***
Она больше не поет. Это было первое, что он заметил. Она всегда пела. Когда мыла посуду – исключительно по-маггловски, с водой и полотенцем – она пела и пританцовывала под музыку. Даже когда училась, она напевала какую-то маггловскую мелодию. В Хогвартсе она каждое Рождество пела в «хоре лягушек», сочиняла песни и стишки, чтобы помочь друзьям запомнить тексты из домашних заданий. Когда они были счастливы, она хватала кого-нибудь из них и кружила, они отплясывали дурацкий танец, смеялись и шутили. Но больше она не поет. И вдруг он осознал, что уже довольно давно, и попытался вспомнить: когда же она перестала? Насколько давно музыка ушла из её жизни, прежде чем он это заметил?***
When the morning comes, When we see what we've become In the cold light of day we're a flame in the wind, Not the fire that we've begun***
Сперва между ними все пылало огненной страстью. Они вместе прошли войну, доверяя жизни друг другу, потом был тот взрывной поцелуй в Тайной Комнате, и казалось, что это судьба, что они предназначены друг для друга. Какое-то время все было хорошо, они стремительно обручились, купили дом и были вместе. Теперь их жизни стали столь… обыденными. Каждое утро она вставала, готовила им завтрак и шла на работу. Он уходил на работу, возвращался домой, готовил им ужин, и они ложились спать. Каждую субботу они занимались сексом, если она не слишком уставала. Она никогда не проявляла инициативу. Оглядываясь назад, он не мог вспомнить, делала ли она первое движение хоть раз. С самого начала инициатором был он. Он пригласил её на свидание, он её поцеловал, он сделал ей предложение, он предложил купить дом, и он всегда целовал её и прижимал к себе её тело (или подминал под себя) по ночам. Она никогда не говорила ему «нет», но и не прижимала к себе.***
Every argument, every word we can't take back 'Cause with the all that has happened, I think that we both know the way that the story ends.***
Они постоянно спорят, о каждой мелочи. А порой и о серьезных вещах. Он не может отрицать, что его взгляды, а порой и руки, устремлены на других ведьм. Они ему улыбаются, смеются вместе с ним, в отличие от неё. Он не может вспомнить, когда она в последний раз смеялась с ним. Он ничего не может с собой поделать, с тем, что ему приятно, что ему кто-то рад. В глубине души он знает, что должен сделать.***
Then only for a minute, I want to change my mind 'Cause this just don't feel right to me I want to raise your spirits, I want to see you smile but Know that means I'll have to leave Когда он на неё смотрит, то вновь попадает под действие её чар. Несмотря ни на что, он любит её так же сильно, как и всегда. Как сильно он любил её на четвертом курсе, когда ревновал её, когда она танцевала в объятиях Крама. Как сильно он любил её, когда, лежа в постели, рассказывал Гарри, что у неё, на его взгляд, хорошая кожа. Как сильно он любил её, когда покупал кольцо. Она была постоянной частью его жизни с тех пор, как ему исполнилось одиннадцать лет. Но больше она не улыбается. Не ему.***
Lately, I've been, I've been thinking I want you to be happier, I want you to be happier Она работает, когда он замечает её улыбку. Видит, как она светится на всю комнату, чего он не видел уже годы. Но она улыбается не ему. Своему коллеге… ему. Но он не находит в себе злости. Потому, что её улыбка – это то, чего он всегда хотел. И даже он должен признать: этот человек подходит ей лучше, чем он.***
When the evening falls, And I'm left there with my thoughts And the image of you being with someone else Well, that's eating me up inside***
Он лежит в постели и представляет их двоих вместе, и это причиняет ему боль. Болит в груди и в животе, да так сильно, будто ударили невидимым заклятием. Но больнее всего то, что она никогда ничего не предпримет. В отличие от него. Это он запутался, это у него блуждающие глаза, руки и даже поцелуи. Вот он на фотографиях в городе или на квиддич-матчах со своими поклонницами. Она всегда прощает его, вне зависимости от того, насколько её это задевает. Но он видит их вместе в министерстве. Они вместе ужинают в столовой, и она улыбается ему. Настоящая широкая улыбка, когда видны зубы и сверкают глаза. Он смешит её и иногда смеется сам. Она накрывает его ладонь своей или прикрывает рот. Иногда она хохочет так громко, что фыркает и закрывает рот рукой, отчего краснеет, и они смеются еще задорнее. Она никогда не смеялась так с ним. А потом они расходятся в разные стороны. Она возвращается за рабочий стол, а он уходит к… тому, чем занимаются невыразимцы в своё рабочее время, когда не познают мир. Он поцелует её лоб или руку. Каждый раз он склоняется над ней и вдыхает её запах. Иногда она целует его в щеку. Они обмениваются тоскливыми взглядами, а их руки соприкасаются на несколько мгновений дольше, чем необходимо. Но это все. Хотя всем очевидно, что оба хотят большего, она никогда на это не пойдет. Она останется верна, в этом её суть. Он недостоин её. Но разве то, что он видит их вместе, не ранит сильнее? Он видит, как они работают. Вместе ведь лучше работается. Он видит их вместе. Работающих, учащихся… и многое другое. Её свет, его тьму. Идеальное дополнение. Это больнее еще и потому, что в этом есть смысл. Он никогда не был достаточно умен для неё.***
But we run our course, we pretend that we're okay Now if we jump together at least we can swim Far away from the wreck we made Конечно, они улыбаются на камеру, как и Гарри с Джинни, всегда фотографируются вместе на балах министерства, празднествах и благотворительных сборах средств, организуемых Хогвартсом. Но продолжать вот так дальше – просто неправильно. Как бы сильно его это ни ранило, он знает правду. Однажды он пригласил её на танец, и она согласилась. Когда он за ними наблюдает, они не делают ничего неприличного, но в их взгляде кроется притяжение. Скрытые глубины и смысл, который он никогда не мог постичь. Они – две половинки одного целого, и он не единственный, кто заметил, как они замечательно друг другу подходят. Они оба такие элегантные, зрелые, страстные и блестяще умные. Не хохмящий направо и налево спортивный фанатик со средними умственными способностями, который даже Т.Р.И.Т.О.Н.ы не сдал. Он продолжает обдумывать предложение, которое ему сделали. И предложение, которое он сделал ей. Её переманили в его департамент. Повышение. Очень большое. Он хочет, чтобы она была невыразимцем. Его партнершей. Она была бы великолепна в этой стезе. Возможно, даже лучше него. Но это означало бы, что она бы стала проводить с ним больше времени на работе. И меньше – дома с ним. Всем известно, что такое предложение, как перевестись в отдел Тайн, бывает лишь раз в жизни. Невыразимцы никогда не просят дважды. А она отказывала им уже трижды. Из-за него. Чтобы возвратиться домой к нему. Каждый раз, когда она отвергала их предложение, когда она возвращалась домой, в её глазах становилось чуточку меньше света, чем было прежде. Каждый раз её улыбка, адресованная ему, становилась все тусклее и тусклее. Он её душит. Сборная Франции по квиддичу хочет, чтобы он стал их вратарем. Он посылает им сову.***
Then only for a minute, I want to change my mind 'Cause this just don't feel right to me I want to raise your spirits, I want to see you smile but Know this means I'll have to leave Есть мелочи, по которым он будет безумно скучать. О том, что её не будет дома утром, что она не будет готовить завтрак. Он больше не будет смотреть на её копну волос, когда она просыпается по утрам, не будет видеть, как она разваливается и её нога свисает с кровати. Её ворчание на людей, отдающих приказы домовым эльфам, или яростные споры, когда она слышит уничижительные комментарии в адрес оборотней. И то, что, наверное, болезненнее всего… Он больше не услышит её пения.***
Lately, I've been, I've been thinking I want you to be happier, I want you to be happier Even though I might not like this I think that you'll be happier, I want you to be happier Они что-то обсуждают за ужином у Гарри. Обычно он устраивает ужины раз или два в год после министерских мероприятий. На них надеты парадные мантии, они должны улыбаться и танцевать ради министерства, изображая счастливых героев. Потом они идут к Гарри, злятся и едят дерьмовую еду на вынос. Все выжившие, все члены Ордена и все невоспетые герои. Он наблюдает за парочкой. Они о чем-то оживленно разговаривают, и она так счастлива. Он видит это по её глазам, её улыбке, её жестам и манере речи. Он понимает их через слово. Иногда даже этого не может. С таким же успехом они могут разговаривать на тарабарском. И он тоже улыбается. Он видит: он улыбается только ей, и больше никому. Он помнит их первую встречу, когда она впервые с ним заговорила, попыталась вовлечь в то, чем она занималась. Несмотря на то, что она его презирала, она выучила правила квиддича, игроков и ходы, так что она понимала, о чем он разговаривал, и ходила его поддерживать на все матчи. Но когда она пыталась рассуждать о своей работе… это было бессмысленно, и вскоре она это поняла. Он спрашивал, как продвигается работа, она отвечала «хорошо», поскольку оба знали: дальнейшие вопросы не имеют смысла. Но эти двое? Они могут говорить часами, и они это делают. А он сидел в тени и просто наблюдал за ними на вечеринке, её глаза горели, и она широко улыбалась. Они проговорили всю ночь и, казалось, были удивлены, сколь быстро она пролетела – Гарри подошел к ним и сказал, что все расходятся по домам, поскольку уже наступило раннее утро. Она извинилась и с тоской посмотрела на него, прежде, чем посмотреть на него. Он подошел, и она улыбнулась, хотя это была вовсе не та улыбка, которой она улыбалась с ним.***
Ночью, пока она спала, он молча собрал свои вещи и упаковал метлу. Он положил на стол копию полученного предложения, чтобы она знала, где он, и не беспокоилась. Дом был в совместном владении, однако он переписал свою долю на неё, так что она могла делать с домом все, что ей заблагорассудится. Он оставил ей записку. Короткую. Но этого было достаточно. Когда она проснулась в пустой постели и принялась глазами искать его, то нашла лишь опустевший шкаф и оставленные на столе бумаги. Она улыбнулась сквозь слезы, читая его письмо, рыдания сдавили горло. Я люблю тебя, Миона. Я хочу, чтобы ты была счастливее. Иди к нему. Рон. So I'll go, I'll go I will go, go, go.