***
— Сокджин? — зовёт она. — Джин. Джин, мать твою, посмотри на меня, — она взяла его лицо в свои ладони, пытаясь уберечь его от накатывающей истерики. — Послушай меня. Это не конец, слышишь? Если ты остался без работы, то это не повод ненавидеть себя, Джин. Ох, Боже. Не волнуйся, пожалуйста, я уверена, что ты найдешь в скором времени новую. До какого же отчаяния нужно было дойти, чтобы остаться без несчастной работы? Когда у него вообще жизнь пошла наперекосяк? Он посмотрел в её карие глаза и попытался успокоиться. У него почти получилось. Почти. Он вымученно улыбнулся и постарался как можно нежнее убрать тонкие руки от себя. Он почувствовал, что ему нужно побыть наедине с собой, но понимал, что если он вправду останется один, то мысли сами же его уничтожат. Ужасно иметь разногласия с самим собой. Он опять не знал, что сделать сейчас. Он хотел бы поделиться всем этим дерьмом с кем-то ещё, ведь страдать не в одиночку не так плохо, правда же? Но после осознания, что тогда он станет ещё больше ничтожным и абсолютно бесполезным куском дерьма в этом мире, резко хотелось одернуть себя и запретить себе такие мысли раз и навсегда. Он мог давно сходить к психологу, ведь это его работа — выслушать проблемы людей и пытаться помочь всеми возможными способами. Но когда он понимал, что ему необходимо будет рассказать про все свои переживания чужому человеку, это желание резко пропадало. Да и к тому же, сложно озвучивать то, насколько твоя жизнь дурна, а ты всего лишь глупец, который не смог вовремя остановить родителей.***
— Здравствуйте, я ваш новый менеджер, Ким Сокджин. Приятно познакомиться, Ким Намджун. Сокджин и поверить не мог, что он действительно быстро устроился на новую работу, не успев даже отдохнуть морально и физически от старой. И он не знал, кто так постарался — Бог или Виен, но он был очень благодарен, хотя бы за то, что жизнь здесь его не обошла стороной, самодовольно показывая неприемлемые жесты, а реально пошла ему навстречу. Если что-нибудь хорошее случится с ним на этой работе, он клянётся, он полюбит свою профессию. — Здравствуйте, Сокджин-ши. Вы не против, если я вас буду так называть? — сказал Намджун, обворожительно улыбаясь, сверкая своими ямочками, что не могли не заставить улыбнуться чересчур хмурого и серьезного менеджера. Однако улыбка показалась довольно знакомой... — Вы тот странный человек, который пытался сбежать от собственной тени? — посмотрел он с прищуром. Ах, вот в чём дело. Они с ним просто уже встречались раньше. Удивительно, какой же жизнь бывает непредсказуемой. — Да.., — Сокджин кинул смущенный взгляд на стоявшего рядом начальника, наблюдающий за знакомством двух людей. — Да, это я. Но я хотя бы не читал книгу в четверть первого. — Что ж, вполне справедливо. Думаю, мы сработаемся, Сокджин-ши, — сказал он, снова улыбаясь. Сокджин прочитал его портфолио и казалось, будто Намджуна со страниц подменили на Намджуна, которого он знает. В жизни он был покладистым и тихим, словно ребенок, который боится разочаровать свою маму. А на листах написано, что он ещё тот бунтарь что его менеджеры долго не задерживаются рядом с ним — сами сбегают, потому что «невыносимо терпеть этого демона». Сокджин не может с ними согласиться. Рэпмонстр кажется ему чем-то далеким, совсем незнакомым. Он должен признать, что этот человек точно выбивается из общей массы людей, в отличие от самого Сокджина. К сожалению. Этот подчинённый... Или, может быть, начальник? Кажется, они были на равных. Рэпмон отличался в корне от прежних артистов, с которыми приходилось сталкиваться Джину. Он не был настолько самовлюблён и самодоволен, как казалось многим, в том числе и ему раньше, если он хотя бы знал его. Он был дружелюбным и со стаффом обращался хорошо. — Почему прежние менеджеры жаловались на него? — спросил он как-то раз у его стилиста, пока ждал Намджуна с очередной фотосессии для нового альбома. — Нашли, что спросить, Сокджин-ши. Такие дела происходят без нас. И мы даже рады этому. Не сильно хочется выслушивать жалобы одних на других, а потом быть обвиненными в том, что мы лезем не в свои дела. Наша обязанность — это сохранять RM'а рентабельным. На мой взгляд, у нас неплохо получается? — Вы правы. Вам это отлично удается. А вы молодцы, что не вмешиваетесь в эти дела, похвально. Продолжайте в том же духе, — сказал он, ни капельки не разочарованный в том, что ему не удалось выведать правду.***
Сейчас Сокджин стоит посреди клуба, дожидаясь пока Намджун закончит здесь все дела. Это полностью не входило в его планы, потому что в это время он как минимум должен был ехать домой. На часах половина девятого, а Намджуну, кажется, всё равно, какие дела могут быть у его менеджера. Вроде как и обидно, но и обосновано. Это его работа. Он её прилежно выполняет. Да и за такую зарплату жаловаться вообще неприлично. Когда Джин уже собирал свои вещи, думая чем же они займутся с Виен сегодня вечером, к нему в кабинет вошёл Намджун с просьбой о том, чтобы он свозил его кое-куда. «Вот же хитрец», — подумал Сокджин тогда. Место не сказал, но требовательно смотрел на него, лишний раз напоминая ему, кем он является — всего лишь слугой звезды. Выхода другого не было, кроме как свозить его в это кое-куда и написать жене извинения с просьбами подождать его. Где-то в глубине души он знал, что просьба его напрасна. Она всё равно не дождется. Но, впрочем, он надеется, что такие выходки Намджуна не станут регулярными, и не придется так каждый раз отчитываться перед женой. Уж больно не хочется, чтобы она подумала, что ей изменяет муж. Хотя, так и есть, только изменяет ей он с работой, по всей видимости. Какова же ненависть у него не была к этому ангелочку, он искренне не хочет, чтобы она потом корила себя за всё в их отношениях, в том числе и за странное поведение Сокджина. — Вы скоро освободитесь? — схватив пробегающего Намджуна за локоть, надавил он. — Да, — выдохнул, произнес рэпер. — Извините, пожалуйста, что заставляю вас ждать, у вас наверняка есть свои дела, но подождите меня ещё буквально пару минут. — Почему бы просто не использовать своего личного шофера, всё-таки это его обязанность, — проскулил тот, отпуская руку Намджуна, который почти сразу же сорвался с места и продолжил бегать по клубу из стороны в сторону, собирая бумаги с поверхности стола. — Зачем нужно было его отпускать вообще?! — Извините, пожалуйста, я знаю о чём вы можете сейчас подумать, но это ну о-о-очень непредвиденные обстоятельства. Обещаю больше так с вами не поступать, ну, или поступать редко. Никогда не знаешь, что может случиться прямо сейчас или через несколько минут, — проговорил, стоя на месте и внимательно смотря на своего собеседника. — Ладно, хорошо. Но, пожалуйста, не отвлекайтесь! Собирайтесь быстрее. И для чего вам вообще эти бумаги? — Сокджин начинал уже нервничать. — Друг, который крутится в этой сфере, попросил заехать в клуб и привести ему срочно эти документы. Кстати, нам нужно съездить ещё в один клуб. Вы же не против? — вновь отвлекаясь, умоляюще попросил он с такими глазами, будто пытался переиграть кота из Шрека. — Что? — казалось, что Сокджин сошёл с ума, потому что он серьёзно рассчитывал на скорое возвращение домой, но, кажется, сегодня все его планы рушились один за другим. Через некоторое время они уже стояли в другом клубе, и Сокджин надеется, что в последнем на сегодня. Намджун горячо здоровался со своим, по всей видимости, другом, который и попросил забрать эти документы. Сокджину было крайне неловко и абсолютно не комфортно в данной ситуации, потому что с друзьями Намджуна он сталкивается впервые, а всё-таки их оценка очень важна, иначе он может остаться без работы второй раз за месяц, чего он точно не хотел. — Почему твой друг так сильно стесняется нас? — сказал тот, который улыбался ярче всех и больше всех располагал к себе. — Хоби, прекрати, он не мой друг. Он мой менеджер, — Намджун как-то смущённо обернулся на Сокджина. — Но да, ты прав. Сокджин-ши, знакомьтесь, это мои друзья. Хосок, Чимин, Тэхен, Чонгук и Юнги, из-за которого у нас сегодня случилось небольшое путешествие по Сеулу, — сказал он, опять показывая свои ямочки, и присел рядом с последним. — А ты у нас типа менеджер? Типа серьезный весь такой, да? — выплеснул свои слова тот, которого представили как Юнги. Сплошная горечь. — Юнги-хён! — воскликнул Намджун. — Вы извините его, пожалуйста. Он иногда забывается и думает, что он актёр, — выделяя последние слова и смотря грозно на этого Юнги, который выглядел с Намджуном маленьким грибочком. — Не хотите присесть с нами? Вам всё равно нужно отдохнуть, — с надеждой посмотрел рэпер. — Эм, ну. Даже не знаю. Было бы хорошо, если бы я прямо сейчас отвёз вас домой, но если вы так хотите, то, — Джин присел рядом с Намджуном, всё ещё надеясь на скорое возвращение домой. — Спасибо, что не показываете свою злость на меня, потому что я мог показаться совсем легкомысленным, ведь у вас тоже могли быть... — Стоп, Намджун, — перебил он. — Вам не стоит извиняться. Вы же не виноваты, так сложились обстоятельства. — Сокджин-ши? — Намджун собирался выходить из машины. — Да? — Можете обращаться ко мне на ты. Вы же всё-таки старше меня. — Тогда и тебе стоит обращаться ко мне на ты. Ты мой начальник, вроде как, — Сокджин полностью развернулся к своему собеседнику. — Оу... Правда? — в ответ ему кивнули. — Вы... То есть, ты вправду хороший человек, Сокджин. Доброй ночи. — Доброй ночи, Намджун. В эту ночь он вернулся в тихую, холодную квартиру, которая встретила его, кажется, ещё больше ненавистно, чем прежде. На кровати он нашёл давно спящую Виен. От этого вида стало вдруг тошно от себя.***
Намджун был странным. И странность его заключалась в том, что он был не такой как все. Он был особенным в этом плане. Намджун очень интересная и многогранная личность, с которой хочется работать вечно. Нет, правда, он зацепил Сокджина своими неординарными мыслями и огромным кругозором. Казалось, что он знает всё на свете, поэтому с ним было можно разговаривать всю ночь, возвращаясь домой только под утро и то, на несколько часов, чтобы позже вновь отправиться на работу. Он эволюционировал до того момента, когда работа начала привлекать и даже нравится, а утро, проведенное в ожидании её, хотелось встречать с улыбкой на губах и без надежды на то, что ему удастся попасть в автокатастрофу по дороге и спокойненько, на благо общества, скончаться там. Эти мысли радовали. И настораживали. А ещё у Намджуна были классные друзья. Он уже успел заметить, как сильно они его поддерживают в разных ситуациях. Он много успел заметить за прошедшие три месяца работы с ним. Сокджин, в силу того, что слишком ненавидит общество и свою жизнь, иногда может сказать что-то лишнего, за что друзья Намджуна посмотрят на него как на идиота, но в положительном смысле. Кажется, что они его уже приняли, не только как менеджера своего друга, а как отдельного человека, личность, если точнее выражаться. — Сокджин-хён? — ворвался Намджун без стука в кабинет менеджера, чем немало напугал последнего. — Да? Сколько можно раз говорить, чтобы ты стучался? Ты же пугаешь меня! — Ой, извини. Я честно постараюсь больше так не делать, вечно забываю, — почесал шею тот. Намджун постоянно так делает, когда переживает. — Ты что-то хотел? — А, точно. Ты не хочешь сегодня опять меня свозить в клуб к Юнги? — спросил он смущённо. — Третий раз за неделю? — устало произнес старший. — Намджун. У меня могут быть собственные дела по вечерам, пойми ты это уже наконец! Он бы был и сам рад съездить с ним к Юнги, но он всё ещё не забыл про свою жену, которой тоже нужно уделять внимание. И да, он до сих пор испытывает чувство вины из-за этого перед Виен. Надо бы как-нибудь прекратить всё это, но точно не сейчас. Только не тогда, когда всё начало более менее налаживаться. Или это только иллюзия? — Как жалко, Сокджин-хён. Но да, ты прав. Я слишком наглый порой с тобой бываю. — Почему ты постоянно проводишь время то со мной, то со своими друзьями? У тебя нет любимого человека? — поинтересовался Сокджин, полностью отрываясь от бумаг. — Необычный вопрос для тебя. У меня есть пара, но я сам хотел бы знать, почему так мало уделяю ей внимания, — задумчиво произнёс он. — Возможно тебе стоит подумать о том, правда ли ты любишь её, Намджун. — Да. Да, ты прав. Опять, — он развернулся в сторону двери. — Но раз уж у тебя сегодня не получится, то хорошего вечера, — и ушёл он восвояси. Сокджин смотрел со своей женой какой-то старый фильм, кажется, американская комедия 90-х, когда по квартире разнеслась мелодичная трель, обозначающая, что к ним пришёл гость. Правда гостей они никаких не ждали в десять часов вечера. — Сокджин? — встревоженно подняла взгляд Виен в сторону входной двери. — Да, сейчас открою. Сокджин шёл к двери с мыслями о том, что уже ненавидит их навязчивого гостя, который решил заявиться к ним так поздно. В таком случае можно было бы и до утра подождать. Когда он открыл дверь со словами: «Сколько же можно звонить в этот дурацкий звонок», он вовсе не ожидал увидеть Намджуна, который был не только с нервным видом, но и, кажется, с ярким синяком под глазом и разбитой губой. Он с кем-то дрался?.. — Намджун? Что-то произошло? — Сокджин, кто там? Господи, что с тобой? — Виен сразу подбежала к гостю, втягивая того в глубь квартиры. — Х-хён? — он перевёл взгляд с девушки на Сокджина, мысленно спрашивая его ни о чём и обо всем. — Ах, точно, вы же не знакомы, — он посмотрел на жену, на лице которой можно было заметить растерянность. — Виен, знакомься, это Намджун. Я его менеджер. А это, Намджун, Виен, моя жена. — Значит, вот тот человек, с которым изменяет мне мой муж, — попыталась пошутить она, усаживая Намджуна на стул на кухне. Шутка показалась совсем неуместной, но Сокджин ее не винил, с ее потребностью во всех неловких ситуациях разрядить обстановку. Так было легче всем. — Жена? — находясь в явном шоке, спросил Намджун. Он наблюдал за девушкой, бегающей по всей квартире в поисках аптечки. — Я и понятия не имел, что у тебя есть жена! — прошептал он, когда Виен скрылась за дверьми ванной. — Хён... Я ужасный донсен! Почему ты не сказал, что не можешь отвозить меня, потому что дома тебя ждёт жена? — То есть мой адрес ты откуда-то узнал, а про жену не удосужился поинтересоваться? — понижая голос до шёпота, возмутился старший. — Где же тебя так, Господи, — скорее возмутилась Виен, чем интересовалась. — Что случилось-то, расскажешь? — он похлопал Намджуна по спине, стараясь успокоить его. — Эм, да, но я не уверен, что могу тебе об этом здесь рассказать, — он незаметно кивнул на Виен, пока та отвлеклась на поиски пластыря. — Ты хочешь, чтобы я поговорил с тобой об этом в другом месте? Это настолько незаконно? — Да? Я так много прошу? — посмотрел тот на Сокджина, как на последнего идиота. — Я живу здесь рядом совсем, ты же знаешь. Мне правда сейчас надо выговориться, хен! — Сокджин, можешь идти, ничего страшного. Я не думаю, что ты задержишься на всю ночь, правда же, Намджун? — она положила ладонь ему на плечо, смотря с такой нежностью, что Джину тогда захотелось растаять прямо там. — Да, это займёт всего полчаса, Сокджин-хён. Пожалуйста, — Намджун посмотрел очень серьёзно, что старший просто не мог отказать. Может быть и вправду случилось что-то ужасное, потому что таким серьезным он не видел Намджуна даже за работой с новым альбомом. А это уже что-то да значит. — Чёрт, хорошо. Подожди меня несколько минут. — Так что же всё-таки у тебя случилось? — Сокджин вдохнул полной грудью свежий ночной воздух, пытаясь восстановить и сконцентрировать все свои мысли, что порой бывает сложно для него. Намджун шёл молча уже долгое время. Он промолчал всю дорогу до его дома, будто боясь, что его речь сможет кто-то услышать, а потом бесчестно воспользоваться ею против него самого. На самом деле, Сокджин спрашивает его уже второй раз с тех пор, как они вышли из его дома. Намджун был до жути спокоен, а разница между вечером, когда Сокджин доделывал работу, а младший забегал к нему, и сейчас сильно видна. — Это ужасно, хён, — наконец послышался тихий, глубокий низкий голос. — Помнишь, ещё сегодня я рассказывал, что у меня плохие отношения с моей парой? — Сокджин в ужасе посмотрел на него, понимая о чём он хочет сказать, но не перебивает. — Он пришёл ко мне сегодня в клуб, когда я был с друзьями, и просто устроил истерику. Он даже толком ничего не сказал, лишь кричал на меня и обвинял во всех его проблемах, — Намджун смотрел в никуда. Кажется, что он воспринял все его слова буквально, и, возможно, ему именно из-за этого так плохо, нежели от осознания, что его бросил парень(?). Не очень приятно признаваться самому себе насколько ты ужасный человек, уж Сокджин знает. — Я спокойно вывел его на улицу и пытался уговорить его о нормальном разговоре, потому что он был пьян, и вероятнее, всего потом пожалеет о своих словах, но.., — Намджун посмотрел на хена, а после показал на свое помятое лицо, — но он ударил меня и... Мы расстались. Они вошли в квартиру, после чего Намджун сразу же обнял Сокджина, не давая тому даже закрыть входную дверь. И дал волю эмоциям. Если честно, Сокджин и подумать не мог, что такой жлоб как Намджун вообще способен на слёзы, потому что он никогда не представал перед Сокджином в печальном образе. А от этого в груди колит сильнее, потому что очень трудно видеть абсолютно в любых жизненных ситуациях оптимистичного человека, а когда дело касается любви, видеть такого отчаянного ребенка, который в этом состоянии способен на многие и многие глупые поступки, которые, в отличие от глупых поступков Сокджина, никак не улучшат жизнь обществу. По таким общество печалится, грустит, а в истории навечно запечатлен этот человек, известный своими достижениями. — Ты это, прости меня, Сокджин-хён, что я так бесцеремонно ворвался и разрушил ваш семейный вечер, да ещё и тебя с собой забрал. Виен, наверное, очень из-за этого обидно, — Намджун перевёл взгляд с шота коньяка на Сокджина, который смотрел совсем в противоположную сторону, и думал, вроде, о своём. — Ну что ты, — он повернулся в его сторону и улыбнулся искренне, как давно не улыбался. — Один разрушенный вечер ничто по сравнению с твоим разрушенным сердцем. — Фу, хён, — рассмеялся младший, ударяя того по плечу, — это слишком сопливо. Даже я такие песни не пишу. — Если тебе что-то не нравится, то я могу уйти, — Сокджин встал, но почти сразу же уселся обратно из-за своей дернутой руки вниз. — То-то же. После этих слов Намджун вновь поник и грустно улыбнулся. — Эй, парень, хватит вести себя, как брошенная девка. — Но я такой и являюсь! — запротестовал тот. — Так значит ты по мальчикам? — задумчиво произнес он. — И это ты понял только в конце всего монолога, где каждое второе слово было «он» вместо «она»? Да и тем более, я думал, что ты понял. — В своё оправдание хочу заметить, что ты тоже только сегодня узнал, что у меня есть жена, — Сокджин состроил умное лицо и выставил указательный палец перед собой, после поправляя им невидимые очки. — Она милая, Сокджин-хён. И любит тебя до безумия, — Намджун пристально следил за реакцией старшего, будто пытаясь что-то прочесть по его выражению лица. — Возможно однажды, когда Намджун-и станет взрослым мальчиком, я ему поведаю свою историю, — Сокджин загадочно посмотрел в последний раз на своего собеседника, встал с дивана и ушёл домой, тихо хлопая дверью. Сокджин не стал забивать себе мысли тем, что Намджун оказывается гей, что может сильно повлиять на их отношения. Это был, кажется, единственный его минус, потому что сам Джин был жутким консерватором и даже в радиусе десяти метров от себя не хотел связывать свою жизнь с эволюцией общества. То есть, да, компьютерные технологии, интимные отношения ради бога, но не общество. На самом деле, у Сокджина была отдельная галочка насчёт всех меньшинств, неважно каких именно. Он свято верил в гетеросексуальные отношения между мужчиной и женщиной. Порой, такой консерваторский настрой мешал ему жить, но он был человеком честным и предпочитал следовать своим принципам до конца. А что касается Намджуна, то с ним из-за этого вот совсем не хотелось прерывать общение, да и, тем более, увольняться. Возможно, Сокджин когда-нибудь поговорит с ним насчёт этого, чтобы в будущем не было разногласий по этому поводу.***
Когда рабочий день подходил к концу, а Сокджин уже мысленно находился в своей родной кровати, мечтавший о ней ещё с утра, потому что всю ночь мучала бессонница и никак не хотела отпускать его в царство Морфея из своих сетей. Сокджин хотел побыстрее уйти с работы, не застав Намджуна, который порядком зачастил с просьбами после окончания рабочего дня. Зачем он должен это делать, если ему за это даже не платят? Но и здесь жизнь захотела сделать как можно больше назло Джину. — Джин-хён? — Намджун! Как я рад встрече, — слова были полны сарказма, от которого хотелось оградиться стеной. — Только не говори, что тебя опять нужно свозить к Юнги. — Не свозить, а съездить со мной, Сокджин-хён! — не обращая внимания на горечь, весело продолжил. — Я думал, что тебе нравится проводить со мной время. — Ты прав, Намджун. Это действительно так, и я бы с радостью сопроводил тебя туда, если бы не хотел спать ещё с самого утра, — потирая виски и откидываясь на спинку стула, устало проговорил Сокджин, у которого, по ощущениям, сейчас глаза сами закроются, и откроются только утром. — Ну, Сокджин-хён, не поступай так со мной, — он обернулся на менеджера, который уже скрылся из поля зрения, воспользовавшись паузой Джуна. — Айщ, старый дед, развлекаться даже не умеет. — Я всё слышал, Намджун! — донёсся тихий возглас, удаляющийся всё дальше и дальше, оставляя Намджуна в полной тишине.***
— Намджун? — Сокджин выглядел помятым и каким-то взбудораженным что-ли, а взгляд был неясным, затуманенным. А, и да, на нем были только боксеры. — Очень подходящий момент нашёл, конечно, — он вышел на лестничную площадку, не пропуская вовнутрь своего ночного гостя, а после закрыл за собой дверь. — Только не говори, пожалуйста, что ты сейчас уединялся со своей женой, — простонал Намджун. — Я не могу промолчать, если так и есть. — Но ты же сказал, что спать сильно хочешь! — Опять же, так и есть, — Сокджин облокатился о ближайшую стенку. — Знаешь, Намджун-и, когда ты семейный человек, то твоей.., — Сокджин задумался ненадолго, подумав насколько же он обидит Намджуна своими традиционными мыслями, — твоему супругу неважны будут обстоятельства: устал ты или нет, дома ты вообще или нет, скоро ты освободишься или нет, есть настроение у тебя или нет. Супружеский долг ты обязан выполнять регулярно, и здесь у тебя нет права выбора, — он выглядел как старик, который рассказывал маленькому мальчику азы жизни. — Дед, — после небольшой паузы, Намджуну нашлось, что ответить на странный урок. — Это противно, я не просил тебя рассказывать про вашу интимную жизнь с женой, — брезгливо морщась, отвернулся в сторону младший. — Сам напросился. И в любом случае, какого черта ты здесь делаешь? Намджун рассказал ему, что он проиграл в карты своим друзьям, ну, точнее Юнги, который и являлся инициатором этого всего, чёрт бы его побрал, и теперь он должен всеми возможными способами привести Сокджина в клуб, а что дальше с ним делать – это уже не важно, главное, привести. Сокджин на него посмотрел как на отсталого, как на взрослого ребенка, который остался в детстве в свои двадцать пять кататься на карусели, да девчонок за косички дергать. Ну, или в случае Намджуна, мальчиков щипать за задницы. — Ну, пожалуйста, Сокджин, — посмотрел он максимально серьезно, а потом облокатился о стену рядом с ним, не отрывая зрительного контакта. — Я промолчу про уважение, — усмехнулся старший, — но ты хотя бы понимаешь, что только что обломал мне секс? Ты должен будешь купить ей новую сковороду после этого, — также серьезно сказал он, разворачиваясь и заходя домой, оставляя бесстыдника в подъезде. — Избавь меня от этого, хён, — фыркнул тот в ответ. Сокджин вошёл в комнату, от которой сквозило обидой. Жена повернулась к нему спиной, когда Джин зашёл. Тот лишь тяжело выдохнул, понимая какой уже раз за месяц он косячит перед ней. Даже стыдно становится. — Виен, не расстраивайся, пожалуйста, — он поцеловал её в щеку, а после снова встал. — Я выпрошу у Намджуна на завтра свой заслуженный выходной, и вечером мы с тобой куда-нибудь обязательно сходим. Он буквально почувствовал её дерзкую ухмылку, которой она пользовалась только тогда, когда он доводил её почти до белой горячки, что было крайне редко. Это ещё раз подтверждает своё муданическое поведение. Но, кажется, это заложено в ДНК всех мужчин, не так ли? — А ещё ты должен ей извинения, потому что в таком свете я не представал перед ней очень давно, ещё когда мы только встречались, — Сокджин надевал куртку на ходу, закрывая за собой дверь. — Я уверен, что должно быть ещё что-то, иначе слишком просто для тебя. — И ты абсолютно прав! Дай мне выходной на весь завтрашний день, — они вышли из его подъезда. Сокджин оглянулся сначала на Намджуна, а потом на двор, в котором была припаркована черная тонированная машина рэпера. — Ты, — Намджун вскинул брови, — слишком много просьб для всего лишь какого-то Сокджина. — Сам ты всего лишь какой-то Сокджин, придурок, — кинул незлобно. — В этом и заключается смысл желания, ты понимаешь? Играть нужно нормально уметь, сопляк, — Сокджин сел на пассажирское сидение, полностью полагаясь на благоразумство младшего, что не должен был и капли не выпить при таких обстоятельствах. — То есть, ты хочешь сказать, что ты выиграешь у этого сопляка? — Намджун бровями повел, а взгляд в один миг стал вызывающим, игривым. — Ты разве умеешь играть в карты вообще? — Умею, обыграю тебя в один раз, все деньги себе загребу, а ты так и останешься на месте, пытаться меня из дома вытащить, — с вызовом он посмотрел в зеркало дальнего вида. — Ты же дед старый, наверняка играть даже в шашки не умеешь, — хихикнул он. — Сам себе противоречишь, Намджун-а. — Ладно. Чтобы поверить тебе, нужно сначала проверить твои способности. Как насчёт игры с самим Мин Юнги? — Предпочитаю остаться в стороне в данной ситуации, — сухо ответил старший. — А чего так, — глаза сверкнули недобрым блеском, — боишься проиграть?***
— Ой, отстань, я с маленькими детьми не играю, которые даже не дают себе отчёт в том, что могут случайно, сами того не замечая, влезть в чужую интимную жизнь. Знаешь, жена мне скоро начнёт предлагать тройничок, потому что ты всегда появляешься очень как вовремя, — язвил Сокджин, перейдя на личные обиды. — Я только один раз помню, когда я помешал и он был сегодня, — непонимающе смотрел на старшего Намджун, потягивая коктейль. — Ты думаешь, я тебе всё рассказываю что-ли? — Сокджин огляделся на друзей, которые были уже далеко в нетрезвом состоянии, а особенно Чимин, который висел на этом самом Мин Юнги и смотрел на него с сердечками в глазах. — Постарайся объяснить свою причину, не уходя от этого разговора. — Просто не хочу, — спокойно отвечал он. — А если я очень-очень попрошу? — Намджун подошёл ближе, преграждая путь к интересному шоу. — Ой, правда? — он ткнул в его кнопочку-носик, который привлекал его внимание не один раз. — Мой ответ «нет». Ты меня никак не переубедишь. — Это типа травма детства или что? — посмотрел он с великим сожалением. — Даже близко не угадал, — Сокджин посмотрел ошарашенно. — Но в чём же тогда дело, если ты даже не хочешь делиться этим со мной. А что, если на слабо? — загорелся он, словно лампочка. А после посмотрел на Сокджина взглядом полным радости, веселья, счастья и просьбы. Умолял, сукин сын. — Ай, ладно, хер с тобой, — Сокджин поднялся первым, уже достаточно смерившись с тем, что ему никак не избежать планов Намджуна, и ушел к друзьям, оставляя младшего наедине со своими мыслями. — Ну так что? — Намджун играл бровями. — Сыграем в карты на желание? Если ты победил, то загадываешь мне желание, если я, то загадываю тебе. Все просто, — он пожал плечами и забрал карты у Юнги, который в это время вовсю обнимался с Чимином очень многозначно. Сокджина посетили мысли о том, что гомосексуальность может быть заразна. — Хорошо, а как насчёт ограничения желаний? Например, противозаконных? — старший оторвал взгляд от друзей. — Слушай сюда, моя задача – дать тебе ту молодость, которой у тебя, судя по всему, не было никогда. Ты не имеешь права противоречить мне и моим правилам, пока мы играем. Ты не можешь возражать и отказываться от предлагаемого задания, ты можешь его только заменить, но и это от тебя не зависит, а зависит от моего настроения, сладкий. Тебе всё понятно? — Сокджин не обратил внимание на приторное, в прямом смысле, обращение и слегка завис от правил. Эта идея была изначально выгодна для Сокджина и он не видел причин, из-за которых он мог бы отказаться, но, кажется, они появились только что. — Хэй, не зависай. — Это сложно, Намджун. Я не хочу в итоге оказаться за решеткой, да и тебя мне не очень хочется подвергать опасности, ты же всё-таки айдол, ты понимаешь вообще какие последствия потом... Его прервали наглым образом до возмущения, обращая всё своё растерянное внимание на себя. — Сколько тебе лет вообще? Тридцать пять? — Двадцать девять, мудак, — сказал он обиженно. — Никогда в жизни не поверю, что выгляжу так старо. Знаешь, это обидно. Я просто уже молчу о том, что ты даже моё резюме не читал, чем ты думал вообще, когда брал меня на работу?! Из-за внешности? — захохотал тот, отодвинув обиду на задний план и пряча её в дальний ящик, запланировав разобраться с этим позже. Может быть. — В том то и дело, что я хочу избавиться от этих мыслей. Ты слишком серьезный, хён. И да, тебе серьезно двадцать девять? Вот поэтому-то тебе нужно соглашаться. Твои мысли похожи на мысли моей бабушки, — засмеялся тот, что не осталось незамеченным его друзьями, и теперь над ним смеялся весь их стол. — Извините, что являюсь слишком консервативным. Где там уже твои карты? — махнул рукой Сокджин. — Да, детка! — Сокджин всплеснул руками. — Юнги прав, ты абсолютно не умеешь играть в это. Скажи мне, как ты собираешься выиграть. Или идея того, чтобы проигрывать вечно не кажется такой плохой? — уже насмешливо говорил он. — Ты не настолько идеален, как ты думаешь, хён. Загадывай быстрее желание, — за столом послышалось улюлюканье. — Так, ладно, — он немного задумался. — Завтра ты даёшь мне выходной и не заявляешься ко мне после окончания рабочего дня, ясно? — а вот это уже вызвало смех у всех присутствующих, даже у тех, кто сидел за другим столом и не относился к этой компании никаким образом. Намджун хлопал по столу, не в силах остановиться. — Ты серьёзно, хён? Я и так планировал тебе дать этот выходной. Но ладно, если тебе так угодно, то так тому и быть. — Сокджин-хён, ты мог загадать что-нибудь куда интереснее этого, — сказал Хоби. — Намджун-а, тебе и вправду нужно его поскорее исправлять, а то у меня есть опасения, что мы все заразимся от него этой серьёзностью. За столом вновь послышался смех. И лишь один Сокджин сидел с лицом, не выражающим ни единой эмоции.***
Каждый день провожал красивый, переливающийся разными оттенками цветов, закат, а после выходила луна, иногда выглядывая из-за облаков. Именно тогда их договор начинал действовать. Намджун приходил каждый вечер к Джину и почти насильно его уводил с собой, не обойдя стороной получасовое нытьё о том, что это всё плохая идея, и им бы пора перестать. Джину с каждым днём становилось всё больше и больше стыдно появляться в поле зрения своей жены. Он отвратительно себя чувствовал, когда заглядывал ей в глаза в пол-одиннадцатого вечера, после очередного исполненного или загаданного (но там, скорее, как повезет) желания. А Намджун вёл себя совсем как ребёнок при ней, уверяя, что обязательно извинится перед ней, когда их Сокджин перестанет быть таким дедом. Однажды одним из таких желаний стало совсем что-то абсурдное. Намджун тогда проиграл с большим позором, от которого, кажется, не отделается больше никогда. Он напился в тот вечер в стельку и сам же начал уговаривать Сокджин-хёна сыграть с ним, не обращая внимания на его состояние и не делая поблажек. А Джин дурак какой-то что-ли? Нет, конечно. В тот вечер у него было крайне плохое настроение, и когда появился хоть какой-то шанс, он решил его попросту не тратить. — Последний раз повторяю, Намджун, — Джин отпил спрайт и поставил стакан обратно. Сегодня никакого алкоголя. — Ты уверен, что хочешь выполнить моё желание? — уже с открытой насмешкой говорил он, что не осталось без внимания Намджуна. — Хватит болтать. Я уверен в себе как никогда раньше. Я что, даже не смогу выполнить опять твое скучное желание? — он позже осознает, что не стоило говорить эти провокационные слова. — Ребята, вы сами все слышали, — он оглядел всех за столом и дождался кивка от каждого, чтобы потом, завтра утром, возможно, этот Намджун не стал предъявлять ему, что он нагло воспользовался его состоянием. — Слушай сюда, малыш, послезавтра, когда мы поедем на радиостанцию, ты выйдешь после записи топлес. Ясно? — хищным взглядом он осматривал проигравшего. Все открыли рты, явно не ожидая такого от ангелочка Сокджина. Он рассчитывал на такую реакцию. Все, кроме Намджуна, поняли, как ему влетит потом от начальника. Тот сидел и пытался переварить слова старшего, что выходило с огромным трудом. И когда до него начал доходить смысл, он ужаснулся, с просьбой смотря на Сокджина. — Но, хён! Там же наверняка будет много камер, да и фанатов не меньше, — надо же. Даже в таком состоянии ему удавалось оценивать ситуацию трезво, правда с большой задержкой во времени. — Хён, я думаю это перебор. Я не смогу такого выполнить. — И это меня ты называешь дедом?! Заметь, тебя никто за язык не тянул. Это полностью твоё решение, которые подтвердят в случае чего ребята. — Ладно, а как быть с погодой? — Не усложняй, Намджун. Тебе всего лишь надо снять рубашку и пройтись так перед фанатами и камерами. Когда пройдет определенное количество времени, ты наденешь это все на себя снова. Ничего сложного и, боже упаси, страшного я здесь не вижу. Когда Намджун проснулся на следующее утро и увидел в своём телефоне сообщение от хёна, завыл так сильно, как не выл ещё ни один волк во всем мире.***
Сокджин стоял на улице, совсем недалеко от входа в здание, где сейчас расспрашивали Намджуна о разных провокационных вещах, которые он должен был обязательно скрывать от своих фанатов. Хотя, отчасти они были правы - он всё-таки что-то скрывал. Например, он никому никогда не рассказывал об этом споре, потому что не так глуп, как может показаться изначально. Но, так или иначе, Джин считал такие расспросы крайне наглыми, а самих продюсеров этого - жалкими подонками. Джин потушил сигарету и бросил её в ближайший бак, когда услышал скрип входной двери и бурные звуки затворов камер. Вышел. Менеджер выглянул из-за угла и тут же пожалел о своём решении. Перед ним стоял Аполлон собственной персоны. Корейский. Намджун стоял, раскинувши руки в стороны, сверкая своими ямочками. А после он ничего не увидел, но слышал крики и визжание. Сокджин протолкнулся сквозь толпу, пытаясь лучше рассмотреть, что же вызвало ещё большую бурную реакцию у зрителей. Джун закинул руки за голову при этом, ухмыляясь, как можно нахальнее. На его лице не видно и капли смущения или стыда. Ну вот и отлично. Добился, чего хотел! Успокаивало хотя бы то, что фотографии должны были получиться на славу. Он подошел, накинул на главную звезду всего интернета весь последующий месяц куртку и удалился к машине, чувствуя нахлынувшую злость то ли на самого себя, то ли на Намджуна, который так стойко выдержал это желание. Он прождал его где-то около получаса, отсиживаясь с водителем на пару в полном молчании. — Слышал, вы сегодня поддали жару толпе, Господин Ким, — усмехаясь, проговорил водитель и завёл машину. — Не боитесь, что вас за это отчитают? — Боюсь, но ничего с этим поделать не могу, — и взглянул своим блядским взглядом в зеркало заднего вида, сталкиваясь со взглядом Сокджина. Только тот смотрел так едко, словно пытался дыру прожечь. Джин лишь фыркнул на эти слова и отвернулся к окну. Когда они вновь оказались в офисе, Джин места себе не находил, пытался спрятаться весь оставшийся день от вопросительных и требовательных глаз Намджуна, который тоже вовсе не своей работой сейчас занят был. И только когда все начали потихоньку расходиться, не исключая Джина, Намджуну удалось застать того в собственном кабинете, преграждая все пути выхода отсюда, или в частности от него самого. — Почему ты бегаешь от меня сегодня на протяжении всего дня? Я тебя чем-то обидел вчера? — он вопросительно смотрел на старшего. — Стоп. Мы же вчера даже не виделись.Тогда чем я обидел тебя позавчера? Ах, точно, — он задумался, — я же тогда напился сильно. Я умудрился что-то ляпнуть на нетрезвую голову? — Прекрати свой бессмысленный монолог, Намджун, — он был раздражён. — Ты меня ничем не обидел, насколько я помню, просто настроение плохое, да и работы сегодня было предостаточно. В дверь постучали тихонько, заставляя Сокджина недоуменно посмотреть на младшего, который ничем не отставал от менеджера и тоже пребывал с пустыми мыслями о том, кто бы там мог быть. Поздний посетитель заставил вздрогнуть Джина от неожиданности, а Намджуна лишь закатить глаза, будто сегодня только и занимался тем, чтобы выслушать уже надоевшие лекции по этому поводу. — Не отвлекаю? — вопрос, конечно же, риторический. Тот закрыл дверь с внутренней стороны, а вместе с дверью, закрыл и граничащие с пропастью надежды Сокджина на спокойное окончание дня. Старший отрицательно помотал головой, кинув последний, предсмертный взгляд на Намджуна, чтоб тот не рыпался в случае чего. — Ну, раз не отвлекаю, то мне может кто-нибудь объяснить, что сегодня за чертовщина произошла после интервью, на которое ты, — он указал на до смерти спокойного Намджуна, — должен был придти в одежде, — он был хладнокровен, ни единой эмоции нельзя было прочитать по его лицу. Так и не скажешь, что дяденька ругаться пришёл. — И выйти оттуда все в той же одежде! — Хённим, — начал Намджун, кинув взгляд в ответ,— ничего же плохого не случилось, почему я не могу просто выйти на улицу.., — закончить ему не дали. Даже намек на хоть какое-то продолжение по этому поводу нагло оборвали. — Мы сейчас с ним разговаривали по этому поводу, хённим, и Намджун-ши хотел сказать, что это всего лишь пиар-ход, который он придумал и воплотил в жизнь самостоятельно. Вам, вероятно, рассказали как там кричали фанатки, да и тело ему позволяет так ходить. Но прошу его не отчитывать за этот проступок. За это я полностью возьму ответственность на себя, так как не уследил за ним, — на удивление, Сокджин держался так же стойко, как и все присутствующие здесь. Только после этого Намджун кинул беспокойный взгляд. — Я рад, что не прогадал с выбором менеджера для этого оболтуса, — едва заметно выдохнул главный босс, — И да, я вынужден согласиться со всеми вашими словами, в том числе, что не уследили за ним. Впредь прошу быть внимательнее по отношению к нему, — на этом все разборки и закончились. Сокджин должен признаться, что ожидал хотя бы какого-никакого наказания за эти проделки. — Какого чёрта ты творишь? Ты зачем меня защитил? — он начинал заметно злиться, проходя и садясь на место Сокджина, который стоял в это время посередине комнаты с действительно равнодушным выражением лица. — Это же твоё желание, хён. Кто и должен был получать, то это я. — Мило, — Намджун поднял ничего-не-понимающий взгляд на старшего и пытался найти в его глазах хотя бы толику понимания всего происходящего. — Как ты можешь умиляться прямо сейчас, хён? Тебя же чуть не уволили по моей вине. Прости меня за это, — он даже как-то слишком быстро опустил свой взгляд в пол для того, кто сейчас пытался читать нотации. — Злишься ты мило. А ещё мило то, как ты переживаешь за меня. — Конечно я буду переживать! Я больше не хочу менять менеджеров, да и этот, чертов демон, слишком уж в душу запал. Я бы не хотел такого потерять, — с вновь вернувшейся ухмылкой протянул младший, внимательно следя за Сокджином. — Разве ты забыл, благодаря кому нас пытались отчитать? Сокджин совершенно точно понял, что все его планы вернуться домой впервые за всю неделю до девяти отошли на второй план, когда он сам потащил Намджуна в свою машину, садя того за руль. Сам же он сел на место рядом, смотря на него и ожидая, а точнее будет сказать, предвкушая его вопросы. "Чего ты задумал, хён?" — вырвалось у того спустя минуты три таких переглядок друг на друга. "Вези меня, куда хочешь. Что ты говорил там насчёт моего хронического неимения веселья?" — ответил он, пристегиваясь. Намджун медлить не стал. Можно сказать, он сам этого ждал весь день, и у него в голове уже намечался примерный план действий. — Ты привез меня в гей-клуб, серьезно? Джин огляделся по сторонам и видел только одних мужчин, разных возрастов. Некоторые стояли на сцене и вытворяли что-то наподобие танца. Было слишком много геев на один квадратный метр, что мысленно заставляло сжаться маленьким клубочком и осесть в ближайшем углу, потому что натурал здесь – самая настоящая белая ворона, хотя таковой себя Сокджин никогда не считал. Было максимально не привычно видеть столько зажимающихся мужиков, которые и норовили засосать друг друга прямо на публике. «Противно» — только и было в мыслях у него. — Ты имеешь что-то против клубов? А может гей-клубов, или же геев? — с наигранной задумчивостью произнес младший, проталкиваясь ближе к бару. — Ты все это время скрывал, что ты гомофоб? У Сокджина глаза округлились не типично для корейца. Ему было стыдно за свои мысли, хотя гомофобом он себя никогда не считал, скорее нейтральным. Он понимал, что люди вольны любить тех, кого хотят, главное, чтобы они были счастливы, но порою природа брала над собой вверх, и сама идея того, что мужики долбятся друг в друга выворачивала наизнанку. — Я не гомофоб, — с уверенностью сказал он, садясь рядом с Намджуном. — Я больше отношу себя к нейтральной группе людей. Я не имею ничего против тебя. — Ну, как знаешь, — сверкнул он своими ямочками, словно яркий лучик солнышка, — но если ты всё-таки гомофоб, то нам придется расстаться и как друзья, и как коллеги, — он поджал губы, но его тон был серьёзен. Сокджин сглотнул. За эти несколько месяцев он уже успел привыкнуть к нему, и, если он мог с ним расстаться как коллеги, то как друзья просто физически бы не выдержал. Намджун – его единственный друг за последние десять лет, не считая Виен. — Так зачем же ты привез меня сюда? — попытался он сменить тему. — А это, хён, для того, чтобы ты увидел и обратную сторону нашего мира, — лёгкая ухмылка сопроводила его слова. — Давай закажем по коктейлю и я тебе всё покажу. — И часто ты тут бываешь? — В последнее время — очень. С тех пор, как я расстался с парнем, мне больше нечего делать в своей одинокой квартире, это нагоняет огромную тоску. После того, как мы с тобой прощаемся, я еду сюда, и уезжаю отсюда только под утро, — он сжал губы в тонкую линию, будто сожалел о чем-то. Они взяли по коктейлю, и Намджун повел его ближе к сцене, где танцевали такие же парни, как они. Он указал на самого дальнего мужчину от них, возле которого собралось больше всего людей. Видимо тот был очень популярным. Он был каким-то хрупким и маленьким, и мужчиной его назвать было очень сложно. Этот мальчик был одет полностью, но его футболка открывала большую часть живота, показывая неплохой такой пресс, а одно плечо было оголено. Намджун сказал, что это Чимин. А Джин, конечно же, не поверил, и говорил, что тот его обманывает. Но когда им удалось пробраться ближе к сцене, Сокджин узнал в этом мальчике Чимина и невольно ахнул. После младший указал на приближающуюся к Чимину фигуру и сказал, стараясь перекричать музыку, что это Хосок. — Ты, должно быть, шутишь, — неверяще произнес тот, на что Намджун только сильнее ухмыльнулся. — Нет, Сокджини-хён, это и вправду Хосок, присмотрись внимательнее. Он и последовал его словам, но позже пожалел о своей покладости, потому что предполагаемый Хосок затянул в поцелуй Чимина. К большому удивлению Сокджина, это вызвало кучу оваций у зрителей, в то время как у него вызывал лишь один огромный вопрос: «Какого черта тут происходит». Парочка помахала им, когда заметила. Хоби лучезарно улыбался, а Чимин вновь стеснялся. Сокджин подумал, что хоть что-то остаётся неизменным. — А теперь обернись назад и посмотри во-он туда, — послышалось совсем близко, над ухом. Намджун аккуратно повернул голову, указывая на восхищенного Юнги. — Дай угадать, — он прочистил горло после того, как слегка подавился, смутно понимая, что Намджун скажет ему на этот раз, — он пришел посмотреть на этих двоих? — А ты проницательный, — Сокджин мысленно задавался вопросом, как у него не сводит мышцы лица от ухмылки, которая сопровождала его от бара и до сюда. — Они встречаются, — вот тут-то у Сокджина точно закончился весь воздух в лёгких, и мозг перестал функционировать. Намджун вывел его на крышу, все время поддерживая его. Если честно, он и ожидал примерно такую реакцию. И он понимал его состояние, потому что сейчас для него слишком много информации. — То есть вот так просто могут встречаться трое людей и одинаково любить друг друга? — Сокджин был похож на маленького щеночка, который потерялся и смотрел настолько глубоко и проникновенно, ища ответы в глазах напротив. — Знаешь, Сокджин, — пауза, в которой Намджун ждал реакции старшего, чтобы продолжить, — иногда мне кажется, что старший здесь вовсе не ты, — смешок, заставивший обратить внимание Джина на себя. — Конечно бывает такое, когда три человека влюбляются в друг друга. И они даже почти не ссорятся. — Это странно, Намджун, — Сокджин сел на край крыши, понимая, что он сейчас выглядит как самый банальный чувак в самой банальной романтической драме, хотя в их случае романтикой и не пахнет. Осталось только рассвет встретить на берегу океана и статуэтка «Оскара» у тебя в кармане. — Я вырос в консервативной семье... — И геи для тебя тоже странные, неизвестные, что пугает тебя, не так ли? — Намджун последовал за Сокджином, пряча руки в карманы. — А ты проницательный, — хмыкнул тот, передразнивая Намджуна. — Но при этом ты не хочешь разрывать нашу дружбу. Дружбу, один из участников которой является геем, — Намджун не смотрел на Сокджина, будто стыдясь чего-то. — Эй, — заметив грустные нотки в словах младшего начал Джин, — ты ни в коем случае не должен стыдиться своей ориентации, Намджун. Каким бы ты ни был, я все равно никогда не перестану с тобой дружить, потому что ты – это ты, а я – это я, — он погладил его по плечу, успокаивая. — Каким бы консервативным чуваком я ни был, я все равно считаю, что каждый человек имеет право на счастье, пусть в Корее это и запрещено. Этим ты не приносишь вред обществу и себе, так какого черта ты должен страдать из-за абсолютно ненормальных гомофобов и уродов, которые никак не могут смириться с тем, что мир развивается, а вместе с ним и общество. Поверь, Намджун, ты имеешь право на любовь как никто другой в этом гребанном мире, — он смотрел на него, не отрывая взгляда. Намджун лишь мысленно удивлялся таким мыслям и рассуждениям хёна, которого до этого никогда не мог прочесть и понять, о чем тот думает. Наверное, каждый новый проведенный с ним день становится новым и новым открытием для него, потому что, кажется, Джин слишком далек от него, когда так близко. Он не перестает его удивлять, что только вызывает больше заинтересованности в нем, как в личности. Намджуну всегда не нравились люди, которых можно было прочитать как открытую книгу, слишком простые они были. — Спасибо, Сокджин-хён. Я правда благодарен тебе за твои слова, — Намджун потянулся к своему менеджеру за объятиями, который спокойно дал их ему, потому что сам уже тянулся. Обычно такие разговоры требовали после себя объятий, чему люди не сопротивлялись. — Знаешь, иногда я совсем не понимаю тебя и твои чувства. Ты всегда кажешься какой-то статуей, которая показывает только положительные эмоции. Я никогда не видел грусть в твоих глазах, почему? — он наблюдал за ночным Сеулом, как зажигалось все больше и больше огней. — В своё время у меня было достаточно печальных моментов в моей жизни, так что я научился скрывать эмоции, потому что, будем честны, мои переживания никому не сдались. Даже моим собственным родителям, — его взгляд был опустошен, а голова отказывалась подниматься вверх, хотя бы на уровень намджуновых глаз. — Помнишь, когда ты пришел ко мне весь такой потерянный и печальный? — Намджун хмыкнул. — Я тогда сказал, что, когда прийдёт время, я тебе обязательно расскажу кое-что, — он поднял взгляд на него, но младший смотрел на город, видимо не желая отвлекать хёна от рассказа. — Я не люблю Виен, — резко, словно приговор, прозвучало в давящей тишине. Джин чувствовал себя, как человек, который признал свою вину, осознавая все последствия за свои поступки. В этот момент он ощутил, что уже никогда не сможет стать счастливым семьянином, да и счастливым человеком в общем, потому что осознание зря потраченных лет делает только хуже. Он чувствует себя полнейшим придурком, который разбил не только свою жизнь на маленькие осколки, но и жизнь своей супруги, которая ни в чём не виновата. Сокджин иногда, уходя в свои мысли, мечтает, чтобы она решилась и бросила его, потому что он знает, что сам этого сделать не сможет. Слишком ничтожен. — Кажется, я её никогда не любил. А те мгновенья, когда мне казалось, что я бы смог жизнь за неё отдать, оказались всего лишь мгновениями, — теперь подошла очередь Намджуна смотреть на него с сожалением, что только больше раздражало. — Я никогда в своей жизни не делал того, что действительно мне бы хотелось сделать. Я буквально всю жизнь угождал своим родителям и никогда не жил для себя. Знаешь, — усмехнулся он горько, — меня прямо сейчас тошнит от самого себя. — Господи, Джин, — он положил его голову себе на плечо, обхватив его в кольцо своих рук и крепко держа. Он дрожал. Намджун не мог подобрать никаких слов, чтобы успокоить своего его, потому что не знал, что именно нужно сказать в данной ситуации. Джин всегда был для него чем-то идеальным, словно ангел, посланный на землю оберегать Джуна, но, когда он спрашивал это у него ради поддержания беседы, он совсем не ожидал этой проповеди, за что очень сильно корил себя сейчас. Заставлять озвучивать это, хоть и ненароком – ужасно. — Прости, хён, я не должен был это спрашивать у тебя, если это настолько лично для тебя. — Ты не виноват, Намджун, — Сокджин поближе подвинулся к младшему, ощущая себя в его руках, как в барьере от внешнего мира, в котором нуждался все своё детство, но так и не получил, даже от собственной матери. — Я все равно должен был хоть кому-то рассказать об этом, но мне жаль, что именно тебе пришлось это услышать. — Не надо, хён. Я твой друг. Если кто и должен был выслушать тебя, так это я.***
Намджун избегал его с того момента на крыше на протяжении трёх дней. В первый день Сокджин почти не заметил, когда младший не заглянул к нему за весь день ни разу. На второй день менеджер почувствовал что-то неладное, но лезть не стал, понял, что ему, как и любому человеку нужно некоторое время. Для чего – Сокджин не знает. На третий день старший понял, что ему конкретно чего-то недостает, будто что-то незначительное убрали, выкинули в мусорку, но это незначительное оказалось таким необходимым. Джин понял, что у него нехватка Намджуна (Боже, услышал бы его сейчас Намджун, рассмеялся бы как над последним шизиком). Он отправился домой с этими мыслями. Дома всё казалось бессмысленным. Было плевать на собственную жену даже больше обычного, а совесть решила бессовестно собрать свои шмотки и покинуть его, пока тот будет разгребать все проблемы в одиночку. Ночью же он долго не мог заснуть, прокручивая в голове весь тот вечер и пытаясь найти то, что могло обидеть младшего. На работу он шел, надеясь на отходчивость Намджуна. Намджуну же было, видимо, глубоко плевать на переживания менеджера, поэтому ни через два часа, ни через семь он не пришел. Тогда Джин решил пойти к младшему. Когда он зашёл к нему в кабинет, тот сидел в наушниках, откинувшись на спинку кресла. На лице рэпера появилось негодование, а его спина, будто по щелчку пальцев, неестественно выпрямилась. — Что-то хотел, Джин-хен? — Хотел узнать, какого черта ты меня избегаешь, — спокойным тоном произнес тот, отодвигая какие-то бумаги в сторону, а после садясь на краешек стола. — Ничего я тебя не избегаю, что за чушь, — Намджун отвёл взгляд. — Врешь. — Вовсе нет, — сказал, смотря в глаза. Но сдался почти сразу же под натиском такого властного и категоричного Джина. — Ну ладно! Да, я избегаю тебя, но только в научных целях. — Ч.., — Джин устало потёр переносицу, жалея о своем решении добровольно придти к этому человеку. — В чем же суть твоей цели? Как можно сильнее взбесить меня своим игнорированием, а после бестолковыми отговорками? — начиная злиться, говорил он, но все также не собираясь давить на младшего, не забывая свою изначальную цель своего визита. — Мне просто стало стыдно за себя после того разговора! Это ты хотел услышать? — Намджун встал из-за стола и ударил поверхность с такой силы, что Джин на своем уголке почувствовал немалую вибрацию. Старший смерил его снисходительным взглядом и, вставая со стола, кинул резкое: «Поехали». — Куда? — брови Намджуна потянулись вверх, совсем не ожидая такого. — Домой к тебе. Покажешь мне свою коллекцию коньяка.***
Намджун все это время недоумевал и хотел задать вопрос, но остаться в живых он хотел больше. Джин же спокойно открыл дверь его квартиры, будто это его собственная, и прошел в гостиную, ожидая там Намджуна. Желательно с двумя бокалами уже хоть чего-нибудь. — Я все ещё не понимаю, хён, какого черта творится в твоей голове, — младший дал Сокджину его шот и сел как можно дальше от него. — Я все ещё не понимаю, какого черта ты меня избегал, — пронзительно, прям в душу. — Я, кажется, уже ответил на это. А ты мне все ещё нет, хочу напомнить, — он покачал стакан в своей руке, оценивая свой же алкоголь. Сокджин тяжело выдохнул и подошёл к креслу, в котором устроился младший. Он слегка навис над ним, а потом присел рядом с рукой рэпера, отодвигая ее. Сегодня он не хотел такого большого расстояния между ними. — Ты сказал, что тебе стыдно за тот разговор, но я никак не могу понять, почему, — он выдержал паузу, за которую успел осушить свой стакан. — Видишь ли, кажется, я привык к тебе не просто как к своему подопечному, но и как к другу. Я не стал бы с тобой дружить, если бы чувствовал себя некомфортно рядом с тобой. И такая мелочь, как твоя ориентация, не смогут заставить меня прекратить восхищаться тобой как человеком, — он перевел взгляд со стены на младшего, кладя тому руку на плечо. Намджун сглотнул. Он не понял отчего, оттого, что Джин дотронулся до него или, что он только что признался, как дорожит их дружбой. — Но многие сбегали от меня, когда узнавали, что я гей. Это сильно влияет на самооценку, — он отвёл взгляд от лица Сокджина, чтобы случайно не спугнуть его. — Это ужасные люди, Намджун, — старший цокнул языком. — Посмотри на меня, — он притянул того за подбородок, заглядывая в самые глаза. — Радуйся, что эти люди ушли, не успев сломать тебя полностью. Таких людей нужно уметь отпускать как можно менее болезненно, они точно не заслужили твоей печали. — Почему ты меня так расхваливаешь, хен? — Потому что ты достоин этого, и даже больше. К тому же, нужно любить себя, Намджуни. Сокджин смотрел на него с немым обожанием. Ещё чуть-чуть, и он точно заплачет от восхищения к младшему, потому что... Потому что за три дня отсутствия Ким Намджуна в его жизни, он многое осознал, принял и решил для себя. — Я не поэт, не рэппер, — проговорил он сквозь хихиканье, — у меня не найдется слов, чтобы описать, какой ты, — он отвлекся на чужую руку на своем бедре. — Со всеми своими минусами, ты тянешь как минимум на ангела, — он задрал голову вверх, боясь стыдливо разреветься от своих слов. Он впервые кому-то говорит настолько доброе и бескорыстное. — Ты сумел заставить мое сердце биться после десятков лет пустоты, — Намджун тянет его на себя, отодвигаясь, чтобы хен сидел с ним на одном уровне. Но места оказалось не так много, поэтому Сокджин оказался притянут на чужие колени. — О, и твои шутки про то, какой я дед, действительно заставили меня помолодеть, не только поступками, — он судорожно вдохнул, вновь смотря на младшего. Джин протянул свою руку к лицу младшего, чтобы огладить скулу, в то время как рука младшего медленно обвивала его талию. — Я безмерно благодарен тебе за то, что смог вытащить меня из этой черной, беспросветной полосы моей жизни. И я, кажется... влюблен в тебя, — выдохнул он чуть слышно. Сокджин истерически засмеялся, осознавая, что, возможно, его сейчас выпрут из этой квартиры раз и навсегда, а наутро он останется без работы и, что страшнее в разы, без Намджуна. По его щекам скатились горячие дорожки слез. Он поспешно вытер их, желая оставить напоследок в сознании Намджуна хорошие впечатления от своей персоны. Но рука, убравшая его собственную с лица, а позже вытирая эти слезы, вызвало лёгкое недоумение у Сокджина, но слова, последовавшие далее, заставили его судорожно выдохнуть. — Тогда выполни мое последнее желание, — лицо Намджуна находилось так близко, что их волосы соприкасались. Младший резко перевел взгляд на его губы, выдыхая на них горячий воздух. — Поцелуй меня. И Сокджин делает глоток свежего воздуха, выдыхая в губы Намджуна. Он прислоняется к нему со всей осторожностью, чувствуя у себя на бедрах руки, которые притягивают ещё ближе. Намджун целует его жадно, но не менее нежно, понимая, что для Сокджина этот поцелуй является спасательным. Если Намджун допустит хоть малейшую ошибку, понимает, что спугнёт его раз и навсегда, когда Сокджин уверен, что хочет провести всю свою жизнь с этим человеком. Он проводит тыльной стороной ладони по виску Намджуна, обхватывая его шею. Джин ластится ближе, будто прося о помощи в своих действиях. Слишком отчаянно целует его. Он проводит языком по верхней губе, пробуя на вкус. Намджун же кусает его, требуя разрешения. Сокджин не то что бы сильно сопротивлялся, но, оторвавшись от него, посмотрел в глаза, оглаживая пальцем нижнюю губу младшего, вкладывая в это прикосновение все свое обожание. Намджун тяжело дышал, но не приближался к Сокджину, лишь провел ладонью по чуть выглядывающим ключицам из-за рубашки. Он отодвинул ворот и прижался губами к ямке, вдыхая всю сбегающую печаль Сокджина. Джин дотронулся ладонью до горячего бока младшего, пуская свои руки под футболку. «Согревающе», — подумал он и ярко улыбнулся от собственных мыслей. Намджун поднял голову, притягивая старшего для нового поцелуя. Они больно столкнулись зубами, пьяно хихикая, хотя они почти не пили. Сокджин с новой силой прижался к губам Джуна, облизывая их. Намджун ликовал внутри, когда ему удалось протолкнуть язык в рот Джина. Он ласково провел по ряду зубов, изучая. Его руки принялись расстёгивать маленькие пуговки на рубашке своего менеджера. Он проводил ладонью по новым, открывшимся участкам кожи такого невьебенно горячего хёна. Сокджин вдохнул в поцелуе, явно не ожидая такого. — Хён, — Намджун спустился к шее, целуя нежную кожу. — Хён, — Намджун стянул рубашку лёгким движением руки, обводя ладонью предплечье старшего, медленно спускаясь по груди вниз. — Хён, — Намджун поднял свой взгляд наверх, чтобы ещё раз взглянуть на такого Сокджина. Красного, смущающегося. На такого личного хёна, которого не хотелось делить ни с кем в этом мире. Господи, как же он раньше не понял, что он испытывает к нему. Как он мог упустить такую важную деталь своих ночных раздумий. — Хён, я так блядски люблю тебя, — он оторвался на мгновение, за которое успел окинуть старшего серьезным взглядом, а после притянул его к себе за шею. Сокджин улыбался в поцелуй, чувствуя как дыра внутри покрывается тонкой пленкой. Он перекинул свою ногу черед бедра Намджуна, полностью садясь на него. Джин обхватывает двумя руками лицо младшего и целует его в лоб, в этот носик, в проявившуюся на щеке того ямочку. Он боготворит этого человека и хочет зацеловать каждый миллиметр его кожи. Спускаясь на шею, он проводит ладонью по прессу младшего. А затем оставляет метку, краснеющую с каждой секундой все больше. Джин как в тумане помнит, как его подняли на руки, обхватывая бедра руками. Он совсем не замечает, как оказывается под Намджуном в его спальне. Он расплывчато понимает, с какой нежностью его растягивают, отчего он жмется доверительно ближе. Сокджин ощущает, как дыра внутри затягивается некрасивым шрамом. А после сладкого шёпота на ухо: «Я хочу выразить всю свою любовь к тебе этой ночью», — чувствует, как Намджун саморучно сдирает этот шрам, оставляя после себя идеальную поверхность. Будто и не было никакой дыры на половину груди. Сокджин просыпается утром, прижатый всеми конечностями к Намджуну. У того на лице играют блики солнца. Джин не может сдержаться от восхищенного писка. Тянется к лицу и мажет губами по губам напротив. И вдруг понимает, что нужен. Необходим как воздух хоть кому-то в этом мире. И не кому-то, а целому Намджуну, которого любить каждой клеточкой тела хочется. Он улыбается, а после проводит ладонью по шее, вынуждая того проснуться. Сокджин целует его в шею под недовольный стон младшего. — Зачем же меня будишь в такое время, а? Не знал, что ты у нас ранняя пташка, — хриплым ото сна голосом, чуть слышно произнес Намджун, разглядывая старшего, и поцеловал в кончик носа. — Пообещай, что не бросишь меня теперь. Скажи, что все будет хорошо, — как маленький, Сокджин с надеждой во взгляде посмотрел на Намджуна. Тот поднялся на локтях и притянул того за подбородок. — Ну что ты, малыш, конечно не брошу. Куда я денусь теперь от тебя? — он любовно посмотрел последний раз на своего Сокджина перед тем, как затянуть того в поцелуй.***
Сокджин стоял перед дверьми своей квартиры. Скорее всего, бывшей. Намджун ждал его на улице, сказал, что он должен разобраться с этим сам. Он стоит так уже около трёх минут, оправдывая себя тем, что Виен, должно быть, занята сейчас. Он и представить, если честно, не мог, что сейчас творилось у нее в голове. Человек, которого она любила искренней любовью пропадал неведомо где уже третьи сутки. Нет, она не подала в розыск, догадывалась. Сокджин даёт себе ещё две минуты на раздумья, потому что он совершенно не знает, что должен ей вообще сейчас сказать. Вдох, выдох, вдох. Стук в дверь. — Сокджин? — Нам надо серьезно поговорить. Они сидят на кухне. Виен любезно сделала чай и присела напротив. Сокджин смотрит на нее боковым взглядом, пока все ещё думает, как начать. Виен смотрит насторожено, будто уже все сама знает, а лишние слова здесь будут неуместны. Но Джин должен. Хотя бы ради себя. — Послушай, Виен, — он смотрит ей прямо в глаза. О таком нельзя говорить и смотреть в другую сторону. — Мне так жаль, правда. Ты знаешь, как сильно я тебя уважаю и ценю, но и ты знаешь, что я не могу ответить тебе на твои чувства, — голос под конец сорвался, а взгляд, так уверенно удерживаемый Джином на ее глазах, ушел в сторону. — Я никогда не смогу простить себя за то, что делал все эти года. И я, наверное, даже представить себе не смогу, как много боли я тебе причинил за все годы брака... Особенно, за последние полгода, — он взял ее руку в свою, поглаживая большим пальцем — это единственное на что он способен сейчас. — Я так ничтожен был все это время, а ты меня спасала, пыталась вытащить из всего этого, но... Виен, пойми меня, пожалуйста, человек, который смог мне помочь справиться со всем этим, стоит сейчас возле подъезда. Я мог бы извиняться сотни, тысячи, миллионы раз, но я знаю, что своими словами не смогу загладить мою вину перед тобой. Он встал со своего места, все ещё держа Виен за руку, наклонился над ней и поцеловал её в щеку. Сокджин посмотрел ей в глаза, где было видно только грусть. Он правда надеялся, что не причинит ей слишком много боли. Виен перевела дыхание и заглянула в его глаза. — Сокджин... Это, это правда сложно, но я надеюсь, что ты будешь счастлив с ним. Не думай, что я буду грустить по тебе всю оставшуюся жизнь. Я... Я готовилась к этому и просто ждала этого момента. Пожалуйста, не переживай за меня. Ты всегда обращал на меня своё внимание, а теперь подумай о себе, — она притянула его в объятия и прижалась щекой к его груди. — Я дам тебе развод, — улыбнулась она искренне, а Джин улыбнулся в ответ. Он рад, что она перенесла разрыв спокойно, и был благодарен ей в этом. Она ещё найдет своего человека. Люди, которые думают, что знают всё на свете, которые считают, что их чёртово мнение самая важная в мире вещь, столько всего упускают. Ведомые своим мнением, они не замечают много и других важных моментов, иногда людей, которым необходимо принятие или какая-либо помощь, потому что знают, что социум состоит не только из них одних. И как бы люди не хотели, они не всегда могут закрыть глаза на мнение, на осуждение общества, ведь это просто невозможно. Общество принадлежит нам, а мы ему, мы состоим с ним в симбиозе, которого невозможно избежать. Так почему другие люди не могут принять сущность других? Почему люди не могут принять и понять своих близких, вынуждая ненавидеть себя, лишая важного человека в своей жизни? Сокджин понял, что очень сильно ошибался, обходя всеми возможными сторонами «не нормальных», которые выбиваются из общей массы людей. Но Джину повезло — ему помогли. Намджун самолично вытащил из глубоких заблуждений, помог выбраться из черной полосы. С его приходом он наконец понял, что такое счастье. Джин любит Намджуна. И понимает, что больше без него никогда уже не сможет.