Нежность

Кейчо обхватывает лицо брата ладонями и начинает гладить его. Он делает это очень осторожно, стараясь не пропускать ни единого участка кожи. — Брат? Всё хорошо? — Окуясу впервые видит брата таким. Впервые он видит тепло в его глазах. Обычно он видел в них лишь холод и безразличие, вместо поглаживаний он получал удары и лишь несколько случайных соприкосновений плечами, руками или спиной. — Всё хорошо, — тихо отвечает Кейчо, не прекращая действий. Периодически он поглаживает голову брата, затем шею и снова возвращается к лицу. — А ещё больше ничего не говори, иначе я уйду, — предупреждает Кейчо. Окуясу лишь кивает и доверчиво льнёт к рукам брата, жмурясь от новых ощущений. Он боится делать что-либо в ответ, он боится издать лишний звук, иначе брат бросит его одного. Единственными звуками было сбитое дыхание, сердцебиение и неразборчивое бормотание Кейчо о том, какой хороший Окуясу. Кейчо всё ещё придерживая лицо брата, приближается так, чтобы лица были на одном уровне. Он трётся носом о нос брата, а затем целует его подбородок, щёки, лоб, веки. Окуясу жмурится от приятных ощущений, он чувствует дыхание брата на лице и тихо выдыхает. Кейчо накрывает его губы своими и закрывает глаза, зарывшись пальцами в волосы брата. Окуясу не отталкивает брата, лишь начинает неумело отвечать на поцелуй. Он хочет, чтобы это длилось вечно, он хочет чувствовать его руки на лице, слушать его спокойный голос. Отстранившись, Кейчо кладёт подбородок на плечо брата, затем берёт его за руку и переплетает пальцы. — Хочешь, я скажу тебе одну вещь? — тихо спрашивает он, смягчив голос. По спине Окуясу проходят мурашки. Он первый раз слышит настолько мягкий и тихий голос брата. Он нерешительно кивает. — Я люблю тебя, — шепчет Кейчо. — Я тоже люблю тебя, брат, — машинально отвечает Окуясу, на секунду забыв о поставленном условии. Кейчо отстраняется, и снова его выражение лица становится каменным, во взгляде снова чувствуется холод, но на щеках всё ещё виден лёгкий румянец. Он уходит, оставив брата одного, словно сейчас ничего не произошло. Окуясу остаётся один в тишине, он винит себя за то, что вот так глупо разрушил момент. Он не подозревает, что брат на самом деле стоит за дверью и улыбается. Единственные звуки, которые Окуясу теперь слышит — биение собственного сердца, тиканье часов и звон тишины. На его щеках оседают остатки родного тепла и прикосновений.