Memento mori

      Роуг не единственный «маг на пенсии», решивший поселиться здесь, в тихом городке в паре часов пути от столицы. Он не знает, сколько в этом случайности, а сколько умысла, но их шестеро — тех, кто если не сражался когда-то плечом к плечу, то хотя бы весьма наслышан друг о друге. Субботние посиделки с чаем и о(б)суждением политики Совета магов прилагаются.       Он каждый раз приглашает Марде Гира пойти с ним, а тот каждый раз отказывается. «Политика вашего Совета глупа априори, что тут обсуждать?» Как минимум половина их «клуба тех, кому за шестьдесят» с этим согласилась бы, хмыкает Роуг и не настаивает, только приносит потом печенье, которое испекла Милли. Печенье крошится в карманах, когда он забывает его вытащить, и тогда годится только на то, чтобы покормить птиц.       Роуг кормит птиц один, потому что Марде Гир обычно пытается подманить их на крошки, поймать и свернуть шею.       …последние лет пять у него не получается — не хватает скорости реакции. Это огорчает его, так что Роуг старается, чтобы демон и птицы не пересекались.       Зябкий предзимний день забирается цепкими холодными пальцами под плащ, заставляя поднимать воротник и плотнее заматывать шарф. Погодники обещают, что зима в этом году будет холодной. Роуг раздумчиво прикидывает, куда Марде дел свой шарф: за лето зимние вещи у того вечно куда-то пропадают. Может быть, проще купить новый, чем разыскать старый — Марде, конечно, будет против, но он всегда против. Кажется, по привычке.       По субботам, направляясь к дому «бабушки-Кошки» (как деревенская ребятня называет старую волшебницу), Роуг делает небольшой крюк, чтобы постучаться в рассохшуюся деревянную дверь, с которой давно облезла белая краска, и, когда на крыльце покажется недовольно щурящийся от дневного света этериас, спросить: «Пойдёшь? Милли обещала испечь лимонный пирог» (или коричные палочки, или печенье с кардамоном, или маковый рулет). Обычно он получает отказ, говорит «Ладно, тогда вечером загляну» и продолжает путь.       — Пойду.       Марде Гир стоит на крыльце, кутаясь в плед и переступая ногами в тонких вязаных носках по покрытым инеем доскам — так что Роугу хочется прикрикнуть на него, чтобы немедленно шёл в дом и обулся. Но тапочки, видимо, там же, где шарф. А ругаться бесполезно, этериас просто неисправим.       Ответ его выбивается из привычной схемы, так что Роуг про себя спрашивает: «Почему?». Почему он вдруг решил согласиться?       Марде Гир давно уже не может читать мысли, но отвечает:       — Чайник сгорел, а Марде Гир хочет выпить чаю.       К списку необходимого Роуг мысленно прибавляет новый чайник. Лучше бы записать, чтобы не забыть, но хорош он будет, если сейчас начнёт шарить по карманам в поисках бумажки, которой там наверняка нет! Потом запишет.       — Конечно, пойдём. Только обуйся.       Демон недовольно кривит сухие губы, но возвращается в дом, небрежно прикрыв за собой дверь. Войти не приглашает.       Если бы пригласил — Роуг отказался бы, потому что по привычному распорядку, спустившись с крыльца, он должен свернуть за угол часовни, к кладбищу. Один.       Здесь, у старой часовни, уже сотню лет как не хоронят, потому что не осталось места. Но он, когда понадобилось, отыскал маленький уголок. Нужно было совсем немного…       Он проходит по разбитым плитам дорожки, между которыми торчит упрямая жёсткая трава, сворачивает рядом со статуей плачущей девы на еле заметную тропинку, протоптанную его ногами, и останавливается под развесистыми лапами старой ели. Здесь неяркий свет осеннего дня становится ещё более серым, и он в который раз думает, что лучше было бы найти более светлое место — но тогда у него не хватало сил искать.       Роуг опускается на колени, не думая ни о сырой траве, ни о том, трудно ли потом будет встать (нагнуться — труднее, магия небесного дракона когда-то срастила перебитый позвоночник, но такие раны не проходят без следа). Кладёт к небольшому надгробному камню яркий лист, каким-то чудом уцелевший в серости поздней осени, и карамельку. Гладит по голове статуэтку кошки с поднятой лапкой, венчающую надгробие.       «Пожелай мне удачи*».       Он возвращается к воротам кладбища через несколько минут — Марде Гир уже ждёт его, недовольный и взъерошенный. Роуг предлагает ему вторую карамельку.

***

      Если кто-то и удивлён, что Роуг против обыкновения пришёл не один, то вслух удивление не высказывают. Или, может быть, статья о новой магической академии на севере Фиора, которую хорошо поставленным голосом зачитывает миссис Моро, куда более интересна и актуальна. Он слышит её голос ещё из прихожей и невольно вслушивается: Джильда умеет держать аудиторию (ещё бы — бывшая глава гильдии и член королевского совета).       Когда он показывается в дверях гостиной, она ненадолго прерывает чтение, чтобы поприветствовать его; другие — четверо — кто следует её примеру, кто слишком увлёкся разговором.       Этих людей не удивишь демоном; в отличие от деревенских, они знают, что такое этериас, и могли бы часами рассуждать о работах Зерефа — но эта тема уже лет тридцать как потеряла актуальность. Магия не стоит на месте, и Зереф с его деяниями стал частью прошлого.       А демоны — ну что демоны? И не такое видали.       Роуг обводит взглядом полную диванчиков, вязаных салфеток, подушек и устроившихся на них кошек гостиную, решая, куда присесть и, главное, куда пристроить Марде, чтобы тот успел спокойно выпить чаю прежде, чем услышит что-нибудь, что не сможет не прокомментировать с извечной язвительностью, и этим ввяжется в дискуссию — некоторые тут горазды поспорить, им только дай повод.       Пара кресел рядом с камином вполне подойдёт, правда, одно из них придётся делить с кошкой.       (Первый год после смерти Фроша он видеть не мог кошек… потом стало легче.)       Марде Гир молча занимает предложенное кресло и вперивает неподвижный взгляд в пламя, потрескивающее за причудливой кованой решёткой. Роуг, прежде чем сесть, приносит пару чашек чая, вазочку с печеньем и наилучшие пожелания от Милли, которая возится на кухне, доделывая пирог.       В коридоре снова раздаются шаги — чётко и дробно стучат набойки по дощатому полу.       Женщину, появившуюся в дверях, он узнаёт быстрее, чем различает черты её лица. Королевская осанка, платье из серого сукна с кружевным воротничком, уложенные в сложную причёску седые волосы… Осанка и высоко вздёрнутый подбородок — вот уже пятнадцать лет не дань гордыне, а единственный способ уменьшить боль в спине.       Минерва Орландо, первый мастер гильдии «Коготь гарпии», которую называют «женским монастырём» (недоброжелатели — «тоталитарной сектой» и «чокнутыми лесбиянками»), потому что состоять в ней могут только незамужние бездетные женщины. Преемница Минервы проводит ту же политику, а связи волшебниц гильдии с мужчинами не поощряются, хоть и не под запретом. Такой подход многих заставляет смотреть на «гарпий» с подозрением.       Но Роуг знает, что она имела в виду и чего добивалась, когда полвека назад вместе с Эрзой Скарлет основала эту гильдию. Они пытались бороться с тем, как общество навязывало женщинам идею, будто в конечном итоге их предназначение — выйти замуж и завести детей; идею, из-за которой немало весьма одарённых волшебниц оставили магию, посвятив себя семье. Роуг никогда не задумывался об этом, но действительно, в гильдиях было очень немного женщин старше тридцати (даже в «Русалкином башмачке»!) — в отличие от мужчин, которые, даже женившись, нередко продолжали работу мага. Мужчина зарабатывает деньги, обеспечивая семью… а вот женщине, занятой домом и детьми, становится не до волшебства.       Минерва и Эрза пытались создать гильдию, в которой женщины посвятят себя занятиям магией. Не обошлось без перегибов, но в конце концов у них получилось. На «гарпий» многие смотрят косо, но мало кто может отрицать их силу и успехи в магической науке.       Правда, годы борьбы с общественным мнением отнюдь не улучшили характер Орландо. Эрза отчасти сдерживала её — но Эрзы уже пятнадцать лет нет на этом свете…       Несмотря на это, Роуг был рад, когда Минерва навещала его.       Но, боги, если бы он знал, что она будет здесь, ни за что не стал бы звать Марде!       Он единственный уцелевший из «Тартароса», и на него она перенесла свою ненависть к этой гильдии — за то, что с ней там сделали, и её ничуть не интересовало, что лично Король Преисподней к этому отношения не имел. Минерва Орландо могла быть потрясающе злопамятна, так что за полвека её отношение не изменилось.       У неё есть хорошее напоминание: незрячий глаз, скрытый повязкой. Роуг никогда не видел, чтобы она её снимала, так что давно подозревает, что дело не только в слепоте — что-то есть под клочком чёрной ткани такое, что она не хочет, чтобы кто-то увидел.       Марде Гир, кажется, знает, так что при каждой встрече изводит её шпильками на эту тему. Минерва отвечает — о, она прекрасно научилась отвечать и бить по больному. Хорошо, что встречаются они нечасто.       Но сейчас встречи уже не избежать.       Минерва смотрит прямо на Роуга, будто ощутив его взгляд, — чётко и безошибочно, как хищница находит добычу. Она уже давно не пытается с помощью косметики или магии скрыть морщины, но всё-таки умело наложенный макияж делает её моложе.       — Роуг, — короткий сухой кивок, и только еле заметная улыбка собирается морщинками в уголках глаз, показывая, что «гарпия» рада встрече со старым другом.       Он отвечает и, тяжело опираясь на подлокотники, опускается в кресло. Как бы там ни было, в ногах правды нет.       Минерва переводит взгляд мимо камина к соседнему креслу. Не скрытый повязкой глаз прищуривается, тонкие губы дёргаются в хищной усмешке:       — Надо же, кого я вижу. Бывший Король Преисподней, — она с тщательно отмеренным сарказмом выделяет слово «бывший».       — Полукровка, — в ответ кивает, будто приветствуя её, Марде Гир — безразличным тоном, но на губах мелькает усмешка, зеркально отражающая её выражение. Поразительно, чересчур живая для этого холодного предзимнего дня.       Может быть, думает Роуг, их встреча не так уж плоха. Окружающим наверняка не поздоровится… но ничего, переживут. В конце концов, тут каждый второй может устроить локальный катаклизм на двенадцать баллов — просто давно уже лень, поясница болит и остеохондроз замучил.       Только неплохо бы успеть выпить чай до того, как разразится гроза.       Тень сворачивается клубком у ног, копируя одну из кошек. Роуг чувствует её смутную заинтересованность: она любит споры. И обычно болеет за Марде Гира.

сентябрь 2018