Выбор каждого

Жутко болела голова. Нет, даже не так — она будто раскалывалась на сотни кусочков, словно в череп ему воткнули тысячу раскаленных гвоздей и теперь с садистским удовольствием проворачивали, смешивая мозг в безобразную кашу. Мужчина сдавленно застонал и попытался поднять руку, но все, на что хватило сил — лишь слабо дернуть ею. Тогда он попытался расслабиться, анализируя состояние тела. А было оно неудовлетворительным. Кроме адской головной боли присутствовало непривычное ощущение беспомощности и тяжести. Он мог со стопроцентной уверенностью утверждать, что тело затекло до такой степени, что пошевелить хотя бы пальцем он сможет только через несколько часов. На руках же кожу неприятно царапала какая-то засохшая корка, и он догадался, что это была кровь. Глаза открыть мужчина был не в состоянии, поэтому так и лежал на холодном полу на спине и с закрытыми глазами, ожидая, когда явно дающая сбои магия примется за восстановление. И магия действительно начала медленно восстанавливать тело, уводя тонкую ниточку жизни от критического положения в сторону более стабильную, но только спустя долгие часа четыре, не меньше. И только спустя означенное время он смог разлепить ресницы и оглядеть комнату хотя бы мельком. И обстановка, в ней царящая, заставила бы его поморщиться, если бы он мог, конечно. Весьма убогая комнатушка — голые деревянные стены, сгнившая почти на половину кровать, трехногая скамейка и разваливающийся шкаф без одной дверцы, в котором была лишь дырявая мантия грязного лазурного цвета. М-да, неужто маги настолько бедно нынче живут? Однако от мыслей его отвлек внезапный приступ умопомрачительной боли в руках, словно ему переломали кости в нескольких местах и перемололи их в муку. Мужчина вздрогнул и едва слышно взвыл. Ох, как же он отвык уже от подобного! В конце концов, весьма непривычно вновь осознавать себя живым после стольких лет… Кстати, а сколько, интересно, лет прошло с момента его смерти? Впрочем, это вопрос второстепенной важности, а вот когда он уже придет в себя — это гораздо важнее. Второй приступ пришел через полчаса и скрутил в болезненной судороге ноги, отчего мужчина даже сумел слегка сжать пальцы рук. Ноги обдало жаром, как будто он сунул их в горящую лаву, из-за чего в уголках глаз скопились слезы боли. Третий приступ захватил корпус, отчего сердце сжалось так, словно не выдержит и лопнет. А потом все прошло. Он наконец смог тяжко и хрипло вдохнуть и тут же закашлялся. Боль потихоньку отступала, возвращалась чувствительность, но от более-менее приемлемого состояния его отделяла целая бездна времени. Так и случилось. Только он попытался дернуться и приподнять корпус, как темная волна накрыла с головой, унося сознание куда-то далеко. В следующий раз он очнулся, когда за окном с трухлявыми створками и побитым стеклом вставало солнце, освещая мир теплыми желтоватыми лучами, которые отбрасывали сюрреалистичные тени на стены комнаты, из-за чего она выглядела совсем заброшенной. Тяжесть исчезла, и он смог с трудом сесть на полу и уже пристальней оглядеть помещение. Ничего в нем за это время не изменилось, к сожалению. Мужчина посидел так немного, пришел в себя и попытался встать. С первого раза не получилось. Со второго тоже. Как и с третьего. А вот с четвертой попытки он уцепился за колченогую табуретку, оперся о нее и встал, пошатываясь. Сил катастрофически не хватало, но он на это наплевал и приблизился к висевшему в самом темном углу комнаты зеркалу. Внешность тела, что он занял, была неплохой, даже весьма симпатичной. Короткие рыжеватые волосы, резкие и четкие черты лица, чуть раскосые темно-серые глаза и довольно щупленькое телосложение. Последнее, конечно, удручало, однако он только вернулся к жизни, поэтому тут смело можно применить знаменитую фразочку, что на безрыбье и рак — рыба, так что он только вновь вздохнул, сделал несколько шагов по направлению к кровати, держась за стенку, и упал на эту самую кровать, провалившись в целительную дрему. Магия же вновь принялась за восстановление истощенного организма. Третье пробуждение было, пожалуй, лучшим из предыдущих. Ломота почти полностью исчезла — так, лишь слабое ее напоминание изредка мелькало на периферии сознания, не более. Появились силы, и мужчина спокойно сел на кровати, обрадовавшись, что голова не взорвалась болью и не закружилась. Руки по-прежнему дрожали, но не так сильно, как ранее; ноги не подгибались, поэтому он сумел встать и подойти к шкафу, извлечь оттуда грязную и порванную лазурную мантию, после чего окинул ее скептическим взглядом. Судя по всему, раньше маг, тело которого он теперь занимает, был целителем. Вероятно, не самым успешным, ибо в противном случае ему не пришлось бы самоубиваться, а это было именно самоубийство. Мужчина перевел взгляд с несчастной мантии на руки и нахмурился. Магия до конца так и не исцелила его, посему бледно-розовые продолговатые шрамы на запястьях все еще были, хоть и покрытые темно-бордовой коркой засохшей крови. Тряхнув головой, о чем сразу же пожалел, мужчина забросил мантию обратно в шкаф, подошел к окну, прижался боком к стене и прикрыл глаза, оценивая состояние организма. И оно оставляло желать лучшего. Магический резерв только-только начал перестраиваться под резерв души, из-за чего потоки в ауре были напрочь сбиты и нарушены; организм все так же оставался непозволительно близко к порогу полного истощения, что на самом деле грозило очередной смертью. Как-то не очень весело будет после возрождения снова помереть, особенно ему. Как бы ему ускорить процесс восстановления? Он задумался, пальцами обхватив подбородок, и начал вспоминать все свои работы и теории, которые не успели утвердиться или опровергнуться в результате опытов, по ускоренному восстановлению организма и магических каналов после сильного истощения. И вот мелькнула какая-то мысль, которую он ухватил за хвост и притянул ближе, внимательно изучая. Полное погружение в медитацию и «починка» поломанного собственными руками. Весьма и весьма рискованно, ибо обычно при полном погружении даже опытного сильного мага надо поддерживать, иначе погружающийся может заблудиться в собственной душе, следовательно, сойти с ума и превратиться в безмозглый кусок мяса. Вот только подстраховывать его было некому, к тому же восстановление откладывать было нельзя, поэтому мужчина молча дырявой мантией кое-как вытер следы крови с пола, откопал в карманах жилетки маленький кусочек белого мела и начертил на досках необходимую пентаграмму, потом сел в центр, скрестил ноги, положил ладони на щиколотки и закрыл глаза, моментально погружаясь в себя. Душа его представляла вид довольно печальный. Выжженная ослепительным солнцем пустыня, где не было даже самого чахлого кустика или захудалого кактуса. Потрескавшаяся земля темно-желтого цвета, безоблачное небо. Высохший внутренний мир свидетельствовал об упадке сил и сильных отрицательных эмоциях. Мужчина огляделся и, решившись, сделал первый шаг, переступив тем самым границу пустыни. Сразу же навалилось первое воспоминание с криком: «Арель!» Он мотнул головой и вырвался из плена воспоминания, продолжив путь. Все новые и новые картинки наваливались с каждым чертовым шагом, но Арель успешно отгонял их, твердо шагая к своей цели — центру пустыни, к источнику магии. Силы кончились много шагов назад, но он знал, что останавливаться нельзя и на секунду, иначе он мгновенно бы оказался в самом начале, поэтому он упрямо брел вперед, чуть сжимая ладонью горло, словно бы это могло уменьшить жажду. И тут забрезжил свет, уже через несколько секунд превратившийся в миниатюрный лазурный фонтанчик, что в высоте не дотягивал и до колен. — Так вот каков источник у этого тела… — протянул Арель и чуть нахмурился. Чтобы активировать свой резерв, для начала надо уничтожить источник занятого тела и потом быстро заменить его резервом души. Работа сложная, ни разу никем еще не проделанная, но свеч она определенно стоила. Именно поэтому мужчина глубоко втянул носом обжигающий воздух пустыни, затем расслабился, собрал все силы, что были ему доступны, и атаковал этот хлипкий фонтанчик, на поверку оказавшийся довольно крепким. Арель кистью утер пот со лба, жестко усмехнулся и вновь атаковал. На этот раз успешно. Фонтанчик дрогнул, по бортику прошла крупная трещина, и он развалился на мелкие осколки. Мир вокруг следом за этим тоже дрогнул, и Арель слабой рукой коснулся земли, посылая мощный импульс. Небо в ту же секунду заволокло почти что черными тучами, и в остатки фонтанчика ударила ярко-белая молния, преобразовав его в высокую, в три человеческих роста, клетку из темного стекла, в которой был заперт черный смерч. Повеяло грозовой свежестью и мощной энергией. Арель улыбнулся и коснулся ладонью прочного стекла клетки, ощущая свой восстановленный резерв. А потом он вдруг почувствовал, как его затягивает. Он опустил взгляд и ругнулся, когда заметил, что ноги по лодыжки провалились в землю, что стала будто глина. Арель дернулся, не без труда развернулся и, прикладывая силу, побрел обратно. К счастью, земля вскоре отпустила его, и он ускорился. И резко распахнул глаза в уже знакомой комнате, тяжело и громко дыша. Солнце садилось за горизонт, освещая небо красноватыми отблесками. Арель поморщился и с кряхтением вытянул затекшие ноги. Теперь мир он ощущал по-другому, так, как было еще в прошлой жизни. По венам струилась сила, кончики пальцев от этого искрились, а зрение чуть плыло. Арель подполз к кровати, залез на нее и, откинувшись на подушку, провалился в сон. На этот раз проснулся он от криков петухов где-то на улице. Открыл глаза и от всей души пожелал этим настырным созданиям сдохнуть, затем сел, согнув правую ногу в колене, и слегка наклонился вперед, зажмуриваясь, чтобы через несколько секунд вновь приподнять ресницы и с удивлением проследить за тем, как с плеча соскользнула длинная красная прядь волос. Организм больше не был на грани истощения, наоборот, он быстро восстанавливался и набирался сил, поэтому мужчина встал с кровати без каких-либо затруднений и направился к зеркалу, где в отражении увидел себя прежнего. Значит, проспал он достаточно долго, раз магия не только почти полностью восстановила тело, но и придала ему облик души. И это радовало, ибо видеть себя в зеркале, а не кого-то другого, гораздо приятнее. Арель засунул руки в карманы черных свободных штанов и нащупал там несколько монеток, которые тут же извлек на свет. Три серебряных и одна золотая. Этого хватило бы в его время, чтобы нормально поесть и отправиться с обозом, например, в качестве попутчика в город, причем, деньги еще остались бы. Так что Арель снова окинул комнату взглядом, ничего важного не нашел и спокойно вышел из комнаты, спустился по хлипкой лестнице и оказался на первом этаже какого-то деревенского трактира. Он бы с огромным удовольствием ушел бы отсюда сейчас же, однако ему необходимо было поесть, поэтому Арель приблизился осторожно к стойке, за которой стоял толстый мужик в годах в засаленном фартуке, присел на высокий стул и воззрился на него. — Доброго утра, господин, — кивнул тот, ничуть не удивившись незнакомой личности, что спустилась со второго этажа. — Чего желаете? — А что у вас есть? — спросил Арель, подперев подбородок рукой. — В качестве завтрака могу предложить овсяную кашу с яблоками, пирожки с мясом, капустой или с яблоками, чай. — Сколько будет стоить каша, два пирожка с мясом и чай? — Сорок медных монет. Арель молча достал серебрушку и положил ее на стол, после чего вздохнул и прикрыл глаза, всем своим видом показывая, что ждет свой завтрак. Мужик проворно схватил монетку и спрятал в кармане, а потом поспешил на кухню, чтобы отдать еще сонной дочери наказ побыстрее приготовить заказанное. Она встрепенулась и принялась за готовку, в то время как ее отец стоял на пороге кухни и сверлил пристальным взглядом странного мужчину. Конечно, он привык не задавать вопросов, к тому же так больше шансов в живых остаться, однако странный маг, а он точно был магом, с длинными красными волосами почему-то вгонял его в дрожь. И это было странно. Пирожки были готовы, поэтому дочери хозяина надо было только быстро сварить кашу, добавить туда свежих яблок, заварить чаю, поставить все это на поднос к лежащим на тарелке пирожкам и отдать отцу. Трактирщик принял блюда и вышел обратно в пустой зал, где находился только тот маг. Мужик поставил перед ним поднос, споро переставил тарелки с кружкой на столешницу и, захватив поднос, вновь удалился на кухню. Арель же открыл глаза, окинул содержимое тарелок немного печальным взглядом, взял ложку и приступил к завтраку. Удивительно, но еда на вкус была весьма неплохой, посему настроение мага даже немного повысилось. — Эй, уважаемый, — позвал он трактирщика, когда закончил есть и допивал чай, — скажите, а какой крупный город тут ближайший? — Город Стор, — со странным выражением лица ответил тот. Странный маг казался с каждой минутой все более странным. — Ага… А никто сегодня туда не собирается? Трактирщик задумался, протирая стойку, и потом вдруг улыбнулся, явно что-то вспомнив: — Да, лесничий наш собрался сегодня утречком ехать в город — продать ему надо что-то. — Надеюсь, он еще не уехал, — допив чай одним глотком, проговорил Арель. — О, не волнуйтесь, он обычно сюда обязательно заходит, но пока что не заглядывал, поэтому… Его прервала распахнувшаяся дверь, которую открыли если не с ноги, то явно со всей силы, и в помещение с улицы шагнул высокий мужчина с густой бородой. Он приблизился к стойке, пожал руку трактирщику и бросил: — Как обычно. А потом уставился на сидящего рядом обладателя странного цвета волос. — Не подбросите до города? — осведомился Арель, спокойно глядя в ответ. Лесничий почесал щеку и вновь оглядел его с ног до головы, решая, что бы такое ответить. Маг же, хмыкнув, начал постукивать пальцами по деревянной стойке, мысленно посмеиваясь над такой подозрительностью. Серьезно, будто это могло бы спасти этого несчастного лесничего, если бы Арель пожелал его убить. — Маг? — вдруг задал неожиданный вопрос тот. — Разумеется, — кивнул Арель. — Тогда с тебя защита. Денег не надо. Жду на улице, — с этими словами лесничий забрал то, что вынес ему трактирщик, и вышел на улицу. Арель усмехнулся, поблагодарил трактирщика и последовал за неразговорчивым лесничим, который уже уселся на козлы небольшой телеги и жевал теперь травинку. Маг приблизился, легко вскочил на свободное место рядом с лесничим и закинул руки за голову. Последний же ударил поводьями, и лошадь пошла вперед, потянув за собой и телегу. — Вас как звать-то? — лениво поинтересовался Арель у своего попутчика. — Гар. — Приятно познакомиться, я Рель. Ему ничего не ответили, но Ареля это вовсе не расстроило, наоборот, он только широко улыбнулся и прикрыл глаза, погружаясь в легкое оцепенение, когда восприимчивость усиливается в несколько раз и опять-таки восстановление происходит быстрее. Само путешествие до города прошло скучно. Несколько часов они неторопливо ехали по широкой дороге в лесу, потом вышли в поле, а после уже и город показался. Гар на своей телеге был вынужден отстоять небольшую очередь, ответить на пару вопросов стражника и только потом въехать в город. Скорее захолустный городишко. Арель едва не скривился, когда увидел откровенно ужасные грязные дороги, грязь и нечистоты вдоль линии домов. Видимо, в быту обыкновенных людей ничего не изменилось за годы. — Благодарю, — сказал Арель лесничему, когда они приблизились к рынку, спрыгнул с телеги и затерялся в толпе. Гар выплюнул травинку и продолжил свой путь, не обратив внимания на благодарность. Арель же в это время неторопливо прогуливался по рынку и приглядывался к одежде. Та, что была на нем и осталась от предыдущего хозяина тела, была уже так себе — ткань от старости и изношенности рвалась уж очень легко и быстро. Но ничего более или менее нормального он найти не мог. Впрочем, чего еще он ожидал от подобного-то места? Маг сокрушенно покачал головой и чуть посторонился, обходя застывших посреди улицы девушек. — Ты видела его? — Конечно! Он ведь маг, да? — А ты думаешь, нет? Конечно, маг! — А какой красивый! Арель почему-то не смог пройти мимо, поэтому тоже затормозил, проследил за откровенно влюбленными взглядами девушек и прищурился. Там, чуть поодаль, неторопливо прогуливался высокий мужчина в темной походной одежде, с темно-русыми волосами, заплетенными в косу. Внезапно он остановился, вскинул голову и пристально осмотрел толпу. Девушки рядом с Арелем тихо запищали от восторга, а сам он застыл в ужасе, поймав донельзя изумленный взгляд насыщенно-синих глаз, зрачки в которых сверкнули и загорелись белоснежным цветом. — Твою мать! — выругался Арель, развернулся и рванул в ближайший же переулок. Дыхание сбилось непозволительно быстро, а мозг сигналил, что ощущает эту непомерно мощную ауру слишком близко. Арель пробежал сквозь сборище людей у, кажется, храма, затем свернул с главной улицы, потом забежал в переулок и мельком осмотрел ближайшие здания. Одно из них отчего-то показалось ему наиболее безопасным, поэтому туда он и забежал, закрыв за собой дверь и прижавшись к ней спиной. Ноги тряслись от напряжения, грудная клетка ходуном ходила, сердце будто пыталось сломать ребра и выскочить наружу, воздух обжигал горло, а мир перед глазами плыл. Страшно-страшно-страшно. Какого черта он тут забыл?! — К-кто? Он что, задал этот вопрос вслух? Ладно, не это важно. Тут еще кто-то есть?! — М-магистр! Арель поднял голову и прищурил глаза, сфокусировавшись на ближайшем к нему человеке. Знакомые черты лица, знакомые светлые крашеные волосы и знакомые же темные глаза. — Хан? А потом Арель замер, почувствовав, как тот, от кого он убежал, приблизился к этому самому переулку. Маг поднял руку, провел раскрытой ладонью сначала по волосам, отчего они стали короткими и черными, а потом по лицу, завершая наложение иллюзии, после чего затаил дыхание и скрыл свою ауру. Теперь он ощущался как какой-нибудь зверек. Хан, мгновениями позже ощутивший ту же мощную энергетику, велел остальным тоже скрыть ауру и приблизился к Арелю. Когда эта энергетика исчезла, Хан хотел было что-то сказать, но Арель поднял руку, приказав молчать, и закрыл глаза. И только спустя несколько минут облегченно выдохнул и сполз по двери на пол. — Магистр Стерин! — позвал его Хан и положил руку на плечо. — Какого хрена он еще жив?! Я думал, что он помер где-нибудь и уже давно! Хан застыл со странной улыбкой, потом сел рядом с Арелем и, обхватив колени руками, осторожно проговорил, тщательно выбирая слова: — Магистр, с момента вашей смерти прошло двести тридцать лет. Почти все, кто знал вас, уже умерли, это так. Из вашей секты остался только я. А… Лорд Реас Эс’Трияд… Он… — Говори! — хрипло выдохнул Арель и требовательно уставился на верного помощника. — Он стал главой Ковена светлых магов. Арель замер, услышав это. Он там, кажется, нормально пожить хотел, да? Нет, теперь не получится. — И как до этого дошло только-о! — взвыл он и запустил пальцы в непривычно короткую шевелюру. И вдруг мозг опалило подозрение, отчего он прекратил страдать и перевел тяжелый взгляд на Хана. — А лорд Эр’Рос тоже здравствует? И получил в ответ медленный кивок. Глаза тут же сощурились, и на дне черной радужки полыхнуло пламя ненависти. Арель гибким движением поднялся, отряхнул штаны и прошел к единственному целому витражу. Маги вокруг сбились в кучку и шептались, что перед ними сам Арель Стерин — величайший темный маг за всю историю существования их мира! Хан же их ликования не разделял — он беспокоился, что в порыве ярости Арель придумает какую-нибудь чертовщину, в результате которой может опять погибнуть, поэтому он медленно к нему подошел и позвал: — Магистр? — Где сейчас эта падаль? — резко спросил тот. Хан мысленно застонал от бессилия, но не ответить не мог: — Он уже как двести лет является ректором академии. — А… — Лорд Эс’Трияд более не преподает. — Хм… Тем же лучше, — неожиданно усмехнулся Арель и потянулся. — Я устроюсь туда преподавателем. Например, по уничтожению нечисти и нежити. Кстати, какой сейчас месяц? — Май… — Ага, у меня два месяца. Шикарно. Хан же уже в действительности тихо застонал, вслушиваясь в злобный смех магистра и понимая, что тот сам лезет в пекло. Ну что же, его понять можно, поэтому Хан сделает все, что угодно, но поможет ему.