Билет в один конец

Едва заставив себя поднять веки, я бросил сонный взгляд на стену, где весели часы. Циферблат показывал двадцать минут шестого. Вечера. Просыпался я с той же неохотой, с какой засыпал, поэтому из добрых десяти часов, отведённых на сон, непосредственно в царстве Морфея я проводил максимум 7, а обычно вдвое меньше. Впрочем, придерживаться строго графика необходимости не было — из ВУЗа меня давно отчислили, постоянной работы нет, живу один. «Не жизнь, а сказка, ага». Взгляд вновь неторопливо уставился на настенные часы. Такая архаика. Весят ещё с тех пор, как жива была бабушка. Зачем я только до сих пор меняю батарейки? Я с неохотой — сложно заставлять себя встать, предварительно проволявшись в кровати в пограничном между сном и бодрствованием, состоянии, пару часов — поднялся с дивана и поплёлся в сторону кухни, как обычно, с утра жутко хотелось пить.       В комнате было тихо, разве что компьютер создавал фоновый шум. И тот был слабым, едва слышимым — кулер, что барахлил, я недавно сменил. Бросив понурый взгляд в сторону монитора, я буркнул что-то нечленораздельное и продолжил путь на кухню. Подходить к компу отчего-то совершенно не хотелось. Да и голова как обычно с утра раскалывалась. Спустя примерно 10-15 минут, я покончил с всеми стандартными утренними процедурами, и вынув из холодильника банку пива в несколько глотков опустошил её на половину. В холодильнике стояло ещё несколько, так что утро обещало быть томным. Посмаковав терпкий вкус дешёвого крепкого пива, двинулся в сторону окна, открыл форточку, мимоходом бросив пустой взгляд на заснеженный двор, и закурил. От резкого потока холодного воздуха из приоткрытого окна слегка спёрло дыхание, организм почти окончательно переключился в режим бодрствования. «Что заставляет меня каждый раз поднимать свою тушку с постели? Ведь это так просто — заснуть и не просыпаться. Каждый день это происходит с кем-то. У меня нет ровным счётом ни одной причины возвращаться из чертогов сна. Осталось лишь отчаяние и тлеющие остатки моего эго. Моя личность угасает. И этот процесс необратим, точка невозврата пройдена. Морально я уже почти мёртв. Осталось лишь дождаться аннигиляции физического тела. Но чувствовать, как медленно, агонизируя дотлевают последние частицы моего «я» — ужасно мучительно. Может, я просто сошёл с ума. Я ни в чём уже не уверен. Я просто хочу, чтобы все это поскорее закончилось.» Едва поймав себя на мысли, что, кажется, уже окончательно проснулся, заслышал телефонный звонок. Я лениво уставился на экран мобильного девайса, что некогда подарила мне одна девушка, о которой я теперь предпочитаю не вспоминать. — Твою мать — хрипло простонал я и взял трубку: — Да — Здарова, Сём, чё голос хмурый такой? Пьяный, что ли? — Макс, старый знакомый. Давненько он не звонил. Обычно он звонит только по одному поводу. — Я только проснулся, чё звонишь-то в такую рань? — Да ты гонишь, приятель. Уже вечер, вообще-то — Это у вас, а у меня утро в самом разгаре, сам знаешь, я малость не от мира сего — Да уж прости, забыл, что ты по альтернативному часовому поясу живёшь — Хватит воду лить, зачем звонишь, говорю? — Завязывай ныть и подгребай ко мне, у нас тут кое-что намечается — Ну нахер, не хочу — я ответил, прекрасно понимая, о чём он — Приезжай, говорю, не будь нудным мудилой, я скоро опять за бугор свалю. Надолго. Авось, больше и не увидимся — Чёрт с тобой. Через пару часов, плюс-минус, буду. — недолго подумав, выпалил я. Роковое решение. — Ыы, принял. Жду. — Последнее слово Макс протянул в нарочито-издевательской манере. Допив пиво, я по быстрому собрался. Выключил компьютер на всякий — обычно встречи с Максом и сотоварищами это как минимум на сутки, а то и недели на две. Так что плакало моё томное утро. Предстояло добраться до Москвы. Сам я проживал в Дедовске, в квартире, некогда принадлежавшей моей ныне покойной бабушке, куда я в своё время переехал от родителей из Твери. Так что путь мой пролегал вдоль волоколамского шоссе до электрички, а дальше уже дело техники. Обычный декабрьский вечер, разве что прохожих маловато. «Странно, разве они не должны готовиться к новому году? Впрочем, мне же лучше» По пути заскочил в магазин, купил сигарет, и, выходя заткнул две лишние дырки в голове наушниками и погрузился в мысли. «ЖД. Меня всегда чем-то привлекали поезда. Конечно, любовь к услугам РЖД — увлечение, граничащее с мазохизмом, но в этом и правда что-то было. Хотя бы этот неторопливо сменяющийся пейзаж за окном. И впечатление, будто поезд находится строго в статичном положении, а за окном пролетают города, сёла, озёра, реки… Идеальным аккомпанементом служит мерный стук колёс, а какой-нибудь построк или эмбиент в наушниках пригодится, если сосед по купе окажется слишком болтливым. Утро. Длинная остановка. Перрон встречает меня приятной утренней летней прохладой, затяжка, и мысли растворяются в клубах сизого дыма. Много ли для счастья надо, когда тебе 20? Я устроил себе экскурсию по Забайкалью, давно хотел на родину посмотреть. Сгонял в Европу, благо, отец покрывал основные расходы, вроде учёбы или жилья, поэтому собственные деньги я мог расходовать на что угодно. Любил я тогда вот так сорваться и поехать куда-нибудь, куда глаза глядели. В одно из таких путешествий по родине я познакомился с ней. Звучит, должно быть, банально до чёртиков. Обычная короткая остановка, каких большинство на пути. Маленький город где-то в Приволжье. Громкоговоритель объявил скорый отъезд и в купе зашла тогда ещё незнакомая мне симпатичная миниатюрная девушка с двумя громадными баулами, что выглядело комично. Слегка посмуглевшее от загара лицо с правильными чертами, янтарные глаза, ямочки на щеках. Я по старой привычке, старательно делал вид что меня нет, что я сплю, что глухой и вообще… Получалось хреново. Пришлось поздороваться. Людей я всегда недолюбливал, что несколько диссанировало с моим увлечением, и знакомства заводить не торопился — и со временем эти чувства во мне лишь усилились. Симпатичная девушка, конечно, больше располагает познакомиться, чем очередной вахтовик или старуха, но я предпочитал не рисковать. С ней всё было иначе. Получаса хватило, чтобы, если не влюбиться, то как минимум проявить интерес. И скрывать этот свой интерес стоило мне поистине титанических усилий. К сожалению или частью — долго этого делать не пришлось — не прошло и получаса, как она сама решила нарушить неловкое молчание — было видно, в плане общения она моим полным антиподом. Сейчас я даже не помню, о чём она меня тогда спросила. Помню лишь, что несмотря на некоторое стеснение в начале разговора уже спустя 5-10 минут я оживлённо о чем-то с ней беседовал. Только тогда я понял значение идиомы «встретить родственную душу». Хотя мы не были похожи. Понятное дело, обменялись номерами. Через неделю созвонились — в этот раз инициатива была на моей стороне. Встретились в «гадком кайоте», кажется. Я был молод и глуп. Уже через пару месяцев она приехала ко мне с вещами. Я жил тогда в съёмочной квартире недалеко от центра. В самом сердце нашей родины, можно сказать. Мы много чем занимались вместе, но в основном путешествовали. Это была наша общая страсть. В остальном интересы чаще разнились, но нам это не мешало. Не мешало даже то, что она всё время тяготела к компании, в то время как я людей не подпускал на пушечный выстрел. Кажется, те полгода я был по настоящему счастлив. Всего полгода. Целых полгода. Когда отец попал в аварию, дела в гору от этого не пошли. И очень скоро его финансовые трудности отразились и на моей жизни. Меня отчислили из ВУЗа, который я уже давно не посещал, пришлось забыть о кругосветных путешествиях, потом мне банально стало нечем платить за квартиру. Пришлось на время переехать обратно в Тверь. Атмосфера дома царила невыносимая. Отец пил днями напролёт. Мать почти сразу от нас скрутила. А пару месяцев спустя наш бренный мир покинула моя бабка, что проживала в Дедовске, откуда ещё в совковые времена, то ли по распределению, то ли ещё по каким-то неведомым мне причинам, отец перебрался в Калинин. Только я было собрался что-то предпринять, чтобы покинуть отчий дом и тут снегом на голову свалилось известие о смерти бабушки. Злая ирония, да? Завещание уже давно было оформлено, поэтому тянуть кота за детородный орган я не стал, и уже вскоре переехал. С Викой мы всё это время даже не созванивались. Сначала я пытался звонить пару раз, но она не брала трубку, а потом и мне как-то не до этого было — похороны, бумаги и прочее. Поэтому как только я вернулся в МО, тотчас же разыскал её. И понял, почему она не брала трубку и сама не пыталась со мной связаться. Тогда я счёл это за предательство, идиот. На самом деле, это была карма. Хоть я в неё и не особо верю. Тогда в моей жизни стали появляться новые увлечения… Сперва это были алкоголь, травка, трамадол и транквилизаторы. Последние скорее по прямому назначению — меня то и дело одолевала бессонница. Каждый четверг я традиционно заправлял себя алкоголем до состояния, граничащего с вегетативным. До сих пор не знаю, почему я выбрал четверг. С моим распорядком и «гибким рабочим графиком» — я перебивался случайными заработками, львиная доля коих приходилась на интернет — я мог выбрать любой день недели. В один из таких «четвергов» я волею судеб встретил старого знакомого, по имени Максим. После этого я постепенно переключился на метадон и героин. Новый мой образ жизни был тесно связан с просиживанием штанов в четырёх стенах, алкоголем и ПАВ. Я осознанно выбрал стезю саморазрушения. И хоть я и никогда не употреблял систематически, — прекрасно понимал, что для меня это теперь вопрос времени.»       Закончив с рефлексией, я обнаружил, что уже добрался до Москвы на электричке, и, ведомый автопилотом, оказался на какой-то неизвестной мне автобусной остановке. «Ну надо же, час от часу не легче. И в кого я таким уродился?» Пока я прикидывал, что делать и кто виноват, на улице вдруг отчего-то стало холодать. В связи с чем мною наскоро было принято решение дождаться ближайшего автобуса, согреться, проехав пару остановок и связаться с Максом, дабы обрисовать ему ситуацию. Пущай заберёт меня на своей кляче, ежели он ещё трезв, во что, конечно, верилось с трудом. Так я и поступил. К счастью, автобус себя долго ждать не заставил — спустя примерно 10 минут у остановки притормозил старенький, побитый жизнью ЛиАЗ, родом из детских воспоминаний, незнакомый мне маршрут 410. Тогда я этой странности особого значения не предал. «Господи, это что, машина времени?» — только и успел подумать я и тут же зашёл в автобус. В салоне наигрывала ненавязчивая мелодия родом всё из того же детства. И я не заметил, как провалился в сон.       Ночь. Тихая летняя ночь, «совёнок» — так гласила надпись над воротами. Два пионера навеки застывших в камне по бокам приоткрытых ворот, как бы приглашающих в мир, где круглогодично цветёт жасмин, и не смолкает пение птиц, а лето напрочь лишено свойства заканчиваться. Потом из ничего появилась девичья фигурка, приятный голос: — Ты пойдёшь со мной? С кем, куда? Ответить я так и не успел. Никогда в общественном транспорте мне не снились сны, тем более такие детализованные. «Надеюсь, лимит странностей на сегодня исчерпан. Иначе я начну нервничать.» — Подумал было я, уже приходя в сознание. Меня разбудил телефонный звонок. Макс. Короткий разговор и вскоре я уже поджидал его в заранее оговорённом месте.        Невыносимый гвалт доносился уже на подходе к квартире, удивительно, как его только соседи терпят. — Опять всю ёбаную кодлу собрал. — поделился я своим впечатлением от услышанного. — Боже, да не будь ты хоть раз занудой, ей-богу. Не всем по душе перспектива окуклиться в пыльной конуре и одичать. Человек социальное животное. У него потребность в общении есть, знаешь такую? Проводить досуг в компании — это нормально. Иначе люди не поймут. «Ну ничего себе. Досуг». — Если погоня за социальным одобрением влечёт за собой необходимость аккумулировать вокруг себя блядушник, то я предпочту пыльную конуру. — Слушай, а давай ты заткнёшься нахер?  — А давай! Квартира его встретила нас вполне ожидаемо: дымовая завеса от курящей толпы, пьяные возгласы, женский смех, незамысловатая музыка и непечатная брань. Куда же без этого. Никогда не понимал подобных мероприятий по проведению коллективного досуга на дому. Ну то есть, понятно же: сюда приходят единственно с целью нажраться, обдолбаться и, если повезёт, спарить особь противоположного пола в чаду алькогольно-наркотического кутежа. Как по мне: хочешь напиться? — в бар или магазин, нужен секс? — кхм. куртизанки в помощь. Совмести и получишь комбо. Это, по крайней мере, не выглядит так лицемерно. И, если не дешевле, то как минимум проще и безопаснее. Я искренне презирал собравшихся здесь. И ведь это далеко не опустившиеся алкоголики с одутловатыми мордами, собравшиеся где-то в квартире полуразвалившегося барака в глубокой промке глухого провинциального города, дабы праздно провести время за распитием бормотухи. А вполне рядовые члены общества, преимущественно из полных семей без финансовых трудностей. Всё-таки людей причины ненавидеть людей у меня и правда были, кроме собственно самого моего скверного характера. "Осталось только придумать оправдание, почему я сам стою здесь." При других обстоятельствах я бы сюда без огнемёта не зашёл, конечно. "Святые угодники, страшно представить, сколько ж здесь народу. Человек 8 по меньшей мере." В плане убранства квартира мало чем отличалась от моей собственной — хаотично разбросанные по полу вещи, тройной слой копоти, облепивший все поверхности, до которых только можно было дорваться и все прочие атрибуты чисто холостяцкого жилья. На входе нас встретил один из приятелей Макса, и, пошептавшись с ним о чём-то, явно торопясь покинул помещение. Клубы едкого дыма даже мне, курящему не первый год человеку, доставляли ощутимый дискомфорт вплоть до слезотечения, поэтому я открыл форточку. Макс налил водки и молча протянул мне почти до краёв наполненную стопку. «Было бы нелишним». Я подумал это и опрокинул ёмкость. Привычное отвращение к происходящему уже успело смениться скукой, когда большая часть гостей куда-то рассосалась. А ещё немного погодя в дверь позвонил тот, кого мы ранее встретили на входе. Уже потом я понял, куда он отлучался: поднимать клад. Пока Макс говорил с ним о чём-то стоя в коридоре, я, окружённый неприятелем — по другому этих особей я назвать просто не могу, ждал когда это наконец закончится. На редкие попытки завязать диалог отвечал сухо, коротки односложными фразами, поэтому вскоре от меня отстали. Спустя несколько минут Макс появился и жестом пригласил меня проследовать за ним, в комнату, где уже находилась пара-тройка человек, включая того, что мы встретили на выходе. Один из них заряжал баяны раствором с ложки и передавал другим. — Героин — спросил я? — Ага, баленький. — последовал ответ. — сколько тебе? — Точек 7 набери. Посмотрим, что за стафф. — Как скажешь. Несколько минут спустя, я смаковал добротную тягу. Суженные зрачки смотрели куда-то далеко, сквозь присутствующих. Внезапно перестало иметь значение прошлое, о котором хочется забыть, перестало быть важным будущее, которое не сулило ничего хорошего. Безразличным стало всё. Я прикрыл глаза, созерцая возникающее в голове реалистичные образы, упиваясь каждой секундой своего бутафорского счастья. Не удивительно, что я пристрастился, всё остальное время меня преследовала жуткая ангедония. Я жил по инерции. Как и почти все люди, наверное. Только я всё это чётко осознавал и не видел в происходящем со мной никакого смысла. Я не был системным наркоманом, но уже чувствовал всем нутром, что для меня это билет в один конец. Несколько часов спустя, мы приняли решение догнаться. Очередное роковое решение. Руки почему-то отчаянно отказывались функционировать. — Макс, дружище, уколи меня. Контроль взять не могу — мне пришлось обратиться за помощью. — Блять, ты когда-нибудь самостоятельно ставиться научишься, Сёма? — ответил Макс, подходя ко мне — Так говоришь, будто это самый важный навык в жизни. — В твоей — вполне возможно. — Ой, кто бы говорил. — Заткнись, мешаешь. Несколько ловких движений поршнем и раствор потёк по венам. В сознании я находился ещё несколько минут. Что происходило дальше я помню довольно смутно. То ли я себя переоценил, то ли греча была изрядно приправлена фентанилом. Помню забыл как дышать, помню отключился, кажется. И всё. Занавес. Тьма... Густая, непроглядная, кромешная.... Я пытаюсь шевелить конечностями, но тщетно. Пытаюсь кричать, но ни звука не покидает моего горла. Силюсь открыть глаза, но веки будто срослись намертво. Я не помню сколько это продолжалось, но тишину вдруг прервал знакомый голос: — Ты пойдёшь со мной? Перед глазами возникла знакомая картина. Ночь, лето, пионерлагерь. Пионеры по бокам и вывеска с номером маршрута 410. Перспектива провести вечность в неподвижном состоянии непонятно где меня не прельщала, поэтому я согласился. Меня уже мало что волновало, лишь бы это всё скорее закончилось.