***
А вот пробуждение было несколько странным – у меня затекло все тело, и я пытаясь повернуться, неожиданно очнулся от резкой боли в руке. Мгновение и я проснулся полностью: оказывается, я был жестко связан по рукам и ногам, но как-то уже знакомо. По-видимому Инкарцеро применили. Кругом вязкая темнота и абсолютная тишина. Не успел я, пытаясь высвободиться, дернуться еще пару раз, как раздались негромкие хриплые удары часов. Неожиданно резко и, скажем прямо, несколько жутковато, они своими двенадцатью ударами известили всех, что наступила полночь. В комнате, освещенной только мутным светом луны, которая даже на полу скорее рисовала размытые пятна, едва давая свет, пробиваемый в узкие, забранные частыми решетками щели-бойницы под самым потолком. А если учесть, что каждый удар сопровождался чуть слышным позвякиванием цепей, скорее всего механизма боя, можете представить, в каком состоянии я находился. Судя по звуку эха – комната с голыми стенами, достаточно большая… Тишина и неизвестность давили, и я непроизвольно напрягся и скорее почувствовал своей «котиной» сущностью, чем заметил глазами, что я тут не один – в самом темном углу, был еще кто-то живой. Но не домовик – те если и находились в комнате, то предпочитали просто быть не видимыми. В то, что это кто-то из магглов, я не верил, а среди волшебников у меня встречались или враги, или в лучшем случае равнодушные, и что-то мне подсказывало, что мой сосед относится скорее к первым. Неожиданно он издал негромкий щелчок пальцами и комната медленно осветилась неприятным желтоватым светом – под потолком вспыхнуло несколько магических светильников – шаров, давая возможность понять что ошибся я ненамного – это был огромный подвал, видимо давно заброшенного дома. Наверно несколько секунд приходил в себя, параллельно оглядываясь, где же я нахожусь. На спальню, в которой я сегодня вечером засыпал, помещение совершенно не походило. Оно скорее напоминало склад какого-нибудь старьевщика, заброшенный и слегка пришедший в обветшалое состояние, по стенам заставленный старой и разнородной мебелью, в центре помещения оставляя большое освобожденное от всего пространство, покрытое пылью и мелким мусором, и только пятачок с моей лежанкой и угол с креслом и столиком были вычищены практически до блеска. В кресле и в самом деле сидел человек, точнее волшебник в черной, атласной мантии. Но мое положение позволяло рассмотреть его только краем глаза. Правда это продолжалось недолго. Когда он наконец не спеша поднялся и сделал несколько шагов к моей кровати, то я с ужасом его узнал, хотя ни разу его в таком обличье здесь не видел. Руки затряслись, спина взмокла, а моя шевелюра попыталась превратиться в некий одуванчик – такой же вздыбленный и, возможно, уже такой же белый. Этого волшебника по моим прикидкам уже не должно существовать в этом мире, и тем не менее он стоял прямо передо мной, собственной персоной, чуть покачиваясь на каблуках, привычно заложив руки за спину! Но это было еще не все. Самое неприятное - его внешность кардинально преобразилась. Сейчас он был похож на того, кого я когда-то, в прошлой жизни видел в кино – непропорционально высокий и тощий, бледный, безносый, с вертикальными зрачками, с когтями на руках. На его сероватом теле кое-где сверкали мелкие чешуйки. – Волан-де-Морт! – сипло проскрипел я, и как кролик замер перед удавом, а он молча, не спеша, кивнул мне, подтверждая, что я не ошибся, медленно поднял свою совершенно целую волшебную палочку, что я пытался совсем недавно спалить, и направив её на меня, скорее прошипел по-змеиному, чем сказал – «Круцио!» Видимо, я действительно получил способность сопротивляться именно этому заклинанию, так как боль хоть и возникла, пронзив все тело как будто электрическим током, но была она какая-то невнятная, даже, можно сказать, терпимая. Секунды тянутся, наконец тот резко, как будто стряхивает с указки луч заклятия и убирает волшебную палочку. Я же падаю в свое ложе, обливаясь потом и глубоко дыша. Все-таки долго сопротивляться пыточному даже мне тяжело. - Забавно было прос-сматривать твои вос-споминания, подс-сунув тебе ложные о моем с-самоубийс-стве! – прошипел он с легкой ухмылкой на тонких губах. - Неужели ты мог поверить, что такой волшебник, как Я, не проверил бы чужую волшебную палочку, попавшую мне в руки? Или что тебя мои с-сторонники пос-сле моего убийс-ства отпус-стили бы прос-сто так? – и он заскрипел, видимо так засмеявшись. - Ты мне с-стал интерес-сен, поэтому все еще жив, – скорее рассуждая с собой, чем рассказывая мне, практически прошептал он. - Кричер! Лучшего вина! С хлопком возник мой домовик с бутылкой и слегка трясущимися руками налил Волан-де-Морту в бокал. Тот неторопливо подошел к столику, взял фужер и слегка пригубил. Видимо, вино ему понравилось, и он с явным удовольствием вновь развалился в своем кресле, снисходительно поглядывая на мое связанное тело – похоже меня усыпили прямо в постели и перенесли уже сюда в одной тонкой пижаме. Заметив мой задумчивый взгляд устремленный на домовика, он скомандовал: - Кричер! Объяс-сни наш-шему «гос-стю», почему ты ему никак помочь не сможеш-шь. Домовик весь сморщился, превратившись в еще более забитое и тоскливое существо, грохнулся на колени перед моим ложем и тоскливым, монотонным голосом зачастил: - Наследник Атрия! Кричер не может преступить силу приказов! Достойный представитель семьи Блэк, хозяин Регулус приказал Кричеру служить темному Лорду. Приказ до сих пор не отменен, а наследник Атрия не может отменить приказ достойного хозяина Регулуса! Темный лорд запретил Кричеру исполнять любые приказы наследника Атрия! Мне очень жаль, но даже с моей смертью… - Довольно! Ис-счезни! - резко прервал Том домовика, и тот моментально пропал, правда без хлопка, видимо просто перестав быть видимым. - Как видишь мы тут ос-стались вдвоем и мне очень интерес-сует мое будущее. То, о котором тебе случайно стало извес-стно… Пока он говорил, я безвольно откинулся на спину – до этого я слегка приподнимался, чтобы увидеть домовика, но находиться в таком положении долго было неудобно, поэтому надолго меня не хватило, и сейчас я неожиданно под спиной почувствовал что-то твердое и продолговатое… Волшебная палочка?! Точно! Я слегка сдвинулся и деревяшка легла прямо мне в ладонь. Кажется, Кричер в точности выполнил все приказы, снова полностью их извратив – ведь я у него ничего не просил, а давать мне что-либо ему не запрещали, и пока Том ораторствует… - Финита! – старался говорить как можно тише, но вложил в заклинание отчаянье, ненависть и всю надежду. Веревки исчезают и я с трудом скатываюсь с неудобного ложа на пол, пытаясь скрыться за ним. Онемевшие конечности едва чувствую, и неудивительно, что во время падения получаю в плечо луч заклинания – к счастью, это был любимый Волан-де-Мортский «Круцио», а не «Авада». Впрочем Круциатус не только заставил быстрее течь кровь в моих конечностях, но и прочистил мне мозги – я, резко отскочив от следующего заклятия, защитился уже магическим щитом. Правда неожиданно свет в подвале погас, и дальше наша очередная схватка продолжилась практически в темноте. Видимо, «змеиные» глаза Тома позволяли ему обходиться без света, и он решил воспользоваться этим преимуществом. Но немного просчитался - через секунду и я приобрел «ночное» кошачье зрение. Хоть и черно-белое, но зато более контрастное и специфическое – даже едва заметные движения сейчас моментально бросались в глаза. Похоже мои регулярные занятия анимагией не прошло бесследно. Правда моих умений оказалось слишком мало – сейчас я все больше отскакивал от бледных лучей заклятий своего смертельного врага, чем отбивал или защищался щитом – слишком я все еще магически неразвит. Даже с учетом тренировок боевых навыков за два курса Хогвартса явно мало против взрослого и сильного волшебника, имеющего не одну сотню смертельных битв. Поняв это, уже чуть иначе стал смотреть на нашу схватку. Видимо, тот просто развлекается, играя со мной как кот с мышью! Неожиданное сравнение покоробило меня: я - не мышь! Уже с десяток его «секо» пусть и не сильно, но порезали мне шкурку, выбесив меня. Наверно минуты две я сопротивляюсь Тому, практически не проигрывая! А может быть, это анимагия мне в помощь? С каждой секундой я становился все быстрее и гибче. Вот только Волан-де-Морт это тоже заметил и начал использовать все более и более сильные заклинания, правда почему-то пока избегая любимой авады. Я бился в чем спал, в тонкой плюшевой пижаме, мой противник же был одет тщательно: старинный, вышитый серебром бархатный костюм, и сверху та самая мантия, что я прихватил при прошлой нашей стычке. Не смотря на то, что и на его одежде уже кое-где появились прорехи, казалось, что он пока не получил ни одной серьезной раны, и скорее выматывает меня, видимо все-таки планируя более подробно расспросить о будущем, которое его могло ждать. Неожиданно мой враг меня подловил, и я, отскакивая в очередной раз в сторону, нарываюсь на луч заклинания, летящий мне прямо в лицо. Успеваю в последний момент поставить только щит, буквально последним взмахом палочки попадая в летящий в меня луч. Вспышка была относительно тусклая, но так как произошла прямо перед глазами, я, на миг ослепнув, шарахнулся куда-то в сторону. Мне повезло, неожиданно для себя я оказался прикрыт спинкой своей кровати. Неожиданно все замерло – и темная фигура моего врага немного осела, а потом просто рухнула на пол! Почувствовав себя чуть увереннее, все это время стараясь следить краем глаза за Темным Лордом, на всякий случай послал обезоруживающее и с недоумением, левой рукой поймал его палочку. На всякий случай посылаю еще и несколько «связывающих» в темную кучу, лежащую на полу. Та только слегка дернулась, опутываясь веревками. Выждав с минуту несмело подхожу к в очередной раз поверженному врагу – мои последние чары были явно лишними – тот уже умирает поймав своё же заклинание обратно, а может быть случайно угодив под одно из моих заклинаний, что я выкрикивал уже скорее от безысходности. Но он был все еще жив и, видимо, что-то хотел сказать, вот только у него никак это не получалось – шипел по–змеиному. Неожиданно для меня он, сконцентрировавшись, прошептал с десяток слов на английском и замолк. Видимо, что-то такое отразилось в моих глазах, что на его бледнеющем лице возникла кривая ухмылка, и через секунду он перестал дышать, его глаза остекленели, и его труп начал медленно «проваливаться» сквозь паркет пола. Через минуту на полу ни осталось вообще ничего. А я все не мог никак придти в себя – последние слова Волан-де-Морта звучали до ужаса страшно: - Убивший дракона сам становится... драконом. Мои слуги теперь твои… удачи… Оглядев разрушенный подвал, опасаясь встретить кого-то из его свиты, с облегчением выдохнул – никого. С трудом поднялся на ноги. На удивление, глубокие резаные раны практически не кровили, доставляя скорее тянущую боль. Кажется на скуле тоже есть глубокий порез. Пропустил «секо» или сам приложился, когда уворачивался? Осторожно прикоснувшись почувствовал липкую влагу на пальцах. Решив, что с ранами разберусь позже, позвал Кричера и, помня, что приказывать ему больше не могу, тонко намекнул, что пока Темный Лорд приказывать ему не может, тому стоит вернуться к уборке нашего дома и заботе о его жильцах… Тот понял все правильно, и я через мгновение приземлился рядом со своей кроватью. Флакончик костероста и еще один восстанавливающего, и я уже чувствую себя почти сносно. Уже собираясь нырнуть под одеяло, почувствовал какую-то неправильность. Шлепая голыми ногами по паркету побрел к зеркалу и застыл, не в силах отвести глаз – из-за зазеркалья на меня смотрел кто угодно, но только не я! Весь в крови, в драной и грязной пижаме, с глубокой раной на щеке… Приблизив лицо непроизвольно замер – мои глаза все еще с «кошачьими» вертикальными зрачками, да и нос слегка напоминал кошачий. А самое главное – мои ушки сейчас заострились и неприятными кожистыми кусками торчали из лысоватой, короткой прически. Да - я стал наполовину котом. Но не тем, милым котиком, которых обычно рисуют в аниме, а скорее таким, которым пугают детей. Некое подобие сфинксов, только более противное даже для меня. С трудом обернувшись обычным, рыжим котом и вернувшись в человеческий облик, с тоской взирал на свою получеловеческую морду. Не знаю, сколько я так простоял, но усталость взяла свое, и, решив, что на сегодня проблем более чем достаточно, я, с трудом доковыляв до кровати, по дороге скидывая с себя грязные останки пижамы, в одних трусах зарылся в мягкое одеяло, с мыслью: «Я подумаю обо всем этом завтра!» Пробуждение было тяжелым. С трудом, с жутчайшей головной болью, видимо, после вчерашнего, с сильнейшим похмельем, я приоткрыл глаза и сразу же был ослеплен солнцем, зажмурился. С мыслью – «неплохо вчера гульнули. Черт, я похоже будильник не поставил! На работу опоздал, нужно что-то срочно придумать и позвонить шефу!», привычно протянул руку к тумбочке, но мобильника на его обычном месте не оказалось. Поморщившись, у меня так уже не первый раз случается – кидаю, а потом ищу, на автомате взглянул на левое запястье, и еще раз чертыхнулся. Похоже еще и часы вчера посеял. С надеждой, «да ладно, если бы мне сегодня нужно было на работу, я бы вчера точно не пил», откинулся в кровати тупо уставился на лепнину потолка… - Чего?! Незнакомая комната, в первый момент меня смутила, и я непроизвольно зашарил руками по сторонам в поисках возможной подружки, и только через секунду очнулся, наконец вспомнив полностью все, в том числе и место, где я сейчас нахожусь и все то, что произошло этой ночью и до этого. С трудом поднявшись на ноги, негромко поминая всех Мерлинов и Морган - болело практически все тело, зашлепал к ростовому зеркалу. И чем дольше я себя рассматривал тем спокойнее на душе становилось – все это был только сон! Точнее кошмар. Пусть и очень реалистичный. Но все равно, все что там ни было, случилось не наяву! Даже если порядок в комнате можно было объяснить стараниями Кричера, то отсутствие пореза на моем, надо заметить полностью человеческом лице, обрадовало выше всякой меры. Да и на остальной тушке тоже - обследовав все свое тело, полностью скрытое пижамой, а ведь я точно помню, что я её скинул по пути к кровати, и найдя всего лишь с десяток синяков, именно на тех местах, где они и должны были быть после вчерашней «дуэли», полностью расслабился. Волан-де-Морт мертв, магическая Англия спасена, про меня никто не в курсе, а значит меня ждет спокойная жизнь, любящая супруга и уютный домик. Уже с легким чувством довольства направился к своей кровати – заберу волшебную палочку и вернусь к себе домой. После случившегося кошмара ночевать здесь я пока опасался, собираясь как можно быстрее отсюда свалить. Неожиданное движение и болезненный удар по руке – и на рефлексах отскакиваю в сторону, прячась за спинкой кровати. - Бандит, Моргану в твою душу!!! Взъерошенный комок перьев, возмущенный долгим ожиданием, протянул лапу с привязанным шелковой лентой письмом от родителей. Ожидая стандартных наездов, все-таки их ребенок не пришел ночевать, и несмотря на их английскую чопорность, могли и вломить - переживали-то они как и всякие другие родители. Но нет, все оказалось несколько проще. Вчера, видимо уже на автомате, так как в упор этого не помню, я умудрился черкануть маме пару слов, что зачитавшись в гостях, ночевать не приду, так как идти одному страшно. Сейчас читал её всего лишь недовольный ответ, видимо высланный еще вчера вечером, где она соглашалась со мной, но это было «в последний раз» и «поговорим дома». Я же, ожидая головомойку от родителей и, видимо, её избежав, смело побрел домой. Все было просто прекрасно: солнце светило, птицы орали, легкий ветерок дарил прохладу, но вот моя голова – она кажется, болела все сильнее и сильнее. Появившаяся вечером мама, видя мое состояние, даже не особо ругаясь на меня, уложила в кровать, напоила бульоном, просидев весь вечер в моей комнате, пока я не уснул.***
Лесная поляна окруженная зеленью леса и покрытая слегка пожухлой травой – лето и солнце, несмотря на то, что мы находимся недалеко от Хогвартса, другими словами много севернее Лондона, все равно шпарит нещадно. Хотя, может быть, и не настолько сильно, как кажется – на мне наброшена черная мантия. Та самая, некогда принадлежащая Волан-де-Морту. Напротив меня стоят мои друзья: Поттер, Лонгботтом и Грейнджер. Особенно мне не нравится выражение лица последней. Вместо того чтобы, взвизгнув, броситься в мои объятья, она со слезами на глазах наставила на меня волшебную палочку. Впрочем и парни тоже со злостью и какой-то обреченностью на лицах следят за моими движениями – кажется, я зря надел эту мантию, направляясь в школу. Показывая им в примирительном жесте пустые ладони, смущенно улыбаясь, выталкиваю из себя простую фразу: - Ребята, что случилось? Это же я, А… - на секунду запинаюсь, чуть не назвавшись уже привычным, но совершенно незнакомым для них именем, - Джон Макквей! - Не ври! Ты не Джон! Ты Тот-Кого… Ты Волан-де-Морт, захвативший тело Джона! Нам директор все рассказал! Тем более, как ты объяснишь, почему Пожиратели Смерти спокойно стоят за твоей спиной? – слегка истерично выкрикнул Поттер. Озадаченно оглядываюсь, и действительно позади меня в темных балахонах, не скрывая своих лиц масками и демонстративно поигрывая волшебными палочками, стоят две слишком хорошо известные мне личности – Беллатриса Лестрейндж и Антонин Долохов, а чуть дальше в кустах затаились еще несколько темных балахонов. Но эти двое просто бросаются в глаза. Они стоят настолько вызывающе спокойно, что сразу становится понятно, что кучка моих школьных друзей ими воспринимаются скорее с иронией, чем хоть какими-то соперниками. - Беллатриса, Антонин, это мои друзья, Вы их не трогаете! - Как скажете, Милорд, – тут же с легкой ухмылкой отзывается Белла, Антонин согласно кивает. На минуту меня охватывает сомнение. Я встречаюсь с его глазами – холодными и равнодушными. По спине пробегает холодок – почему он здесь, его не должно здесь быть. Не помню почему, но видеть его за своей спиной, такого спокойного и бездушного, как-то неправильно. Оборачиваюсь в сторону школьников и делаю шаг вперед, все еще демонстрируя раскрытые ладони: - Я все объясню… - Стой! – перерывает меня Гарри. - Ты не запудришь нам мозги своим словоблудием! Нам Директор все рассказал! Я только что сам видел, что для них… – он мотнул головой в сторону темных фигур сзади меня, – …ты главный! Ступефай! Для меня нападение Поттера оказалось совершенно неожиданным. На рефлексах ухожу от яркого луча заклинания, посланного в меня практически в упор. У меня в руках нет палочки. Привычно скольжу рукой, но вместо рукояти хватаю пустоту… С легкой обидой пытаюсь вспомнить, куда же её дел. - Стойте, придурки! Я… не вооружен… я… хочу… просто… поговорить! – сложно что-то объяснять и одновременно скакать зайцем, увертываясь от несущихся в тебя заклятий. «Секо» от Гарри обжигает ногу, а через пару секунд и жалящее от Гермионы на минуту «отсушивает» мою левую руку, вызывают… нет, не злость, а какую-то обиду! Я так искренне обрадовался, едва их увидев, и такой недружелюбный прием! Увертываюсь, поскальзываюсь на влажной траве, и зачарованно наблюдаю, как в меня несутся два простеньких заклинания. Скорее на вбитых рефлексах делаю пас рукой, создавая щит, и с недоумением провожаю отбитые в сторону заклинания. В моей зажатой руке находится чужая волшебная палочка, которой буквально мгновение назад у меня не было! Разбираться, откуда она взялась нет времени, троица, увидев, что я сейчас потерял подвижность, немного усилила напор. Вот и Невилл, первые мгновения боя просто наблюдавший за нами, присоединяется к схватке и в меня летят лучи уже с трех указок. Непривычно холодная рукоять деревенит пальцы, но разбираться некогда – кастую очередную защиту и, ловко перекатываясь, поднимаюсь на ноги. Как ни странно, у меня пока получается держаться сразу против трех – они, вместо того чтобы рассредоточиться, стоят кучкой. Хотя, в этом есть свой резон – Невилл в основном держит защиту, Гарри и Гермиона нападают. Правда, девушка обходится пока всякой ерундой, типа жалящих и ватноножных, больше отвлекая меня, чем серьезно угрожая. Но этим пользуется Гарри. Взрослые маги, пришедшие со мной, в схватку не вступают, показательно, с легкой ленцой отражая редкие лучи, летящие в их сторону. Пока я только отбиваю все несущееся в меня, пытаясь увернуться. Нападать на своих друзей я все еще просто не могу и не хочу. - Гермиона! Мы же любим друг друга! – пытаюсь достучаться до своей подруги. - Давайте просто поговорим, обещаю не нападать! – но мои слова они как будто не слышат. Точнее не так – Гермиона со слезами на глазах на мгновение замирает, а потом, сжав губы, посылает в меня «секо»! Ухожу в сторону. С моими звериными навыками это несложно. Да и деревяшка в моих руках, кажется, стала немного послушней. И если вначале мне приходилось «проталкивать» через неё магию, то сейчас она слушается беспрекословно, да и по силе чары получаются заметно мощнее, чем я привык. - Инкарцеро! Экспилиармус! Петрификус Тоталус! - сейчас мы с Поттером сражаемся вдвоем. Невилл с Гермионой медленно заваливаются набок и опадают в невысокую траву. Первый оглушенный и уже без палочки, вторая же просто опутанная, как гусеница, веревками. Сзади слышатся негромкие аплодисменты. Взбешенный Гарри, видимо доведший себя до искренней ненависти, начинает использовать даже непростительные, я же пока обхожусь условно «безобидными» чарами. Ну не воспринимаю я его, как врага, все еще надеясь связать и спокойно поговорить. Сражаться с одним противником, тем боле заметно уставшим, мне много проще, и я в основном уклоняюсь, ожидая, когда он наконец вымотается и утратит осторожность. Но тот все еще упорно держится. Все-таки Сириус, видимо, хоть чему-то за лето того смог научить. Но у меня и магических сил больше, да и многочисленные учебные схватки с ним же дают возможность легко предсказывать все его поступки. - Джон! – в вопле Гермионы, что лежит чуть сбоку, слышится такой неприкрытый ужас, что я на мгновение отвлекаюсь на её вскрик, только для того, чтобы увидеть как ненависть на её лице меняется на ужас от того, что она только что сделала – похоже она мне все-таки поверила. Но этой секунды хватило для того, чтобы Поттер победил – последнее, что я замечаю, это зеленый луч авады летящий мне в лицо. Резко, с бьющимся сердцем открываю глаза – надо мной склонилась женщина, в её руке влажное полотенце, которым она отирает мне пот – да, точно я весь в огне, лежу на койке в комнате, что занял на правах сына этой женщины, которую я с некоторых времен называю мамой… - Сынок, что случилось? Ты кричал, и я… я никак не могла тебя разбудить! Уже собиралась вызывать врача, но ты в бреду говорил «инкарцеро» «экспелеармус» - это, кажется, какие-то заклинания? Может быть, тебе стоит поговорить с вашими целителями? Но сначала ты должен мне все рассказать! Естественно, пугать эту женщину я не стал, рассказав сглаженную полуправду. Видя, что мне стало заметно лучше, та, немного успокоившись, ушла по своим делам, а я практически полусонный после сытного обеда прилег на диванчик перед телевизором и незаметно задремал.***
Каменные, едва освещенные коридоры заполняются лучами заклятий, от которых я легко увертываюсь, изредка, самые опасные принимая на щит. В руках все та же незнакомая палочка, но, кажется, с нею мы вполне сработались – часть заклинаний посылаю практически невербально! Сейчас я сражаюсь уже в Хогвартсе. Слушать меня никто не желает и я пытаюсь хотя бы просто покинуть это, ставшее неуютным, здание. Вот только ни старшекурсники, ни преподаватели этого мне сделать не позволяют, и мне приходится отбиваться то от них, то от пожирателей, а то от своих друзей… Ярко-голубые и какие-то бездонные, как безоблачное небо, глаза заглянули, кажется, в самую глубь моего сознания. Я, как в какой-то колодец, падал и падал в этот взгляд. Чувство безмятежности и какой-то радости просто заполняло меня. Мне было настолько хорошо, что я был бы готов пребывать в этом падении вечно. Но… Минута, две… и наваждение проходит. Я вскакиваю весь в тоске от потерянного счастья, но в комнате только моя мама, непроизвольно сжимающая мою руку, с тревогой заглядывающая в мои глаза. Я с легкой грустью расслабляюсь. - Сынок, что-то случилось? – её голос, такой привычный и ласковый, звучит с легким волнением и дрожью. - Кажется, мне приснился плохой сон, правда не помню о чем, – я практически не вру. Я и правда почти ничего не помню. Ужин в кругу семьи проходит спокойно и дружелюбно. Я, слегка опасаясь дома рода Блэк, планирую на завтра прогулку со своими маггловскими друзьями… Чем ближе время ложиться спать, тем мне становится все страшнее и страшнее. Видя мое состояние, мама предлагает как в детстве посидеть у моей кровати, пока я не засну. Отказываюсь, почти натурально смущаясь. Легкие смешочки, мол, парень-то вырос, слегка развеивают страх и я спокойно засыпаю. …лучше бы я согласился с предложением мамы – снова схватки, сражения и гибель моих друзей. Вальбурга неожиданно серьезно восприняла мое состояние – легкое безумие было «родовым» признаком, в какой-то мере даже подняло меня в её глазах. Но единственный совет оказался крайне прост – мне следует порыться в родовой библиотеке, где на эту тему накопилось довольно много литературы. Два дня изучения книг, записей и свитков. И две ночи исключительно реалистичных кошмаров, и я понимаю, что ничего из вычитанных советов мне не подходит! Кричер принес все зелья «сна без сновидений» которые хоть и помогали, но не сказал бы что очень сильно. Можно было попробовать «Умиротворяющий бальзам» но, к сожалению, его на Гриммо не оказалось, а заниматься самолечением было несколько глупо. Что со мной случилось, я не знал. Может быть, это было влияние крестража, может, последствия жестокой Легилименции? Волан-де-Морт ни щадить, ни оставлять в живых меня явно не планировал, поэтому и делал все, не задумываясь о моем будущем. А может, это последствие того, что я так бездумно надел «проклятый» перстень? Маггловские больницы ничем не могли помочь. Обращаться к психиатрам не хотелось, а в остальном я был абсолютно здоров. Неделя мучений, а когда еще и мама, за эти дни заметно сдавшая и сейчас, несмотря на мой смущенный запрет, проводящая все ночи в моей спальне, и гладящая меня по голове(неожиданно оказалось что это помогает), сама предложила мне: - Может быть, пора уже обратиться в вашу магическую больницу? И я не выдержал и согласился. Перебрав всех своих друзей, я с тоской понял, что у меня не осталось иного выхода, как обратиться к своему самому первому другу в магическом мире – да-да, именно к Кэли, хозяйке магазинчика с совами, что отнеслась ко мне с участием, выходила и вылечила меня, когда я был при смерти. На Гриммо лежали все мои магические деньги, и я вначале, не желая светить кошелек с гербом Блэк, высыпал их все на стол – кучка оказалась внушительной – мои сто двадцать пять галеонов, да еще семьдесят – все, что нашел Кричер, убираясь, давали почти двести золотых. Вот только размер галеона был чуть крупнее, чем золотой червонец царской чеканки, и получалось, что мне нужно таскать с собой почти два килограмма золота! В кармане, такой на первый взгляд небольшой мешочек, не потаскаешь, на шею – ну это как с гирей ходить, вот и получалось, что единственным местом, где такой груз можно таскать, и оказывался кожаный пояс. Не глупые все-таки были наши предки. Вдруг пришло неожиданно яркое воспоминание из моего детства – когда я, еще учась в младшем классе, с родителями поехал в Москву. У меня с собой было три рубля, что дала мне с собой бабушка, и я их все разменял на новые, медные пятаки в разменом аппарате у метро. Те мои родители отнеслись к этому безразлично, а я потом, играя в пиратов с одноклассниками, был Сильвером и носил в мешочке на поясе свой «золотой» запас. Потом они, со временем, поблекли, и я незаметно их все спустил в буфете школы… Вот только сейчас носить все свое золото было страшно, поэтому, взвесив все за и против, с грустью ссыпал все обратно в зачарованный кошель и повесил на шею. Когда я с трудом дошел до магазина, Кэли была занята разговором с подругой – та сдерживая слезы рассказывала о чем-то своем. Отвлекать мне показалось неудобно, и я просто прошел внутрь. «Моя» клетка оказалась на том же самом месте и я не удержался, чтобы не коснуться её. Осторожно касаюсь рукой её прутьев – сейчас в ней сидит маленький злобный черный котенок с кисточками на ушах, скорее всего детеныш пантеры, слишком уж ожесточенно он набросился на решетку, что не давала ему вцепиться в меня. (*автор в курсе, что котята пантеры выглядят иначе, но тут как-бы магическая порода). Практически не опасаясь этого малыша, я, закрыв глаза, коснулся руками железа и на меня навалились воспоминания. Каждое пятнышко или заусенец мне рассказывали что-то из прошлого… Казалось навсегда ушедшие воспоминания, прямо скажем которые я в общем-то особо и не желал помнить, нахлынули с пугающей яркостью, и я снова пережил прогулки под луной со знакомым вороном, походы по пустому магазину, разбитые флаконы и сожранные палочки... Неожиданно для меня щелкнул замок клетки и дверца распахнулась – видимо, я непроизвольно затронул какие-то струны своей памяти, а может быть, он так и остался на меня настроенный, и черный котенок практически впрыгнул в мои ладони, сначала с ненавистью, а потом несколько игриво вцепившись в палец… Едва касаясь, прошелся по его голове, почесал за ушками, и тот, полностью расслабившись, расплылся мягкой теплой лужицей у меня в руках… - Молодой человек, вы что-то хотели? – буквально за моей спиной раздался немного напряженный голос Кэли. Повернувшись к ней и неожиданно встретившись с её глазами, я растерялся. Сглотнул неожиданно возникший комок в горле, все мысли и планы смешались и вылетели из головы, с трудом выдавил из себя единственное, что пришло мне в голову: - Я пришел…. Та как-то странно посмотрела на меня. - Вы уверены, что хотите купить Багиру? Я вижу, вы ей по нраву, но она пока еще очень маленькая, даже есть сама не умеет, но уже такая охотница, поэтому и сидит частенько взаперти… пусть немного окрепнет. Приходите, скажем, через месяц? - и протянула ладони лодочкой за задремавшим зверьком. Черный клубок, оказавшись в её руках, тут же проснулся, недовольно вякнул и, к моему удивлению, сразу же продемонстрировал злобный нрав, до крови вцепившись в руку хозяйки. Мгновение - и котенок уже сидит в клетке, как-то обиженно блестя в мою сторону золотыми глазами. - Похоже, вы уже успели подружиться, - мимоходом вылечивая укус, вздохнула женщина, - думаю, теперь она будет ждать только вас. Кажется, вы у меня уже что-то покупали? - А? Да, покупал. Почтовую сову. Но сейчас я тут по другому поводу. - Я вижу, - и её лицо тронула задумчивая улыбка. – Может быть, сейчас заберете? Я научу, как надо ухаживать. Чувствую, что наша девочка мне теперь покоя не даст. А в магазине, заполненном совами… Её нашли в запретном лесу, рядом с разорванной каким-то зверем мамой, и не веря, что она выживет, принесли и просто отдали мне. С трудом, но выходила. Мне кажется, она считала меня своей мамой… И ведь это не первый раз я выхаживаю… Видно, у меня такая судьба. - Кэли, я знаю! Когда-то ты… и меня также выходила. Ты помнишь, полуживого рыжего кота? Но я… мне было тяжело возвращаться сюда. Наверно и не пришел бы снова, но ты предлагала приходить мне, если у меня возникнут проблемы. Прости, но мне снова нужна твоя помощь. Она внимательно выслушала меня, с каждым словом все более и более мрачнея. - Кто вы такой и почему я должна вам помогать, после того как застала практически на воровстве? - Я же говорил, что я тот самый кот, которого вы выходили! Я могу рассказать кучу историй, о которых известно только мне и вам. Добрая и какая-то душевная женщина вначале отнеслась ко мне с большим скепсисом, но обернувшись в кота и вернувшись в свою человеческую форму, кажется, убедил её, что я – это я. А долгая беседа, где я с ненавистью вспоминал своего прошлого «хозяина», державшего всех животных под империусом и наказывая провинившихся круциатусом и жалящими, полностью расположили нас друг к другу. Кэли – добрая женщина и замечательная хозяйка своего магазина. Она отнеслась ко мне как к родному, ну естественно, когда поверила, вернуться и сказать спасибо конечно стоило раньше, но она поняла, что с этим магазином у меня связаны не самые приятные воспоминания, поэтому поняла и простила. Кэли оказалась настолько благодатным собеседником, что я незаметно рассказал даже то, что вначале не планировал – слушать она умела великолепно. Причем настолько это у неё получалось искренне, что мне даже было немного жаль расставаться с нею вечером, когда я уже собирался возвращаться домой – она пообещала завтра с утра узнать у своей школьной подруги – именно она и работала в Мунго, можно ли неофициально меня посмотреть. Нет, естественно полностью я ей не открылся: ни про свое попадание в кота, ни про то, что я сейчас наследник рода Блэк я не сказал, в основном вспоминал всякие происшествия в школе. Она с интересом слушала про моих друзей, особенно её интересовала Гермиона, как бывшая моя хозяйка и, возможно, будущая супруга. Хмыкнув, что с этой стороны все легенды про «призрачного» становятся немного иными. Но чем больше мы разговаривали и чем больше я рассказывал, тем яснее было видно, что мы с ней все-таки имеем разные интересы. Я неожиданно понял, что я тот, пожилой, оказался бы для неё идеальным собеседником, но став молодым, я неожиданно для себя полностью изменился, и то, что когда-то волновало, стало тусклым и обыденным. Несколько раз вспоминала Багиру, рассказав и её нехитрую историю. Смотря в её настороженные глаза, пришлось еще раз подтвердить, что после выздоровления возьму котенка себе. Хотя в душе и понимал, что в очередной раз вляпался – до сегодняшнего дня я даже и не думал о том, чтобы завести себе питомца. Но тут уж никуда не денешься. Родителям о том, что в нашем скромном доме скоро поселится еще один беспокойный жилец, решил пока не говорить. Свою болезнь обосновал следствием стычки с пожирателями, обрисовав все так, что меня неожиданно пленили, доставили в какой-то заброшенный дом и там жестоко отлегиллементили. Сбежал я оттуда просто чудом. Это все, в общем-то было правдой, прямо лгать я не хотел, а о том, что из Азкабана сбежали пожиратели, писалось не только в газетах, но чуть ли не с каждого столба на проходящих волшебников взирали пугающие лица беглецов.