Золото в огне

Эта проклятая тряска меня просто доконала. Без возможности пошевелиться, с завязанными глазами, я как-то по-особенному чувствовал каждую кочку, на которой потрясывало увозившую меня повозку. - Эй! Какой вам будет толк, если я откину копыта! - провопил я, уже не в силах терпеть болезненные толчки. Как будто бы мои похитители меня послушались, извозчик-тягловой пони замедлился и после разворота остановился. Меня грубо подняли и потащили на копытах несколько пони, приведя в какое-то затенённое помещение. Там с меня сняли повязку... Но нацепили петлю на шею. - Не двигайся, пегас, - я вздрогнул, и повернулся, за что получил удар копытом в щёку. Больно! - Хватит! Пусть посмотрит на своего работодателя! На этот раз я поворачивал голову медленнее, опасаясь второго удара. Его не последовало, так что я теперь мог хорошо рассмотреть высокого статного грифона в строгом деловом костюме. Его пособники по-видимому были копытными - скрывались во тьме, но стук их ног выдал их принадлежность. - Похищение государственного служащего Эквестрии... - начал было я, но грифон так посмотрел на меня, что я счёл за лучшее не продолжать. - Молодец, - самец посмотрел на свои когти. - Итак, жеребчик, хочешь дожить до первого секса? Если да, то не буду ходить вокруг барана. Условие твоего освобождения простое - как только старый министр иностранных дел отбросит копыта, ты начнёшь работать на славу Гриффостоуна. А дела только пошли в гору после отмены рабства лошадей, которое я продвинул! И вот - новая угроза стране, на этот раз от интервентов! - Вы ещё попробуйте сместить нашего Лавра... - пробормотал я, не соглашаясь, но и не отказываясь. - Его охраняют лучше, чем принцесс. - Это потому что он сам не сможет отбиться, простой земнопони... - Вы, грязные... - я дёрнул крыльями, нарушая равновесие, да ещё и связанные копыта потянули меня вперёд. - Не советую дёргаться, - дружески усмехнулся грифон. - Резкое движение - затянется петля, и крылья не помогут, хлопай не хлопай! - Вам придётся долго искать дурака, который согласится вам помогать даже ценой своей жизни или жизни близких, - пока мне закрыли рот кляпом или не пережали шею, наглость из меня не выбить и не заткнуть. - Народ, счастье и дружба для нас важнее. А вам, грифонам, ничего не мешает добиться собственного процветания, следуя тем же благим принципам. - То есть, потерять собственную идеологию и следовать вашей? В этом всё "мирное подавление" поней. - Это совсем не так! - я осторожно расправил крылья, ощущая, как что-то упирается в загривок. - Что теперь будете делать? - Есть много способов усмирить дикого жеребёнка, - грифон кивнул своим сообщникам, и я услышал, как кто-то обходит меня сзади. - Попробуем для начала самое незамысловатое средство. Пытку. Грифон - сам себе пыточный инструмент... Точнее - сам другим. Он не только перьями обладает, но и острейшими когтями... Эти жестокосердные курицы не замедлили на мне применить то и другое, начав играться на моих боках, ногах и шее! Я захихикал, а потом и вовсе рассмеялся - когти безболезненно, но очень щекотливо прикасались ко мне, вызывая у меня нечто среднее между фырканьем и смехом. А ведь мне стоило стоять недвижимым, иначе угол на моей шее затянется и ещё неизвестно, сломает ли мне шею сразу или я буду болтаться в петле! Пернатые, не обладая ни приличиями, ни стеснениями, щекотали и под животом, и под хвостом, пупок и подмышки, под всеми копытами... стоять смирно, даже просто стоять стало просто невозможно, щекотные разряды пробегали по всему моему телу! - Хват.... Хватит! - попробовал я вызвать у них жалость своим охрипшим от смеха голосом, но в следующий момент вздрогнул, потому что острые когти прихватили меня под животом... За вполне жеребцовое место! - Развлечение для извращенца, - фыркнул главный грифон, не принимавший участия в этой забаве. Другие лапы оставили меня, осталась лишь одна пара - на яичках и на боку. - Нет, если ты так пожелаешь, то можешь попробовать начать пытку удовольствием! Долго этих развратников упрашивать не пришлось - внимание их сильнее сконцентрировалось на жеребцовых органах. Перо водило вдоль всё сильнее выпирающего члена, когти приминали яички тупой гладкой стороной, кто-то потянул меня клювом за хвост. Похоже, эта была самочка, которая не стеснялась грязных методов работы. Я застонал, наклоняясь вперёд, отчего петля больно врезалась в горло, а верёвка, бессистемно, но крепко связывающая мои передние, стала ощущаться ещё сильнее. - М-мрф... Если уж... Хотите убить, то... - я поморщился. - Мы до сих пор ждем твоего согласия, - произнёс глава грифонов, скучающе наблюдая, как меня ломают пёрышком, что вкручивалось в ставший беззащитным кончик, другим, вродившим между яичек и за ними, а ещё несколько обводило бабки на задних. - Не-ет... - теперь я привстал на краешки копыт, опасно качнув табурет, потому что пёрышко закрутилось на жеребцовом достоинстве, слишком быстро и слишком приятно! Стремительно увеличивавшийся стержень стал для грифонов главным средством давления на меня - я просто не мог терпеть их лап! Одна чешуйчатая лапка вдавливала мой твёрдый, как ветка, "клинок" обратно в ножны, другая мяла по всей длине, иногда переходя на перестукивания коготков или вождения ими вдоль или по спирали. Кто-то укусил клювом мои опущенные уши, кто-то продолжал махать пёрышками по животу или вдоль петли на шее, совмещая щекотку и сдавливание верёвок. Я не услышал нового вопроса, лишь позже до меня дошёл его смысл. Дошёл, когда табурет вытащили из-под копыт, зато когти грифонов продолжали держать - и щекотать - меня, а одно пёрышко вкручивалось прямо под мои яички острым очином! Но я мог отвечать на него только смехом, беспорядочными кивками головы в разные стороны, дрыганьем ножек, вжиманием живота... Не такого ответа ждали грифоны! Их прикосновения потеряли силу, позволив мне упасть, но продолжали меня поглаживать, изводить и щекотать. Узел скользнул и петля затянулась. Я в первый момент не осознал этого, открыл рот... И через миг осознал, что не мог сделать вдоха. Верёвка продолжала так же сильно упираться в горло, может, чуть-чуть посильнее, но этого хватило, чтобы теперь я захрипел и принялся крутиться на верёвке. Но крылья мои сдерживали грифоны, продолжая раз за разом крутить когтями по моему телу. То словно и не думало о воздухе - налившийся кровью пенис дрожал от вожделения, и я ощущал, что ещё немного поглаживаний и... Что "И" - думать уже не получалось. Духота делсла моё тело только уязвимее и чувствительнее, к мозгу не поступала кровь, отрубая сознание и мутня зрение, в ушах зашумело оглушительно и больно тянуло артерии и вены... Когти и пёрышки уже не были такими неистовыми, больше ласковыми, но я сильнее и чувственнее их ощущал, больше заводился от нежных поглаживаний и щекотных тыканий по животу, бёдрам и стерженьку. - Посмотрим, изменишь ли ты своё мнение, - словно через подушку донёсся до меня голос самца. Я кружился между щекотливых лап, поскуливая от желания кончить, не умоляя об этом только потому, что я мог только хрипеть. Внутри я ощущал чудовищную спёртость - словно в меня всунули гигантскую жаркую подушку! Все лапы и крылья оставили меня - это была пытка не слабее! Особенно учитывая, что воздуха во мне почти не оставалось,тело свободно крутилось и дрыгалось,натягивая верёвки сильнее, но не способное вырваться. Копыта не доставали до земли почти на голову, только раскачивали меня своей пляской. Крылья и вправду были бесполезны - даже если бы я смог воспользоваться ими, то не смог бы ослабить петлю! А сейчас они и вовсе просто глупо хлопали по воздуху, ничуть не помогая качавшемуся телу! Я запрокинул голову, чувствуя, как язык сам собой вывалился из пасти, а глаза начинают закатываться... И ощущая ни с чем не сравнимое возбуждение - даже лапки самки не так действовали на меня! Пенис свободно дёргался вместе со мной, качаясь во все стороны, мотаясь в воздухе почти так же сильно, как задние копытца, дрожавшие и бившие крупно разом. Бёдра и хвост виляли, как у развратной кобылы в притоне. Яички стягивало одним вожделением не слабее, чем мою шею. От лёгких жаркие волны разошлись по всему телу, ударив меня с такой силой, что я даже смог издать нечто похожее на крик, выпустив так долго рвавшееся наружу семя. Новые судороги пробежали по телу и крыльям, глаза почти ничего не видели, горло словно перерезали, и я раз за разом дёргал задними, выталкивая последние белые капли. Звук их падения был оглушительным... А вот того, как я упал на землю, я уже не услышал.