Цветок, Сталь и Огонь

      Была тёмная ночь, но небо сияло россыпью тысяч звезд. Океан недалеко от Иводзимы был несколько неспокоен. Свет луны отражался и переливался в его волнах. Несмотря на волнение воды, тут царила тишина и покой. Казалось, ничего не напоминало о битве, что была тут совсем недавно. Ни эха разрыва торпед, ни засветок от выстрелов орудий, ни писка локаторов, ничего. Но покой океана был нарушен нежданным и очень неожиданным гостем.       Если бы кто-то был в ту ночь в этом районе, он ни за что бы не поверил своим глазам. Огромный, белый как снег, корабль, расцвеченный ярко-красными линиями и имевший в своем окрасе немного черных деталей шел на среднем, для туманника, ходу. Да, до этого тут были корабли Туманного Флота, но не этот. Никто не ожидал увидеть тут, в царстве кораблей Японии и Америки, да изредка появляющихся Англичанок, крейсера — Балтийца. При упоминании Балтийского Моря, многие в первую очередь думают о кораблях Германии. Но здесь бы они ошиблись. Почти линкорские размеры и 3 грозные башни главного калибра, а так же многие другие черты, среди которых была и конструкция надстроек, и состав зенитного вооружения и даже особенности форм дальномеров принадлежали ни японке, ни американке, и даже не немке. В далеких от родных берегов водах шел тяжелый, большой, а может и линейный крейсер Кронштадт. Нерожденный тогда, в 40е годы ХХ века из-за войны, но волею неизвестного родившийся в тумане полукровка.       Его появление пугало и настораживало патрулировавшие этот район эсминцы, но Кронштадт лишь оставлял заметки о их типах и количествах, практически не смотря в их сторону. Они были для него скучны, как и все это задание по разведке районов близ Японии.       Аватар Кронштадта вышел с мостика на воздух. Да, он был мужчиной. Такой факт явно бы свалил с ног проходившие вдалеке эсминцы и заставил бы призадуматься даже, скорее всего, саму Ямато. Сколько бы теорий, возможно нелепых, а может даже и близких к правде могли бы породить сознания других туманников, знай они этот факт. Впрочем, сам Кронштадт твердо знал как и почему это случилось. Вопиющее, знай бы о нем кто, предательство его флагмана — линкора Советский Союз, тоже так и не родившегося в прошлом веке, совершенное не слишком задолго до того, как Чихайя Гундзо впервые попал на борт И-401. Но никто не знал. Почему-то все данные о по меньшей мере полутора сотнях туманников, сменивших сторону со своим флагманом, пропали из сети. Может это было дело рук самого Советского Союза, а может, система сама решила избавиться от хоть и остающихся любопытными, но ставших совершенно не нужными данных.       Сам же Кронштадт не интересовался этим моментом. Это, как и подавляющая часть жизни, казались ему скучными. Он привык мыслить фактами. А факт предательства Советского Союза и перехода на сторону России более чем полутора сотен кораблей, чьи прототипы когда-то ходили под флагами СССР и Российской Империи был для Кронштадта очевиден и неоспорим.       Стоя на крыле мостика и опираясь на леерное ограждение, Кронштадт думал о том, зачем же он все-таки вызвался идти сюда и проводить эту разведку. Короткая цепочка рассуждений привела его к выводу, что делать что-то интереснее, чем не делать ничего, чем он и остался удовлетворен.       Кронштадт перешел на другое крыло мостика. Там луна светила ярче. Если бы кто-то был рядом, он бы мог вполне спокойно и детально рассмотреть его внешний вид. Он был довольно высок, не менее, чем 190 сантиметров. На нем была форма ВМФ России, а точнее, форма Русского Туманного Флота — слияния Военно-Морского Флота России и флота предателей. Хотя никто в РТФ предателем себя не считал. Красно-карие глаза оглядывали волны, но ничего кроме бликов лунного света не находили. Легкий ветер немного трепал его короткие, максимум сантиметров 5, черные волосы. Но челка как всегда стояла под углом в градусов 150-160 к плоскости лба, и такой слабый ветер не мог сильно сдвинуть её.       Кронштадт направил взгляд в небо. На миг его заинтересовал вопрос — что же понадобилось командованию в этих водах? Какую информацию они хотят получить? Но он, в привычной для себя манере, быстро дал ответ на этот вопрос. Если им что-то надо, значит оно надо и ни к чему тратить время на поиск ответа на вопрос «зачем?».       Он вышел примерно на середину поля недавней битвы. — Надо проверить дно… — вслух сказал он, не совсем понимая зачем. Он стал сканировать дно всеми доступными ему средствами. В том числе и несколько более совершенным локатором, чем бывший изначально и установленный специально для этой миссии. К локатору подключилась и РЛС. — Кусочки наноматерии… Неразорвавшаяся торпеда… Какие-то обломки… — он стал вслух перечислять все, что находил. Он нашел несколько кучек обломков и побольше, по форме которых он определил типы и классы потопленных кораблей. Он записал и эту информацию. Вопрос «зачем?» неожиданно получил ответ. Если они будут знать, каких кораблей у вероятного противника нет, они смогут судить о том, что может делать Тихоокеанский Флот, планы возрождения которого уже строились.       Кронштадт собрался покидать район, как вдруг он обнаружил последние обломки. Носовая половина крейсера типа «Мёко» лежала почти прямо под ним. Где была вторая половина, он не видел. — Возможно, по ней прошлись мощным гравитонным орудием… — снова вслух рассудил он — Видимо целью была все же не она… Иначе бы я нашел в лучшем случае такие же клочки, как и везде тут…       С минуту Кронштадт рассматривал обломки на панели, что висела перед ним… — Что? Нет, не так, ЧТО? — Кронштадту показалось, что он на несколько миллисекунд уловил какой-то слабый сигнал, походивший на сигнал ядра туманника. Или, в данном случае, туманницы. — Стоит проверить. — После этих слов он спустил на воду небольшой глубоководный аппарат. Полчаса поисков в пучине моря, и вот оно… На панели была картинка с камер аппарата. Поврежденное, чуть-чуть даже разрушенное, но все-таки, пусть и крайне слабо, активное ядро лежало среди осколков и обрывков какой-то ткани. Видя состояние ядра, и желая во что бы то ни было, но сохранить его как можно более целым — ведь там могли быть важные данные, Кронштадт решил не доверять его манипуляторам аппарата и нырнуть за ним сам.       Холодная и соленая вода. Не слишком приятные условия для заплыва, но тем не менее он состоялся. Полчаса купания, и вот Кронштадт стоял у себя на баке, держа ядро обеими руками. Вода все ещё стекала с его одежды, но он был не слишком привередлив в плане комфорта и сушка могла немного подождать.       Он, так и не уходя с палубы, стал рассматривать ядро. Корпус был слегка обшарпан. Маленький кусочек ядра действительно зацепило во время выстрела. Но все же Кронштадт посчитал, что ядро можно восстановить. Он попытался подключиться к нему. Шариться в данных активного ядра неожиданно показалось ему неприличным. Но осмотреть состояние его фрагментов — вполне. Фрагменты оказались почти что целыми, за исключением того, что отвечал за вычислительную мощность ядра. Её остатков не хватало даже на самую примитивную деятельность. Кронштадт заглянул в личностную матрицу, дабы узнать параметры ментальной модели, чтобы после попытки восстановить ядро сделать сразу и её. Прикинув то, как она должна выглядеть и представляя на основе того, что он смог найти в ядре. Кронштадт вдруг ощутил острое желание непременно вернуть её к жизни.       Он чуть крепче взял ядро и начал то, чего хотел. Линии на его корпусе засияли крайне ярко. Ни о какой маскировке речи не шло изначально, но сейчас Кронштадт не просто светился, а светился ярче самой яркой новогодней ёлки. Кучки наноматерии закружились вокруг него. Он начал восстанавливать внутренние фрагменты ядра. Процесс оказался настолько сложным, что на него стала уходить почти вся энергия и вся свободная вычислительная мощность ядра Кронштадта. Круги, что обычно появляются вокруг ментальных моделей во время боя или тяжелой вычислительной деятельности стали просто огромными. Больше, чем сам корабль. Процесс тянулся очень долго, он болезненно сказывался как на энергетической установке, так и на физических силах аватара Кронштадта, пожирая и то и то со скоростью лесного пожара. Но Кронштадт не падал и не отступал. Он знал, что он должен это сделать. Он все же ответил на вопрос «для кого». Этот ответ был дан легко и быстро, и должен был поразить его. Но этого не случилось. Ответ «Для Неё» был воспринят как логичный и исчерпывающий. Среди командования РТФ был и человек. Немолодой Адмирал, успевший походить по морям и даже повоевать до того, как пришел Туман. Он что-то говорил про чувства и эмоции. — Похоже, — думал Кронштадт, — он нес не такую уж и чепуху… Надо будет вспомнить его слова лучше, когда закончу.       Заканчиваться процесс не слишком спешил. Нет, его можно было закончить быстрее, но Кронштадт хотел, чтобы ядро было в наилучшем виде и качестве. Так что он терпеливо продолжал, борясь с усталостью и периодически накатывающейся болью, которая напоминала о том, в каких адских режимах работает сейчас его энергоустановка. Но все же он не был бесконечным. Полчаса спустя ядро блестело в свете луны, лежа в руках Кронштадта. На нем не было ни царапинки. Казалось, что и не прошлись по нему гравитонным орудием. Осталось одно. Ментальная модель. Это было уже не так трудно и спустя всего минуту она лежала в руках Кронштадта. Прекрасная девушка с зелеными короткими волосами и косой, что опоясывала голову от затылка через макушку и обратно. На ней было лёгкое белое платьице, которое можно описать как майку длиной до колена. Оно не сильно, но облегало её тело. Под платьем было самое простое нижнее белье, тоже белого цвета. Кронштадту было жаль, что он слишком устал и не мог сделать ей одежду лучше. Он, пошатываясь, понес девушку в свою каюту, которая была единственным помещением на корабле, где она могла лежать до прихода в сознание.       Каюта оказалась не слишком большим, но светлым помещением. Обстановка не блистала роскошью, но было вполне уютно. Кронштадт отбросил одеяло к дальнему краю кровати и аккуратно уложил на неё девушку, после чего подложил подушку ей под голову и укрыл её по ключицу. — Отдыхай… — нежно сказал он ей, и тут же поразился сам себе. — Когда во мне появилась нежность? — Уже мысленно он спросил про себя.       Кронштадт поставил стул рядом с кроватью и ещё раз просканировал ядро девушки. Данные показали приятные новости. Вернувшись в целостное состояние, ядро стало медленно восстанавливать вычислительные способности. Но… Настолько медленно, что даже эсминец, по подсчетам Кронштадта, оно сможет самостоятельно обеспечить не ранее, чем через полгода, если скорость будет такой же. — Не важно… — прошептал Кронштадт, — главное, что ты уже вернулась к жизни и скоро проснешься… — После этих слов он сел на стул и улыбнувшись, посмотрел в потолок. Он чувствовал огромную усталость, но вместе с тем и удовлетворение. Кронштадт направил корабль к Берингову проливу, и уже собирался провести ночь, наблюдая за находящейся без сознания спасенной, как заметил, что скорость его всего 9,412 узла. — Какого?.. — Он посмотрел на состояние энергоустановки. — Понятно… Хех… Повезло, что хотя бы частичный ремонт в таком случае возможен и на ходу… Скорость после него будет около 45 узлов, что уже приемлемо. А пока пойду как могу… — И корабль пошел на север малым, но все же верным ходом, а его аватар заснул сидя на стуле и смотря на лицо лежащей рядом девушки.       Наступило утро. Солнечные лучи залили каюту, но ни один из находящихся на корабле не думал просыпаться. Только к полудню Кронштадт наконец проснулся, он все еще чувствовал усталость от вчерашнего, но было уже легче. Энергоустановка до сих пор ремонтировалась его ботами, сообщая кораблю ход в 8 узлов — именно такую скорость Кронштадт определил оптимальной, чтобы не мешать ремонту и не разрушать её еще больше. Он посмотрел на девушку. Судя по всему, она так и не просыпалась. Скорость восстановления вычислительной мощности ядра оставалась в районе вчерашнего параметра и поддержание ментальной модели по-прежнему лежало на Кронштадте.       Так как разведка по сути была окончена, он решил быть в каюте, пока она не очнется. Но день прошел без изменений в её состоянии. Он несколько раз вставал со стула, но максимум куда он ходил — к чайнику, что был прямо в каюте, дабы скоротать время за чашечкой чая. Лишь на закате Кронштадт, уже дремля от бездействия, заметил, что на него смотрят едва открытые, ярко-желтые глаза девушки. Похоже, что она наконец-то очнулась.       Они еще долго смотрели друг другу в глаза, но ничего не говорили. Кронштадт потому, что не знал, что сказать. Она — потому, что была настолько обессилена, что ничего сказать не могла. Но они чувствовали какое-то тепло в глазах друг-друга. Она не понимала, что есть его причина, а он связывал это с благодарностью за спасение. — Я… — Решился заговорить Кронштадт, - …наверное мешаю тебе. Ты отдыхай, а я пойду лучше. Он встал и начал уходить. Он не видел, как её глаза наполняются слезами. Он уже почти закрыл за собой дверь, как до него донеслось слабое, хриплое, но вместе с этим жалобное и пронзительное… — Стой! — Единственное слово, на которое у неё хватило тех немногих сил, что появились за то время, какое её ядро было снова целым. — А? — Кронштадт резко обернулся и вернулся к кровати, закрыв дверь. — Ты хочешь, чтобы я побыл с тобой? Она лишь слегка кивнула в ответ. Сил было очень мало. Они снова сидели несколько часов и смотрели друг на друга. — Кто он? — Думала она. — Где я? Вроде на корабле… И даже вроде туманном… Но… Почему тут парень? И где тогда Ментальная Модель этого корабля? Может… Отошла? — Но никого так и не появилось. — Неужели, он и есть ментальная модель? — Подумала она. У неё появилось немного сил и она пустила короткий импульс сканирования, которым обнаружила довольно мощное и крупное ядро в теле Кронштадта. Она удивилась этому, у неё сразу появились вопросы. Но сил не было на то, чтобы спросить их. Но её терзал еще один вопрос. — Что случилось со мной? Как я оказалась тут? — Она попыталась вспомнить. Но все что она вспомнила — яркий свет и миг адской физической боли. Еще вроде бы у неё есть сестры… И даже кто-то еще. Но у неё вышло вспомнить лишь образы. Похоже, данные из её событийной памяти были потеряны и она не помнила даже имен тех, чьи образы все-таки остались… От этого факта ей стало грустно, и она вновь заплакала… — Ну чего же ты? — Нежно и сочувственно спросил Кронштадт, похоже он понимал причину своей нежности к ней. Но впервые факт в его сознании подвергался сомнению. Все же его данные, то, что он вспомнил из слов Адмирала, говорили ни много, ни мало то, что он ЛЮБИТ ту, что лежит сейчас и не может проронить ни слова. — Любовь… — Думал он. — Да. Я не могу поверить. Но все же это она. Адмирал говорил, что именно любовь и чувства окончательно формируют личность… А личность — есть то, что делает тебя живым. Но способен ли туманник любить? Да, черт побери! Я же прямо сейчас чувствую это. Значит, я живой. Это приятно. Осознавать себя чем-то большим, чем машина войны и разрушений. Так значит… Да. Я люблю её. И похоже, что так называемая «любовь с первого взгляда», которую многие подвергают сомнениям, все-таки иногда встречается…       Он увидел её слезы. Рука его потянулась к её голове. — Если люблю, значит не только можно, но и нужно, — после этих мыслей он нежно прикоснулся к её волосам и стал гладить их и её голову… — А они у неё мягкие… Наверное, как шелк… Только вот шелк я никогда в руках не держал, а она вот… Прямо передо мной. Влюбился, а даже не знаю имени… Забавно. Ну, ничего страшного. Спрошу, как только она сможет говорить. Но… Она ведь и мое имя не знает… — Кронштадт, — произнес он, — это мое имя… — Твердое… — Подумала она. — Но почему тогда мне нравится, как он гладит меня? Разве он не должен быть таким же твердым, как и имя? Хотя… Наверное нет.       Он гладил её, пока та снова не заснула. Но это был уже просто сон. Сон, а не состояние комы, в котором она провела как минимум последние несколько дней. Кронштадт снова просканировал её ядро. Скорость восстановления стала выше… — Интересно, почему… — Подумал он, но так и не нашел логичного обоснования. Раз она попросила его не уходить, то он и не должен этого делать. Он вновь остался в комнате, но уже устроил себе некоторое подобие раскладушки. Все же, стул не слишком удобен для сна.       На следующее утро он снова проснулся раньше неё. Что было понятно. Сил у неё было по-прежнему очень мало, а как известно во сне силы восстанавливаются лучше всего. Но спала в этот раз она не весь день и примерно часам к 6 она проснулась. Глаза в этот раз открылись шире. Сил было мало, но больше, чем вчера. — Добрый… Уже вечер… — Кронштадт поприветствовал её. — Добрый… — все так же бессильно, но уже почти без хрипа проронила она. - И... Ты вчера назвал свое имя… Нати… Это моё… — Она облегченно выдохнула. Ей все еще было тяжело говорить, но теперь Кронштадт знал Её имя. — Нати… — Повторил Кронштадт. Во всех документах РТФ была принята система Поливанова, и Кронштадт услышал именно букву «Т», с ней же и повторил. — Красивое у тебя имя… Нати покраснела. Ей было приятно слышать, что Её имя красивое. Она не поняла почему, но все же Ей было приятно слышать это именно от Кронштадта. — Что со мной случилось… Как я попала к тебе? — С большим трудом Она задала еще один вопрос, что волновал Её. — Ты… Не помнишь? — Кронштадт удивленно спросил Её. Он не ожидал такого, но решил, что похоже она потеряла память именно тогда, когда Её потопили. В ответ на вопрос Нати лишь кивнула. Но все же Ей было что сказать кроме утвердительного «Да». — Помню яркий свет… Потом Мне на миг стало очень больно… Затем было очень темно… А когда Я наконец открыла глаза, Я увидела тебя и тьма пропала… — С трудом Она описала все, что помнила. Она бы не делала этого, но Она хотела. Хотела, чтобы Кронштадт знал. — Думаю, мне стоит быть честным. Тебя потопили. Похоже, что это был выстрел из довольно мощного гравитонного орудия. Ты пролежала на дне по меньшей мере несколько дней. Меня же сюда отправили на разведку. Видимо решили, что к крупному кораблю меньше вопросов задавать будут. Я уже собирался уходить, но нашел Тебя на дне. И нырнул и вытащил Тебя прямо руками. Твое ядро было повреждено. Я боялся доверить его манипуляторам своего глубоководного аппарата. Затем я починил твое ядро. Это было очень тяжело… И я сломал свою энергетическую установку в процессе. По этому Мы кстати идем восьмиузловым ходом и будем так идти еще часов 40. Я мог не делать этого. Но почему-то я почувствовал, что должен. Должен вернуть Тебя во что бы то не стало! И теперь Ты тут…       На глазах Нати снова навернулись слезы. Она вдруг почувствовала тепло. Странное. Но приятное. Шло оно от Кронштадта. Она не понимала что это, но Она надеялась, что Кронштадт сможет ей все рассказать, когда Она ещё немного восстановится и спросит. А сейчас все, что Она должна сказать это одно слово. И Ей хватало сил на это… — Спасибо… — Произнесла Она и улыбнулась легкой улыбкой. Ей вдруг стало еще теплее. — Я должен был это сделать. — Повторил Кронштадт.       — Может… Ты любишь чай? — Спросил он её, когда они провели в молчании еще какое-то время. В ответ Нати просто кивнула, что означало «да». Кронштадт подошел к чайнику и включил его. Затем он достал чайник заварочный, и бросил в него ложку листового чая. Когда вода вскипела, Он залил ею чай и стал ждать, пока тот заварится. Прошло несколько минут, и все было готово. Он взял чашку, налил туда чаю, после чего разбавил его холодной водой. Он не хотел, чтобы Нати обожглась. Налил Он и вторую чашку уже для Себя, но та осталась ждать на столе. Он подошел к Нати и поставил чашку на стол. Затем он аккуратно приподнял девушку и подложил подушки ей под спину, после чего поднес чашку к Её губам, чтобы та могла пить.       Она не могла пить быстро, но Кронштадт и не торопился. Он медленно наклонял чашку, когда видел, что уровень чая уменьшается настолько, что губы Нати не доставали до него. Спустя около десяти минут чай был выпит. Кронштадт аккуратно вернул Нати в лежачее положение и отнес кружку на стол. Когда Он вернулся, Она посмотрела Ему в глаза и улыбнулась. И хотя она ничего не сказала, но в этой улыбке и в этом взгляде читалось искреннее «Спасибо».       Оставшуюся часть вечера Они снова сидели и смотрели друг на друга. Они хотели и были бы рады разнообразить то, как Они проводят это время, но Нати все еще была слаба. После заката Они еще раз попили чаю. — Можно… Твою руку? — Спросила Нати, уже засыпая. — Да. — Ответил Ей Кронштадт и лежа на раскладушке взял Её за руку… — Она нежная… И тёплая… — Подумал Он. Нати вскоре уснула. Снова же Он просканировал Её ядро. Скорость ещё немного подросла. И снова же Он не находил этому объяснения.       На следующее утро Кронштадт проснулся довольно рано. Он впервые за несколько дней поел. Его гречневая каша с мясом не была верхом кулинарного искусства, но он решил оставить и Нати. Вдруг Ей понравится?       Нати проснулась около часа дня и Кронштадт сразу заметил это. — Снова добрый. На этот раз день. — Сказал он ей. — И тебе… Тоже добрый… — Говорила Нати чистым и уже не таким уставшим голосом. Можно сказать, что дар речи к Ней наконец-то вернулся в полной мере. — Вижу, тебе уже легче говорить… — заметил Кронштадт. — Ага… Можно воды? У меня в горле пересохло… — Сейчас… — Кронштадт налил стакан воды и подошел к Нати. Она, к его радости и удивлению, сама присела, оперев спину на подушки и протянула руку к стакану, который Кронштадт тут же Ей передал. Она медленно стала пить. — Нати, — взяв у Неё пустой стакан начал говорить Кронштадт, — ты не хочешь пообедать? Еда тоже ведь прибавляет сил. — Думаю, что да… Хочу… — Тогда позволь Мне отнести Тебя к столу… — Можно Я попробую сама? Мне кажется, что Я уже… — Нати попыталась встать, но в ногах сил как-то ещё не появилось. Она упала в руки Кронштадта, — Нет, видимо… Не могу… Кронштадт отнес Её к столу и усадил в удобный стул. Самый удобный, что был на корабле. Пока он нёс Нати, та держалась руками за Его шею. — А Он сильный… — Подумала она… Ей понравилось лежать в Его руках. Кронштадт быстро накрыл Ей стол. Чай ей очень понравился, вернее, ей он понравился ещё вчера, просто сегодня она смогла это сказать. Кашу, как и ожидал Кронштадт, Она осилила лишь в небольшом количестве. — Надеюсь, мою стряпню есть можно… — С самоиронией спросил Он. — Да… Это вкусно… Спасибо тебе… — Не за что… — Кронштадт никак не ожидал, что Ей понравится. Но он был рад этому. — Можно тебя попросить? — Вновь обратилась Она к нему. — Да, конечно. О чем? — Я хочу посмотреть на море… Пожалуйста, возьми меня на руки и выйди наружу… — Сейчас… — Кронштадт подошел к ней и с нежностью и аккуратностью взял Её на руки, после чего пошел наружу. — Она нежная… И легкая… Как какой-нибудь цветок… Только великовата для него. Да и прекрасна она… Как звезды. — Думал по пути он.       Когда Он вышел на крыло мостика, Нати сразу же почувствовала, как легкий ветер играет с Её волосами. Как солнце греет Её, и как шумит море. Она услышала, как разбиваются волны об борт медленно идущего Кронштадта, как кричат чайки… — Море… Солнце… Воздух… Я снова слышу и ощущаю это… — говорила она и в это время на Её глазах наворачивались слезы. — Я снова жива, спасибо тебе, Кронштадт! — Я должен был тебя спасти… — А… Куда мы идём… И куда ты денешь меня? — Взволнованно спросила Нати. — Я иду домой… А вот… — Пожалуйста, возьми меня с Собой. Мне тепло с Тобой… А тут… Я никого не помню… Возможно, все они потоплены… Я буду совсем одна… — Нати… — У Кронштадта перехватило дыхание. — Ты нежнее цветов. Ты прекраснее звезд. Я и не думал тебя оставлять. — Спасибо тебе… У людей есть такое слово. «Любовь»… Наверное… Мне так кажется… Я чувствую к Тебе именно это. Наверное это неправильно. Мы же знакомы всего пару дней. — Знаешь, существует такая штука, как «любовь с первого взгляда». В неё почти никто не верит, её подвергают сомнениям, но она существует. Почему? Потому что Я люблю Тебя, Нати! Полюбил, как только впервые прикоснулся к твоему ядру… — Правда? — Я бы не стал Тебе врать, — уверенно ответил Кронштадт. В Её глазах появились слезы счастья. Она на миг забыла, что недавно лежала на дне в коме. Она и не заметила, как губы Кронштадта коснулись Её губ. Она очнулась уже в поцелуе с ним, и Ей ни к чему было его прерывать…