Проклятые

Первыми из душевой вышли Брофловски и Марш. Следом за ними стали выходить и другие одноклассники, только вот Картмана всё не было видно, хотя вообще-то он ворвался туда самым первым. Наверное, отбить занятую жиртрестом кабинку сейчас было просто невозможно. — Иду, — в тон Кенни ответил Такер, запихивая свою скомканную спортивную форму в шкафчик. Крейг обычно тоже оказывался едва ли не самым последним из парней, покидающих душ. И не потому, что он там как-то особо тщательно намывался или что-то вроде того. Просто стоило первым струям воды коснуться кожи, как у Такера отключался мозг. Он был ёбаной русалочкой и мог часами сидеть в полной ванне или стоять под струями в душе, и чаще всего ему даже температура не так важна была, лишь бы не кипяток и не совсем уж ледяная вода. Руби обожала дразнить старшего брата по этому поводу (как и по миллиону других поводов), и часто блаженство от отдыха в пенной ванне прерывалось её смехом и «очень смешными» репликами вроде «Ты там дрочишь, что ли?». А в школе не было никаких доёбчивых малолетних сестер, по крайней мере, в мужской раздевалке уж точно, поэтому у Крейга были все шансы прекрасно провести время в компании, собственно, воды. Это здорово успокаивало и тело, и нервы, поэтому обычно после душа Такер находился в прекрасном расположении духа, пусть и не всем окружающим дано было это увидеть. Он направился следом за МакКормиком, придерживая одной рукой сползающее с узких бедер полотенце. В самой дальней кабинке (ну или в одной из них), по всей видимости, и обосновался Эрик — его пение, больше смахивающее на вой, сопровождалось шумом воды и громкими всплесками. Душевая встретила их шумом и плеском воды, густым паром и редкими голосами, которые и не слышны, в общем-то, были. Разве что вой Картмана — он перекрывал собой всё. Вошедший первым Кенни прошёл почти до конца в поисках свободных кабинок, но обнаружил только одну — самую крайнюю к дальней стене, напротив ряда Эрика. Выбирать особо не приходилось, а один вообще обламывался. Кенни, однако, не растерялся. Уверенно схватившись за плечо Такера, идущего следом, он оперативно затолкал его в небольшое пространство и прикрыл хлипкую дверцу на щеколду. — Я предупреждал, — вкрадчиво и тихо сказал МакКормик и ладонью на плече мягко прижал Крейга к мокрому кафелю. Внутри все приятно перекрутилось от осознания ситуации. Никто не заметит. Теперь можно в некоторой мере выразить свои эмоции от недавней игры. Подойдя вплотную, он в качестве прикрытия дернул ручку смесителя. Им на головы тонкими частыми струями полилась тёплая, почти горячая вода. Как раз то, что надо. Ухмыльнувшись, Кенни устроил руки на талии Крейга — просто потому что так удобнее всего, — фактически прижался к нему. Голову пришлось поднимать, и он все равно не доставал до чужих губ, но это ничего. Шея и выступающие ключицы зато вполне досягаемы и не менее привлекательны. Приникнув к ним губами, Кенни легонько прикусил солоноватую от пота кожу. Одна рука скользнула вверх и остановилась ладонью с другой стороны шеи. МакКормик этого не планировал и не знал, чего конкретно сейчас хочет — просто шёл на поводу сиюминутных желаний, как и всегда. Такер, вообще-то, думал изначально, что в том случае, если они всё же найдут хоть одну-единственную свободную кабинку, с Кенни, даже несмотря на их только начавшиеся отношения, он делиться не станет. Не хватало ещё, чтобы у них в полной одноклассников душевой сорвало крышу. Но МакКормик очевидно считал иначе, и когда Крейга едва ли не за шкирку (ну, почти, всего лишь за плечо) буквально запихнули в наконец-то отыскавшуюся свободную кабинку, он неиллюзорно так прихуел. И даже не сразу понял, от чего конкретно — то ли от того, что на голову так же внезапно полилась вода, то ли от того, что Кенни решил не церемониться и снять напряжение прямо в «семейном» кругу. И хотя шум воды действительно перебивал посторонние звуки, едва разборчивую речь одноклассников, не так уж громко переговаривающихся между собой — всё равно было слышно. А завывания Картмана (тот, видать, почувствовал себя оперной дивой, как-то иначе объяснить, зачем он так усиленно драл глотку, было нельзя) вообще будто под ухом звучали. Раз уж звукоизоляция ни к черту, не хотелось бы, чтобы кто-нибудь услышал и их тоже. — Притормози, эй, — негромко произнёс Такер, но МакКормик либо сделал вид, либо действительно не услышал, поглощенный своим занятием. Говорить громче Крейг не собирался, но как-то остановить Кенни, пока ещё вообще есть возможность прекратить, стоило. Наверное. Не то что бы он был так уж уверен в этом. Опустив ладонь на чужой затылок, Такер несильно, но достаточно твёрдо потянул светлые волосы, чтобы МакКормик поднял лицо. Крейг с ухмылкой отметил, что в его глазах разве что искры не плясали, и опустил свою голову, едва касаясь губами чужого уха. — Я, конечно, понимаю, что секс в школе — это заебись, но тебе правда не жалко психику Картмана? — со всей возможной сейчас серьёзностью вопросил Такер. И хотя это было первым, что пришло в голову, Крейг сразу же слегка усомнился в весомости своего аргумента. Собственно, а с чего бы им жалеть жиртреста? Он же их уши не жалеет, в конце концов, а ведь его кошачьи вопли — это самое настоящее моральное насилие. Надо сказать, натянувшиеся неожиданно пряди вызвали куда больше приятных ощущений, чем этого можно было ожидать. Кенни никогда не отмечал за собой мазохистских наклонностей, но вот грубость любил. И такую тоже — лёгкую, направленную скорее на усмирение его пыла, а не наоборот. В глазах плясали искры, пока он смотрел на Такера — снова возвращалось то же ощущение, что было во время их гляделок на поле. И своими словами и случайными прикосновениями к уху Крейг только больше распалил. Потому что Кенни до этого действительно ни о каком логическом продолжении не задумывался, он просто увидел, что кабинка всего одна, и решил воспользоваться ситуацией. Хотел поцеловать Такера с того самого момента, как ткнулся носом в его грудь. Сейчас же полное осознание пришло вместе с крайне заманчивой фразой «секс в школе». А ведь и правда заебись. — Картман переживёт, — с ухмылкой шепнул в ответ Кенни, обхватывая Крейга за шею, чтобы удобно дотянуться губами до самого его уха. И хотя он больше шутил, чем всерьёз вознамерился впервые трахаться с Такером в школьной душевой кабинке, пока вокруг шастают одноклассники — лучше никогда не отметать заманчивые возможности. Ну, допустим, Картман-то действительно переживет. Но если он услышит хоть что-то, то о неожиданно разыгравшейся страсти новоявленной пары станет известно всем и каждому. Ну, не то что бы Крейгу не похуй, тем более, теперь, когда большинство одноклассников и друзья в курсе. Но всё равно как-то не по себе. Может, и не столько по той причине, что их могут запалить, сколько вообще из-за того факта, что они находятся, по сути, в общественном месте. В школе. В храме знаний, мать его. Полотенца, которые так и остались висеть на их бёдрах, постепенно намокали, и МакКормик мысленно метался между тем, чтобы поскорее снять их и не дать пропитаться водой насквозь или оставить всё как есть. Метался, потому что понимал — если они сейчас избавятся от последней преграды, остановиться уже будет нереально. Но и выходить кому-то смысла нет — мало ли, кто их запалит. Такер, как и подобает самой настоящей русалочке, воспринимал стекающую по плечам воду как нечто само собой разумеющееся, поэтому даже не задумался ни на секунду о том, что полотенце стоило бы снять, чтобы оно не промокло. Ну, или не стоило. Это, в общем-то, было вообще последним, что его сейчас хоть сколько-нибудь занимало. — Ебанутый, — таким тоном, будто это самый невероятный в мире комплимент, выдохнул Крейг в маккормиковское ухо и отстранился, но только затем, чтобы прильнуть к чужим губам. Как всегда сухие и потрескавшиеся, но от этого не менее притягательные и желанные. А может и правда, плевать на полотенца. Всё равно сейчас мысли вот как-то совсем не о них. Есть дела поважнее, чем заботиться о сухости каких-то тряпок. Например, покрепче обнять Такера, раздающего комплименты и, похоже, восхищающегося кое-чьей двинутостью, прижаться теснее, перехватить инициативу в поцелуе, легко прикусывая мокрые от падающей на них воды губы. Все ожидания наконец-то оправдались, схлынув каким-то удушающим чувством удовлетворения — хотя уж до него как раз далеко. Наверное, поэтому вместо лёгкости Кенни ощутил приятное напряжение в мышцах и нервах. И он вроде бы хотел что-то сказать Крейгу, но быстро передумал — чтобы говорить, надо отрываться от чужих губ. Глупость какая, кому это вообще надо. Одну руку Такер продолжал держать на затылке Кенни, путаясь пальцами в светлых волосах, а вторую опустил на середину спины. Правда, ладонь тут же неторопливо поползла ниже, в конце концов останавливаясь как раз там, где влажная кожа прикрывалась полотенцем. Впрочем, никаких особо активных действий Крейг всё же не предпринимал, всего лишь придерживал МакКормика рядом, даже не сжимая. Нечего там сжимать, в конце концов. К великому, пусть и недолгому счастью такеровских ушей в душевой вдруг послышался крик Брофловски и последующий за ним хлопок двери: — Заткнись, жиртрест, твои вопли в раздевалке слышно! Ошалевший, видимо, от такой реакции на своё выступление, Картман действительно на полминуты заткнулся, но вскоре его концерт продолжился как будто бы даже несколько громче. Видимо, открылось второе дыхание. Это был самый неподходящий из всех возможных саундтреков к столь романтической сцене, но, в конце концов, у Крейга и Кенни всё ещё с самого начала пошло не так, как у нормальных людей. Чему уж тут удивляться? Пока что в их поцелуях неизменно работал вполне определённый паттерн — спокойная и уверенная неторопливость Такера против гибкой инициативности льнущего к нему Кенни. Не то, чтобы они успели достаточно много попрактиковаться в поцелуях друг с другом, но тем не менее это работало из раза в раз. Так и сейчас — Крейг расслабленно прислонился спиной к стене, по-хозяйски расположив руки на затылке и заднице МакКормика, пока тот цеплялся за его шею и плечи, жадно целовал и откровенно наслаждался ощущением прикосновения к голой влажной коже. И даже неожиданный вопль Брофловски его совершенно не заинтересовал, как мог бы в любое другое время, и тем более он никак не обратил внимание на вой Картмана. Его уши заложило шумом воды над ними и гулом пульсирующей в сосудах крови изнутри. Было в поцелуях с Кенни что-то особенное, такое, чего во всех своих предыдущих партнерах (не то что бы их было особенно много) Крейг не находил. Возможно, этому способствовала напористость МакКормика и его желание активничать, а возможно дело было просто в самом человеке. Ещё никто прежде, за исключением, возможно, друзей, да и то в самых крайних случаях, не заставлял Такера чувствовать такое сумасшедшее волнение за чужую жизнь. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять — Кенни и сам в полном восторге от происходящего, а судя по тому, как он подаётся вперёд в попытке прижаться ближе, хотя, казалось бы, ближе уже просто некуда, ещё и не собирается останавливаться вовсе. Клацнула щеколда где-то неподалёку, и голос Картмана, продолжающий петь, начал потихоньку удаляться. Прервался он звуком захлопнувшейся двери, и Крейг неосознанно облегчённо выдохнул, отрываясь от припухших губ, но только затем, чтобы сразу же опуститься чуть ниже, к чужой шее. Нет, на это вовсе никак не повлиял непосредственно уход Эрика, просто когда исчез из головы этот раздражающий вой, Такер смог окончательно сфокусироваться на том, что было действительно важно, и понял наконец, что у него вообще-то есть целая уйма возможностей. А зачем, в таком случае, ограничиваться всего лишь губами МакКормика, даже несмотря на то, что они, бесспорно, хороши? Наверное, если бы Кенни не прижимался так крепко, отяжелевшее от воды полотенце, уже насквозь мокрое, само по себе съехало бы на кафельный пол. Но разве это сейчас хоть немного интересовало Крейга, занятого выцеловыванием чужой горячей кожи? Было бы по меньшей мере странно, прояви он сейчас внимание к чему-нибудь столь незначительному. Крейг сейчас занял как минимум половину мироощущения МакКормика, и того это вполне устраивало. В конце концов, нахрена ему что-то ещё вокруг в такой момент. Приоткрыв глаза, он тут же снова их зажмурил — вода заливала их, скапливаясь в уголках и на ресницах. Рука невольно зарылась в мокрые тёмные волосы, слабо сжимая пряди, потягивая и отпуская, накручивая на пальцы. Откуда-то в голове Такера вылезло вдруг воспоминание о том, что МакКормик уже не впервые проявлял к его волосам такой интерес. Правда, в прошлый раз Кенни был попросту обдолбан и нёс какую-то лютую дичь, воспевая такеровские пряди, а сам Крейг соображал ненамного лучше из-за количества выпитого спиртного, но не проводить параллели не получалось. Всё повторялось, пускай и с небольшими изменениями. Вместо ванной комнаты в доме Картмана теперь была школьная душевая, а вместо едва соображающих одноклассников были вполне себе уверенные во взаимной симпатии люди, да ещё и совершенно трезвые. Шум воды в кабинках постепенно стихал, редкие разговоры удалялись. Кроме них и, разве что, Картмана задерживаться в душе никто не стремился. Будет неудивительно, если ещё через несколько минут заполненное паром помещение окончательно опустеет. Что ж, это только на руку. Вообще-то, теперь каждый из них мог занять отдельную кабинку и спокойно вымыться самостоятельно, но… как оторваться-то теперь от МакКормика, который всеми своими действиями только ещё больше заводил и так уже не совсем уверенного в том, что им стоит остановиться, Такера? Да никак. Льющаяся сверху вода никак не мешала Крейгу, напротив, он чувствовал себя как раз в своей стихии. Скользя губами по мокрой коже, Такер не без удовольствия отмечал, что она покрылась мурашками, хотя их происхождение и было спорным — может, всё дело было как раз именно в воде, кто знает. Распалившись, Кенни не стал сдерживать порыв протолкнуть колено между ног Крейга, прижимаясь к паху бедром, немного потирая и радуясь своей наглости. Так было даже удобнее стоять. Не говоря уже о том, что дразнить Такера — вообще одно из самых клёвых занятий, которые МакКормик мог придумать. Раньше, правда, это подразумевало периодические подколы и безобидные пререкания — теперь же всё вышло на новый уровень. Дразнить Крейга можно ещё и испытанием его самоконтроля и выдержки. Целоваться они целовались, конечно, и до этого, но о возбуждённом Такере Кенни пока ничего не знал. А потому очень старался добиться этой картины, как минимум из чистого любопытства. Хотя, конечно, оно явно не на первом месте. Неожиданный выпад Кенни окончательно снёс крышу. В случае, если уж что и пойдёт не так, всегда можно будет свалить вину на самого МакКормика. Это он затащил Крейга сюда, это он сейчас откровенным образом ластился к нему. Реакция Такера была вполне естественна, в конце концов, невозможно оставаться равнодушным, когда тебя вот так беззастенчиво раздразнивают. — Так, — отстранившись от бледной шеи, на которой уже начинали расцветать следы, Крейг уткнулся в чужой лоб своим, не открывая глаз — с отросшей чёлки Кенни капало похлеще, чем из душа, — Либо мы сейчас останавливаемся, либо тебе придётся демонстрировать свою хвалёную мастерскую работу ртом. И хотя Такер больше шутил, просто припоминая МакКормику, что тот в действительности как-то грозился отсосать, с каждой секундой его уверенность в том, что он сам это воспринимает действительно как шутку, стремительно таяла. Реакция не заставила себя ждать. Настолько не заставила, что Кенни даже ощутил некоторую гордость. Приятно вот так влиять на человека, к которому тебя тянет, крайне приятно и затягивающе — сразу хочется ещё, дальше расширять рамки дозволенного и пробовать новые возможности. К слову о «пробовать». Приоткрыв глаза, Кенни смотрел на такое близкое сейчас лицо Крейга и не мог не улыбаться, отчасти лукаво и развратно, но отчасти и с теплотой. Намокшие, и без того тёмные ресницы Такера совсем легко трепетали — выдавали возбуждение, пусть и не так явно, как более… значительные признаки. Он ещё предлагает варианты? Что ж, его ждёт сюрприз. Хотя какое уж там, когда всё к тому и шло, наверное, ещё с того момента, когда Картман предложил им вместо игры уединиться в душе. Кенни не стал ничего говорить, только слегка отстранил своё лицо от его, потянув за тёмные пряди на затылке, с ухмылкой заглядывая в приоткрывшиеся глаза. Всем своим видом он так и говорил «ты сам попросил», и после нескольких бесконечных секунд телепатического общения он особенно ощутимо толкнулся бедром, проехавшись им по чужому паху, и убрал ногу вообще. Только для того, чтобы свободной рукой сдёрнуть с узких бёдер Крейга и без того едва держащееся полотенце. Снова притянув Такера к себе, Кенни провёл лёгкую дорожку поцелуев от его шеи вдоль ключиц и осторожным, но каким-то слитным и единым движением опустился на колени. Давненько он этого уже не делал — с лета, в общем-то, но уверенности в себе это не отменяло нисколько. Накрыв ладонями бёдра Крейга, МакКормик легонько царапнул мокрую светлую кожу и коснулся губами выступающей тазовой кости. Почему-то Крейг был уверен в том, что МакКормик просто расхохочется от всей души, вытолкает его из душевой кабинки и займётся, собственно, водными процедурами наконец, но он не стал. Всего одного короткого взгляда в чужие глаза Такеру хватило, чтобы понять — Кенни выбрал совсем другой путь развития событий, и он вполне серьёзен. Язык не поворачивался уточнить, что на самом-то деле это была всего лишь шутка-шуточка-шутеечка, да и, в конце концов, собственный организм считал совершенно иначе. По крайней мере, МакКормик уж точно видел в чужой эрекции самое прямое согласие, и даже если бы Крейг решился на какие-нибудь возражения, в сложившейся ситуации они выглядели бы совсем уж нелепо вкупе со стояком, который прятать под полотенцем больше было невозможно — одним движением Кенни убил не только самую последнюю слабую надежду на то, что они смогут остановиться, но и возможность Такера вытереться после принятия душа. Ну, если он до самих водных процедур доживёт, конечно. Впрочем, стоило МакКормику опуститься на колени и устроить ладони на чужих бёдрах, Крейг забыл и про валяющееся на кафельном полу насквозь мокрое полотенце, и, в общем-то, про всё остальное. — Пиздец, — на ум пришло только одно-единственное слово, которое Такер и озвучил негромко. Оно, в принципе, довольно неплохо и ёмко описывало всё происходящее, если рассматривать его в позитивном ключе. Да уж, действительно — пиздец неожиданно (а так ли уж неожиданно?) и пиздец приятно, просто от осознания того, что вот он, Кенни, перед ним на коленях, нежно касается губами тонкой кожи. Крейг опустил ладонь на светлую макушку, практически невесомо поглаживая мокрые взлохмаченные пряди. Отстранённо он подумал о том, что совсем потерял счёт времени. То ли они зашли в душевую минут пять назад, то ли провели здесь уже полчаса — определить было невозможно. С МакКормиком, видимо, можно было забыть вообще обо всём. На светлой коже Крейга, прямо над росчерком тазовой косточки, красовалась пара родинок. Обычно на такие вещи не обращаешь внимание, но сейчас они привлекли МакКормика. Губы, скользнув выше, накрыли обе. Подняв взгляд на Такера, изучая реакцию на его лице, любое возможное изменение, Кенни невесомо перевёл руку к его стояку и закусил кожу. Словно извиняясь, он тут же принялся любовно зализывать укус, прикрыв на секунду глаза и обняв пальцами член, у самого основания, медленно ведя вверх. Он всё сейчас старался делать медленно — самый верный способ максимально завести и увидеть возбуждение, цветущее на лице всеми оттенками красного. Но так ведь и уснуть можно — мелькала в такие моменты лукавая мысль, и Кенни обязательно делал какой-нибудь акцент. И сейчас сделал — укус, коротко сжавшиеся пальцы. Пусть не расслабляется. Грешным делом Крейг уже успел подумать, что всё происходящее ему просто снится. В конце концов, не может же в действительности всё быть так идеально, без единого подвоха. Их ведь даже никто не заметил и никто не искал. Впрочем, не может и сон быть таким ярким и удушающе жарким. Кенни всё дразнился, зацеловывая бледную кожу бёдер, позволял себе даже укусы, но сейчас каждое его действие отдавалсь в голове (и не только в ней, разумеется) настоящим искрящимся взрывом. Это не было похоже ни на что иное, и сейчас Такер начинал понимать, какая огромная разница, на самом деле, между человеком, к которому ты действительно неравнодушен, и какой-нибудь незнакомой девочкой из бара. Если её готовность отсосать воспринимаешь просто как удачную возможность спустить сперму, то когда это впервые делает объект твоей симпатии — как очередную немаловажную ступень к сближению. Крейг не сразу понял, что у него просто горят щёки. А даже если бы он это осознал, определить, от смущения ли кровь прилила к лицу или просто потому что воздух вокруг вдруг накалился, было затруднительно. Всё смешалось воедино, и сейчас он вообще не мог делать ничего другого, кроме как продолжать едва ощутимо перебирать мокрые светлые волосы. И смотреть. Вниз, туда, где МакКормик, не показывая ни капли смущения, обхватывал пальцами чужой член и ласкал губами кожу вокруг. Такер не хотел думать о том, сколько парней получили от Кенни то же самое, только за некоторую плату. Зато вот мысли о том, что с ними МакКормик не был таким чувственным и открытым, здорово тешили самолюбие. Да и потом, не будь у Кенни такой… обширной практики, разве мог бы он тогда вот так вот просто решиться на минет в школьной душевой? Лучше искать во всём плюсы. Когда МакКормик наконец-то соизволил спуститься поцелуями к окончательно оформившейся эрекции, обхватить губами головку, его глаза снова метнулись вверх. Взгляды пересеклись, и Кенни с усмешкой чуть прикрыл глаза. Язык скользнул вокруг, подцепил кончиком отверстие, провёл влажную дорожку по сетке вен. Он знал, что начинать с этого — и кайф, и пытка, но тем лучше будет дальше. Всегда было. Будь его воля, он бы не отводил взгляда от лица Крейга, чтобы видеть каждую тень эмоций, не упустить ничего, определить все чувствительные точки по вздрагиванию плеч или поджимающимся губам. Но это было бы жутко неудобно, не так ли? Да и просто глупо, в общем-то. Однако когда он одним плавным движением обхватил член губами и двинулся навстречу руке, взгляд снова был на лице Такера. Слегка расфокусированный от возбуждения, но всё ещё лукавый. Когда МакКормик наконец коснулся губами чужой плоти, Крейг неровно выдохнул. Дело было, возможно, ещё и в том, что последний секс у него был ещё… в начале октября, вроде, незадолго до той злополучной пятницы, когда он отрыл в ванной комнате Картмана егермейстер вместо пятновыводителя. Потом было как-то не до этого, что ли, а уж когда там он удостаивался минета в крайний раз, и вообще вспомнить было тяжело. Короче говоря, Такер нашёл тысячу и одну отговорку для того, чтобы оправдать свои алеющие скулы, тяжёлое дыхание и восхищённый взгляд. А когда Кенни взял в рот полностью, он и вовсе хрипло застонал, неосознанно сжимая чужие пряди сильнее. Внутри было влажно, горячо и мягко, и если бы вдруг сейчас к ним ворвался какой-нибудь там Картман или, ещё того хуже, Брофловски, Крейг бы… не сделал ничего, совершенно. Только разве что не позволил бы МакКормику остановиться. Кенни был крайне доволен тем, что видел. Более, чем доволен. Его это страшно заводило. Даже касаться себя не пришлось, чтобы вся кровь схлынула вниз, а от хриплого стона перед глазами и вовсе полыхнули звёзды. Такого Такера он впервые видел и впервые слышал. От одной только мысли об этом внутри всё перекручивалось как у тупой восьмиклассницы. Скользя губами по чужой напряжённой плоти, Кенни из раза в раз приноравливался всё больше, вбирая глубже, играя ритмом и темпом как ему вздумается. Пока самой занимательной была некая смесь — быстро и резко толкнуться вперёд, чтобы потом с тягучей оттяжкой отстраняться. Глаза уже начали слезиться от постоянных попыток смотреть вверх, но упустить такую картину МакКормик попросту не мог. Покрасневшие скулы Крейга, восхищённый, обращённый к нему взгляд. То, как он слегка сводил прямые тёмные брови или сжимал губы перед тихим выдохом-почти-стоном. И с одной стороны пробирались в голову мысли о том, что стоило намного раньше вот так зажать Такера, но одновременно Кенни понимал — было бы и вполовину не то. Усиливающаяся симпатия, ожидание, переглядывания — это всё накалило эмоции, которые теперь наконец-то нашли выход. Он то ускорялся, то замедлялся, сжимал, царапал и гладил кожу бёдер и полностью забылся в процессе. Всего себя выкладывал, что уж там. Наверное, поэтому он не заметил, как в какой-то момент от удушающего возбуждения и сам выдохнул тихий стон. Скулить с членом во рту — это как-то уж совсем по-шлюшьи, но МакКормику было плевать. Он делал всё, чтобы доставить Крейгу удовольствие — не только ртом и языком, но и помогая рукой, редко на секунду отстраняясь ради порции воздуха. Его веснушчатые щёки раскраснелись не меньше, чем у Такера — не от смущения или чего-то такого. Ему было жарко, невозможно жарко, а вместе с поплывшим взглядом и покрасневшими, припухшими губами, должно быть, картина и вовсе была как из дешёвой порнухи. Тем лучше. У Крейга в голове было совершенно пусто. Все свои мыслительные ресурсы, которыми сейчас можно было воспользоваться, он затратил на то, чтобы запомнить до мельчайшей детали всё, что сейчас происходило между ними. Ни времени, ни места, только одно сплошное действие. МакКормик сейчас выглядел одновременно и невероятно трогательно, и жутко развратно, и Такер не понимал, как два этих понятия, совершенно разных между собой, могут совмещаться. Впрочем, он и до этого отмечал присущую Кенни некоторую противоречивость, так что открытие не было новым. Оно сейчас, скорее, просто заиграло совсем иными красками. Крейг с некоторым смущением отмечал, что занятый своим делом МакКормик смотрелся более чем органично, но делиться этим наблюдением не стал. Что-то ему подсказывало, что «а тебе идёт член во рту!» не было бы воспринято, как комплимент. Хотя, кто его знает, этого ебанутого Кенни. С него сталось бы и на такое заявление ответить своей фирменной лисьей улыбкой и предложением повторить. Ну, не то что бы Такер был против. И хотя все эти мысли, так или иначе связанные с МакКормиком, не прекращали кружить в темноволосой голове, это вовсе не отменяло того, что в ней по-прежнему было действительно пусто. Крейг не помнил ни о том, что они вообще-то находились в школе, ни о том, что им, возможно, уже пора на следующий урок. Кому это надо, в конце концов — задумываться над такими обыденными вещами, когда здесь и сейчас перед тобой на коленях стоит Кенни и отсасывает с таким упоением, будто он всю жизнь к этому шёл и, наконец, дорвался. Сейчас скользящие по собственному члену губы вовсе не казались такими сухими, какими они были, когда Такер их целовал, причём как на ощупь, так и на вид. Податливая мягкость чужого рта покорно принимала Крейга в себя, и он прекрасно осознавал, что надолго это не затянется. Затуманенный взгляд МакКормика ясно давал понять, что тот получает от процесса не меньшее удовольствие, хотя даже не касается себя. Это здорово кружило голову и срабатывало в качестве катализатора. — Блять, Кенни, — на выдохе произнёс Такер, слегка растерявшись от количества переполняющих его ощущений. Как бы поделикатнее намекнуть МакКормику на то, что он вот-вот кончит, Крейг не знал. Прямо, что ли, говорить? Не хватало ещё, чтобы Кенни остановился ответа ради. Кто бы раньше ему сказал, что он будет об этом думать в такой момент — не поверил бы, в конце концов, до этого как-то проблем с выражением мыслей особо не возникало. МакКормик здорово спутал все карты в чужой голове, даже не подозревая об этом. А Кенни сообщать ничего и не надо было — он всё прекрасно видел и чувствовал. И то, как туго налился член, особенно головка, красным, почти багряным, как участилось чужое дыхание и сердцебиение, как окончательно поплыл взгляд. Так что он не стал отвечать — и тем более задавать вопросы — на фразу Крейга. Только одарил его долгим, на удивление сфокусированным и проницательным для момента взглядом, после чего демонстративно размазал выступившую каплю смазки языком и плавным, но достаточно быстрым движением вобрал в себя плоть настолько глубоко, насколько мог. То есть — почти до конца. И даже без рефлексов, прямо есть чем гордиться. Хоть в чём-то мальчик преуспел в этой жизни. На секунду замерев, уткнувшись носом в тёмные волоски, Кенни медленно стал отстраняться и после этого взял уже ничем не омрачаемый ровный, достаточно быстрый ритм. Руки на бёдрах слегка расслабились, всё ещё оглаживая, царапая и придерживая, но уже позволяя двигаться, выбирать темп самому Такеру. Как поощрение за то, что тот так послушно позволял играться с собой, совершенно при этом не двигаясь и не мешая. Как бы говоря об этом, взгляд МакКормика метнулся вверх, а рука коротко и несильно дёрнула его бедро на себя, после снова возвращаясь к основанию члена. В общем-то, на этом вся собранность Кенни и закончилась. Новая волна возбуждения не дала долго смотреть на Крейга, заставив закрыть глаза, сведя брови, и всё же потянуться свободной рукой к своему несчастному стояку. Кое-как отведя мокрое полотенце, он быстро прошёлся пальцами по собственной эрекции и негромко простонал. Никогда раньше он не заводился — особенно так сильно — от минета. Ну то есть, конечно, какая-то реакция всё же была, но на неё и внимания можно было не обращать. Сейчас же происходило что-то совершенно новое и незнакомое. Несмотря на то, что Кенни всё-таки предоставил некую свободу действий Такеру, которого ввиду его лености (да, даже в таких вещах) всё вполне себе устраивало, он не стал вбиваться в чужой рот с какой-то особенной дикостью. Куда больше ему нравилось просто не особо настойчиво направлять МакКормика, всё так же придерживая светлые волосы. Правда, стоило Кенни протянуть руку к собственному возбуждению, скрытому полотенцем, у Крейга чуть было не взорвался мозг. Он уже отмечал это чуть ранее, но теперь, когда тот факт, что МакКормик действительно получает удовольствие, даря ласки Такеру, подтвердился вполне себе однозначными действиями, он окончательно потерял голову. Не сдержавшись, Крейг позволил себе несколько раз толкнуться в горячий рот Кенни чуть грубее, чем ему самому хотелось бы, изливаясь внутрь. Конкретно сейчас он никак не мог отвлечься на то, чтобы понять, не слишком ли сильно натянуты чужие пряди. Перед полуприкрытыми глазами плыли цветные пятна, а в сознание постепенно начинал пробиваться шум воды, на который никто так долго не обращал внимание, а ведь вылилось уже, наверное, столько, сколько обычно хватает для купания целого класса. По крайней мере, почему-то именно об этом сразу подумал Такер, опускаясь рядом и с несколько отстранённым видом наблюдая за тем, как МакКормик доводит себя до разрядки сам. Наверное, ему стоило бы помочь, как минимум в благодарность за шикарный минет, но Крейг снова безбожно тормозил. Привычно проглотив и как-то совсем уж пошло и развязно утерев рот тыльной стороной кисти, Кенни посмотрел на Крейга. Тот выглядел настолько непривычно размякшим и, ну, удовлетворённым, что губы невольно растянулись в кривоватой улыбке. Рука уже сама собой скользила по собственному члену, почти в точности повторяя ритм, который он использовал под конец своим ртом. Большего сейчас и не надо было — слишком завела сама ситуация, реакция Крейга, вообще всё. Думать совсем не получалось, да Кенни и не пытался особо. Только наклонился немного, уткнувшись носом в плечо Такера, и тихо выдыхал полустоны. То, что он дрочит тут посреди душевой перед одноклассником (и, давайте уж честно, теперь ещё и любовником), его совершенно не смущало. Собственно, с какой бы стати, после такого-то исполнения на коленях. Кенни выглядел так отвратительно и так прекрасно одновременно, что у Крейга перехватывало дыхание даже сейчас, когда он просто смотрел за тем, как МакКормик скользит пальцами по своему, к слову, красивому члену. Именно это вдруг пришло на ум, когда Такер уделил занятию Кенни чуть больше внимания. Ровный, аккуратный и пропорциональный, не толстый и не тонкий, а просто такой, какой и должен быть, он идеально умещался в активно движущуюся ладонь. Ну хоть и вовсе глаз не отводи. Правда, МакКормик не дал наблюдать — почти сразу же, стоило Крейгу опуститься рядом, он облокотился на такеровское плечо, и тут уж особо не посмотришь. Ну, оно и к лучшему, наверное, не хватало ему ещё одного стояка. — Крейг, блять, — невольно повторяя, по сути, его фразу, Кенни прижался особенно крепко и с задушенным стоном кончил в свой же кулак. Пульс бешеным ритмом заходился в ушах, мешая поначалу услышать что-то ещё. Он обмяк, но так и остался рядом с Крейгом. Понадобилась целая минута, чтобы дыхание немного восстановилось после таких упражнений не-спортивного характера, сердце прекратило частить и звуки снова полились в уши без препятствий. И хотя дышать всё ещё было тяжело, МакКормик хотя бы нашёл в себе силы поднять голову. Только сейчас он обратил внимание, как ныла шея сзади. Ещё бы — так головой трясти несколько минут без остановки. Пожалуй, это единственный минус в данной ситуации. И даже он ну вот вообще не омрачал её. Подумаешь — поболит и пройдёт. — Охуеть, правда? — не особо романтично, зато честно и от души высказался Крейг, когда немного отошедший от оргазма Кенни приподнял голову, встречаясь с ним взглядом. — Ты чудо. И хотя Такер заказывал вовсе не чудо, а счастье, сейчас он понимал, что со счастьем, таким безоблачным и строго положительным, было бы просто до ужаса скучно. А с этим чудом, расположившимся сейчас напротив, его наверняка ждали какие-нибудь сумасшедшие американские горки. Да, куда уж без падений вниз, но на данный момент их поезд летел только вверх, и этому стоило радоваться. Поначалу Кенни даже не знал, как на его слова отреагировать. Особенно на последнюю фразу. И нет, он не был обделён комплиментами, всё было в порядке с самооценкой, но так его называли впервые. Ещё и с таким лицом, таким голосом, после всего произошедшего. Вообще-то МакКормик привык посмеиваться над всякой романтической чепухой, но теперь ощутил её действие на себе — голову кружило только так. Он даже дыхание затаил, уставившись на Крейга. Наверное, они выглядели довольно комично, сидя на кафеле под всё ещё тёплыми струями душа, но разве это кого-то из них сейчас хоть немного ебало? Разумеется, нет, как не ебал и тот факт, что теперь оба полотенца мокрыми тряпками валялись рядом. Дотянувшись рукой до полочки, заставленной небольшими флаконами, Крейг вытянул один наугад. Это оказался гель для душа с каким-то цитрусовым запахом. Апельсин там какой-нибудь, или мандарин. Как раз то, что подходит МакКормику как нельзя лучше. Невольно вспомнился остроумный (нет) комментарий Картмана по поводу того, что Кенни — маленький и оранжевый, как баскетбольный мяч. Но он не был мячом, в конце концов, он был спелой такой апельсинкой, возможно, немного с кислинкой. Какая только дурь в голову не полезет, стоит только вспомнить Эрика. Отмахнувшись от идиотских мыслей, Такер открутил крышечку и закинул её обратно на полочку, после чего слегка притянул МакКормика ещё ближе и вылил едва ли не половину флакона на его бледные плечи. — А тебе стоило бы видеть своё лицо, особенно тогда, — наконец-то выйдя из состояния заторможенности, Кенни повёл плечами, озорно щурясь. — Тоже редкостное чудо. — Ну, знаешь, — хмыкнул Крейг, отводя глаза от лица МакКормика, явно довольного собой. Растерянность Такера вовсе не была удивительна. — Не каждый день на меня в школьной душевой нападают профессиональные минетчики. Засмеявшись, Кенни подался ближе и обнял Крейга за плечи. Ловкие пальцы выудили из его рук уже едва ли не наполовину опустевшую баночку геля. Тот, что уже растекался по его веснушчатым плечам, измазал и Такера, ещё и Кенни приставил горлышко к его шее сзади, что гель потёк вдоль позвоночника. МакКормик чувствовал себя абсолютно прекрасно. — Теперь будешь апельсином, — посмеивался он, растирая пахучую химию по спине Крейга, цепляя пальцами крылья лопаток. — Хотя нет, — он отстранился немного, заглядывая ему в лицо. — Скорее, грейпфрутом. Вроде похож, а вроде больше и горше. Прыснув со смеху, посчитав, видимо, свою шутку очень забавной, Кенни легко поцеловал Крейга в уголок губ и потянулся к той же полочке за шампунем. Обо всём сразу и ни о чём конкретно думал Крейг, когда Кенни прильнул к нему и принялся втирать в кожу апельсиновый гель, но стоило МакКормику выдать гениальную фразу по поводу сравнения их с цитрусами, Такера едва ли не током прошибло. Хренов апельсин, он что, уже и мысли читать научился? Крейг ведь ни словом не обмолвился о своем забавном открытии. То ли Кенни действительно скрывал какие-то сверхспособности помимо бесконечного умирания на публику, то ли… они просто были на одной волне и в определённые моменты думали об одном и том же, даже не сговариваясь? Пока Такер отходил от небольшого (большого) шока, деятельный МакКормик уже полез за очередным флакончиком, предварительно одарив охуевающего… да, теперь уже точно любовника коротким касанием губ. Это помогло выйти из ступора быстрее. — Эй, Кенни, — негромко произнёс Крейг, пока одноклассник шарился по полочке. Вопрос возник спонтанно, и, возможно, сейчас был совсем не к месту, но проигнорировать его Такер никак не мог. — И часто ты… ну, типа, делаешь это? Мне просто интересно, если что. Конечно, не просто, но показывать, что он так уж вдруг забеспокоился об этом, Крейг не хотел. Вряд ли МакКормик стал бы интересоваться его мнением по поводу своего давнего способа заработка, поэтому и не стоило показывать ему какого-то особого неравнодушия. Пальцы Кенни неловко скользили по мокрой полке, на ощупь пытаясь отыскать нужный флакон. Как назло, под руку постоянно лезла крышка опустошённого ими геля для душа или мыло, так что пришлось привстать на коленях. — М? — отрешённо отозвался Кенни на обращение Крейга и победно схватил шампунь. Он снова вернулся в прежнюю позу, когда прозвучал вопрос, а потому прятать лицо было особо негде. Не то, чтобы он смущался этого вопроса. Или того, что делал. Нет, это могло вызывать у него злость, веселье, но точно не смущение. Ни разу. Но перед Такером было скорее… просто неуютно об этом говорить. МакКормик даже головой слегка тряхнул, отбрасывая в сторону дурацкие мысли. — Раньше часто, — честно ответил он, пожав плечами. — Как-то несколько лет назад старшеклассники — я уверен, не без помощи Картмана, мы как раз тогда поругались — узнали, что в началке меня повязали за проституцию, — Кенни улыбнулся, вспомнив об этом. Мелкий был, не понимал, что делает — деньги-то дают, а есть-то хочется. — Начали издеваться. Один прыщавый уродец предложил двадцатку за минет, ну, а я возьми и согласись. Лицо того старшеклассника было просто восхитительно обалдевшим, когда МакКормик сказал «деньги вперёд» абсолютно серьёзным тоном. Ему вряд ли тогда было больше четырнадцати, и есть всё ещё хотелось. Да и избавиться от издёвок это помогло. — С тех пор, — продолжал Кенни как ни в чём не бывало, намыливая волосы Крейга и перебирая скользкие от шампуня пряди. — Эти придурки стали моими постоянными клиентами, — он ухмыльнулся. — А там и дальше слухи поползли. Неудивительно. Правда, с лета вроде никто не лез. Так что сейчас ты у меня единственный клиент, за счёт заведения. Он засмеялся и потянул Такера за шею на себя, подставляя его голову под всё ещё льющиеся сверху струи воды. Ну, конечно, куда же без Картмана. В роли сутенёра его было очень легко представить, и как раз тому, что он косвенно, но всё же сыграл роль в становлении МакКормика на такой путь, Крейг и не удивился вовсе. Такер не понимал, каким нужно быть уебищем, чтобы давать деньги почти-ребёнку за регулярный отсос. Не в моральном плане, нет, хотя и в нём, возможно, тоже, а внешне. В Южном парке не так сложно было найти какую-нибудь недотраханную дурочку, которая сама с радостью лезла в штаны, а уж если ты был ещё и симпатичным хоть немного, то тебе вполне светила красотка. Не дотягиваешь до красотки — тебе всё равно предложат себя менее привлекательные девчонки, и вот такие как раз едва ли не сами готовы были платить. Портрет прыщавого уродца, с которого и началась, собственно, карьера Кенни, Крейг затруднялся даже представить. МакКормик старательно намывал чужие пряди, и это несколько… расслабило, что ли. Кожа головы вовсе не была какой-нибудь там эрогенной зоной, но чувствовать, как чужие пальцы порхают по ней, втирая в волосы шампунь, внезапно оказалось очень и очень приятно. Возможно, поэтому Такер и не стал ничего отвечать на откровение Кенни, даже фыркнул в ответ на его своеобразную шутку. Как ни крути, а «единственный» очень даже ласкало слух, несмотря на то, что было использовано не в самом приятном, пусть и шутливом контексте. Покорно подставляясь под струи, Крейг едва заметно продолжал улыбаться самыми уголками губ. Всё-таки, как по-придурочному у них всё происходило, подумать только. Ну, зато хотя бы не скучно. — Моя очередь, да? — хмыкнул Такер, чуть отодвинувшись, когда льющаяся с волос вода перестала пениться. Флакон с шампунем МакКормик оставил рядом, поэтому никакой сложности в том, чтобы дотянуться до него, не возникло. Пока вязкая жидкость лилась на светловолосую голову Кенни, Крейг призадумался, и опомнился только тогда, когда шампунь уже плавно так потёк по чужому виску. Да уж, они сегодня не пожалели косметики, но и хер бы с ней. В ответ на фразу Крейга Кенни только многозначительно ухмыльнулся, но не стал никак шутить или отвечать. Только послушно подставился под его руки и прикрыл глаза, чтобы если что пена в них не текла. Шампунь лился на удивление долго — столько МакКормик в жизни на себя, наверное, не тратил, так что он любопытно приоткрыл один глаз. Крейг явно задумался о чём-то, не следя за флаконом в своих руках, но Кенни и не был против. Он только тепло улыбнулся и снова закрыл глаза. — Будем с тобой одинаково благоухать на всю школу, — он не то хихикнул, не то зафырчал, осторожно проводя пальцами по виску, чтобы шампунь не потёк в глаз, зацепившись за уголок. Не хватало тут ещё страдать от казённой косметики. Впрочем, парно вонять цветочками и цитрусами им будет не впервой — так же было и после первого их пьяного поцелуя в ванной Картмана. Кенни вдруг задумался, а что было бы, не прерви их тогда жиртрест. До чего бы дошло? Учитывая состояние обоих и то, как положительно они восприняли обмен слюной — всё могло бы закончиться так же ещё тогда. Хотя, нет, не так же. Совсем даже не так же. И хорошо, что Картман их прервал. Размышляя об этом, Кенни с удовольствием подставлялся под тонкие, но сильные пальцы Крейга, едва не урча от наслаждения. Кажется, даже в самом детстве мама особо не озадачивалась тем, чтобы промыть сыну голову, так что ощущения были почти в новинку. Приятно. После таких похождений и водных процедур поесть бы и под одеяло, а не тащиться на следующий урок. В общем-то, никто и не заставляет. Другое дело, что сегодня очередная пьянка у Картмана, и вот это уже пропустить точно нельзя. Возможно, у Крейга не получалось втирать шампунь так же нежно и осторожно, как у МакКормика, но он всё равно старался. Вспомнить бы ещё, когда он в последний раз с таким усердием делал что-нибудь для другого человека просто так. — Мы, наверное, опоздали, — произнёс Такер, смывая с чужой головы пену. Сначала она ошмётками падала на кафельное покрытие пола с характерным звуком, а затем стала просто стекать вместе с водой по плечам и спине Кенни. Впрочем, не то что бы это особо сильно огорчало. Следующим уроком стоял английский, который вполне себе можно было прогулять. Как и все остальные уроки, ладно, чего уж там. Зато вот очередные выходные в подвале Картмана, уже ставшие традицией, пропускать и правда не стоило — вот так вот пропустишь всего один раз, а там, как назло, случится что-нибудь фееричное. Если бы только Крейг знал, что МакКормик сейчас думает о том же самом, снова. Только сейчас Такер обратил внимание на валяющиеся рядом несчастные полотенца. Мало того, что они промокли насквозь, так теперь ещё и были пропитаны смесью цветочного шампуня и фруктового геля для душа. Вероятно, именно из-за них в душевой кабинке всё ещё стоял удушливый сладковатый запах, потому что от начисто вымытых от пены одноклассников так сильно нести косметикой просто не могло. Зато вот на не особо заметный шлейф ароматов они вполне могли рассчитывать. — Ну и похер, — радостно отозвался на его слова Кенни и потёр мокрое лицо ладонями, смахнул капли с глаз. — Можем хоть все оставшиеся, — он мысленно посчитал, — три урока прогулять. Кивком Крейг согласился с тем, что оставшиеся уроки и правда никому не нужны. То есть, нужны, конечно, но пока что Такер пребывал в том состоянии, когда кажется, что до конца учебного года и выпускных экзаменов ещё куча времени. Он был уверен в том, что успеет подготовиться, и для этого совершенно не было обязательно посещать школу. Спешить куда-то совершенно не хотелось — особенно учитывая, что быстро покончить с мытьём и не вышло бы — полотенца-то все насквозь мокрые и в пене, их бы ещё отмыть. И вроде бы в шкафчике у выхода всегда есть запасные сухие, но мало ли их все уже разобрали. И тогда придётся безумной парочке ползти до раздевалки мокрыми и одеваться прямо так. Думать о том даже не хотелось — сразу возникало желание так и остаться жить в тёплой душевой. Поднявшись на ноги, опираясь при этом на плечи Крейга, Кенни с улыбкой протянул ему руки. Мечты мечтами, а выползать пора. Они и так истратили уже, пожалуй, недельный запас воды. Знал бы Кенни, что Такер уже думал об этом. Знали бы они оба, что думают во многом синхронно. — Лучший душ в моей жизни, — смешливо признался МакКормик. — Аналогично, — усмехнулся Крейг, поднимаясь. Он был уверен, что эти совместные водные процедуры запомнятся им ещё надолго, и куда ярче, чем посиделки в ванной комнате Картмана. В конце концов, сейчас-то каждый из них был совершенно трезв. Тёплые струйки воды смыли последние мыльные и пенные разводы со светлых волос и бледной кожи. Нагнувшись, он подцепил пальцами потяжелевшие полотенца и сполоснул их под душем. Суше они от этого, естественно, не стали, но хоть теперь не пропитаны пахучими гелями. Пока МакКормик, снова исполняющий роль прачки, разбирался с их мокрыми полотенцами, Такер распахнул дверцу, выпуская горячий воздух. Стоило ему сделать один шаг, распаренное тело тут же обдало прохладой, и Крейг поежился. Хотелось зайти обратно в тёплую кабинку и остаться там, но отсиживаться в душевой до скончания времен они уж точно не могли. Поэтому он мужественно продолжил движение к выходу. К счастью, сухие полотенца обнаружились в порядочном количестве, поэтому, набрасывая на плечи одно, чтобы хоть немного согреться после такого перепада температур, Такер потащился обратно, вручая Кенни другое. Кенни ощутил тянущий из раздевалки холод ещё когда Крейг просто открыл дверь и покинул их небольшой и вполне себе уютный мирок. Поёжившись от колких мурашек вдоль позвоночника, он нехотя выполз на свет божий. Мокрые полотенца надо было ещё куда-то девать, и, немного подумав, он перекинул их через дверцу. Всё равно здесь будут убираться позже — вот и и решат, что с тряпьём размокшим делать. Как раз на этой ноте Крейг заботливо преподнёс чистые и сухие полотенца на замену, и Кенни тут же укутался в своё. — Холодно бли-ин, — недовольно протянул он и поплёлся вслед за Такером. В раздевалке Крейг оказался первым и довольно активно принялся одеваться. Правда, на джинсах и расстегнутой рубашке его деятельный запал и иссяк, так что самые бесячие процессы — застёгивание пуговиц и завязывание галстука — оставались на потом. Завалившись на скамейку, Такер взял в руки телефон. — Знаешь, мы можем сходить за бухлом, пока остальные сидят на уроках, — предложил он, параллельно отбивая волнующемуся о пропаже друга Твику сообщение, мол, в порядке всё. Идея возникла, в общем-то, совершенно спонтанно, но почему нет? Так они здорово бы сэкономили время в первую очередь самим себе, да и одноклассникам тоже. Влетев в раздевалку после него, МакКормик торопливо смахнул махровой поверхностью влагу с кожи и принялся одеваться. Благо, ему попроще, чем моднику Крейгу — никаких тебе дурацких рубашек и тем более галстуков. Вообще говоря, Кенни и не помнил, когда последний раз рубашку надевал. А пижонскую удавку на шее он и завязывать даже не умел. Кому она нужна. Хотя, подумалось МакКормику, и он невольно скользнул взглядом по Крейгу, — тому идёт. Очень даже. Развивать эту мысль не стоило — пока что надо бы воздержаться от дополнительных стояков. Кенни никогда не замечал за собой каких-то странноватых фетишей на рубашки и галстуки, но чёртов Такер не хуже него умеет переворачивать всё с ног на голову. И Кенни совсем не против. — Давай, — не раздумывая, согласился он и натянул белую свободную футболку с принтом какой-то игры. Вся худоба тут же скрылась под плотной тканью. — Только у меня бабла не особо много, сразу говорю. Стоило бы уже озаботиться новой подработкой — деньги с лета постепенно кончались, а постоянные «чаевые» он уже не получает. Но это не проблема — работы в таком мелком горном городке полно, МакКормик не привередливый, да и знают его все, так что всегда что-нибудь подберут. — Как будто ты будешь платить за всех, — Крейг усмехнулся, глядя на одноклассника. Тот спрятал все свои косточки под футболкой, которая будто бы была на пару размеров больше. Такер отбил в общий чат сообщение, гласящее, что всем, кто хочет сегодня прибухнуть без лишних отлучек в магазин, стоило бы скинуть ему на карту по десятке. И хотя Картман, неясно чем занимающийся на уроках, тут же начал строчить целые письма о том, что доверять Крейгу нельзя, мол, снимет все ваши бабки и на них увезёт нищеброда в Нью-Йорк, остальные очень даже заинтересовались. Не причиной, по которой Такер вдруг должен куда-то забирать МакКормика, разумеется, а возможностью отправиться в дом Картмана сразу же и не дожидаться, пока туда доплетётся команда по добыче алкоголя. Буквально через минуту после того, как Крейг скинул номер карты, телефон принялся непрерывно трезвонить, оповещая о зачислениях средств на счёт. Вырубив звук, Такер отложил девайс в сторону и поднялся с тяжёлым вздохом. И всё-таки, каких жутких жертв требует эта ебаная красота, подумать только — приходится затрачивать и время, и силы. МакКормик же и думать забыл про существование карт и тем более наличие их у большинства одноклассников — экая роскошь! Он, конечно, свои деньги тоже в банке хранил, вот только из-под огурцов. А в здании банковском он даже не был ни разу, по сути. — Удобненько, — он хмыкнул, заглянув в общий чат через свой телефон, параллельно замечая бесконечные оповещения с мобильника Такера. Чем только на уроках занимаются эти малолетние алкаши, ай-яй-яй. Особенно Картман — делать ему больше нечего. Кенни нагленько ухмыльнулся, отбивая сообщение. «Попроси Кайла, раз завидуешь, — он тебя в Джерси отвезёт». — Эй, Кенни, — окинув взглядом вполне себе одетого и готового к выходу МакКормика (ну, не совсем — волосы всё ещё оставались влажными, а с мокрой головой ему лучше бы не гулять по холоду), позвал Крейг, на ходу генерируя гениальный план. У ленивых людей голова подчас работала куда лучше, чем у деятельных. Не было же ничего такого в том, чтобы воспользоваться расположением Кенни вот так невинно, правда? — Не хочешь мне помочь? Ненавижу пуговицы. Ну, подумаешь, а что в этом такого? В конце концов, он не собирался так уж эксплуатировать МакКормика. Лёгок на помине, Брофловски тут же начал набирать гневный ответ. Даже лучший ученик школы на уроках занят перепиской в интернете, ох уж эти подростки. В разгар веселья рядом с увлечённым Кенни вырос Крейг, и тот перевёл на него удивлённый взгляд. — Почему я не удивлён? — МакКормик засмеялся и пихнул телефон в карман, разворачиваясь к уже-не-просто-однокласснику. — Как же ты сам по утрам справляешься? Ловкие тонкие пальцы заскользили по светлой ткани рубашки, подхватывая пуговицы одну за другой и проталкивая их в аккуратные отверстия. Очень сложно было выкинуть из головы дурацкие мысли о романтическом подтексте ситуации. Усмехнувшись им, Кенни на секунду поднял взгляд, наталкиваясь им на глаза Крейга. Ногти будто невзначай подцепили светлую кожу прямо над поясом. В общем-то, в отзывчивости Кенни сомневаться и не приходилось, но Крейг всё равно почувствовал небывалое моральное удовлетворение, стоило чужим пальцам коснуться рубашки. И хотя после того, что произошло между ними в душевой, сложно было сказать, что такая мелочь может сделать их ещё ближе, именно в этом Такер был уверен. Вроде как, такие приятные мелочи тоже играют значимую роль. — Хуй знает, — он пожал плечами, заглядывая в смешливое лицо МакКормика. — Приходится справляться. С утра-то не было особого выбора, в конце концов. Либо берёшь себя в руки и одеваешься, как надо, либо обходишься какой-нибудь там простецкой футболкой и потом весь день мучаешься мыслями о том, что мог выглядеть в разы круче, если бы перед школой поборол свою лень. На будто бы случайное касание Кенни Крейг ответил смешком. И хотя у них было вполне себе достаточно времени на всякую романтическую чушь, Такер считал, что стены школы и так увидели достаточно. Не то что бы он стеснялся, вовсе нет, скорее, просто хотел держать при себе самое личное. — Спасибо, — склонившись к чужой светлой макушке, тихо выдохнул Крейг и отошёл сначала к своему шкафчику, чтобы выудить оттуда узкий галстук, а затем, разумеется, к небольшому зеркалу, висящему около двери. Не завяжешь же его вслепую. Улыбнувшись тёплой благодарности и кивнув, Кенни вернулся к своему шкафчику. Как и ожидалось, чат уже заполнился внеочередной перебранкой Кайла и Картмана. Даже сидя в нескольких метрах друг от друга, на уроке, когда надо молчать, эти двое умудряются разосраться и начать третью мировую, пусть даже текстовую. Токен и Бебе ещё как-то пытались вклиниться в поток сообщений, но куда уж там. Вечным врагам явно не до примирительных слов одноклассников. Кенни остался доволен результатом. До этого ещё кто-то и мог зацепиться взглядом за слова Картмана на тему «спиздить все деньги и устроить МакКормику медовый месяц», но теперь уж точно без вариантов. Сейчас жиртрест выдаёт фразочки куда более занимательные. Выключив телефон и убрав его в карман, Кенни закрыл шкафчик. Волосы всё ещё были мокрыми, но с них уже хотя бы не капало. Впрочем, торопиться в любом случае некуда. Если бы Крейг первым делом проверил сообщения на телефоне, он, конечно, поржал бы с очередной перепалки заклятых друзей, оскорбляющих друг друга такими эпитетами, что не всякий мозг до таких оборотов в принципе мог бы додуматься. Но пока что он был занят куда более важной, по своему мнению, вещью — завязыванием галстука. Красный, он как нельзя лучше контрастировал с бледно-голубой, едва ли не белой рубашкой. — И не лень тебе этой фигнёй заниматься, — со смешком сказал он, вставая позади Такера и выглядывая из-за его спины. — Любишь покрасоваться? Он ухмыльнулся, следя за длинными тонкими пальцами, ловко и явно привычно сплетающими узел. Если когда-нибудь МакКормику понадобится завязать галстук, он знает, к кому обращаться. С другой стороны, он скорее просто на этой удавке повесится, чем будет гордо расхаживать. Почему-то он был уверен, что ему не пойдёт. И хотя наверняка сказать сложно, тем не менее Кенни в своих мыслях не сомневался. — Лень, — честно признался Такер, стоило светлой макушке МакКормика, прячущейся за чужим плечом, показаться в зеркале. — Но я хочу. И делаю. Не то что бы покрасоваться, про себя подумал Крейг, вовсе нет. Он и без этого всего был бы первым красавцем на селе. Но, как говорится, нет предела совершенству, поэтому подчёркивать свою ебабельность с помощью модных шмоток Такер не считал чем-то особо удивительным. Его и заботила-то не столько реакция окружающих, сколько уверенность в том, что он может подойти к зеркалу и сообщить своему отражению что-нибудь вроде «ты красавчик». Впрочем, Кенни об этом знать, конечно, не обязательно. Пускай думает, что Крейг именно перед ним свой павлиний хвост распускает или что-то вроде того. Когда узел наконец окончательно оформился, Такер для верности поправил воротник рубашки, созерцая себя в слегка заляпанном невесть откуда взявшимися каплями зеркале, которые, впрочем, были на стеклянной поверхности всегда. Они вроде и не мешали особо, но всё равно раздражали. Молча пронаблюдав весь процесс завязывания галстука и прилизывания пёрышек, по итогу Кенни с улыбкой хмыкнул и отвернулся. — Выпендрёжник, — беззлобно поддел он и нацепил толстовку. Сам он никогда не испытывал потребности в добавлении аксессуаров и распусканию хвоста. Если бы так, он бы для начала хотя бы научился нормально укладывать волосы. Собственно, зачем париться, когда при минимальных вложениях почти любая девчонка повиснет на шее и будет звать тебя милашкой. Да, МакКормик абсолютно не понимал, что хорошо выглядеть можно и просто для себя. Пререкаться Крейг не стал, и в голове даже мысли не возникло, что в шутку МакКормику можно в качестве ответа предъявить свой излюбленный жест. Выпендрёжник, так выпендрёжник. Забавно, всё-таки, что они говорили будто бы так же, как и в любой другой день до этого. — Скоро уже урок закончится, нехило мы тут проторчали, — глянув на часы, Кенни даже несколько удивился. Время внутри душевой и раздевалки растянулось настолько, что они в нём и вовсе потерялись. Такое с МакКормиком случалось редко, но определённо ему нравилось. Здорово, когда есть, с кем забыться. Застегнув толстовку, он тряхнул мокрой шевелюрой и провёл по ней рукой, забирая и зачёсывая пальцами назад. Фен бы сейчас не помешал. Кенни ухмыльнулся этой мысли. И тот, и другой. А если выбирать, то можно и без первого. — Куда пойдём за бухлом? — он расслабленно потянулся. — Как обычно? Хотелось бы этой ночью не умереть от отравления. Такер бросил взгляд на какие-то старенькие, но всё ещё идущие часы, висящие на стене в раздевалке. И правда, они задержались надолго. Но потраченного времени Крейгу уж точно было не жаль, совершенно напротив. — Да, как всегда, — он кивнул в ответ, отрываясь наконец от зеркала, в котором всё это время очаровывал взглядом самого себя. Красавец, с какой стороны ни посмотри, что уж там. Кенни, наблюдая краем глаза за Такером, едва удержался от смеха и новой порции подколок. Разглядывает себя, вы поглядите. Ну прямо как девчонки, с которыми МакКормик до того радостно и занятно проводил время. Мало что изменилось, получается — разве что сиськи сдулись, росту прибавилось и вдруг появилась угроза членом для его, маккормиковской, задницы. Кенни даже и не сомневался особо, что угрозу должна ощущать именно его филейная часть, по крайней мере, в большей степени, чем такеровская, и оспаривать это желания даже особо не было. Что удивительно, но факт. У них ещё оставалась одна небольшая проблема. Как и МакКормик, Такер был слегка озабочен своими (и не только своими) всё ещё влажными прядями. Идти на улицу, где температура стремилась к нулю, прямо так было бы совсем уж откровенной попыткой суицида. Ну, допустим, это звучало слишком сильно, но в любом случае слечь с температурой мало кому хотелось. — Я думаю, мы можем переждать перемену здесь, — выдвинул самое первое пришедшее в голову предложение Крейг. — Пойдём, когда начнётся следующий урок. И хотя сейчас на физкультуре наверняка кто-то занимался, а, следовательно, скоро в раздевалку должна была завалиться толпа мальчишек помладше, это не было каким-то особым препятствием. Ну, подумаешь, они с Кенни могут просто посидеть в сторонке. — А ты что, прячешься от кого-то? — поинтересовался Кенни смешливо, но тем не менее послушно скинул только что поднятый рюкзак на лавку в дальнем углу. Не особо ему улыбалось сидеть тут и пялиться на каких-то левых голых чуваков, но мало ли какие там интересы у Крейга пробудились. Губы МакКормика растянулись в весёлой улыбке. — Что, будешь любоваться? — приблизившись, он вскинул голову и выдохнул это с издёвкой, хитро сверкая глазками. — Не замечал раньше за тобой таких наклонностей. Засмеявшись и похлопав Крейга по плечу, Кенни беззаботно снова направился к скамье. — Значит, любишь мальчиков помладше? Неудивительно тогда, что я тебе приглянулся, — только ленивый ещё не доносил до сведения МакКормика, что тот выглядит младше, чем есть на самом деле. И из-за роста, и из-за худобы, да и черт лица в принципе. К тому же, блондины, светлые цветотипы всегда внешне не дотягивают до своего возраста. — Придурок ты, — хмыкнул Крейг в ответ, подкатывая глаза. Ни прятаться, ни, тем более, глазеть на голую малышню он не собирался. Всего лишь хотел отсидеться немного. Если у МакКормика была возможность быстренько сдохнуть от пневмонии и переродиться на следующее утро, то Такер ей не располагал, поэтому здоровье приходилось беречь (с таким-то образом жизни, конечно, «беречь» звучало слишком громко, но всё же). Крейг протопал к той же скамейке, на которой расположился Кенни, и устроился рядом, но не настолько близко, чтобы у них что-то началось. Не хватало ещё попасться несчастным деткам за какими-нибудь там поцелуями. Хотя, если признаться честно, нынешние детки куда раньше узнавали о подобных вещах, и к своим четырнадцати-пятнадцати были попрошареннее некоторых взрослых. Ярким подтверждением этому была та же Руби. — В следующий раз мы вас уделаем, ясно? — дверь распахнулась, на пороге раздевалки показался светловолосый мальчик, имени которого Такер не знал, зато вот неплохо помнил визуально. Правда, откуда — было непонятно. — Ты каждый раз это говоришь, — рассмеялся следующий за ним Филмор. Вот его-то Крейг точно знал, Руби не раз упоминала, что если бы он был постарше, она бы с ним замутила, но… встречаться со сверстником — некруто. Однако, она всё равно считала, что в старших классах Андерсон станет настоящим завидным красавчиком. Мальчики замерли на пороге, уставившись на засевших в углу выпускников, но остальная масса протолкнула их внутрь раздевалки. Закрывали эту процессию Айк и, что довольно удивило Такера, негромко беседующий с ним Фёркл, облачённый не в привычный свой готичный прикид, а во вполне обыкновенную спортивную форму. Вот тебе и нонконформист. Правда, с каких пор он вообще посещает занятия, Крейг не знал. — О, Кенни! — лицо младшего Брофловски озарилось какой-то непередаваемо счастливой улыбкой, и он резво дёрнул в сторону друга брата, оставляя нахмуренного гота позади. Тот явно был недоволен встречей, зато вот Айк, такой забавно мелкий на фоне своих одноклассников, кажется, даже был рад, что ему удалось уйти от Фёркла. Кенни же не знал вообще никого. Он даже на ровесников внимание не всегда обращал, что уж говорить о младшеньких. Единственной в младших классах, кто его интересовал, была Карен. В остальные лица он даже не заглядывал ни разу. Правда, стоило на пороге раздевалки показаться вихрастому канадцу вместе с удивительно преобразившимся готом, Кенни взял свои мысли назад (если можно так сказать). — Привет, чувак, — радостно улыбнулся Кенни. Он прекрасно понимал, что дружба с выпускниками даёт мальцу несколько бонусных очков в глазах одноклассников, так что вёл себя максимально по-товарищески. Брофловски так и светился. Маленький вундеркид хоть и не был похож на своего брата внешне, тем не менее каким-то непостижимым образом напоминал его. Может, открытым внимательным взглядом, черт его знает. Возможно, что МакКормик просто выдумывал. — О, какие люди, — тон резко изменился, стоило рядом нарисоваться не сильно дружелюбному Фёрклу. Тот, несмотря на неприязнь, всё равно увязался за Айком и остановился рядом. Удивившись такому ходу вещей, Кенни прищурился и окинул их обоих внимательным взглядом. Однако говорить ничего не стал. Странно было видеть такую дружбу. Да даже если и не дружбу, то хотя бы само общение этой парочки казалось сомнительным. Что у них общего вообще? Айк сканирование не заметил. — А вы чего тут? Прогуливаете? — он хитро улыбнулся, скрестив руки на груди. Ну точно весь в Кайла — такая же мамочка подрастает. И если Айк действительно держался довольно непосредственно, что, впрочем, вполне соответствовало его возрасту, то выпускники не могли не обращать внимания на Фёркла, настроенного прямо-таки враждебно. И хотя без своих старших друзей он выглядел совершенно не опасным, кто знает, что скрыто в его черноволосой головке. Может, он всех остальных готов ещё переплюнет в своей ебанутости, когда вырастет. Переплюнет — так бы сказал Кенни, если бы умел читать мысли и узнал, о чём думает Такер. По Фёрклу всегда было видно, что он самый пришибленный. Даже его друзья иногда обалдевали с его "тру"-готичности. Ну там, «я выпущу кишки всем врагам бога нашего, а улицы залью кровью девственниц» и всякие прочие милости. Кенни хорошо помнил их стычку в те времена, когда он расхаживал по улицам в трусах поверх сиреневого трико. — И правда гений, — усмехнулся Крейг в ответ на вопрос глядящего именно на него Айка, прозвучавшего с каким-то действительно материнским укором. У Брофловски, что ли, в крови эта мания — заботиться об окружающих? Вместе с феноменальными умственными способностями, в комплекте. — Неправильно, Айк, — наставительным тоном поправил МакКормик. — Мы с пользой для нервных клеток сохраняем время. Тебе ли не знать, как здорово можно понервничать на уроке английского, с нашей-то училкой! Младший Брофловски негромко засмеялся, прикрыв рот маленькой ладошкой, а вот Фёркл явно не впечатлился маккормиковским чувством юмора. Подведённые глаза раздражённо подкатились к потолку, негромкое, но полное отвращения хмыканье потонуло в гомоне их одноклассников. По всей видимости, после физкультуры у Айка было хорошее настроение, и он не упускал возможности поделиться им. Ей-богу, если бы у Такера не было такого запаса хладнокровия, он бы давно уже растянул собственные губы в улыбку до ушей. — Ты — брат Руби, — не то спросил, не то поставил перед фактом юный Брофловски. К чему это было, Крейг не понял, но Айк настолько располагал к себе, что проигнорировать его было попросту невозможно. — Снова угадал. Фёркл, молча наблюдающий за этим довольно бессмысленным общением, многозначительно фыркнул и смахнул с глаза растрепавшуюся чёлку. Этим он вдруг так напомнил своего старшего товарища, Пита, что Такер даже несильно мотнул головой, как бы прогоняя из головы образ красноволосого гота. — Руби клёвая, — продолжил одному ему понятную логическую цепочку Брофловски. Опять же, если бы не самообладание, Крейг неиллюзорно так прихуел бы. Забавная складывается картина, что уж там — по всей видимости, Айк был неравнодушен к младшей Такер, насколько в его годы это вообще возможно, а та, в свою очередь, липла к старшему Брофловски. За этими веселыми размышлениями Крейг и не заметил, что Фёркл вдруг стал мрачнее тучи, будто ему само упоминание Руби было противно. В общем-то, внимание на мелкого гота так никто и не обратил. Кенни молча и с любопытством наблюдал за развернувшимся диалогом между Айком и Крейгом. — Ага, — он поддакнул с улыбкой. — Вы дружите? Младший Брофловски потупил взгляд, смущённо шаркнув ножкой. — Я иногда даю ей списать домашку, — светлые щёки залились розовым цветом, словно в его словах было что-то интимное. Это было слишком мило. Раздосадованный Фёркл всё же соизволил заговорить. — А потом она даёт какому-нибудь старшекласснику в сортире, — прогнусавил он презрительно. Такая наглость была непозволительна как минимум потому, что девочка такого не заслужила. И это уже не говоря о том, что её брат участвует в разговоре и всё прекрасно слышит. Да и для Кенни она стала почти как родная, после всего произошедшего — что тогда в клубе, что потом, когда они с Такером начали сближаться. Взгляд МакКормика резко похолодел на несколько градусов, останавливаясь на недовольном сморщенном лице. — Проецируешь на других свои грязные фантазии? — он широко ухмыльнулся, почти осклабился. Фёркл нравился ему всё меньше. Сказать, что Крейг охуел — ничего не сказать. До этого ему как-то не приходилось сталкиваться с откровенными наездами на сестру от других малолеток, поэтому как правильно отреагировать, он не знал. Но его это всё равно напрягло, в конце концов, называть шлюхой одного Такера может только другой Такер. МакКормик среагировал куда быстрее, заступаясь за Руби, но от этого легче не стало. Крейг разрывался между желанием вхуярить голову малолетнего засранца в ближайший шкафчик и мыслью о том, что за избиение ребёнка у него могут возникнуть нехилые такие проблемы. Досчитав в уме до десяти, Такер остановился на втором варианте. Не хватало ещё себе выходные портить из-за чужого чрезмерно длинного языка. Что бы там ни пиздел Фёркл, Крейг намного лучше него знал свою сестру, поэтому отвечать на эту бессмысленную скрытую провокацию не хотел. — Зачем ты так? — отошедший от небольшого шока Айк вновь подал голос, растерянно глядя на одноклассника. Тот не удостоил ответом ни его, ни, тем более, Кенни, и резко развернулся на пятках, отходя к зеркалу, перед которым не так давно вертелся Такер. — Что, тушь потекла? — хохотнул кто-то из переодевающихся мальчишек, но большая часть детей его не поддержала. Видимо, связываться с этим полоумным никто не хотел. И хотя Фёркл отошёл, неприятный осадок всё же остался. Маленький Брофловски не мог этого не заметить, и почему-то стушевался, будто вина за слова гота лежала именно на нём. Крейг всё ещё сомневался в перспективе их дружбы, но что-то было не так, определённо. — Ты с ним общаешься? — негромко поинтересовался он, внимательно глядя в смущённое, скорее, не вопросом, а всей сложившейся ситуацией, лицо Айка. Кенни проводил Фёркла всё тем же ледяным взглядом. Он никогда не трогал тех, кто слабее него, но этот мелкий таковым не казался. Как раз наоборот — по нему даже видно было, что он с радостью вгонит ножик кому-нибудь в глаз, если понадобится. Хотя что уж там, устраивать склоки в школе всяко плохая идея, так что Кенни едва заметно тряхнул головой и уже с мягкой улыбкой повернулся к Айку. Тот был не на шутку смущён и растерян. И хотя, конечно, всё можно списать на элементарную вежливость — зачем париться о словах какого-то мелкого уёбка, если он тебе никто? Младший Брофловски же смешался настолько, будто несёт за гота какую-то незримую ответственность. Это было как минимум странно. — Ну, да, — скромно отозвался Айк, и отвёл глаза. — Он не всегда такой. Не знаю, что на него нашло. Кенни только головой покачал. Угораздило милого канадца выбрать себе в приятели такую редкостную тварюгу. С другой стороны, приручил змею — уже хоть какая-то гарантия, что она не сожрёт тебя чуть что. Таких надо держать на своей стороне, пусть и с осторожностью. Что-то МакКормику подсказывало, что на данный момент единственным, кого Фёркл трогать не станет, был Айк. Может, ему просто показалось. — Переодевайся иди, экстремал, — хмыкнул Кенни. — Это мы тут никуда не торопимся, а у тебя потом ещё уроки. Тут же оправившись от неловкости, Брофловски весело закивал. Жаль, что он младше Карен — пока что Кенни не видел больше вариантов, кому бы он мог свою сестру доверить. Слишком он переживает за неё. Как-то отговаривать Айка от общения с Фёрклом Крейг не собирался. Во-первых, он всего лишь поинтересовался, просто чтобы понимать, откуда во взгляде младшего Брофловски такое волнение, а во-вторых, это было совсем не его дело. Если кто-то и должен был приглядывать за Айком, то уж точно не одноклассники Кайла, а как раз он сам. Поскольку остальные мальчишки уже радостно бегали голышом (странно, что ещё письками не мерились, стеснялись при старших, что ли) по раздевалке, Брофловски решил не отставать и поспешил отчалить к, предположительно, своему шкафчику. Глядя на всё это мракобесие, Такер едва заметно ухмыльнулся — а ведь когда-то и они были такими мелкими придурками, ну надо же. Впрочем, наблюдать за детскими жопками он и правда не собирался, поэтому поднялся со скамейки и, делая шаг в сторону Кенни, протянул руку, чтобы коснуться волос. Уже не мокрые, но всё ещё слишком влажные. Но задерживаться здесь, чувствуя на себе прожигающий взгляд слегка ебанутенького младшего члена гоп-отряда (гот-отряда, извините), Крейг не особо хотел, поэтому он только накинул капюшон толстовки на голову МакКормика, пряча под ним светлые пряди, и кивнул в сторону выхода. Прикосновение к своим волосам Кенни принял с улыбкой. Им и правда пора было отчаливать, пока не обвинили в педофилии или пока Фёркл не вскрыл их прямо на месте. Капюшон примял влажные волосы, и он тихо засмеялся, кивнул, поднимаясь с лавки. Ничего, не в первый раз уже в таком виде на мороз выходить. Закутается потеплее в толстовку и куртку — и всё нормально будет. Может, даже повезёт, и он не помрёт от менингита. Уже на улице, спрятав волосы под капюшоны и толстовки, и парки, он с трудом различал окружающие звуки; всё как через толщу воды. Но уж лучше так, чем покрываться кровавой сыпью, терять сознание и подыхать от лихорадки на следующий день. Крейг-то если и сляжет, то с обычной простудой скорее всего, а вот МакКормику с его удачливостью и магнитом на смерть в случае чего повезёт куда меньше. — Расскажешь Кайлу? — без особого интереса спросил Такер, стоило им оказаться на улице. Морозный воздух, неприятно лижущий пряди, пробирался даже под тёплую шапку, точно такую же синюю, как и в началке, и даже с таким же желтым помпоном. Крейг каждую зиму покупал новую, но все они, как одна, были похожи друг на друга. Наверное, потому что Такер просто уже очень привык к такой расцветке. — Не моё это дело, — заговорил было он, но прервался. Немного подумал, покусал губы. — Да, скажу. А дальше пусть сам разбирается. В ответ Крейг только кивнул, находя решение МакКормика достаточно рациональным. Лезть к Айку им действительно не нужно было, но поставить в известность Кайла всё же стоило. Крейг был не единственным, кто из года в год придерживался одних и тех же предпочтений в своём гардеробе. Кенни из парки, кажется, вообще всю жизнь не вылезал — и, в общем-то, так оно и было. Менялся только размер, а суть оставалась та же. Повернув голову, МакКормик окинул взглядом излюбленную шапку Такера. Слишком уж мило смотрелся жёлтый помпон на макушке такого внешне серьёзного и даже хмурого парня. Однако это не значит, что Кенни не нравилось. "Хмурый парень" же, на самом деле куда больше, чем за себя, волновался, не замёрз ли Кенни, ведь на тот момент, когда они покинули раздевалку, его волосы явно держали в себе куда больше воды. — Не холодно тебе? — Не, всё отлично, — он покачал головой и снова перевёл взгляд на дорогу. На улице хоть и холодало, но пока ещё можно было жить. Начало зимы всегда подкашивает с непривычки в первые дни, однако к нарастающему холоду быстро привыкаешь. Вот как ударят настоящие морозы — тогда уже наступит и пиздец. — Ты сам-то как? Мне кажется, тебе должно быть куда холоднее, чем мне. До магазина идти оставалось недалеко. Удобное всё-таки местечко — рядом, дёшево, сердито, покупай что хочешь. Хорошо, что есть в мире люди-похуисты. — Да нормально, — хмыкнул Такер, глядя куда-то вдаль. И хотя такая взаимная забота, несомненно, была приятна, к ней ещё нужно было привыкнуть до конца. В конце концов, Крейга впервые в жизни посетило желание вообще хоть что-то делать ради другого человека (если до этого он и занимался благотворительностью, то только в исключительных случаях, а тут уже и до влажных волос под капюшоном доебаться успел), и он совсем не хотел превращаться в навязчивую мамочку Брофловски. К тому же, конкретно сейчас он слегка кривил душой. Это на Кенни шмотки были надеты многослойной капустой, сам же Такер поверх рубашки накинул только пальто, несомненно, стильное и крутое, но нихера не греющее. Как и большинство модной одежды, впрочем. Но грех жаловаться — либо ты кутаешься в толстый пуховик и ходишь по улицам круглым пончиком, либо терпишь холод. Если Такер надеялся скрыть от Кенни тот факт, что промёрз до костей, то он явно здорово просчитался. Во-первых, потому что мозги у блондинчика всё же имелись, и он прекрасно понимал, что такая одежда нихуя его не согреет, тем более при влажных волосах. Ну, а во-вторых, потому что даже и идиоту всё было бы очевидно — нос и скулы Крейга налились красным оттенком, в то время как в целом и без того бледная кожа замаскировалась цветом под офисную бумагу. А ещё он едва заметно дрожал — мелко так, но характерно. До чего же гордый осёл, а. Кенни едва сдерживал порыв снять с себя свободную парку и отдать ему. Но это всё же было бы слишком безумно. Можно ещё всучить ему толстовку, но тогда бы Такера точно удар хватил — не подойдёт же под пальто! Поскольку Крейг успел прилично так замёрзнуть по дороге, пускай внешне он этого совершенно никак не показывал, он был безмерно рад оказаться внутри тесного магазинчика, в котором они традиционно каждую пятницу и закупались спиртным. — О, мальчики, — пробасила выпускающая горький дым женщина лет пятидесяти, работающая тут едва ли не полжизни. Всю здешнюю ребятню она прекрасно помнила, как и то, что нынешние малолетние любители алкоголя когда-то забегали сюда за всякими спрайтами и колами. — Здравствуйте, — весело поприветствовал её постоянный покупатель. Любил Кенни таких людей, как она — в них было куда больше уюта и симпатичности, чем в напыщенных, пусть хоть сто раз богатых и красивых павлинах. Кенни и сам не заметил, как вырос чёртовым Робин Гудом, как в диснеевском мультике. Разве что не фурри. Проверив баланс карты, знатно увеличившийся после его сообщения в общем чате, Такер с видом бывалого такого алкаша принялся деловым тоном озвучивать, сколько, чего и в каких ёмкостях им нужно. В итоге худосочная бабулька, никоим образом не осуждающая молодёжь, собрала им четыре внушительных пакета, в двух из которых плотно были утрамбованы разные банки с пивом и девчачьими коктейлями (как раз для Твика, что уж тут, дамы-то предпочитали как раз мужскую выпивку), а в других двух — несколько бутылок с куда более крепкими напитками. Крейг не знал, как женщина умудряется одновременно и его слушать, безошибочно складывая в пакеты нужные склянки, и с МакКормиком по-свойски так болтать, не прерываясь. Возможно, это был какой-то супергеройский навык, который можно было получить, только проработав продавцом лет тридцать, но утверждать Такер не брался. — И вот это, — Крейг ткнул пальцем (спасибо, что не средним) в витрину, заставленную каким-то бытовым хламом вроде зубных щёток, дезодорантов и непонятного назначения кремов. Бабулька немного удивилась, но послушно положила рядом с пакетами и гигиеническую помаду ярко-оранжевого цвета, на этикетке которой гордо красовался апельсин с круглыми голубыми глазками. Пока МакКормик мило беседовал с собирающей им пакеты продавщицей, когда Крейг указал на что-то с витрины. Удивлённое лицо бабули только ещё больше разожгло маккормиковское любопытство, и он вытянул шею, пытаясь разглядеть, что она там достаёт. Апельсин с круглыми голубыми глазками, значит. Кенни едва удержался, чтобы не расхохотаться в голос, ощущая при этом, как где-то в груди собралось приятное тепло. С улыбкой глянув на Крейга, он сделал беззаботный вид и взял два пакета, неторопливо двинувшись к выходу. Маленький подарок он, правда, забыл прихватить, так что теперь, вместо того чтобы распределить вес раномерно на две руки, Такеру пришлось в одной нести сразу всё, а в другой — несчастную крохотную гигиеничку. О том, что помаду и вовсе можно закинуть к коктейлям, он как-то не подумал. Забудут ещё, чего доброго, а она МакКормику всё же пригодится. Когда Такер расплатился и догнал его со второй парой пакетов, и они вышли из основного помещения магазина в небольшой, тёплый предбанник, Кенни развернулся и обнял Крейга под руками, потеснее прижимаясь. — Сдохнуть от пневмонии хочешь? — поинтересовался он в чужое плечо, из-за чего слова были едва-едва разборчивыми. — Прости, но мои способности половым путём не передаются. Подохнешь — уебу. Возмутиться Крейг не успел. Стоило ему выйти, чужие руки настойчиво обхватили торс, а МакКормик, уткнувшись лицом в плечо, высказал свою претензию первым. Ну, как высказал — еле разборчиво пробубнил куда-то в пальто. Такер только усмехнулся, не предпринимая никаких попыток обнять Кенни в ответ. Нужно было всё время контролировать свою несчастную тощую руку, которая неясно как ещё выдерживала довольно внушительный вес полных пакетов. — Вряд ли получится, — хмыкнул Крейг, прижимаясь щекой к светлой макушке. Глянул бы он на МакКормика, пиздящего его труп, конечно. — Я же не воскресну. Впрочем, зачем думать о плохом, правда? Пока что Такер не собирался умирать, в конце концов, он же даже от наркоты пока отказывался. Сдохнуть от передоза в восемнадцать — тупо. Но от пневмонии, конечно, ещё тупее. — А вообще, я не понимаю, о чём ты, — на всякий случай Крейг предпринял попытку усыпить бдительность Кенни. Может, тот только предположил, что одноклассник мёрзнет, кто ж его знает. Чтобы окончательно перевести тему, Такер мягко отстранился, вручая МакКормику глазастый апельсин и наконец-то забирая один из пакетов в другую руку. — Намажь сейчас. И хотя просьба была произнесена довольно спокойно, скорее, как рекомендация, чем как прямое указание, Крейг тут же передумал, забавно копируя Кенни, но сохраняя при этом абсолютно серьёзное лицо. — Слижешь — уебу. Негромко засмеявшись, Кенни немного отстранился от Крейга и поставил пакет на пол, принимая подарок. Гигиенчка-апельсин настойчиво пялилась на него своими голубыми круглыми глазищами, что даже не пойми с чего неловко стало. Никто раньше не предлагал ему мазать себе губы всякой девчачьей фигнёй, даже Карен. И тем более никто ему эту фигню не дарил за просто так. Сам Крейг ни разу не считал гигиеническую помаду какой-то девчоночьей фигнёй. С таким же успехом в эту же категорию можно было причислить и дезодорант, что уж там. Но ходить и вонять, ясен хуй, не нравилось никому. Неаккуратно вскрыв картонную упаковку, Кенни выудил из неё цилиндрик помады. — Двусмысленно прозвучало, — с хитрой улыбкой отозвался на последние такеровские слова Кенни и выкинул не нужную больше упаковку в мусорку. Крышечка поддалась почти сразу с негромким чпоком, тут же в нос ударил химический аромат цитрусов. Напоминало фанту. Кенни невольно снова обкусал корочки с губ, прежде чем их коснулась мягко-гладкая поверхность, заскользив. Не зря Крейг предупредил — выжрать всю гигиеничку разом хотелось очень уж сильно. Особенно учитывая, что она оказалась сладкой. Губы прозрачно заблестели. Когда МакКормик наконец соизволил напомадиться, Такер испытал какое-то небывалое не то облегчение, не то удовлетворение. Теперь (по крайней мере, сегодня) ему не придётся созерцать ободранные зубами, ветром и ещё хуй пойми чем несчастные губы Кенни. Свою миссию он, можно сказать, выполнил. — И да, всё ты прекрасно понимаешь, — конечно же, попытка усыпить бдительность Кенни провалилась. Тот был куда внимательнее, чем казался. — Я не шучу, тебе пиздец, если в понедельник снова объявишься в этом пальто. Последние слова МакКормик произнёс максимально серьёзно, заглядывая Крейгу в глаза. А затем, как ни в чём не бывало, сунул гигиеничку в карман парки, взял свои пакеты и выпорхнул из предбанника на улицу. Вряд ли Крейг услышал, но одновременно с этим с намазанных апельсиновой гигиеничкой губ Кенни раздалось тихое «спасибо». — Да что ты, — хмыкнул Крейг в ответ на довольно смелое заявление. Если бы обе руки не были заняты пакетами, Такер бы, не задумываясь, ответил МакКормику привычным жестом. Не слишком ли много Кенни на себя берёт? Несмотря на то, что их отношения приобрели немного иной статус, Крейг не собирался потакать каждому желанию МакКормика. Во всём должна быть мера, и даже в заботе — тоже. Правда, пока Такер раздумывал над речью, которая могла бы доходчиво объяснить Кенни, что ему стоит следить за языком даже тогда, когда он действительно исполнен беспокойства, объект его мыслей спокойно себе взял пакеты с коктейлями и свалил на улицу. Вот и поговорили. Впрочем, портить настроение из-за такой вроде бы мелочи не хотелось ни МакКормику, ни, тем более, самому себе, поэтому Крейг благоразумно решил, что объяснять чёткую расстановку границ ему тупо лень, и вышел следом. В отличие от Крейга, Кенни в своих словах не видел ничего особенного. Для него забота о близких была настолько обычным делом, что он и не задумывался, насколько она может нравиться/не нравиться и переходить какие-то личные границы. Конечно, он понимал, что Такер со своим внешним видом сам разберётся, но искренне надеялся, что тот не совсем идиот и всё же позаботится ещё и о здоровье. До нужного дома они шли молча, и впервые Такер крепко задумался о том, что, возможно, им будет непросто. Даже не так, им будет охуеть как тяжело сдерживать некоторые свои порывы, а на одной страсти далеко не уедешь. Наверное. По крайней мере, ни одни романтические отношения, основанные именно на одном лишь взаимном влечении (да и вообще все, в принципе) Крейга не заканчивались удачно. МакКормик брёл по улице беззаботно, периодически раскатывая слой гигиенички между губами, борясь с желанием выжрать всю сразу. Было даже немного странно — не ощущать стянутости и лёгкого жжения. И почему он раньше не озаботился покупкой такой полезной мелочи. Шедший рядом Крейг выглядел на удивление задумчивым. Бросив на него немного обескураженный взгляд, Кенни поудобнее перехватил пакеты в руках. Он знать не знал, о чём там размышляет Такер, но если бы умел читать мысли — только посмеялся бы. Хотя бы потому, что предпочитал о подобных вещах не запариваться. Ну да, всем сложно — люди-то разные. Тем более такие, как они. Конечно, будет тяжело узнавать и принимать друг друга, будет сложно что-то ломать в себе, чтобы подпустить другого ближе. Но если оно будет взаимно, то всё решаемо. Кенни не знал наверняка, но догадывался, что у Крейга куда больше проблем с доверием и взаимодействием, чем у него самого. И его это вполне устраивало. МакКормиковского энтузиазма с лёгкостью хватит на двоих. Он вполне готов сносить одну за другой выставленные перед Такером стены. Главное, чтобы тот не испугался и не сбежал. Любезная миссис Картман приняла юных гостей радушно, так, будто у них в норме вещей было заваливаться в чужой дом, когда непосредственно хозяина там и нет. Даже полные алкоголя пакеты в руках у мальчишек не сильно смутили Лиэн — она только похихикала, наверное, вспоминая свою бурную молодость. — Добрый день, миссис Картман! — весело поприветствовал молодящуюся женщину Кенни, первым входя в уютный дом. Неуклюже разувшись, балансируя при этом пакетами с выпивкой, он принялся болтать с ней о всякой чепухе. Благо, в процессе он ничего не выронил и в полной сохранности дотащил до кухни. Лиэн тем временем порхала по гостиной и, по всей видимости, куда-то опять собиралась. Этой женщине не нужно было вздыхать по бурной молодости — она счастливо продолжала её даже после сорока. Всем бы обладать такой активностью и свободными взглядами в её возрасте. Пока мать Картмана (Крейг всегда удивлялся, как у такой миловидной женщины мог родиться такой… Эрик) и Кенни премило беседовали, Такер прямо так, в пальто, прошёл к кухне, чтобы оставить там свои пакеты. Впрочем, довольно скоро к нему присоединился и МакКормик. — Так, мальчишки, — сладко пропела Лиэн, вся такая нарядная и сияющая, что сомневаться не приходилось — вечеринка у Эрика и вполовину не была бы такой крышесносительной, как мероприятие, на которое собралась его мать. — Мне уже бежать нужно, не думала, что друзья поросёночка придут раньше него, так что… ну, я вас закрою, ладно? Вам можно доверять, вы же такие миленькие! Дожидаться хоть какого-то ответа от одноклассников сына женщина не стала — выпорхнула из кухни так же стремительно как и, собственно, впорхнула. Когда щёлкнул замок и стало понятно, что миссис Картман окончательно покинула дом, оставив его в распоряжении «приятелей» Эрика, Крейг только хмыкнул. Вот уж святая невинность, и как вообще она не побоялась уйти? Впрочем, все вопросы отпали сами собой, стоило Такеру вспомнить, что она ещё и сыну целиком и полностью доверяет. — У них ещё два урока, — Крейг скинул пальто на один из стульев и скользнул взглядом по своим наручным часам. У них было достаточно времени для того, чтобы… чтобы что-нибудь. Чтобы отрыть какую-нибудь новую заначку Лиэн, например, потому что в том магазинчике, который они покинули не так давно, элитный алкоголь не продавался. Хотя, может, и херово они поступили в прошлый раз, но разве это кого-то ебало хоть чуть-чуть? — Помнишь егермейстер? Как думаешь, она всё ещё не заметила? Или просто проигнорила? Потому что если бы миссис Картман сказала о пропаже сыну, весь класс ждал бы длительный визг, но ничего такого не случилось. Кенни же, наоборот, ничуть не удивился такому поразительному доверию со стороны Лиэн Картман. Мало общей наивности, она ещё и МакКормика знала как облупленного. По сути, все друзья Эрика были ей как сыновья — знакомы с детства, в конце концов. Если что, она всегда знала, с кого спросить. Правда, никогда не спрашивала. Даже вот в случае с егермейстером — а сомневаться не приходилось, что Картман бы поднял настоящий скандал, если бы мать ему что-то сказала. Вполне возможно, что она как сделала заначку, так и забыла про неё. Лиэн была крайне рассеянна. — Чёрт её знает, — тем не менее, пожал плечами Кенни и принялся разбирать пакеты. — Вполне могла и не заметить. Либо заметить, но промолчать. Она в любом случае злиться даже не умеет. И это было чистой правдой. Этой женщине попросту неведомы были такие эмоции, как злость, обида и прочие подобные. Иначе Картмана бы уже не было на этом свете. Либо он вырос бы совершенно другим человеком, тут уж судить сложно. Новость о том, что у них двоих весь дом в распоряжении на добрых два часа, здорово приободрила. Это крайне воодушевляло. Кенни слишком редко оказывался «хозяином» такого приличного жилища, не говоря уже о таком количестве времени. — Надо почаще так сваливать по пятницам, — с усмешкой произнёс МакКормик и потянулся. — Чего я раньше не додумался. В комнате было тепло, особенно после улицы, и он расстегнул толстовку, закатал рукава. Даже капюшон снял, взъерошив холодные, но на удивление высохшие волосы. — Ага, — лаконично согласился Такер, когда полным энтузиазма голосом МакКормика озвучились его собственные мысли — Крейг тоже успел подумать о том, что очень удобно было бы сваливать заблаговременно. Забавно выходило, что уж тут. Люди-то вроде и правда совсем разные, но едва ли не каждая вторая мысль у них совпадала. Пока деятельный Кенни занимался пакетами, Такер только сунул руку в один из них и выудил оттуда банку светлого пива. Сойдет, как для начала. — Я вниз, — бросив короткий взгляд на МакКормика, Крейг скинул шапку туда же, к пальто, и вышел из кухни, направляясь к подвалу. И всё-таки, действительно круто, что они пришли пораньше. Устроившись на своём любимом месте, в мягком кресле, которое никто сейчас не мог занять до него, Такер повертел в руках банку и передумал её открывать. Выпить-то он выпьет, но позже, вместе со всеми, а сейчас, когда тело коснулось кресла, он вдруг понял, что не хочет ничего, только уснуть разве что. Ночью выспаться так и не удалось, и хотя Крейг не был уверен в том, что кошмары, вызываемые то ли кровью Кенни, то ли просто количеством информации, которое мозгу приходилось обрабатывать с её появлением, на этот раз оставят его в покое, он всё равно прикрыл глаза. Попытка не пытка, как говорится, хотя, конечно, в его случае как раз наоборот. Кенни же вернулся к копошению по пакетам. Лучше их все разобрать и заранее заныкать себе и друзьям парочку банок для будущих свершений. Хитрожопостью МакКормик едва ли уступал хозяину дома, в котором сейчас был волен делать всё, что душе вздумается. Главное, если что, быть готовым от этого самого хозяина уносить ноги. Когда все пакеты были разобраны, нычки оформлены, а кухонный стол заставлен выпивкой на целый взвод, Кенни направился в гостиную. Его парка, небрежно скинутая по дороге на кухню, так и валялась на диване. Пришлось тащиться к дверям, устраивать её на крючок, по дороге автоматически ещё поправить небрежно валяющиеся ботинки. На этом режим домохозяйки выключился, и Кенни с чувством выполненного долга направился к Такеру, в подвал. Тот беззаботно возлежал в своём любом кресле, кажется, засыпая. Так и не открытая банка пива стояла на полу рядом. Улыбка невольно коснулась напомаженных губ. Уснуть у Такера пока не получалось, хотя и очень хотелось. Одна за другой в голову лезли какие-то совсем уж идиотские мысли, отделаться от которых было невозможно, и Крейг уж было подумал, что это какие-нибудь предвестники как раз тех самых жутких снов, которые ему пришлось пережить минувшей ночью. Шаги Кенни он услышал ещё тогда, когда тот только начал спускаться. Каким-то образом Такера вдруг успокоила мысль о том, что он будет не один, хотя до этого он и вовсе не волновался на этот счёт. В конце концов, что могло случиться в запертом доме Картманов? Не влезет же какая-то паранормальная хуетень через вентиляцию, в самом деле. — Телек перед тобой ещё не поставить? — весело поинтересовался Кенни и прошествовал мимо, демонстративно высоко переступая через длинные ноги. — Не, — тихо бросил Крейг, так и не открывая глаз. И хотя, если МакКормик собирался болтать и дальше, перспектива сна ему и не светила, Такер всё равно ответил. — Я пытаюсь уснуть. Если ты не заметил. Несмотря на море возможностей, идея поспать и правда была куда более заманчивой, чем любая другая. Почему-то это пришло в голову только в приятной тишине и теплоте помещения. Плюхнувшись на диван в углу, неподалёку от кресла Крейга, Кенни закинул ноги на спинку и сложил предплечья над глазами, закрывая их. Хорошо, тихо и спокойно. Ни ума, ни фантазии, конечно, ни у одного, ни у другого. Им в распоряжение достался целый дом, и не какой-нибудь, а принадлежащий жиртресту (вернее, документально — его матери, разумеется, но это так, мелочи), но вместо того, чтобы воспользоваться предоставленными квадратными метрами, одноклассники решили просто задрыхнуть, пока к ним не присоединились остальные тусовщики. Ведут себя как уставшие от жизни старпёры. Впрочем, чтобы охуеть от неё, от жизни, быть старым совершенно необязательно, это Кенни знал хорошо и не понаслышке. Уют уютом, а без хоть какого-то покрывала через несколько минут стало как-то некомфортно. Тело остывало и требовало тепла, а брать его неоткуда. Немного поёрзав по дивану, МакКормик решил не мудрствовать и поднялся. Пружинки жалобно скрипнули, избавившись от своей не особо тяжёлой, но всё же ноши. Крейг только поморщился — стоило ему начать абстрагироваться от окружающей действительности, его опять потревожили своей вознёй. Кенни протопал в его сторону. — Двигайся, — сказал он и, не дожидаясь реакции, опустился рядом. Пуф сначала не очень активно проминался под ним, уже оформившийся под другое тело, но Кенни это тело аккуратненько подвинул. Собой. Он просто улёгся под бок Такеру, слегка спихивая его с середины. Кресло тихо зашуршало под их вознёй. Понятно было, что вечный нытик опять будет недоволен, но что же поделаешь. Так теплее. Да и помягче, чем на диване, что уж тут. — Чё? — не сразу понял, чего от него хотят, Такер, но когда приоткрыл глаза, Кенни уже деятельно отбивал у него часть кресла. — Для подушки ты костлявый слишком, а вот за грелку сойдёшь, — закрывая глаза, почти промурчал Кенни и обнял его, ткнулся носом в шею. Он любил физический контакт, друзья в том числе вечно попадали ему под руку — вот только не в смысле драки, а в смысле прикосновений, тормошения, объятий за плечо и иже с ними. И Такер привыкнет. И вроде хотелось возмутиться, спихнуть на пол совсем распоясавшегося МакКормика, который, по всей видимости, решил, что за минет Крейг ему теперь должен до конца жизни, но… лень же. Ну, правда. Да и зачем, когда, если говорить честно, не так уж и мешает присутствие тёплого тела рядом. Совсем наоборот. Грешным делом Такер даже успел подумать, что, возможно, чужая близость поможет ему немного унять собственные беспокойные мысли и, может, избавиться от кошмаров, кто знает. — И хуй с тобой, — довольно миролюбиво для таких слов прозвучал голос Крейга, озвучивший, скорее, ответ не для Кенни, но для себя самого, и он устроил ладонь руки, на которой, по сути, и расположился МакКормик, на светлой макушке. И только тогда сонливость наконец-то взяла верх, утягивая их обоих во тьму.