Утраченная девственность

Какое бедствие может сравниться со страстью к вину? Мин Юнги задается этим вопросом на протяжение пяти лет, с тех самых пор, когда он, встретил альфу, пахнущего дурманящим запахом вина. Когда омега увидел Сокджина впервые, почувствовал запах исходящий от него, то у него подкосились ноги и голову унесло за пределы этой вселенной. Альфа тоже привязался к омеге, за эти пять лет, его любимым запахом, стал запах мяты. У обоих сносит друг от друга голову, но стены между ними всё ещё есть, их страсть друг другу стремительно рушит их, но Юнги постоянно убегает от Джина, строя новые баррикады вокруг себя. Прижимая омегу к себе, лежа на лугу, кажется, будто вдали от цивилизации, у Сокджина сердце трепещет, ведь Юнги не отталкивает, лишь ближе жмется, что-то увлеченно рассказывает альфе, улыбается, искренне улыбается, по-настоящему, играет с пепельными волосами Кима, свои пухлые розовенькие губки облизывает, а после нежно-нежно, лишь на одно мгновение, прикасается к губам альфы. — Поиграть хочешь? — заявляет Сокджин, начиная щекотать омегу, а после нависает и смотрит прямо в глаза, разглядывает, ищет там что-то. — А если хочу? — обвивая ногами талию альфы, и прикасаясь большим пальцем к чужой губе, медленно, словно над чем-то размышляет, произносит омега. — Так давай, давай же поиграем котёнок, — прикусывая пальчик омеги, жарко выдыхает Ким, а после приближается ещё ближе к милому личику Мина, и жадно, пытаясь насытится, словно пробуя дорогую марку вина, впивается в пухлые губы. Омега лишь сдавленно стонет в ответ, обвивает руками сильную шею альфы, чувствует как тот ныряет свои юрким языком в его маленький ротик, а когда руки Кима начинают блуждать под тонкой рубашкой Юнги, то омега прикусывает Джина за язык, прикусывает до крови, и чувствует металлический вкус расползающийся по языку. Альфа на выходку омеги выдает рык, прижимает к себе Мина вплотную, впивается ногтями в его талию, получая на это жалобный писк, а после спускаясь к тонкой шейке Юнги, начинает раскрашивать её, ставит засосы повсюду и жадно-жадно, прижимает омегу к себе ещё ближе, не хочет ни с кем делиться, моё, только моё, мелькает ярко-красными буквами в голове альфы. Немного вина — лекарство, много — смертельный яд, Сокджин для омеги ядовит, он тонет в нём, барахтается, пытается выбраться, но не может, и в конце концов идет на дно. Капли дождя не останавливают альфу, который уже так увлекся телом Юнги, но омега морщится, шепчет Джину на ушко, — А если я заболею, а потом и вовсе помру, то кто родит тебе трех детишек? Мы так и не заведем маленького пуделя, может я и не нужен тебе вовсе? — прикусывая мочку альфы и горячо выдыхая, заканчивает шептать омега. За такие красноречивые слова, омега получает укус в шею, альфа свою метку ещё виднее делает, метку, которая напоминает, о так давно утраченной девственности Мина, то как Юнги впервые отдался Сокджину, доверился, а альфа запомнил тот день, и каждый раз вспоминая его, светится весь. Омега чувствует, как тело от земли отрывается, как сильные руки альфы прижимают к груди, видит пасмурное небо, то как капли с неба сыпятся, и совсем тихо произносит, — От мелких капель до больших рек, прошу, не заставляй меня лить реки слёз, — грустно вдумываясь во что-то, бесцветно заканчивает Юнги. Сокджину становится больно от слов омеги, но он прижимает к себе Мина сильнее, думает о том как разобьет последнюю стену между ними, сам не замечает как доходит до черной феррари, опускает омегу на землю, усаживается в машину и дергает Юнги на себя, слишком резко дергает, так что омега равновесие удержать не смогла, упала на колени Кима и слегка вскрикнула. Альфа, аккуратно помогает Мину усесться на своих коленях удобнее, закрывает дверцу машины, и со всей своей нежностью, на которую только способен, целует омегу в его пухлые губы, словно извиняясь, прося прощенья. Руки Сокджина вновь блуждают под рубашкой омеги, исследуют такое знакомое тело, а после и вовсе рубашка слетает куда-то вниз, оголяя стройное тело Юнги. Белая фарфоровая кожа, такие острые ключицы, узкие плечи, впалый и подтянутый животик, тонкая осиная талия, всё это делает омегу таким хрупким, а если учесть ещё и его невысокий рост, то он становится в глаза Джина словно хрустальным. К омеге прикоснуться страшно, не то что ударить, вдруг на его красивом лице образуется трещина, и в конце концов, останутся лишь осколки. Оглаживая впалый животик Юнги, вдыхая запах мяты исходящий от омеги, кусая его в плечо, Сокджин чувствует, как становится узко в штанах, прижимает омегу к себе ещё ближе, буквально вжимая в себя, а Юнги морщится от влажной футболки альфы, которая соприкасаясь с оголенной кожей омеги, вызывает мурашки. Костлявые руки Мина стягивают с альфы футболку, выкидывая её прочь, а после оглаживают красивый пресс, а их обладатель смотрит игриво в глаза Кима, после чего впивается в пухлые губы альфы, прикусывая губу, ведет руками к ширинке, а затем расстегивая её, возращает руки на сильную шею. Намёк омеги сразу был понят, — Ты такой нетерпеливый, котёнок, — прикусывая хрящ в ушке Мина, вызывает стон альфа и поглаживает упругие, подтянутые ягодицы, шлепает по одной из них, чувствует как ноготочки омеги впиваются в шею, а после слышит сдавленный стон. Стягивая джинсы со стройных ножек Юнги, альфе волком выть хочется, сколько раз уже видел, а всё равно, каждый раз видя эти шикарные ноги, обладатель которых так по-блядски их раздвигает, с ума сходишь. Омега с голой задницей сидит на коленях Сокджина, выгибается ему навстречу, под его руками плавится, а альфа сам сейчас от дурманящего запаха мяты в лужицу превратится. Юнги опаляет ухо Кима горячим дыханием, когда чувствует как в него протолкнули один палец, скулить начинает, большего просит, альфа на это в тонкую шею больно кусает, освежает свою метку вновь, проталкивает в Мина второй палец, наслаждается стоном, который сорвался с губ омеги, и начинает двигать пальцами на манеру ножниц, а омега извивается, продолжает скулить в ухо, — Ты же сам потом ныть будешь, потерпи немного, — пытаясь успокоить бестию на коленях, произносит свои бархатным голосом Ким. Омега задыхается в аромате вина, исходящим от альфы, продолжает скулить, чувствует как в него погружается третий палец, и от нетерпения сам начинает насаживаться, ноет своему партнеру на ушко, — Что ты за альфа такой, своё взять не можешь, — мечась в агонии, ноет Мин, а после этих слов чувствует, как пальцы заменяются чем-то большим и пульсирующим, чувствует себя заполненным, и стонет во всё горло, — Я давно взял своё, запомни это, — немного с холодом в голосе, слышит Юнги от альфы. То поднимая, то опуская омегу под бедра, Сокджин наслаждается узостью хрупкого тела, наслаждается стонами срывающимися с уст Мина, чувствует как омега спину ему полосует, кусает Юнги в шею, которая итак уже вся раскрашена, натягивает на себя эту бестию, исследует руками омежье тело, впивается пальцами в осиную талию, да так что там следы остаются, целует жарко в губы, языком вновь всё исследует, вкусом мяты насытиться пытается, но не выходит, омеги всегда катастрофически мало, Сокджину никогда не удастся насытится этой бестией. Запах вина в поры забивается, Юнги уже не знает куда себя девать, извивается на Джине, чувствует грубые толчки, от этого крышу сносит, омегу на мелкие частички разрывает от ощущений, Сокджин его словно лист бумаги рвет, а после склеивает и вновь рвет, это будто замкнутый круг. Омега чувствует грубые толчки, уже не стонет, а чуть ли не кричит от наслаждения, и чувствует как изливается, пачкая такой красивый пресс своего альфы, а последний делает ещё пару толчков и вслед за омегой, изливается внутрь Мина. Сокджин отдышавшись, достает салфетки из бардачка, вытирает свой живот, и переводит взгляд на омегу, которая всё ещё приходит в себя, убирает прилипшую челку со лба Мина, и шепчет на ухо, — Кс-кс, а мы ведь не предохранялись, — прикусывая за мочку уха омегу, выдыхает горячим дыханием на ухо Мину. Юнги опускает голову на широкое плечо, всё ещё пытаясь отдышаться, — Вообще-то, я хотел сначала маленького пуделя, — наконец отдышавшись, отвечает омега. — И пудель тебе будет, — всё ещё находясь в Юнги, откликается Джин. — Да? А продолжение будет? — слегка приподнимаясь, а после насаживаясь обратно, выдавая сдавленный стон, интересуется омега. — Ненасытный котёнок, — втягивая Мина в поцелуй, отвечает Сокджин, вновь исследуя ротик омеги.