;художник

            тёмное, затхлое помещение, в которое свету путь заказан. большинство окон заперты на всевозможные замки и завешаны багровыми шторами. только одно было распахнуто на распашку, откуда лился холодный лунный свет, но даже он не осветит и половины помещения. изредка ветер грубо врывался в комнату, срывая пылинки со столов и тумб; игрался со шторой нежно, поднимал вихрь сухих цветочных лепестков, которые давно завяли, стоя в вазе в прогнившей воде.              посередине комнаты стоял джисон в махровой белой рубашке и чёрных шортах. волосы коричневато-чёрного цвета растрёпаны, торчали в стороны, словно кто-то изрядно потрепал их. глаза завязаны атласной лентой цвета вороньего крыла. местами она была выцветшая, но даже так сохраняла свой глубокий чёрный цвет и притягивала глаз, как чёрная дыра. он стоял перед мольбертом, держа в руках палитру, потрёпанную временем и краской, и кисточку, которая была как новая, будто он никогда ей ещё не рисовал. но сколько "шедевров" хан создал благодаря этой кисточке.              парень стоял в раздумьях, не зная, что нарисовать, что представить у себя в голове. он мысленно окинул взглядом комнату, тёмную, что хоть глаз выколи – всё равно ничего не увидишь, да ему и не надо было. он итак ничего не видит. на полу, облокотившись на стену, стояли картины, автором которых являлся джисон. в основном это были портреты, но увидеть их можно было лишь присмотревшись. издалека виделось, что на полотне нет конкретного рисунка: непонятные мазки да пятна, однако хан знал, что рисовал, поэтому эти картины нельзя назвать простыми "каля-маля".             вот и сейчас парень принялся за работу. взяв чуток синей краски, он сделал несколько мазков в одном направлении; взял фиолетовый – положил краску в другом направлении. получалось невесть что, но хан знал, что рисует. внезапно шторы поднялись так высоко от ветра, что почти достигли потолка, и тут же плавно опустились вниз. сзади джисона из ниоткуда появился какой-то незваный гость. на его спине красовались чёрные крылья, сотканные из перьев, а из головы торчали небольшие рога. сам он был одет в тёмную, почти чёрную, тогу. хан чуть обернулся, но после снова взялся за работу. — минхо, наконец-то ты пришёл. я ждал тебя. — спокойно сказал парень, будто бы не первый раз встречаясь с демоном. в том то и дело, что не первый.             минхо, слегка помахав крыльями, сложил их, и начал пристально рассматривать рисунок, над которым работал джисон. в его глазах вспыхнуло нечто похожее на любопытство: ещё не жгучий, но уже вполне интерес. — что ты рисуешь? — персики.              минхо выпучил глаза и ещё раз присмотрелся в непонятные мазки фиолетово-сизого цвета.  — ты уверен, что это персики? — в недоумении спросил демон, на что хан утвердительно кивнул. — уверен. ты должен был уже давно привыкнуть к этому. — усмехнувшись, сказал художник. — ну да, как тут не привыкнуть, — минхо перевёл взгляд на картины, где на него смотрели его же глаза, — это старьё всё ещё лежит тут? — конечно. я не смогу избавиться от этого, — печально проронил джисон, на секунду оставив кисть в воздухе. — выброси это. сам знаешь – меня прошлого уже не вернуть. — немного раздражённо приказал демон, зажмурившись ненадолго. — и как тебе только удаётся всё ещё рисовать меня, даже будучи слепым? — на этот вопрос хан вздохнул, задержал воздух дольше обычного в груди, а после томно выдохнул, снова принимаясь за работу. — моя цель – рисовать тебя вне сознания, возвращать ушедшее мыслями. мною правят воспоминания, обречённые на бессмыслие, понимаешь? сейчас я решил сделать разрядку, и нарисовать персики, как видишь. — тебе всё равно стоит выбросить эти картины. не могу смотреть на то, что я когда-то потерял себя. я уже давно умер, так что избавься от этого как можно скорее, — немного грустно, но вместе с тем серьёзно сказал минхо, указывая на все картины, где был изображён он. но хан лишь головой отрицательно помотал. — знаешь ведь, что если тебя полюбит художник, ты никогда не умрешь. я не раз тебе это уже говорил. тем более, ты усложнил мне жизнь художника, потому что я никогда не создам ничего красивее тебя. поэтому мне ничего не остаётся, как повторять твой застывший образ перед моими глазами. вроде одно и то же, но получается по-разному, хотя бы потому, что я рисую с разным настроением и вкладываю в картину разные чувства.              на мгновение повисла тяжёлая тишина, но она не напрягала ни минхо, ни джисона. им было по-странному уютно; в ней было так спокойно, что никто не хотел прерывать её. ветер немного стих, перестал так яростно играть с лепестками давно истлевшего цветка и шторами. на улице было тихо, только звон сверчков прерывал это безмолвие. луна по-прежнему лила свой холодный голубой свет в единственное открытое окно, всё ещё ничего в принципе не освещая. — кстати. забыл сказать, — тишину прервал взволнованный голос минхо. демон немного помолчал, но затем продолжил, — меня скоро отправляют в ад, так что, боюсь, это наша последняя встреча.              джисон вдруг перестал рисовать. он немного склонил голову, положил кисточку и палитру на рядом стоящую тумбу и развернулся к демону. он снял со своего лица повязку, устремив взгляд невидящих глаз прямо на минхо. художник сделал несколько маленьких, робких шажков навстречу парню, но ему не пришлось идти слишком долго. минхо сам как ошпаренный подскочил к хану и обнял так крепко, будто никогда больше не отпустит его. но приходится смириться с тем, что он всё-таки отпустит хана – и отнюдь не по своему желанию. он поглаживает спину художника еле ощутимо, будто не успокоить, а успокоиться хочет. демон приблизился к уху джисона и тихо, с некой усмешкой и грустью, прошептал: — я бы сказал, что увижу тебя в аду, но я иду туда один.             в руках минхо хан дрожал, как осенний лист на ветру. он не хотел отпускать парня, хоть однажды уже сделал это. он не хотел повторить ту же ошибку, что и в прошлом, отчего и потерял самого дорогого человека на свете. он хотел вернуть того человека, чьи руки были горячее солнца, улыбка ярче звёзд на ночном небе и с глазами, что блестели, словно бриллианты. слёзы невольно потекли из глаз, тоска весом в тонну упала на его хрупкие плечи. демон слегка отстранился от джисона, чтобы посмотреть тому в глаза. он усмехнулся, рассматривая их. — ты собрал все звёзды этой галактики в своих глазах.— парень осмотрел тёмную комнату. ему не нравилось, что здесь так темно, — может, откроешь уже шторы? пусть солнечный свет тут всё очистит. — но я... я же всё равно его не увижу. — зато ты его почувствуешь. ты и так бледен, словно смерть. поверни лицо к солнцу, пусть тени ложатся позади. пусть это придаст тебе сил, и тени никогда тебя не найдут.             это были последние слова, которые смог сказать минхо джисону, и последние слова, которые смог услышать джисон от минхо. демон растаял, словно снег, только он ничего после себя не оставил: ни лужи, ни что бы то ни было ещё. губы хана тронула лёгкая улыбка. он обернулся к картине, ведь парень ещё не закончил рисовать персики. персики из любимых цветов возлюбленного.