pourquoi

      Его желания полощут крыльями сотен предстоящих кошмаров. Он проводит своими мысленно по этому напряжённому воздуху и рывками полёта говорит:       — Опусти меня на колени.       Я не сделаю тебе ничего, мы слишком очевидно связаны вместе.       Джинёна солнце произнесённого ослепляет. Он замолкает даже про себя, стараясь вникнуть в услышанное. Но не находит капель осознания на стекле, ограждении от нахлынувшего дождя, и звуки заменяют познание. Джинён просто хочет быть сбитым ими снова, как участок чёрного неба, разможженный кометой, падающей звездой.       — Опусти меня на колени, — повторяет Марк. И медленно опускается сам.       Прямо так, перёд Джинёном, он в жаркой влаге облизывает лёд их отношений, размягчает себя обеззараживающей слюной честности, крадёт оголёнными пальцами застойный налёт лжи. Волосы с оттенком желтизны движутся к полу, потом к прямым коленям под растянутостью синих джинс. Скула чувствуется через них, худое лицо прижимается к скрытой под тканью кожей. Марк обнимает Джинёна за ноги, ослабленно, бессильно. Но Джинён чувствует его тело вплоть до ритма сердца и рассыпанной по мышцам дрожи; потерянность его самоконтроля можно измерять километрами и черпать целыми ковшами (знаков зодиака, в мере объёмов пустоты), и он всё равно понимает, что вдруг падает куда-то — не к Марку у своих ног, а в пространные дыры, где его может найти лишь одно. Это чувство. Он подносит руку к волосам рядом со своими коленями, касается их и окунается в невероятное давление с ужасающей лёгкостью.       Его любовь, любовь, которая снимает с него слой за слоем кожу прямо сейчас, закрывает выход из дыр своих тюрем в считанные секунды, и Джинён должен был понять то, на что обречён, с первых шагов в их сторону.       Он заменит его мучение собственной похотью. Изовьется в своих попытках спасти так, что строчащиеся тезисы судьбы заклинит, отнесёт обратно, выпустит в пух и прах беспредельной вселенной, а если иначе — то никак: они, являясь обычными людьми, не вынесут предначертанного.       Марк обнимает его колени.       Они исчезнут.       Они испаряются уже сейчас, когда Джинён равняется с Марком и ярким светилом затмевает в их космосе его холодные губы.