерода, они на что похожи? — На цепочку из букв «С». — Верно, а всё вместе? — Пчелиные соты. — Ну вот! Напрягись, удали деревянную часть и замени целлюлозу углеродом. Гарри, не очень хорошо представляя задачу, попытался сделать так, как сказала Гермиона, нацелил кончик еловой палочки на спичку, произнес формулу трансфигурации и вообразил, как капельки-зерна с углов решетки стекают и заполняют полости, оставшиеся на месте дерева — целлюлозы. И вдруг, о чудо! Деревянная спичка истончилась, стала пористой, словно губка, а потом она вытянулась и превратилась в стальную палочку, не в иголку, а в палочку, по форме похожую на ту же спичку. Стальная спичка! А дальше дело техники, Гермиона велела включить воображение и представить, что перед ним лежит не спичка, а иголочка. Гарри послушался и наконец-то добился результатов, плохо веря своим глазам, дрожащими пальцами взял прекрасную швейную иглу. Длинная, остренькая, с аккуратным узеньким ушком. И непонятно, кто был больше рад, сам Гарри-ученик или маленькая учительница Гермиона. Заклинание же левитации, напротив, требовало точных и выверенных движений палочкой и кистью руки, причем именно так, как говорил профессор Флитвик: — Не забудьте те движения кистью, которые мы с вами отрабатывали. Кисть вращается легко, и резко, и со свистом. Ну да, легко сказать «легко», когда у него не то что кисть не вращается «легко, резко и со свистом», но и руки, целиком от плеч, не всегда-то и слушаются. Не говоря уж об остальных конечностях. И заклинание левитации удалось пока что той же Гермионе, ей одной получилось поднять в воздух лебединое перо. Потом, правда, это удалось Драко Малфою и Падме и Парвати Патил. У Гарри пока не получалось, и у Рона тоже почему-то. Непонятно, Рон-то нормальный, здоровый пацан, у него-то почему не получается? Это заставляло Гарри нервничать и думать, что, наверное, заклинание зависит от силы воли. И он невольно прислушался к тому, как Гермиона поучает рыжего: — Ты неправильно произносишь заклинание. Надо произносить так: Вин-гар-диум Леви-о-са, в слоге «гар» должна быть длинная «а». В ответ Рон взбешенно замахал палочкой и свирепо прорычал: — Винга-а-р-р-рдиум Левиоса… — Рон! — Отстань, дура, надоела! Гарри аж вздрогнул, столько ненависти было в голосе Рона. А когда Гермиона убежала, чуть не забыв свою сумку, Гарри с укором сказал Рону: — Ну что же ты, она же помочь хотела. — Да надоела она мне, Гарри! Заучка лохматая, только и знает, что всех поучать. — Ну ладно, согласен, но обзываться-то зачем? — Я не обзывал её, я говорю правду. Она лохматая заучка, неудивительно, что с ней никто не желает дружить, если честно, она — настоящий кошмар. Тем же вечером, когда все уроки подошли к концу, вся школа собралась в Большом зале по случаю праздника Хэллоуина. Зал был богато украшен множеством тыковок и псевдонастоящими летучими мышами, которые хаотично летали меж тыкв и свечей и висели на стенах и потолке. Пробираясь сквозь толпу к своему месту, Гарри краем уха услышал, как Парвати рассказывает своей подружке Лаванде о Гермионе, которая заперлась в женском туалете, плачет и никак не может успокоиться. Судя по виду, Рон тоже услышал, и ему явно стало не по себе. Гарри хотел было развернуться и пойти искать Гермиону, но плотная толпа просто снесла его, и Гарри ничего не осталось, как влиться и поплыть по течению, а сев на место, он вдруг подумал, что если человек плачет, то у него обычно плохое настроение и совсем нет аппетита. Ладно, успокоится и придет — философски решил Гарри и принялся накладывать себе в тарелку печеную картошку. Праздник был в самом разгаре, когда в зал вбежал профессор Квиррелл. У него был дикий вид, тюрбан сбился на бок, глаза выпучены от страха. Подбежав к столу преподавателей, он остановился, оперся о столешницу и почти без запинки простонал: — Тролль! Тролль… в подземелье… спешил вам сообщить… И рухнул в обморок, не забыв схватиться за грудь и закатить глазки. В зале поднялась суматоха. Понадобилось заклинание Соноруса, чтобы по залу над головами перепуганных студентов прокатился трубный глас профессора Дамблдора: — Старосты! Немедленно уводите свои факультеты в спальни! Перси тут же вскочил со своего места и принялся было собирать своих, но поднявшийся гул был перекрыт грозным рыком профессора Снейпа: — Пуффендуй и Слизерин! Стоять! Директор, вы решили избавиться от половины школы? Или вы просто забыли, где находятся их спальни? — Упс! Северус, дорогой, прости старика. Верно-верно, как-то из головы вылетело… но что же делать? — Все останутся здесь! — глухо рявкнул Северус. — Двери мы заблокируем. Помона Стебль, Септима Вектор, Чэрити Бербидж и Филиус Флитвик с директором Дамблдором останутся с детьми. Я, Минерва МакГонагалл, Сильванус Кеттлберн, а также старосты школы Микаэла Куинн и Гидеон Грейнджер отправимся на поиски и поимку тролля. В общей суматохе как-то никто не обратил внимания на то, что Гарри сначала безуспешно попытался докричаться до Северуса и Гидеона, а когда не смог, то просто уцепился за мантию Гидеона и вместе с ним оказался за пределами Большого зала с наглухо запечатанными дверями. Случайный хвостик обнаружили только пару коридоров-лестниц-переходов спустя, просто Гидеон вдруг почувствовал, что подол его мантии сзади уже какое-то время что-то тянет, как будто что-то тяжелое к ней приклеилось. Обернувшись и ухватившись за края мантии, чтобы стряхнуть мусор, Гидеон, к вящему своему изумлению, обнаружил Поттера. От изумления он даже заикаться начал, резко затормозив: — Г-гарри… ой, а… а что ты тут делаешь? Северус, Сильванус, Микаэла и Минерва, ушедшие далеко вперед, тут же остановились и, синхронно развернувшись на пятках, вонзили в Гарри и Гидеона испытующие взгляды. — Простите, я просто хотел сказать, что Гермионы нету в зале, — от волнения голос Гарри звенел колокольчиком. — Она находится в каком-то женском туалете. — Женские туалеты находятся на втором этаже, — тут же сориентировался Северус. — Сильванус, возьмите с собой Поттера и Грейнджера, проверьте туалеты. Минерва, Микаэла, за мной! Таким образом они разделились — трое пошли вниз, трое наверх. И по закону подлости, именно в туалете тролль и обнаружился. Сначала они почуяли неприятный запах, вдруг жутко завоняло жженым металлом и сырыми двухнедельными носками дальнобойщика, да-да, они, бывает, неделями из-за руля не вылезают, и их потные ноги к концу рейса испускают воистину дивные, сногсшибательные ароматы-миазмы… Вслед за волной удушающей вони им явился и сам тролль, маленький Гарри даже не понял сперва, а что же он увидел? Первое, что бросалось в глаза и было понятно человеческому глазу — необъятное пузо, практически лежащее на коротких кривых ногах. Ноги как у носорога, во всяком случае, ногти точно были похожи на носорожьи, широкие, потрескавшиеся и грязные. Выше, над пузом, из узких плеч высовывались длинные толстые руки, как у лысой гориллы, в одной из них была зажата суковатая дубина, и всё это художество матушки-природы венчала маленькая голова с очень большими ушами и наиглупейшим выражением лица. Но глуп тролль или нет, прежде всего он был очень опасен. Сильванус Кеттлберн тут же рывком задвинул за свою спину ребят, взмахнул палочкой и торопливо проговорил появившемуся серебряному кроту: — Северус, Минерва! Тролль здесь, в женском туалете! Крот почему-то разделился надвое, и вот уже два одинаковых крота беззвучно уносятся прочь. А Сильванус скользнул к двери туалета, вонючая глыба среагировала молниеносно, коротко взревев, взмахнула дубиной. Сильванус увернулся, и дубина, просвистев над его головой, с грохотом впечаталась в стену, оставляя на ней здоровенную вмятину. Гидеон, понимая, что профессор отвлекает тролля, воспользовался этим и попытался проникнуть в туалет, но не смог. Тролль, казалось, имел глаза на затылке, недовольно хрюкнув, он развернулся и едва не зацепил дубиной Гидеона. Пришлось отвлекать его с двух сторон. Гидеон в отчаянии крикнул: — Гарри, выведи Гермиону! Постарайся! Гарри кивнул и, выждав удобный момент, проскочил в туалет. Гермиону искать не пришлось, она была тут же, за дверью. Схватив её за руку, Гарри хотел увести девочку, но… Гермиона завизжала, задрав голову, а Гарри понял, бежать — некуда, в дверь, придушенно рыча, протискивался тролль. О Господи! Какое счастье, что он толстый! Из-за брюха он застрял в дверном проеме и теперь, натужно кряхтя, пытался пролезть в маленькое для него отверстие, и дубина его бесполезно елозила по полу. План созрел в одну секунду. — Гермиона! Левитируй дубину! Прямо над его головой. Гермиона недоуменно посмотрела на Гарри, но почти сразу пришла в себя, взмахнула палочкой и крикнула: — Вингардиум Левиоса! Дубина вырвалась из руки тролля и взлетела вверх… Тролль ошарашенно проследил за её взлетом. Гарри нацелил на неё палочку и представил молекулы углерода. В следующий миг деревянная дубина стала стальной, и эта цельнометаллическая булава под собственной тяжестью рухнула на голову тролля, с треском проламывая суперпрочный череп. Настала тишина, Гарри и Гермиона переглянулись и тут же безотчетно крепко обнялись. Обоих колотила крупная дрожь, а Гермиона ещё и плакала. Тролль шевельнулся… Дети настороженно нацелили на него палочки, но нет, это просто по туше поверженного тролля в туалет пробирался встревоженный Гидеон. Оказывается, тролль всё-таки зацепил Сильвануса Кеттлберна, раздробил дубиной в кашу левую руку, да так, что она не подлежала восстановлению. Так профессор снова потерял свою конечность. Снова? Ну да, на его левой руке не хватало двух пальцев, так что… Нечаянный подвиг Гарри, конечно же, засчитали, его наградили пятьюдесятью баллами. А в Большом зале происходили свои подвиги-приключения. Когда пятеро ушли за троллем, к лежащему в отключке профессору Квирреллу подкрались двое. — Слушай, как-то он… — Картинно шлепнулся в обморок. — Полностью согласен! — Ну что, примерим? — Давай! — и с головы бессознательного Квиррелла стягивается фиолетовый тюрбан… Вот только примерить его близнецам уже не особенно хочется, ибо то, что обнаружилось под тюрбаном, отбивало всякую охоту его надевать. На вопли ужаса рыжих близнецов сбежались все те взрослые, что оставались с детьми. И одержимого Квиррелла тут же арестовали. Хотели вместе с духом, да он сбежал… и на руках мракоборцев оказались тушка свежеубитого тролля и полуживой профессор Квиррелл. Фреда и Джорджа поставили на учет в детской комнате мракоборческого центра. Лучше поздно, чем никогда. Хотя, за последний «подвиг» полагается награда, нет?