Жизнь на Марсе

После всего этого житуха у Ларри стала налаживаться. Родители Пыха перестали его бычить - теперь ссыкуют. Студентик-неженка боится в глаза взглянуть, а его ручные фурии слова лишнего не скажут - то есть вообще с ним не говорят. Проклятье на Ларри оказалось меткой скверны, которая, если верить Стейси Холпс, может появиться от неправильного питания: человечиной. Скорее всего человечины ему подсунул отец, который работал с Культом. Но теперь это - мелочи. Упокоив души Стейси с Меган, Ларри навлёк на себя гнев Культа. И Культ внушил всему городу, что Джонсон не только мародёр, но ещё и дважды убийца. До кучи. На волне этой новой инфы Тодд объявляет, что им лучше наедине не оставаться, а Эш ему поддакивает. Мама про то, чтоб сынуля не съезжал, больше не заикается. Генри отдал кота без торга. Гизмо Ларри не боится, у него есть своя хата и стабильный заработок. Никто с поручениями сверх уборки коридоров не доёбывается - не хотят вслед за Сандерсон и Мэнсфилдом. Если в тату-салоне заебут, можно будет пригрозить тем-же. Заебись, если так подумать. Роберт хватает уборщика за шиворот, получает коленом по морде, но всё-таки закладывает Джонсона на импровизированный алтарь. - ДА НЕ ОН ЭТО Я ТЕБЕ ГОВОРИЛА!!! - кричит из-за спины прозрачная Сандерсон, и рука с кривым ножом замирает над лицом Ларри. Фиолетовые зрачки оппонента потусторонне мерцают. Комната пошатывается. Джонсон в ахуе. - Поклянись, - цедит сквозь зубы мулат. - Да какого хуя ты творишь?! - почти визжит жертва. Панк держит за горло, ещё и локтем на грудину навалился. Если бы не нож, Ларри может ещё бы поборолся. - Клянись, говорю! - А то что? - смеётся уголовник. Действительно блядь. К чему прелюдии? Разъеби ему рожу своей кривой пилкой, добей уже наконец. Крашеная бровь художественно изгибается. - ... пожалуйста? - ... а в чём? - всё же уточняет Ларри Как будто действительность не кричит об этом на каждом углу. - Только в счёт должка, - торгуется Джонсон. - Давай, - соглашается крашеный чародей. - Клянусь, я НИКОГО не убивал. Под спиной зашипело, но слезть со стола не дали. Там что, кислота?! - А непреднамеренно? - панк пресёк все попытки подёргаться. - Ну уж точно не Сандерсон!!! В комнате будто включили солнечный свет. - Не пиздишь, слезай, - Роберт прячет нож и даже пропускает хук левой. Но едва ли морщится. Каменная рожа, видимо, не только о выражении лица. Можно ли накачать лицевую мышцу? Ларри проверяет спину, гриву и загривок. Потом только алтарь. Прямо на столе нацарапана туева хуча всевозможных закорючек. - А где пентаграмма? - Кого ты убил? - Роберт плюхается на матрац в углу комнаты. Призрак Сандерсон с вертикальной кровавой полосой на лбу украдкой показывает какой-то жест, но чтоб Джонсон понимал в язык жестов. - Кролика соседки петардой пришиб. Это блять повод приносить меня в жертву?! - Из людей, - сука он ещё руки за голову закинул типа "пинай, рискни". Так стоп. Ещё раз: "Кого ты убил из людей?". То есть эта хрень на столе типа детектора лжи? И она показала, что Ларри убил человека. Даже если он не помнит. Даже если он не в курсе изначально. - Мне опять на стол лечь? - Ты ёбнулся? - резко сел Роберт. То есть как ему без спросу опрокидывать на стол и ножом перед мордой размахивать - то нормально, а как Джонсон сам предложил - сразу пиздец? - А как по-другому? - Я похож на того, кто сдаст тебя копам? - вот только не надо выглядеть как оскорблённая графиня, - То была крайняя ме... - А я похож на того, кто мог убить Сандерсон?! - взвился Джонсон. - Я всё ещё здесь, - напомнила о себе прозрачная дамочка. Ой, Извините. Трупам слово дать забыли. -... Да. - выдохнул панк, - похож. Ларри подавился воздухом. Роберт даже бровью не повёл. - Так чего, сука, возился? - против воли ебальник растянуло в оскале. Значит всё это время Роберт считал его виновным. Когда спасал Ларри, когда подкидывал бабла, когда устроил на работу, когда предлагал разнюхивать для него. Всё это он делал для убийцы. Такому прошаренному челу ведь нельзя промыть мозги. Он блять по "той стороне" на своё усмотрение перемещается! - Ещё вчера ты похож не был, - продолжил панк. Серьёзно? То есть всё-таки можно? Получается, единственная, но кого это не подействовало - Розенберг? Ларри оглянулся на Сандерсон. Она была мертва, но тоже кричала "ЭТО НЕ ОН". - Роберт, выйди, - странно, но звучала она, как живая. - Зачем? - напрягся панк. - Выйди, - настояла женщина. Джонсон остался вдвоём с призраком в чужой квартире. Позволил себе оглядеться. Собственно, все признаки уюта были методично заменены на атрибуты типичного холостяка. Диван, ковёр, журнальный столик - идут нахуй, матрац на полу, разъёбанные тумбочки с ближайшей свалки, аудиосистема (дороже чем всё тут вообще) - велькам. Ну не считая стола с письменами. И два шкафа вместо одного. Ларри засунул руки в карманы комбеза - в одном кармане жига, в другом пара гаек от светильника на первом. Надо кстати вытряхнуть из него мушиные трупы и опять собрать. А то за это ему вроде как платят. - Вы, наверное, знаете, но я не так по вам скорбел, как стоило бы... - начал Джонсон вместо извинений. Тётя Сэнди ойкнула. Походу это оскорбило её меньше, чем непринятие её мнения в мужицких разборках (больше похожих на бабью истерику, но не суть). - Ты, наверное, не в курсе, но я этому рада, - пококетничала тётка. - Вот как! - залыбился уборщик, - Ну тогда, наверное, всё хорошо! - Нет, Ларри, всё как раз наоборот. Если и тётя Сэнди снимет с себя шкуру, то он даже не знает, что делать. - Я втянула тебя в это. И ты сейчас расплачиваешься за моё любопытство, - она тёрла руки, будто никак не могла их отмыть. Как живая, только прозрачная. И с парой кровавых полос, несовместимых с жизнью. - За какое любопытство? Руки стали "отмываться" настойчивее. - Меня беспокоило, что Герман стал себя вести несколько... непривычно. Сначала я подумала на измену, - она снова улыбнулась, но как-то неуместно, - но лучше бы это была просто измена. "Просто"? Сандерсон продолжала. - Затем подумала, что он помешался. Потом я заметила, что он часто ходит в церковь и остаётся там после службы. Я подглядела и...И там его встречает Люк. Ты его даже не помнишь, наверное. Хотя Люк с твоим отцом дружил. И пропал в тот же день, что и Джим. А потом его труп вместе трупом жены и дочери выловили из озера Вендиго. Ларри присел бы, но было некуда. Какие блядь трупы на дне озера если они все на пятом этаже. - То есть... ты понимаешь, что Люк никак не может быть там? А если и может, то где Стейси с дочерью? На это Ларри медленно кивнул. - Потом я нашла у Германа книгу. Там описывались некие Ткач, Зачинатель, Голодный, Стоглазый и Бесконечный. И было велено бояться луны. - Где эта книга сейчас? - голос его не слушался. Сандерсон осеклась. - Я... не знаю. Не помню... нет. Я осознала себя не сразу. Но я застала уход полицейских. - То есть либо Ваш муж... либо копы. - Послушай, Ларри, дело не в этом. Я не успела НИКОМУ рассказать про книгу. Ты пришёл через пару минут после того, как я её закрыла. Джонсон ещё не успел осознать услышанное. Но понял, что это меняет всё. - И вас убил Менсфилд... Женщина тряхнула головой. Как-то слишком лихо - он не удивился, если бы голова отлетела. - Не он. - Я слышал, как ты позвала его! - сорвался Ларри - И пони, он забрал того пиздецкого пони! - Я подарила ему его! - не уступала женщина, - Я решила, что уеду из города с Германом или без него, потому что Люк должен быть мёртв, но он точно был в церкви! После этого, знаешь ли, как-то плевать на хобби, но выкинуть их означало бы, что я торопилась сбежать отсюда. И если бы я не захотела напоследок убедиться, что мне не мерещится, если бы я не взяла эту книгу!... - То есть ваш вызов меня в тот день... - вклинился Джонсон. - Именно. Мне нужен был кто-то, кто запомнит, что я вела себя как обычно. Ты или твоя мама идеально подходили. Теперь Ларри не жалко Сандерсон. Совсем. А если бы его мать ринулась на помощь? Два жмура. Один детдомовец. - И именно поэтому, - она в упор не замечала перемен в собеседнике - Я хочу чтобы ты знал. Это был не Чарли. Это существо только притворилось им. Ему снилось, что Менсфилд снимает с себя кожу. Почти как труп Холпса. И Тодд тоже это видел. - Почему вы так уверены? - У него были красные глаза. Как два фонарика на гирлянде. То есть это был не Чарли. Джонсон посадил в тюрьму не того. "НЕВИНОВНЫЙ казнён за убийство", "Кого ты убил? А непреднамеренно?". Стоп, но он же сейчас просто сидит. Его не приговаривали. Верно же?! Но что ещё важнее... - Что из этого не надо знать вашему сожителю? - неуместная шутка, да? - Что тебе надо тихо окончить школу и тихо отсюда уехать, Ларри. Иначе закончишь как я или хуже чем я. Что-то хуже смерти, да? - А его вы не отговариваете? - снова вернул разговор к Роберту. - У него... - она больше не "оттирала" руки, - ... есть свои причины. И из-за них он не отступит. Но ты в это впутался из-за меня. - Нет, тётя Сэнди. Я впутался в это дело ещё до пропажи отца. - Но тебя до сих пор не убили. И ради тебя переписали историю и память всех вокруг. Я бы на твоём месте опасалась даже больше. Тут она была права. - И вы... из-за меня неупокоены? - это достаточно деликатно? - Уже нет, - ответила Сандерсон - Но дальше не расспрашивай. - Ну тогда...я его зову? - Да. - Ну... и...как бы... - уместно сказать призраку "всего хорошего"? "До свидания"? - Сойдёмся на "бывай", - предложила Сандерсон. - Ладно, - у Ларри в голове проходной двор походу. Роберт стоял у самой двери и внагляк курил на камеру. Ну хоть пепел в коробочку стряхивал. Ларри, как тот, кто тут полы драит, был ему благодарен. - Что обсуждали? - между делом спросил панк. - Тебя что-то конкретное интересует? -перевёл стрелки Джонсон. Растёт мальчик. Сам бы себя по голове погладил за такое вежливое "засунь себе в жопу свои вопросы". - Стол трогал? - затушенная сигарета отправилась в коробочку с пеплом. - Нет, но хотелось. - Сандерсон подсказала, кого ты мог убить? То ли Ларри заебало, что все вокруг переводят стрелки, то ли это действительно единственная предполагаемая панком причина выставить за дверь собственной хаты. Бесило одинаково. - Почему нельзя допросить меня при помощи стола? - бля только бы его никто не слышал. - Потому что он жертвенный, - Роберт тоже оглянулся. Его тоже парило. ТАК СЕКУНДОЧКУ. - То есть ты... на нём...ну... - то ли Джонсону не хотелось подыхать как трус, то ли он представил себя на месте Роберта и не захотел уподобиться всем тем кто боится слухов, то ли панк слишком спокойно об этом говорил. Но слов не воротишь, даже если это междометия. - Пока только крыс, - он показательно опёрся на дверной косяк дескать "ну вали ты уже я домой хочу". - "Пока"? - Да я ищу подходящего человека. Ты им, к счастью, не оказался. "К счастью", значит.... - А если я тебя копам сдам? - Ну попробуй, - усмехнулся Роберт. Это форма доверия или завуалированная угроза? Ларри сдул волосню с лица. - О! - Панк кинулся шарить по карманам. Достал резинку. Девчачьего розового цвета, с помпончиками. Протянул Джонсону. - Она не подходит к моим глазам. - Бери, пока бесплатно. - Зачем? - Она сорвётся с головы, если тебя опять утянет на ту сторону. Или если к тебе приблизится что-то с той стороны. В прочих случаях снять может только тот, кто надел. Звучит как вещь первой необходимости. Плюс он сказал "пока бесплатно". Он блять ещё и торгаш. - А когда платно? - Когда проебёшь эту и понадобится новая. Сделаю под цвет глаз. Ларри оценил юмор и надел резинку на волосы. На ощупь хвост больше похож на розовую обсосину. Только через неделю Роберт сказал, что эту херь с таким же успехом можно носить на руке. *** Пых подбрасывает в чулан шоколадки, Роберт выносит пакеты с крысиными трупиками, а Тодд таскает Эш на пятый этаж искать аномалии. И только Розенберг как всегда одуванчик. А если "исследователи" найдут что-то? А если Мэган вернётся за обещанным крестиком? Джонсон драит коридоры, и ему, вообще-то, поебать. Заедая привкус курева халявным шоколадом, он привинчивает навесной замок к двери домика на дереве с одной стороны, щеколду - с другой. Осталось притырить у Терренса немного электричества и домик детства можно объявлять обустроенным. Патлы становятся совсем девчачьей длины, но уважающий себя металист должен это пережить. И каждый раз как резинка соскакивает, развеваются пизже всех диснеевских принцесс вместе взятых. Тётя Сэнди сказала не соваться в церковь, но вот Ларри здесь. В свой единственный выходной. Возьмёт крестик и всё. Вот честно. Ну не может ему так неповезти, чтоб именно сегодня вся апартаментская погань решила сползтись сюда. Резинку он поймал в падении. Ага. Щас. Именно туда, где есть всего две двери - служебная, и навыход. И откуда ждать эту тварь? Скамьи просматриваются как нехуй делать. Тишина стала давить, преподобного не видать, и Ларри надеется, что Люк не вылезет из исповедальни, потому что больше Джонсону сныкаться негде. Воняло фимиамом и спиртом. Святой отец, неужто исповеди настолько шокирующие? - Чтоб ни звука мне! - сторона для священника распахнулась, и ослеплённый светом Ларри смог понять только, что ему закинули соседа. Хорошо, что между ними стена, пусть и с окошком. Снаружи слышались бормотания вперемешку с урчанием. Шаги. Хлопок дальней двери - ушли в служебку. - Ебать-нагибать... - Кто здесь? На заметку: ЗАЖИМАЙ РОТ КАК БАБА ЕСЛИ НЕ МОЖЕШЬ МОЛЧАТЬ. -...Я. Не, сосед думал, что ему сходу выложат всю подноготную? Может ещё ключи от дома дать? - ...а зачем? - после раздумий выдал сосед. А он хорош. - ...убежище? - От кого? Ларри вздохнул. - Если бы я знал... - Ты врёшь, - резко сменил тон сосед. Оказывается, можно злобно перешёптываться - Да и ты не святой отец, - отфутболил Джонсон. Тишина. И Ларри почему-то стало страшно. - Эй, - поняв, что ему не ответят, Ларри попытался заглянуть в окошко, - ты там жив? Но в темноте не было видно ничерта. - А что? - похоже, сосед тоже пытался прислушиваться. - Ну страшно мне тут одному, - щурился Джонсон в темноту. - Ну выйди. - Хуя се ты... - Не матерись во божьем храме. - Ну уж извините, - нахмурился Джонсон. Тишина. - Я тебя раньше тут не встречал, - заговорил сосед. - Так ты так постоянно высиживаешь? - Нет. - Ложь тоже грех, Святой отец. - Иногда - не постоянно, и я не святой отец. - Но ты знаешь как долго это продлится? Всё-таки это сейчас важнее всего. - Нет. Ларри вздохнул. Тишина снова надавила. - С тобой прикольно, конечно, но я не могу сидеть тут весь день. - Так уходи, - буркнули в ответ. Он начал повторяться. - А тебе там не страшно одному? - Мне всё равно некуда идти. - Чувак это пи...прискорбно. - Слишком громко. Ларри осёкся. - Это... есть способ понять, что можно выходить? - Меня выпустят, - логично. - Не то чтобы я имел что-то против, но мне знаешь ли... от этого не легче. - Как будто меня должно это волновать. Ауч. - Чувак, а там помощь ближнему в беде... - Ты мне не ближний. - Эй, мы сейчас в одной лодке - куда ближе? Молчание. Но недолгое. - Я незнаю. - Я тоже, - подхватил Ларри. За стенкой хихикнули. Шёпотом. - Видать ты тут реально часто. - А ты? - Я крестик хотел получить, говорят полезная штука. - И с какой радости ты стал искать его в исповедальне? Ларри долго думал над ответом. - У меня что-то типа...чуйки на опасность. Слово "индикатор" таки спалило бы, что это предмет. - Значит, ты знаешь, что это? - А тебе не сказали? - Мне сказали, что если выйду, то умру. - И ты выпроваживал меня, чтоб узнать, что станет со мной? - подловил Ларри. Тишина. Воспринимать ли это, как согласие? Дал бы по щам, но в свете последних событий... - Не парься, я бы тоже так сделал... - Ты врёшь. -...наверное, - не стал спорить Джонсон, - но в твою чуйку я не верю... Сосед вздохнул. - Иногда оно зовёт. Вот сейчас НИ ХЕРА СЕБЕ было. Окошко разорвало светом. - Выходи. Ларри зажал хлебало ладонями. Кто-то наклонился и выволок соседа. Раздался звук удара. - Вставай. Судя по звукам, сосед встал. - Прости, я... Вот звук ладони по щам Джонсон узнает в любой обстановке. - Зажги свечи, подготовь ладан, и сегодня никого не пускать. - Да. Командир ушёл в служебку. Ларри проверил розовую резинку, и толкнул дверь. Но дверь подпёрли снаружи. - Ты ещё там? - Естественно бл... - вовремя остановился Ларри. За дверью шмыгнули. - Я скажу, когда можно выйти. Он там что, плачет? - Эй...чел я тоже по щам получал... это не навсегда! - ахуеть кончено довод. Снова шмыгнули. - ... я знаю. Судя по шагам, он подошёл к алтарю. Чиркнул, наверное, спичкой. Какое-то время было тихо. Вот он вернулся, что-то щёлкнуло. Подошёл к исповедальне. - Считай до двенадцати и выходи. Дверь я закрою. Он обошёл исповедальню. Спрятался? Ну, не Ларри в этом разбираться. Просто. Сваливаем. Крадучись добираемся до приоткрытой двери, протискиваемся в выход. Валим. И только на свободе до Джонсона допёрло, что они слышали, как кто-то вошёл в церковь, но не слышали, чтоб выходил. *** Второй раз Ларри отпросился вместо обеда, но выбрал день, когда в церкви может быть побольше людей. Без проблем получил крестик, освятил. И, поскольку недавние приключения были свежи в памяти, то голос настоятеля Кеннета Фелпса он опознал без проблем. Итак, Святой отец ныкает ученика воскресного дня в исповедальне, чтобы принять в церкви урчащего демона. Прэлэстно. Джонсон возится с проводкой на пятом этаже, когда резинка в очередной раз спадает. - Ёб. вашу. мать. Крестик висит на шее, но есть ли от него толк, если его освящал тот, кто в сговоре с демонами? Характерные писки как бы намекают, что не только уборщик обнаружил погань. - Эш, Тодд!!! - он стучит Мистером Ломом по стене той самой квартиры, но в ответ тишина. Так блять. Надо к ним. Надо даже если они недавно послали его нахуй. Ларри дёргает дверь той самой квартиры, и только узрев черноту, понимает, что двери там обычно быть не должно. Но чернота уже окружала его. - Ну здрасьте, - Джонсон вдыхает поглубже, - ЭЭЭШ!!! ТОООООДД!!! В темноте звука шагов небыло вообще. Коридор якобы квартиры неприлично длинный. Как там Роберт учил. К Эш и Тодду. СЕЙЧАС ЖЕ. - А вот и ты. Вот с какой вероятностью вы ожидаете увидеть в чёрном коридоре человека с головой козла? ПРАВИЛЬНО, НИ С КАКОЙ!!! И Ларри даёт дёру. Но едва останавливается, как Бафомет снова перед ним. - Узри мои шедевры. - НЕТ, - потому что пошёл на хуй. Появилось шесть дверей. Но Ларри волевым усилием пошёл мимо. Дальше. Снова дальше. Но стоило остановиться, как мужик с козлиной башкой и его шесть дверей опять перед ним. - Я вложил всего себя в синтез Дня и Ночи... так узри их. Блять. Музей. Кромешный. Двери пронумерованы. Шестая закована цепями. Ларри подумал было спросить про это отличие. - Кроме этого, - кажется, или его глаза блеснули? - ЭЭЭЭШ!!! ТОООДД!!! Но закономерно, стоило остановиться... Джонсон открыл дверь под номером один. И попал в кромешный египетский зал, не иначе. Всё чёрное в бледных иероглифах. И в углу сидит мальчик лет пяти. Пишет иероглифы на стене мелом. Ларри чувствует, что он об этом пожалеет. Но остановиться почему-то не может. На поверку мальчик оказывается без глаз. И пишет он не мелом, а вырванным изо рта зубом. Последним, судя по залитому кровищей подбородку и пустой глотке. Зубодробительный пиздец. Иероглифы оказываются вполне понятными словами: "наблюдай", "еретик", "здесь". Только вот комбинации этих слов давали лютую дичь - "еретичь здесь наблюдателя", "здесь видит еретика", " наблюдая еритействуют здесь". Ларри уже думал уйти от сего шедевра, как мальчик сказал: - Грязнокровка. И как это трактовать? Спросить у Бафомета? Хоть эта тварь и выглядела меланхолично, Джонсон её всё же боялся. Дверь исчезла. Окей, его как таракана ведут к логическому завершению. Какое тут кстати может быть логическое завершение, если последняя дверь занавешена цепями, будто перед премьерой?! Стоп, "премьерой"? За второй дверью было...месиво. Мясное месиво. Человек с глазами по всему телу отрывал от себя куски. На кусках тоже были глаза. И они уставились на Ларри. - Испей меня, - томно заговорил глазоносец, - ибо нет ничего слаще жаждущей плоти. "Ты знал, что один из способов заключения связующего договора - это испить вдвоём из одной чаши?" - почему это кажется столь похожим на слова Розенберг? Человек с глазами на теле прильнул к ноге уборщика. Провёл окровавленной рукой по штанине. Никогда ещё Джонсон не отвешивал с ноги в табло так быстро, как сейчас. Будто не казённый костюмчик кровяшей обмазали, а само нутро. Голова существа откинулась до состояния, несовместимого с жизнью. Но самое страшное - лицо. Лицо вдруг стало неумолимо знакомым. Ещё миг, и Ларри вспомнит. - Прими меня, - БЛЯТЬ ДАЖЕ ГОЛОС СТАЛ ЗНАКОМЫМ, - и позволь утолить твоё одиночество, ибо плоть моя приумножит нас. Джонсон не может опознать этого человека. Но он осознаёт, что второй раз на него рука не поднимется. И нога тоже. Существо вернуло голову в исходное положение, но дверь открылась и зритель выпал в коридор. Ещё немного, и Джонсон всё поймёт. Ещё дверь, и ему хватит... Третья дверь распахивается перед ним сама. Окей, мужик с шестью руками что-то от чего-то отрубает. Топором. - Отсеки всё лишнее, очистись, - прохрипел мясник, - без очищения ты всего лишь... Одна из шести рук подняла над столом четвертованный детский трупик. "Они называли то место "Чистилищем"". -... ходячая груда мяса. Он насадил голову трупика на огромный крюк. Обернулся. Лицо закрывала маска, а ряса священника заляпана кровью. Огромный топор не предвещал ничего хорошего. Со стола упала детская нога. Этого мало. Ларри по-прежнему нихуя не понимает. Он вышел из комнаты, обошел козлогового хуйдожника и пошёл в четвёртую дверь. Телик. Ни кишков. Ни трупов. Ни погани. Старый телик, магнитофон, и стопочка кассет. Так и приглашающих к просмотру. Чтож, Джонсон теликом пользоваться умеет. - Кто-нибудь! Я не понимаю, где нахожусь! - заговорила женщина с экрана, - Здесь темно и глухо. Но раз здесь есть камера, значит кто-то видит меня? Пожалуйста, если это место не заброшено, и вы видите меня, умоляю, помогите! Конец. Ладно. Вторая кассета, твой час настал. - Я не знаю, как долго это длится, но, наверное, недостаточно, и всё же я не могу понять, зачем я здесь? Почему я здесь? Что если меня никто не слышит и я так здесь и умру? Я уже не помню даже своего имени... может я уже мертва? В ней что-то изменилось. Наверное прошло очень много времени. Третья кассета. Нет, дело не во времени. Дело в чёрных венах, которые на прошлой кассете были едва различимы, но сейчас их стало слишком много, чтобы не заметить. - Ничто не имеет смысла, я понимаю. И всё же это чувство голода говорит о том, что я жива. И ты, что поставил эту камеру, тоже испытываешь голод. Я чувствую это. Я чувствую что сами стены этого места намерены меня поглотить. Но почему же ты не приходишь за мной. Почему ты заставляешь меня так долго страдать? А что на четвёртой?! С потемневшей кожей, но всё ещё смотрящая в камеру, она похожа на труп: - Мертвецы не испытывают голода. Я всё ещё здесь. Есть и другие, и они тоже голодны... Может ты, что смотрит этими камерами... может ты уже мёртв? Пятая. - Ни памяти, ни света, ни сна... мы должны были бы умереть, но мы живы. Ради чего? Какая разница, если мы...Бесконечны. И какой смысл в этой неудобной шкуре, способной лишь разлагаться?! Зачем голод, если его не утолить? Какая разница, мы просто заберём утерянное в миге Вечности. Так это не порез на щеке, а ошмёток. Шестая. Пустые белки безошибочно определяют. - Ты следующий. Экран телевизора лопнул. Мало. Обратно в коридор, дверь за спиной пропадает. Следующая. Рисунки лиц. Нет, кожа. снятая кожа лица. Много разных. На стенах, на полу. Мужчины, женщины. Священник с пёсьей головой держит руки крест-накрест. Он вцепился в себя. А перед ним на коленях ребёнок. С пёсьей пасти капает слюна. Он сдавленно, по-шакальи, смеётся. - Я заживо закопал твою мать! Девочка держит окровавленные руки у лица, косится на него через плечо. -...папа? Кто ещё так прятал лицо? ШЕСТАЯ, СЕЙЧАС ЖЕ. Ларри обнаруживает себя снявшим цепь с шестой двери. Довольный Бафомет обнажил полную пасть клыков. "Нет ничего слаще жаждущей плоти" Дверь открывается. И там стоит сам Ларри. Сигарета в зубах, кожа, потемневшая от черных вен под ней. Белёсые зрачки. - Я слышал: они взывали ко мне. Под разорванной майкой прямо на теле вырезана перевёрнутая пентаграмма. Чёрная кровь стекает из неё вниз по животу. Доппельгангер ухмыляется, и Ларри видит что сигарета зажата меж рядов мелких острых зубов. Противный писк разорвал пространство. Уборщик Джонсон упал со стремянки на пол. - Джонсон, - поздоровался Тодд. Хорошо, что башкой не на чемодан. Плохо, что теперь придётся пол заново мыть - любишь проблёвываться, люби и вытирать за собой. Тыжуборщик. *** Сначала Тодд говорит, что им лучше не оставаться наедине (как будто Ларри самому сильно хочется с гомосеком зависать - мечта детства прям), а потом сам тащит к себе на квартиру. Типа у Джонсона опять вся рожа в чёрных венах, а родаки укатили к каким-то свингерам, и вообще какого фига он на полдня пропал, а потом в ночи шлёпнулся буквально из воздуха. - Бля просто отпусти меня в подвал, - это пиздёж, Джонсону слишком ссыкотно оставаться одному. Хотя может Гизмо до него бы снизошёл сегодня. Хоть иногда этот котяра может побывать дома? Опять на подоконнике, опять с ватой в носу и в чужой футболке(смутное ощущение что в той же самой), только на этот раз почти что с голой жопой - заблёванный комбез пополам не порежешь, а штанов на Ларри у Тодда нет. А, и розовая резиночка на руке ещё есть. Не соскакивает, значит Тодд настоящий. Он что-то говорит про то, как ГирБой визжал и искрил без перерыва. Что они ждали события, но на второй час Эш таки ушла. И вот она, уходя, сказала про стремянку и брошенные инструменты. И Тодд стал рыскать по этажу, но за остаток дня Джонсон так и не появился, и вот ГирБой перегорел прямо в руках, а Ларри шлёпнулся из воздуха. Ночной ветерок вздымал полы семейников, вкус сигарет не чувствовался, а волосатые колени свисали в темноту, и нет-нет а проскакивает мысль докурить и сигануть. - Ну чё, по-прежнему боишься меня? - выдал Ларри, когда Тодд таки заткнулся. - С чего бы? - Ну... я там вроде как убийца... - на самом деле его так не парила безопасность друзей, как тот факт, что сам Роберт чуть не освежевал на месте, а Тодд внезапно повёл себя как прежде. Даже слишком как прежде. - Тебя парит херь из газет? - рыжий проехался на стуле, - они даже с фоткой Менсфилда накосячили. Так с чего бы этому верить? Почему-то Джонсон был уверен, что он пиздит. - Тогда схерали эта поебота про "не оставаться наедине"? - А... - он взял с кровати плед, - ... ты поэтому нас избегал? Неженка, ветерок совсем не холодный. Правда, будь у Ларри усы, он бы их сейчас спалил. А так волдырь на губе может будет. Хренли там. - ...я говорил именно про "наедине"... - начал жевать сопли Тодд. Ларри даже беситься не хочется. Давай, прожёвывай. -...и это никак не связано с газетами.... знаешь Эш про тебя спрашивала... На это Джонсон пожал плечами. Скорее просто чтоб подать признаки жизни. Эш тоже могла бы зайти, если бы хотела. - Или у тебя появилась девушка? Эта розовая резинка... - Твой ёбырь дал. Тот который Роберт. Пауза затянулась. Даже ветерок пропал. Наверное, если Тодд сейчас вытолкнет его в окно, Ларри будет ему благодарен. - А не пошёл бы ты, Джонсон. - А я и сходил, - легко согласился Ларри. Со стула встали. Он спиной чувствовал, что к нему подошли. - То есть? Смешно. Собственный смех кажется похожим на шакалье поскуливание псоглавого. - Я в такой хуйне побывал, пока вас с чикой искал, - Ларри подавился дымом. Прокашлялся. - Мы за тебя же волновались... - менторским тоном начал рыжий. - Пиздёж: вы не хотели меня видеть, и я просил дальше не лезть в эту еботень. Ну правда это было ДО того, как они вместе начали контачить с Меган. - ...и зуб даю: Роберт сказал тебе то же самое... - Ладно, ты прав. Джонсон обернулся. Сига отражалась в очках Тодда, из-за чего трудно было понять, куда тот смотрит. Не с полоборота, по крайней мере. - Надо запомнить этот день: мистер Гений согласился с простым мусором, - смешно же, не? - Друзья разве не для того, чтобы не бросать в беде? За "друзей" спасибо. Приятно. - Но и не для того, чтобы быть причиной этих бед... - Ларри снова посмотрел в темноту. Тодд оперся локтями на подоконник. -...тебя оклеветали... -...я начинаю к этому привыкать... - ...ты пропадаешь вникуда и появляешься изниоткуда... почему это происходит именно с тобой?... почему я несколько часов не могу ничего найти, а тебя будто специально отыскивают и утягивают в потустороннее пространство?... почему не связанные между собой события сходятся на тебе, что с тобой не так, Ларри? Наверное, его всё же волнует именно судьба Джонсона, а не почему Тодду меньше везёт на сверхъестественное. На-вер-но-е. Уборщик смотрит на жертву своей френдзоны, но из всего месива событий и перепалок складывается только один ответ: - Кажись, я грешен, Святой Отец, - потому что это дохуя похоже на разговор в исповедальне. Тодд падает мордой на подоконник. Интересно, очки там не треснули? - Я не Святой Отец, но прощаю. *** Ларри прячет нерасшифрованный дневник отца на дне сундука в домике на дереве. Рядом с шестигранной херовиной и кожанкой. Запирает детство на замок и идёт в квартиру Фишера. К завтраку. Разговор с матерью предстоит долгий.