На чердаке

Вечер. Химера сидит на полу. В чердачное окно заглядывает закат. Химере страшно. «Он больше не придет. Он наверняка знает, что я его выдала». Химера зябко передергивает голыми плечами. Она злится на себя за то, что все рассказала, на этих идиотов, зачем-то притащившихся на чердак, на него, за то, что он так долго не приходит. Химере не хочется думать, что будет, если он не придет совсем. Она уже так привыкла к этим редким встречам, к двум стаканчикам кофе (ему — без сахара, как любит!), к прикосновениям покрытых веснушками рук. Темнота сгущается. Химера кутается в плед. «Нужно спуститься. Он не придет». Химера приподнимается с пола, но вдруг различает на лестнице почти бесшумные шаги. Входит Македонский. При виде Химеры на его лице появляется слабая улыбка. — Привет. Македонский молчит и с той же улыбкой садится рядом с Химерой. Она варит кофе (хорошо, что соседка по комнате Муха принесла еще воды) и ждет, что Македонский скажет: «Ты все рассказала Сфинксу, я знаю!» —Кто-то рассказал Сфинксу о том, что я сделал. Сердце Химеры бешено колотится, она заливается краской. Говорит, не глядя на Македонского: —Это я. Они залезли сюда, и говорят, говорят, говорят! И я сказала, а потом этот полез в меня, и… Речь Химеры становится бессвязной, она замолкает и переводит дыхание. Выдавливает еле слышно: «Хочешь уйти — уходи». — Он бы все равно узнал. Ты ни в чем не виновата — говорит Македонский тихо. Химера поднимает на него глаза. Он действительно не собирается уходить, ни в чем не винит ее! Ей хочется кричать от радости, но она только быстро и вместе с тем осторожно касается губами щеки Македонского. И он не отдергивается от нее с испугом, а только прижимает к себе. Они сидят так еще какое-то время, потом медленно пьют кофе. Время летит незаметно, на чердаке уже совсем темно. Когда кофе выпит, Македонский осторожно спрашивает: —Ты знаешь, куда пойдешь… после? Химера пожимает плечами. В Наружности ее никто не ждет, на Той Стороне тем более —Я нашел одно место. Там так хорошо! Македонский оживляется и горячо рассказывает о месте, где есть море и совсем нет ветра. И утреннее солнце, и деревья, и маленькая пещерка. — Ты хочешь пойти туда со мной? Замирает в ожидании, боясь услышать отказ. —Да! Да! И глаза у Македонского и Химеры горят одинаковым светом. Скоро Македонский уходит. Его не было слишком долго, кто-то мог заметить. Но сердце радостно бьется, и он знает, что теперь они всегда будут вместе.