«Тише шёпота»

‎اااااااااااااااااااااااااااااااا - Тэхён! - негромкий зов. Пустынно. Тихо. Очень тихо. - Эй ты, Тэхён! - снова зов, на этот раз куда громче. Незамысловатый свист, кашель, хрюканье (крч, всё, что может воспроизводить спящий организм) слышится из комнаты Тэхёна, но только не звуки здорового пробуждения. - Тэхён, дерьмо собачье, да когда ты уже продерёшь свои канальные отверстия? Вставай, к кому обращаюсь?! - громкий рев Джуна, вмиг пробудил Тэхёна от спячки, и яростно выпучив свои и без того огромные глазища, мальчик сначала испуганно замотал головой, а затем недовольно захныкал. - О, Тэхёша, вот это совсем другое дело. Пока чешишь свои глазёнки, и приводишь себя в состояние реальности, я мигом за портфелем и поедем - послышался из-под двери голос брата. - Козлина, ненавижу - прорычал Тэхён своим еще не сформированным нежным голоском и отшвырнув одеяло в противоположный угол комнаты резко встал. Живот тоже резко заурчал, напоминая мальчику об утреннем голоде. Громко зевая, Тэхён бросил взгляд на настенные часы и его челюсть на долю секунды отвисла. - 9:45?! - своим окриком он привёл в чувства сначала себя, а потом и Джуна, который как-раз входил в комнату. Встрепенувшись, второй схватился за сердце. - Чувак, полегче, так и без сердца остатся можно, - скорчил притворно-болезненную гримасу брат держась за грудь. - Сердце с другой стороны, болванище, ты лучше скажи, чего ты меня раньше не разбудил?! - всё еще не унимаясь прокричал Тэхен. - Тэхёша, я счас выключу твои реплики, если мигом не успокоишься, - как можно спокойнее сказал Джун и продолжил, - да я тебя будил на протяжении получаса, чучело! А ты даже хрюкнуть в ответ не соизволил! Тэхён недоверчиво смотрел на него. - Врёшь! Ну впрочем как и всегда! - и надувшись, прошел мимо брата в ванную комнату. Джун сцепил зубы, крепко сжал кулаки и сделал глубокий вдох. *Спокойствие папаша* - мелькнуло в его голове. Пройдя за Тэхёном в ванную, он сказал: - Тэхёша, резвенько, резвенько. А то пропустишь не только физкультуру. А и информатику и другие предметы. - Ты чё, опять копался в моей школьной сумке, и читал Дневник, козлина?! - вытаращился Тэхён на брата. - А кто розписыватся в твоём Дневнике будет, если не я, милый ты мой? - Ох, да я ненавижу тебя, козлина, - вне себя от ярости прошипел тот и забыв почистить зубы выбежал из ванной комнаты. - Нехринашеньки распсиховался, - недоуменно пролепетал Джун и почесал затылок. - Да чё он неуравновешенный такой? Совсем с ума сошел. Решив больше не трогать брата, он выходя из дому оставил записку, содержание которой гласило: Не думаю, что мама и папа были бы довольны тобой. Будь сдержаннее. Они бы тоже этого хотели. И ушел на роботу, тихо закрыв за собой дверь. ୦୦୦୦୦୦୦୦୦୦୦୦ ୦୦୦୦୦୦୦୦୦୦୦୦ Погода в этот день была чудесная: щебетали птицы, деревья показывали зеленые почки, сумасводяще пахли первые весенние цветы - мир благоухал. Но только настроение Тэхёна было мрачным. Состояние депрессии не покидало его уже несколько недель. Все невероятно бесило и нервировало его; даже собственный брат вызывал в нём океан негодований. Тэхён сам не понимал почему так. Джуна заботился о нём, частенько помогал с уроками, читал его мысли и готовил ему его любимые вишнёвые пудинги, стирал его вещи, почти подтирал ему зад и делал еще много других вещей, которых не совсем должен делать он, когда есть нормальная семья, а тоесть: отец и мать. Но в их ненормальной семье - это было исключением. Мама и папа погибли, когда Тэхёну было десять, а Джуну - 15. Полиция по каким-то причинам не расследовала дело и его наскоро закрыли под предлогом, что смерть обоих была просто несчастным случаем. Родственники скорбили, друзья сочуствовали, но никто и не подумал о том, что под якобы выдуманным предлогом кроется нечто большее и темнее, чем предполагали. Тэхёну до 15 лет внушали, что смерть родителей предначертана судьбой, и лишь в 15, мальчик понял, что не только полиция была слепа, но также и родные, которые напрочь закрепились за выдуманной причиной гибели родителей, даже не пытаясь выяснить, что же на самом деле скрывает «правосудие». Тэхён начал тщательно искать какие-то зацепки, но это ни к чему не привело, ведь даже документов и личных данных о папе и маме уже не было, как будто их кто-то специально убрал подальше. Мальчик был поражён жестокостью людей, и не только чужих, ведь даже единственная сестра мамы и то отмахнулась от новости, что мол - это совсем не несчастье, а преднамеренный случай, и отчитала племянника за то, что тот тревожит прах родителей своей глупостью. Этого стерпеть Тэхён не мог. Его покровительницой была та, которая даже не хотела выслушать истину и понять, что они все обманывают самих себя, и если до недавнего времени мальчик думал, что это из-за недостататка доказательств, то теперь он был уверен, что всем плевать хотелось на покойных родителей, ради спасения своей же шкуры. После ссоры с тётей Ханной, Тэхён позвонил Намджуну и попросил забрать его из дома незнакомых ему людей, на что брат согласился. Намджун тогда был уже без двух лет совершеннолетним, жил в квартире в нескольких кварталах от дома тети и дяди, сам обеспечивал себя и вёл достаточно приличный образ жизни. Первое время Тэхёну очень нравилась обретенная свобода, так как Джуна работал обычно с 10 утра до 17 вечера и не особо контролировал брата, предоставив ему заслуженный отдых от ссор и встрясок со стороны родственников ютивших прежде Тэхёна. Иногда на квартире собирались друзья Джуна и закатывали вечеринки до поздней ночи, а иногда старший брал младшего в гости к своим друзьям и тусовался там. Такая жизнь была Тэхёну по душе. Его всё устраивало. Не слишком зажирно, но и не бедно. Лады. Наконец-то все устаканилось. Но прошел год и чувство что ли неполноценности и печали объяло Тэхёна. Хотя родителей не было уже 6 лет, парень остро ощущал нужду в них и от недостатка внимания и заботы ревел по ночам в одеяла и подушки. Он вспоминал те мгновения, когда папа приехав ввечером уставший после очередной поездки, садился ужинать и начинал рассказывать Тэхёну всякие любопытные истории из своей работы, и интересные случаи жизни в других городах и странах, и всякое, что ему предстояло пережить. Папа работал дальнобойщиком почти всю свою жизнь, и редко бывал дома. В такие счастливые моменты он будто бы забывал про усталость и сон и привлекши к себе Тэхёна и Намджуна ведал им о таинственности бытия. Это были незабываемые часы. Мальчики слушали папу, пока кто-то не засыпал, тогда отец брал их обоих в свои сильные руки и относил в кровать, потом еще долго смотря в их спящие лица. Мама же была самой ласковой женщиной в мире. Она воспитывала детей мудро и в то же время по-матерински строго. Всегда с пониманием относилась к неудачам Тэхёна в школе, поддерживала, когда мальчишки не понимали его и выслушивала, когда мальчик хотел реветь не переставая. Когда мама обнимала Тэхёна, еще недавняя нервозность и обида испарялась, на смену приходил покой. Воспоминания о родителях всегда вызывали у маленького Тэхёна слезы и грусть, подросши он просто принимал мрачный облик и закрывался в себе, не желая не с кем делится своей болью. Намджун не так печалился об этом, он почти никогда не бывал в дурном расположении духа и всегда старался держатся бодрячком, чего Тэхён ни как не мог понять. Он даже презирал брата за такое, считая, что воспоминания о родителях всегда должны присутствовать и почитание должно не быть бурным, только спокойным и даже прискорбным.. Тэхён встрепенулся. Две скупые слезинки обожгли его ладонь и ногу. - Достаточно этих иллюзий, - прошептал он и устало опустился на кровать. Память о прошлом всегда забирала все силы и отзывалась в груди глухой болью. Но плакать парень не смел. Это было бы уже слишком. По ночам еще ладно, но не сейчас, когда он еще и проснутся толком не успел. Вытерев тыльной стороной ладони «вспотевшие» глаза, Тэхён запустил руку в шевелюру. - Как же всё бесит. Почему именно мы? Ну почему? Что с нами не так? Со мной? Почему я не могу плакать? Почему? Я ведь хочу....