Жизнь и удивительные приключения кота Живоглота.

      Купе Хогвартс экспресса. За окном проносятся поля и леса, а я… Я сижу на диванчике и смотрю в окно. Да, я снова человек! Точнее парень - маг! С рыжей гривой и желтыми, нечеловеческими глазами. Слева ко мне прижимается задремавшая, и от этого ставшая еще более милой, Гермиона. Даже сейчас продолжая непроизвольно сжимать мою руку в своих ладошках.       Напротив, у окна сидит Поттер, слегка нахохлившийся, но старающийся выглядеть спокойным. К нашим обнимашкам с Гермионой он относится совершенно равнодушно – его больше волнует встреча с родственниками, и будущее лето. Как может его успокаивает Парвати, плотно прижавшись к нему и похоже слегка отзеркаливая наш дуэт. Рядом с ними на диване теснятся Лаванда с Невиллом. Они, как и положено чистокровным держатся более скованно, но рассесться по разным лавкам им, кажется, даже в голову не приходит…       Гермиона просыпается, минуту вглядываясь в мое лицо и, задорно улыбнувшись, клюет меня в щеку, и в который раз задает тот же самый, похоже, больше всего волнующий её сейчас вопрос: - Виктор, ты же не откажешься летом пожить в нашем доме? – мило краснея, от двусмысленности фразы. - Гермиона, я уже сколько раз тебе отвечал, если твои родители будут не против… В очередной раз успокоившись, она встревает в болтовню с Лавандой. Я её практически не слушаю, смотрю на одухотворенное лицо моей маленькой колдуньи… Неожиданно лицо с её губами приближается, волосы цвета шоколада как от порыва ветра разлетаются в стороны и вдруг все пропадает, как будто сметенное вспышкой темноты.       Ночь. Луна светит в далекое окно, рисуя четкие белые квадраты на полу. Комната мне смутно знакома и навевает не самые приятные эмоции. Света ночного светила мне хватает осмотреться - я все еще в котином обличье лежу на подушке в больничном крыле! Сон! Это был всего лишь сон!       Я непроизвольно вздыхаю и осматриваюсь более внимательно. А я тут не один! Замираю, дожидаясь, когда проснется магическое зрение, и оглядываю палату уже им: похоже на соседней кровати спит Поттер. Есть и еще кто-то за ширмой, в дальнем углу, а вот сполохов, характерных для Хогвартских домовиков снова нет! Непроизвольно кошусь на парня рядом. Его аура заметно поблекла, и как-то непривычно для меня оцепенела. Привыкнув к тому, что окружающая каждое волшебное существо эта голубая пленка, иногда темно-синяя и бушующая как океан, иногда практически белая и как ветерок кружащаяся вокруг волшебника ни на миг не замирает. Сейчас же у Поттера она практически застыла. Только напротив сердца и головы чуть колышется, чем-то напоминая болото …с огромной черной пиявкой, которую я так и не расковырял, – напомнил я себе свои древние планы.       Оглядев столик рядом с кроватью героя – оценив целую шеренгу всевозможных пузырьков. Среди них были и успокаивающие с сильным снотворным эффектом, и обычные укрепляющие, и другие, пока мне неизвестные. Впрочем на моей тумбочке ряд был если и меньше, то не сильно. Правда, в отличие от поттеровских, мои баночки были наполнены максимум на треть или вообще на донышке… Еще раз оглядев парня, и решил, что для удаления черной гадости вряд ли найду более подходящий случай! Он, похоже в каком-то медикаментозном сне, палата почти пустая, да еще если и накосячу – он уже в медицинском крыле, и в случае чего мне придется всего лишь разбудить Поппи Помфри…       Легко перепрыгнув на его кровать, потрогал его руку лапой, даже слегка потыкал когтями - никакой реакции. Осторожно переполз на грудь, и устроился прямо напротив его лица, почувствовав его дыхание на своих усах – спит даже не шелохнувшись. Аура по-прежнему спокойна и чуть шевелится… Сконцентрировавшись на черноте, выпустил когти и осторожно потянулся к его лбу. Клякса, как будто что-то почувствовав сжалась в более плотный шарик, который я очень осторожно ткнул одним когтем.       Сделать небольшой порез у меня получилось легко, вот только вместо привычного дымка из образовавшегося пореза потянулась черная, жирная нитка за моим когтем. Самое странное, она как резиновая за собой потянула и весь мерзкий шарик, который как будто нехотя покинув свое привычное место в ауре, всплыл из глубины практически на поверхность. Нить оборвалась, и клякса медленно начала тонуть обратно. Не задумываясь, боясь упустить такой отличный момент, со всей дури, стараясь подковырнуть кляксу поглубже, полоснул сначала левой, а потом и правой лапой с полностью выпущенными когтями! Черная, липкая как резина мерзость ожидаемо прилипла к моим когтям, полностью покинув лоб Поттера! Отшатнувшись, вытянув вперед лапы, да еще максимально выпустив когти привычно пустил по ним белый свет, уничтожая прилипшую гадость… И тут раздался вопль! Неожиданный, резкий, напитанный таким ужасом, что даже мне стало как-то не по себе. Судя по тому, что раздался он практически у меня под ухом – вопил Поттер. Пара секунд – и в помещении вспыхивает свет на мгновение полностью ослепив меня… А когда зрение вернулось, я сразу же понесся отсюда подальше. Почему? А у меня другого выхода и не оставалось.       Когда зажегся свет и я прозрел, успел все внимательно разглядеть: передо мной, с застывшим ужасом на лице, изрядно испачканным кровью и располосованным лбом застыл... подозреваю, что уже мой бывший друг - Поттер, а в открытом дверном проеме замерла Поппи, зажав руками от ужаса свой рот.       Не нужно быть легилиментом, чтобы в её глазах прочесть то, что она увидела: На кровати национального героя сидит кот, причем не просто на кровати, а прямо на груди Поттера, лицо которого уже залито кровью! Отдельные капли которой были и на подушке и на одеяле да и на самом коте! Коте, к которому все привыкли. Коте, который уже год прожил здесь и считался если не другом, то почти питомцем Гарри Поттера! Сейчас же этот кот, выпустив стальные когти, по которым расплывалось потустороннее зарево, тянулся к уже изуродованному лицу мальчика, явно собираясь закончить свое черное дело!       Дверь не стала преградой. Темные коридоры, мрачные лестницы… Я несся к выходу понимая, что несколько минут, и меня поймают и доставят пред светлы очи директора. Сомневаюсь, что смогу доказать, что порезы на лице его героя делались во благо…       Неприятным мотивчиком, от которого никак не мог избавиться, крутилась песенка великого психолога всех времен и народов – Старушки Шапокляк.       Похоже время для своих экспериментов с крестражем в Поттере я выбрал все-таки неудачное, если судить по неожиданно прилетевшему мне в бок обездвиживающему заклинанию, отбой был не слишком давно. К моей онемевшей тушке приблизились …Моргановы близнецы Уизли! В этот раз меня совать никуда не стали, а неторопливо, и кажется даже особо не скрываясь, один из них, взвалив меня на плечо, направились в астрономическую башню.       Уже на вершине, под свет звезд, и теплый, почти летний ветер, влив в меня с полстакана чего-то спиртного, аккуратно спустили мою все еще обездвиженную тушку на тоненький бордюрчик из камня с внешней стороны башни и никуда не торопясь начали просвещать о накопленных претензиях.       Слушать их разорванные предложения было сложно. Тем более, что у меня начала кружиться голова, и меня начало подташнивать от спирта, поэтому то, что они мне рассказывали, я понимал лишь урывками, для себя пытаясь выделить самое важное.       По их словам, они уже не раз подвергались обливейту, в том числе, как они подозревают, и от своих родителей. Занимаясь разработками своих великолепных изобретений уже давно, и однажды, разбирая свои старые записи неожиданно наткнулись на написанное ими самими описание явно гениального зелья, о котором абсолютно ничего не могли вспомнить! С тех пор они договорились параллельно вести дневники всех своих разработок и будущих планов, часто проверяя друг друга.       Шутка, которая планировалась на Хэллоуин и по их мнению должна была порадовать всех, в том числе и меня, не прозвучала. Зато они сами с сильнейшими ожогами рук и подчищенной памятью попали к медикам. Где, мало того что им пришлось долго лечиться, так еще и ожоги оказались от магического животного и на их сведение родителям пришлось потратить огромную кучу денег! Шрамы до конца так и не убрали, и они теперь останутся им на всю оставшуюся жизнь.       Кто в этом виноват – они поняли почти сразу. Но отомстить все никак не удавалось. То я сам сбегу, то рядом кто-то все время крутится. А вот сегодня повезло просто нереально! Завтра последний день, и в суматохе все решат, что кот снова сбежал.       И нет, они сами убивать меня конечно же не будут, мало ли какой откат или проклятие...       Просто когда чары спадут, я сам после такого количества спирта свалюсь вниз. Они потом даже смогут поклясться, что не убивали, и даже не видели, как я падал. Но на всякий случай они эту ночь проведут здесь, в ожидании этого славного момента, чтобы быть уверенными в том, что следующего раза мне уже не потребуется.       Близнецы рассчитали все верно, но в самом главном просчитались. Когда с меня сошло обездвиживание – я не смог сделать прямо и нескольких шагов, как сверзнулся вниз. Само падение не запомнилось, как и удар о землю. Помню, разозлился сильно. Но больше даже не на близнецов, а на то, что никак не мог ни за что зацепиться когтями. Вокруг свистел только ветер, а такая близкая и шершавая стена проносилась хоть и рядом, но была совершенно недоступна!       Не знаю, или пьяным везет, или даже такая высота для меня оказалась не смертельной, или я как-то на полет умудрился повлиять магией, но пролежав у подножия башни минут десять, я шатаясь и путаясь в лапах поднялся и поплелся в единственное, как мне тогда казалось место, способное защитить меня – в тайный кабинет Годрика.       Вывалившись из лаза на плотный ковер пыли, просто вырубился от выпитого алкоголя и всего того, что пережил перед этим.