Better

Каждую ночь Самая Высокая Башня одинакова: в ней раздаются стоны боли, проклятия и слезы. Ничего не меняется год от года, ведь ее узница слишком молода, чтобы смириться с заключением. Долгие дни она сидит на одном месте и ничего не может поделать со своим положением. Дракониха, что естественно, озлоблена и молчит, ничем не давая понять, что слышит и чувствует эту боль. Она помнила Фиону еще ребенком, который усиленно рисовал различные картинки на тему своего безоблачного будущего. Даже изредка проходя мимо башни, та слышала, как еще совсем юная принцесса проговаривала те самые слова, что той, наверное, долгое время казались волшебными. — Госпожа Фиона Чамминг. И после этого каждый раз узкая комнатка заливалась веселым смехом, который заставлял улыбаться и главную тюремщицу. У каждой плененной принцессы должен быть свой спаситель. Отчасти Драконихе казалось, что это здорово — знать заранее имя и фамилию того, кто тебя спасет, только вот сейчас в этом не было особого смысла. Ну и что делать, если ты все это знаешь? Послать гонцов, чтобы те донесли претензию с вопросом: «Почему ты, сэр рыцарь, не спешишь меня спасать?» Удивительно, но Дракониха, как и Фиона, уже давным-давно разочаровалась в рыцарях; скорее всего поэтому первую называют злой. Те воины, что приходили тягаться с ней в силе, почему-то долго не выстаивали и либо бывали съедены, либо бежали в ужасе, передавая право другим желающим освободить принцессу. Время шло, а волшебного поцелуя любви, что мог бы снять чары, все не было. Да, Дракониха знает и эту обратную сторону монеты. Не всегда прекрасные принцессы могут быть прекрасны во всем. Порой и у тех есть неизлечимые изъяны. Стоны боли, проклятия и слезы в ночи не просто так. Однажды, когда Фиона была уже подростком, Дракониха увидела, как после заката юная девушка оборачивается страшным зеленым чудовищем. Чудовищем, у которого на глазах всегда слезы — и ничего другого. Сначала, конечно же, Дракониха хотела ее съесть, потому что не узнала ту, кого обязали стеречь до прихода благородного рыцаря, но, увидев как страшный зеленый монстр по привычке потянул руки к картинкам с теми самыми словами, она догадалась, что ее прекрасная принцесса может превращаться в чудовище. И от чего-то в этот момент ей стало так горько… В образе, который перед ней предстал, та распознала никого иного как огра. Считается, что драконы — это сказочные чудовища, встретить которых равносильно самоубийству. Огры не менее сказочны и не менее опасны. Дракониха поняла, что по сути сторожит равную себе. Долгое время она не хотела навещать принцессу; все же, слушая как каждую ночь томящаяся в Башне долго ревела в подушку, та боялась встретить заспанную плаксу, что не дай бог измажет ее с головы до пят соплями и достанет своими причитаниями. Все же по утрам страшный монстр — человек. Но все вышло по-другому. Был самый обычный день. Грозовые тучи над Башней, редкие перекаты волн в огненном рве. И тишина. Тишина, которая навевала подозрения. Уже несколько ночей подряд Фиона была слишком тихой. Слишком. Ни единого всхлипа. Дракониха забеспокоилась, все же она знала принцессу с юных лет и по-своему к ней привязалась. Бродить в одиночестве по нескончаемой площадке, где все подвергалось тлению и разрушению. Чем не занятие на оставшуюся жизнь, не так ли? Дракониха решила, что пора впервые за долгое время навестить пленницу. Мало ли какая беда случилась. Самым страшным подозрением, конечно, оставалось то, что когда она заглянет в окно, то обнаружит в комнате хладное тело. По пути Дракониха ни раз вспоминала принцессу за ее обычными занятиями. Вот она что-то рисует, вот смотрит в оконце, подперев подбородок рукой, иногда танцует или поет. У нее такой звонкий голос. Все же Дракониха признавала — Фиона очень красива. В любом своем занятии та показывала, что есть на самом деле голубая кровь и белая кость. У Драконихи ни разу не возникало желания ее съесть, когда та была человеком. Рыжие волосы, заплетенные в косу, скрывали особый талант. Дракониха как-то раз замечала, как принцесса наедине с собой занимала боевую стойку и лупила направо и налево воображаемых врагов. Это ей не показалось странным, а наоборот только оставило еще одно особое, странно волнующее воспоминание, от которого не отделаться в обычные дни… Оно вернулось, когда до цели оставалось всего два шага. Дракониха заглянула в комнату, но не обнаружила там принцессы. Пустота. Та не пряталась ни в одном угле. Осматриваться по сторонам было единственным выходом. Недовольный рев сопровождал эти движения. У Драконихи появились мысли о том, что если Фиона еще в Башне, то та могла бы ее услышать. — Чего орешь, чудовище? Дракониха все же заметила ее. Она стояла на одной из площадок; далеко от Башни, и держала в руках веревку, связанную из белья. Взгляд ее был вызывающим. Платье давно было разодрано на куски. Она напоминала привидение, но привидение в доспехах. И при этом была огром. При дневном свете. Дракониха потеряла дар речи и рассматривала ее молча, не понимая, как такое случилось. Чары рассеялись… Так могло продолжаться долго, но принцесса, не медля и смотря дракону прямо в глаза, спросила прямо: — Ты меня подбросишь куда-нибудь или я сама, ножками?