Суженая

Девочка-старушка сидит с подушкой – ни стоять, ни лечь – ей себя пророчит северная ночь. Ах, как чутко ушко! Девочка-старуха взрослеть не хочет. Он такой один, Вяйнямёйнен мудрый, что явился в мир стариком косматым. Видели ли где-то ещё: под утро народился кто-то с вечерней мантрой? Айно, не рыдай. Есть тебе замена. Айно, не топись в моровом болоте. Девочка-старуха простит измену мальчику-старинушке – за бесплотье, за её сердерзость. За руки-гусли. За её душевную непоправу. Девочка-старуха взрослеть не пустит во чертоги моря, в свою дубраву. То не Сампо глушит мукой и солью, не Похъёла кажет прекрасным прахом – девочка-старуха вползает болью мальчику-старинушке под рубаху. Твой соперник был молодым и рослым, но хотел помериться мудрой силой. Он такой, как ты, он и не был взрослым! Маленький старик, колыбель-могила. В этом ли раю, где живых не держат, в этом ли краю, где застыли стрелки, я того убью, кто не мной повержен, – чтоб сменять, не глядя, как шкурку белки. Девочка-звезда небеса разгложет, девочка-вода заливает кряжи… Девочка-старуха живёт под кожей, только вместе с сердцем уснуть приляжет.