Больше, чем отец.

       Ну что же.... вот Регис и обернулся туманом ближе к утру. Без него, на Мер-Лашез стало как-то грустно. Геральт сидел на камне рядом с могилой какого-то бедолаги и рассуждал. Рассуждал обо всём, попивая последний стаканчик великолепной настойки из Мандрагоры. Прежде всего, он переживал за ту ситуацию с Сианной. Он не хотел, чтобы она погибла, но он и не хотел, чтобы Детлафф был мёртв, как животное. Ибо, чем же мы будем отличаться от тех же чудовищ, убивая всё, что движется? Этому вампиру можно было помочь, он был лишь орудием. Чисто по-человечески, его было жалко, ведь он поистине любил Сианну, а она его нет. Она – настоящее чудовище, не Детлафф. О своём выборе ведьмак не жалел. Ему было плевать на деньги, плевать на отношение двора к нему. Единственная забота была лишь о том, что делать дальше. Погружаясь в свои чертоги, Геральт понял, насколько же он устал. Весь этот суровый Север, вечное выискивание следов, чтобы убить пару утопцев, ради скудной платы и так день за днём. Наконец-то он понял, какая-же это была неблагодарная работа. Только сейчас он осознал, что всегда может вернуться в свой дом, где будет ждать его верный дворецкий, славная кухарка и удобная кровать. Это была вся его мечта – иметь свой дом, ни от кого не зависеть. Но не хватало в том доме одного человека. Которого он по-настоящему любил. Он не был такой, как Йеннифэр, он не держал иллюзию любви, благодаря желанию джинна. Он не был такой, как Трисс, которая пользовалась Геральтом во время амнезии. Нет, этот человек действительно любил ведьмака такого, какой он есть. Да, может их связь совершенно неправильна, но тогда, в Tor Gvalch'a, сердце уничтожило холодный рассудок ведьмака, а вместе с ним и все преграды морального характера....

***

– Где Цири?!– гневно спросил Геральт эльфа. – Недалеко. Послушай, давай поговорим.– спокойно предложил Авалакк'х. – Нахер твои разговоры, доставай меч, решим дело сразу.– не оставляя шанса на раскаяние, проговорил ведьмак. Эльф материализовал обыкновенный стальной меч, встал в защитную стойку и приготовился к удару. Однако подумав, бросил меч на пол, который тут же превратился обратно в клубы пыли, которые улетели в неизвестном направлении. – Думаешь, я тебя пощажу?– сквозь зубы прошипел Геральт. – Пойми, я просто помогал ей сделать то, что она хотела.– дрожащим голосом проговорил чародей. – Что она хотела?! Говори!!– уже с каким-то зверинным рыком продолжил морально давить ведьмак. – Уничтожить Белый Хлад.– вмешалась в разговор пепельноволосая ведьмачка, вышедшая из-за колоны. – Что?– кратко и спокойно спросил Геральт. – Прости, я должна была раньше это сказать. Я боялась, что ты не поймёшь. – И поэтому ты решила в тайне от всех сбежать. Мда, подрастёт достойная замена Йеннифэр.– еле сдерживая спокойствие продолжил ведьмак.– Прошу, пойдём. Я не могу тебя опять потерять. – Пойдём, но только тогда, когда я уничтожу Белый Хлад.– Цири набрала воздуху и резко выдохнула, проговаривая следующее.– Пойми, Геральт. Я просто не могу это так оставить. Этот мир затопит снегом, все погибнут. Трисс, Йен, Ты. Я должна попытаться.– она чувствовала, как к горлу подступает ком, а под глазами заполняется солёное море слёз. Она боялась потерять его. Единственного человека, которого она любила по-настоящему.– Прости, неподходящий момент.– сказала Цири, повернувшись к Ведьмаку спиной. – О чём это ты?– в недоумении спросил Геральт. – Говорю же! Неподходящий момент!– не сдерживая себя вспылила девушка.– Слушай, давай я пойду, пожалуйста.– утвердительно сказала Цири, отправляясь к порталу. – Стой.– твёрдым голосом остановил ведьмак девушку, подходя к ней. – Ну что ещё?!– опять не смогла сдержаться девушка.– Запретишь мне идти туда? В угол поставишь? Я хочу спасти тебя, пойми. Стой, что... что ты де...– резкий поцелуй в губы, но такой мягкий и добрый, слегка дерзкий, но сладкий. Цири поначалу сильно опешила, но потом ответила на поцелуй. По щекам девушки катились радостные слёзы. Ведь этот поцелуй заменял миллионы слов поддержки. Тело Цири обдалось жаром. Незабываемым чувством. Поцелуй длился от силы минуту, но казалался нескончаемой сладкой пыткой для девушки. Прервав эту идиллию любви, Геральт разомкнул губы и отошёл слегка назад. – Удачи. Не заставляй меня так долго ждать.– с улыбкой проговорил Геральт. – Люблю, когда ты улыбаешься.– с ответной улыбкой сказала Цири, разбегаясь к порталу..

***

– Тпру, Плотва.– профыркал Геральт, подбадривая кобылку на быстрый шаг. Он вспоминал ту ночь в башне, когда Цири отправилась покорять Белый Хлад. Он вспоминал тот поцелуй. Он корил и убивал себя за это, за то, что не сдержал эмоции. Это было чертовски неправильно...

***

Когда девушка вернулась с Белого Хлада, Геральт и Цири не разговаривали об этом поцелуе, будто ничего и не было. Да, девушка пыталась поднять этот вопрос, но она понимала, что это будет больной темой для ведьмака, которому она желала всего наилучшего. А вообще на Пути они чувствовали себя отлично, занимались любимым ремеслом, путешествовали, останавливаясь в корчмах, засыпая под кружечку Глинтвейна. Между ними не было никаких ссор или разногласий. Как бы сказал Сигизмунд Дийкстра: „Грёбанная Идиллия“. Но вот, Геральт научил девушку всему, что знал сам, они перебили за это время много чудовищ, призраков. Сняли кучу проклятий с людей, мест, домов. Так продолжалось год, пока в один прекрасный утренний день, он не увидел на столе в своей комнате свёрток из телячьей кожи, который источал наисвежайший аромат влажной камелии. Сомнений не было, письмо от Цири. Ещё тогда сонный ведьмак боялся увидеть содержимое, боялся потерять её снова. Ожидание оказались оправданными. В письме содержалось следующее.

Геральт, Не ищи меня. Прошу. Я так больше не могу, мне тяжело. После того, как ты меня поцеловал, внутри меня что-то сломалось. Я стала смотреть на тебя не как на отца, а как на мужчину. Это ещё было до того поцелуя, но не так сильно. Я тогда списывала всё на то, что я просто молода, мне нужно как-то развеяться. Но нет, я днями думала о тебе. Ты даже не представляешь, что мне снилась по ночам. Какие мысли были у меня в голове... Геральт, прости меня. Ты считаешь меня предательницей, трусихой. Но, ты должен меня понять. Я люблю тебя (наверное, во всех смыслах) и желаю тебе всего наилучшего. Поэтому, если ты меня тоже любишь,(или уж скорее любил) прошу, не ищи меня. Забудь обо мне. Я недостойна тебя, Геральт. Иногда я даже сильно винила тебя за тот поцелуй в башне. Что ты сломал меня. Но я прекрасно понимаю, что я не взрослая. И что я не уродина. Я... Я... Мне нечего сказать Геральт. Я молюсь, чтобы мы никогда не встретились. Если ты меня всё-таки найдёшь, знай, я буду тебя избегать, я буду защищаться от тебя. Я буду сражаться с тобой на мечах. Есть на свете куда красивее девушки, чем я. Надеюсь, тебе будет хорошо. Я исчезаю из твоей жизни. Навсегда. Прощай.

Ведьмак оцепенел от прочитанного. Он ожидал, что она уедет внезапно, но с такими словами... В сердце резко кольнуло, в глазах начало плыть, а голова трещать от невыносимой боли. Боль в сердце увеличивалась. Как он и боялся. Приступ. Нужно было срочно достать Зелье Раффара. Ведьмак потянулся за сумкой. Но было слишком поздно. В глазах всё сильнее темнело, голова настолько сильна затрещала, что Геральт начал издавать подобие воя от боли. Он и не заметил, как его веки закрылись не по своей воле. Потеря сознания. Настоящий ведьмак не умер бы от приступа, мутации бы не позволили. Но, если этот приступ свалил ведьмака, то что было бы с обычным человеком? Геральт очнулся через некоторое время, на полу у кровати. Его обнаженное тело кануло в море из разлитого Зелья Раффара по полу. Самочувствие было поршивым. С физической точки зрения всё более-менее наладилось, благодаря быстрому обмену веществ. А с моральной точки зрения всё было кошмарно. Никогда он так не винил себя, как тогда. За тот поцелуй, которого не должно было быть. Он проклинал себя, хотел напиться и повеситься на ремне из-под штанов. Кто-бы мог подумать, что одно письмо разрушит целый внутренний мир Геральта.

***

Геральт думал, что никто, кроме Цири не вернёт ту самую крупицу души, отвечающую за человечность. Но он ошибался. Спустя два года, в окраинах Велена, ведьмак нашёл объявление рыцарей Туссента по заказу на Бестию Боклерскую. Он был вынужден выехать в Туссент, ибо награда была солидна. И именно этот заказ перевернул его понимание о человечности и о человеке в целом. Он понял, что нужно иногда отпустить наболевшее; что иногда можно улыбнуться даже Ведьмаку; что даже обычный дворянин или бандит человечнее благородного рыцаря; что даже верховные владыки – капризные, но добрые люди. К Геральту вновь вернулась вера в человечность. Именно там он понял, что пора прекращать строить из себя героя, пора отдохнуть. Он был благодарен всем за то, что каждый восстановил человечность в своей душе.

***

В долгих раздумьях Геральт и незаметил, как Плотва уже самостоятельно дошла до своего загона и начала жадно поедать овёс. Ведьмак слез с седла, снял сбрую, шоры. Затем снял с себя ремень с мечами, чтобы не тратить на это время дома, и сразу повесить их на стойку. – Тише, Плотвичка.– спокойно прошептал ведьмак.– Всё закончилось. Теперь я всё. Больше не будешь у меня уставать.– с улыбкой дополнил он, поглаживая гриву. Затем Геральт отправился к усадьбе: Умыться, напиться, заснуть. У входа в дом стоял Варнава-Базиль. Он был в недоумении, поглядывая на поместье держа две руки за головой. – Что случилось, Варнав?– смотря на крышу дома спросил Геральт. – Ваша милость, к вам в дом ворвалась какая-то личность. Я пытался её задержать, но меня и слушать не пожелали.– взволнованно информировал дворецкий. – Что? Опиши, кто пришёл. – Барышня, молодая, изумрудные глаза, пепельные волосы, узкий ста.. – Спасибо, дальше не надо.– нервно перебил Геральт.– Слушай, погуляй-ка на два часа. И не заходи в дом ни при каких обстоятельствах, понял? – Как угодно.– мажордом тут же послушался ведьмака и направился в свои покои.

***

Геральт слегка отворил дверь, в доме хозяйствовал терпкий аромат камелии, в далёком углу зала было слышно женское дыхание. Оно было взволнованно, пульс был учащен. Она боялась его. Ведьмак это понимал. Прежде всего, он хотел снять напряжение, которое витало в воздухе вместе с ароматом камелии. В правом углу находилась небольшая сумка с вещами. У Цири никогда не было большой кучи вещей, как у Йеннифэр, только самое нужное. Запасная одежда, чернила, бумаги, флакон с духами „ľamoun dubhehn” 1267 года с нотками камелии. И это было видно только на поверхности. Геральт не верил своим глазам. И одновременно его постигла обида и внутренняя боль. Ещё два года назад, она написала ему письмо, где всё объяснила, всё расставила по местам, а тут на тебе – явилась, не запылилась. Но он всё равно был чертовски рад её видеть, несмотря на обиду. Он соскучился по её глазам, улыбке, телу... – Чёрт, она опять меня сводит с ума. Господи, почему ты так красива, Цири. Почему? – подумал про себя ведьмак. Наконец, он подошёл к ней, она повернулась к нему лицом, положила руки на бёдра и, делая милую улыбку, сказала: – Отлично выглядишь.– Геральт молчал. Он был в оцепенении. Он вновь услышал её голос, спустя столько времени. Такой же мягкий, но одновременно целеустремленный, но добрый. – Слушай, я... Я... Геральт, прости меня, пожалуйста. Да, я понимаю, ты думаешь, зачем я пришла, просто... Ох, господи.– Цири от страха отвела взгляд, к глазам начали поступать слёзы. Она буквально забыла все слова, чтобы оправдаться перед ним. Будто накеры вырвали ей язык. – Как же я скучал по тебе.– с мягкой улыбкой сказал Геральт.– Я никогда не мог на тебя обижаться, Цири. Никогда. – Я ожидала, что ты будешь в бешенстве, увидев меня.– наивно полагала девушка. – Глупенькая.– шёпотом ответил ведьмак, целуя её в лоб и обнимая одной рукой за талию. Ещё недавно Геральт потерял дар речи, а уже через пару минут начал разговаривать как опытный, но в тоже время добрый мужчина, с чёткой целью по жизни. – Пойдём, я покажу тебе окрестности. Или ты в доме посидишь?– также мягко спросил Белоголовый. – Покажи.– ответила Цири. Пара вышла из дома и, держась за руки, отправились к тому дереву, где Варнава-Базиль впервые показал ведьмаку все окрестности усадьбы. И вправду, от этого места открывался отличный вид на весь дом, вместе с виноградниками и садом. – Ах, как тут красиво. Я бы осталась здесь навсегда.– с толикой грусти, как показалось Геральту, сказала ведьмачка. – А что тебе мешает?– спросил ведьмак. – Вообщем-то, ничего. Просто... Я не знаю, примешь ли ты меня снова? Я до сих пор чувствую себя виноватой.– ещё более погрустнела девушка. Геральт решил её утешить. Он незаметно сорвал спелую, но маленькую ромашку и со спины поднёс её девушке. – Ха-ха-ха. Она очень красивая. Спасибо.– поблагодарила Цири мужчину, улыбнувшись от радости. – Всё хорошо, Цири. Я в не обиде. И никогда не был.– на удивление серьёзно сказал Геральт, обнимая девушку за бёдра справа. Цири медленно повернула голову налево и, практически сразу, получила в ответ медленный и осторожный поцелуй в губы. Её не нужно было уговаривать, чтобы она на него ответила. Все сомнения, переживания и страхи растворились в губах влюбленных. На этот раз у них было больше времени, чтобы погрузиться в искусный и страстный дурман любви. И лишь борода Геральта, которая приятно колола девушке нос и щёки, держала их ментально в этом мире. Солнце село за горизонт под великолепную композицию ночных цикад, Боклер зажёг свои яркие огни, а Геральт с Цири продолжали погружаться в любовное пространство, которое было создано их устами, что были для каждого партнёра слаще мёда. Когда рассудок вернулся к ним, они остановились, девушка смущённо улыбалась, как стеснительная крестьянка, покрытая в румянце лицом. Геральт же ни на секунду не засмущался. Он держал руки своей Ласточки и сказал те слова, которые не говорил ей очень давно. – Я люблю тебя, Цири– простое и ненавязчивое предложение, которое рассыпало все страхи девушки одним разом. – Я тебя тоже.– также ненавязчиво ответила Цири.