Эра Мориарти (литературный сценарий)

Мисс Хадсон кажется, что она видит Картрайта в московском метро, но списывает на усталость и пережитый шок. В гостях у майора Пронина — мисс Хадсон совсем сникла после развенчивания ее кумира Алисы, майор предложил посидеть вечерок у них с женой, пусть женщины поговорят о своем, может, полегчает. В квартире у майора Холмс видит ту же общую дагеррографию, что уже видел в комнате Кати: Холмс:  — Откуда это у вас? Майор: — Так это же мой выпуск. Холмс: — Вы выпускник колонии Макаренко?! Майор: — Ну да, а что вас так удивляет? Среди наших есть и ведущие ученые, и актеры, и даже министры. Холмс рассматривает майора по-новому.Холмс (после паузы, осторожно):  — Я бы хотел ее посетить. Это можно устроить? Майор (с доброжелательным энтузиазмом): — Да почему бы и нет? Сейчас уточню расписание. Майор Пронин звонит Макаренко (наркому образования), тот решает сам показать гостям свою колонию — «по высшему разряду, с полной обработкой, тем более что эшелон с эвакуированными из отбитого у самураев Владивостока как раз на подходе, через двое суток приезжайте». Майор хмыкает, просит у гостей два дня на организацию — раньше не получится. *** смена кадра *** Германия. Лаборатория доктора Менгеле. Под балалайку и баян — нестройное пьяное пение «Оймороз-мороз». (Поначалу хрителю должно казаться, что это Россия, но странная. Потом — что Лондон.) Стол застелен газетой ПРАВДА, на ней — бутылка водки, три граненых стакана, трехлитровая банка соленых огурцов и вскрытая жестянка кильки в томате. Над столом лампочка Ильича, на стене — революционные плакаты, вымпелы «победителю соцсоревнования». За столом три мужика — галифе-шаровары-синие штаны в полоску, гимнастерка, тельняшка, косоворотка с вышивкой. Один с балалайкой, другой с баяном, третий разливает водку по стаканам. Все трое старательно поют. Синхронно смотрят на часы, прекращают петь, синхронно выпивают ровно по полстакана водки, закусывают. Возвращаются к пению. Крупным планом — страница лабораторного журнала, шапка — ОПЫТ № 372, ниже таблица. женская ручка ставит галочки и цифры, вписывает время: водка — 3 по 0,1 литр, огурец — 1-1-0, килька 0-0-1, песня №14 — 1-1-1 *** смена кадра *** Россия. Профессор Преображенский наблюдает, как у принцессы отваливается очередное щупальце. Постепенное превращение ее в подобие Зои. Выписывает справку о смерти принцессы, сжигает щупальца. Подумав, выписывает справку о смерти и Зои — так, на всякий случай. *** смена кадра *** Инженер Гарин вместе с Лосем продолжает работу над новым реактивным двигателем. Ругаются, что-то паяют, что-то взрывается. О Зое он совсем забыл. Дежурный чекист звонит профессору. Чекист:  — Как там наша отрезанная голова? Вы уже подобрали ей подходящее тело? Профессор (наблюдая, как принцесса заново учится ходить)  — Вынужден извиниться, но я предупреждал вас, что не господь бог. Повреждения были слишком значительные, мозг умер. Чекист: — Вот и славно. Профессор: — Тело можно кремировать? Чекист: — Да, конечно… но только после того, как его осмотрит наш сотрудник. Приехавший сотрудник осматривает мертвую Зою — она безусловно мертва, грудь разворочена, череп тоже. Смотрит, как ее сжигают. Уезжает удовлетворенный. Из окна, прячась за шторой, за ним наблюдает принцесса, уже совсем почти копия Зои. *** смена кадра *** По пути в колонию Макаренко Пронин рассказывает о системе перевостпитания коллективом, о ее достижениях, в том числе и о КОМИНТЕРНЕ (местном аналоге нашего интернета). Ватсон: — Почему такое название? Пронин: — Ну так коммуникации же, интернациональные. Сначала думали назвать сетью или паутиной, но это все не то, это все пережитки эксплуатации! Сети путают и ловят, а мы протягиваем руку братской помощи, а паутину вообще добрые хозяйки веником метут, зачем нам этот мусор?! Холмс с усмешкой закидывает удочку. Холмс:  — По утверждениям некоторой части британских ученых шлемофон Барченко работает исключительно на русских мозгах, одно время МИ6 носилось с идеей выявлять при его помощи советских шпионов, но без особых успехов. Была даже идея привить славянский менталитет добровольцам, но тоже как-то не пошло дальше идеи. *** смена кадра *** Перебивкой — лаборатория доктора Менгеле. Осоловевших мужиков уводят в соседний кабинет, крепят провода-датчики к телам, надевают шлемофоны, включают рубильник. Девушка в белом халатике записывает в журнал итог по эксперименту — лицом-в-салат 0-0-1 — результат отрицательный. *** смена кадра *** Россия. Пронин (смеется)  — Это долго рассказывать и объяснять. Сами посмотрите. В колонию Макаренко прибыли одновременно с новым поступлением — группа завшивевших босяков-беспризорников. Один из них, особо смачный, запоминается какой-нибудь колоритной фразой. (крым - там тепло, там яблоки). Их уводят на санобработку, а гостям проводят экскурсию по заводу ФЭДов и коминтернов, по аудиториям, спортплощадке, по подсобному хозяйству (колония полностью на самообеспечении, за коровами и свиньями убирают те же самые колонисты, что сидели в библиотеках или играли в теннис и рассуждали о Плутархе и законах термодинамики) И наконец — гвоздь программы! — клуб КОМИНТЕРН. Пацаны и девчонки в шлемофонах заняты чем-то непонятным, общаются вслух с невидимыми собеседниками, часто на иностранных языках и очень бегло. Макаренко:  — Хотите сами попробовать? *** смена кадра *** Германия. Лаборатория доктора Менгеле. Девушка в белом халатике стоит навытяжку перед доктором Менгеле. Менгеле: — Что ж, отрицательный результат тоже результат, я верю, когда-нибудь количество перейдет в качество и нам удастся откорректировать ментальный профиль добровольцев под примитивный славянский прототип. Завтра добавьте картошку в мундире и гимн Советской России. Свободны. Хайль кайзер! *** смена кадра *** Россия. Колмак, КОМИНТЕРН. Макаренко протягивает Холмсу шлемофон. Холмс (недоверчиво):  — Но ведь говорят, что только русские с их загадочной душой способны… Макаренко: — Ерунда. Пробуйте. Холмс примеряет шлемофон Барченко — тот работает (на самом деле секрет в ретрансляторах, их нет в Британии). Связь по всему СССР и его окрестностям, без перестукиваний. Какая погода в Форт Россе? Проблемы испанских коммунистов, прием в компартию индейцев Аляски. Что там с протестанской резервацией, не бунтуют? Нет, мы дали им льготную лицензию на азартные игры и построили у ворот два борделя, так они теперь выходить боятся, так у себя там и сидят. Советская Византия, советский Порт-Артур. В Петропавловске-Камчатском полночь, но дежурный связист на вахте. Хотите посмотреть картинку? Это немного сложнее, но сейчас настрою... *** смена кадра *** Россия, Колмак. Вечером в дежурном по столовой — подтянутом и полном гордости типичном колонисте — Ватсон вдруг опознает утреннего шпаненка. Тот отмыт, подстрижен, обряжен в новенькую форму, а главное — старается вести себя так же, как все прочие колонисты и совершенно не похож на себя утреннего, опознается лишь по колоритной фразочке. Макаренко объясняет методику перевоспитания взрывом в двух словах — нельзя поместить хорошего мальчика в компанию плохих и надеяться, что он послужит им примером. Тут все сработает наоборот — он подстроится под большинство. Но можно переодеть группу плохих, сделать их неотличимыми от хороших и поместить в среду, более подходящую для хороших, а главное — убедительно показать, что и ты сам и все вокруг воспринимают их именно как хороших — и тогда форма исправит под себя содержание. Большинству из них окажется просто стыдно не оправдать ожидания, меньшинство побоится пойти вразрез. А дальше быть хорошим войдет в привычку *** смена кадра *** Россия, Колмак. Ночью подъем по тревоге — пожар в деревне. Все очень организованно, без паники и суеты, разбирают насосы, ведра, багры и топоры, бегут строем. Пронин пытается остановить Холмса с Ватсоном — Вы гости! — Мы взрослые, а там дети. Горит амбар с зерном на краю села, речка рядом. Передают воду по цепочки, разматывают шланг, начинают качать. Ватсон применяет навыки и способности ветерана и видит, что кое-кто из детей тоже вспоминает старые навыки форточников и воровские ухватки. Утром, когда все потушили, колонисты снова выглядят шпаной, одежда драная и обгоревшая. Но при этом совершенно другая атмосфера, они утрированно вежливы, словно играют в джентльменов. Майор Пронин объявляет всем благодарность от лица народной республики. Нет, это не поджог, никакой диверсии, виновата неисправная проводка. Холмс осматривает спасенное здание, колупает ногтем стену, обнюхивает неисправную проводку, послужившую причиной пожара. К нему присоединяется майор Пронин. Пронин (с ехидной усмешкой):  — Вы что-то ищете? Холмс (не менее ехидно):  — Причину того, что загорелась проводка, которая никуда не ведет (показывает обрезанный конец провода). Ну или хотя бы причину того, почему столь недвусмысленный поджог остался незамеченным профессионалом столь высокого класса. Пронин с усмешкой снимает фуражку. Холмс осматривает стену. Холмс: — Это здание за последние пять лет горело, как минимум, дюжину раз. Пронин: — Четырнадцать. Холмс: — О? кто в курсе? — Все. Кроме новеньких. Пронин: — И никто не возмущается? Пронин: — Нет. Это правила игры. Холмс: — Никакого зерна там, конечно же, нет? Пронин: — Обижаете. Мы играем честно. Зерно есть. Пронин возится с замком, открывает дверь - амбар полон. Холмс (становясь серьезным):  — А если бы сгорело? Пронин (улыбаясь, пожимает плечом):  — Им пришлось бы голодать. Вместе с окрестными селами. Все честно. (запирает дверь, идет к выходу, но оборачивается и добавляет — Но знаете, такого еще ни разу не было. Ни разу. За все годы. *** смена кадра *** Россия, Колмак За завтраком Ватсон (Макаренко):  — Я боялся, что форма изменит содержание и в обратную сторону. Макаренко: — Могло, да. Но не после того, как они все вместе уберегли общественное зерно и спасли от голода окрестные села. Холмс (нейтрально):  — Как, однако, вовремя случился этот пожар… Макаренко: — И не говорите! Холмс: — И как удачно расположено здание. Если бы ветер дул в другую сторону или не окажись под рукою достаточного количества ведер… Макаренко )ухмыляясь): — Как там у вас говорят: Если бы у бабушки была паровая турбина, это была бы не бабушка, а дирижабль. Ватсона просят выступить (поучаствовать в диспуте?) В колонии знают его записки, причем читают в оригинале, почти все дети знают два-три языка, мастерят и запускают ракеты, интересуются, знаком ли он с профессорами Челенджером и Кейвором. *** смена кадра *** Ватсон Холмсу вечером, смущенно  — Иногда меня посещают не очень патриотичные мысли… Холмс промолчит. *** смена кадра *** Холмс ищет возможности тайного проникновения в помещение интернет-клуба. Стараясь делать это незаметно, осматривает двери и крепление ставень на окнах. Ищет сигнализацию, которая тут обязательно должна быть. Не находит. Восхищается — ну надо же как запрятали! Вечером в номере строит коварные планы проникновения с захватом заложников. Хотя и неудобно, но иначе, похоже, никак не получится, там круглые сутки дежурит дневальный! Заходит Ватсон со шлемом. Ватсон: — Не надо. Держите, Холмс, вы же это хотели? *** смена кадра *** флешбек Чуть ранее — Ватсон очарован шлемофоном, местный вундеркинд, сетевой гений, учит его управлять самостоятельно, Ватсон листает места и картинки. Ватсон: — Я могу увидеть все что угодно? Пацан: — Ну да, если там есть кто из наших, и у него шлем, и он на это что угодно смотрит. Или если есть стационарная камера, но их пока мало. Ватсон: — То есть кто-то сейчас может видеть моими глазами? Пацан: — Ну да. Ватсон: — А если я вот с этим шлемом уеду на Аляску — смогу с тобой вот так же общаться? Пацан: — Да запросто! Ватсон: — И можно взглянуть на живых кенгуру? Пацан: — Нет пока, до Австралии мы пока нет дотягиваемся. Но работаем над этим! Ватсон с сожалением снимает шлемофон, не торопится отпускать. Пацан (понимающе)  — Понравилось? Ватсон: — Не то слово. Пацан: — Ну так забирайте. У нас много. Только ведь у вас в Лондоне он не будет работать, наши ретрансляторы пока еще туда не дотягиваются. *** смена кадра *** Россия, Москва. Возвращаются в столицу. Юный пионер приносит Холмсу несколько марсианских присосок. Пионер:  — Это выкинули из крематория профессора Преображенского. Холмс пытается ему заплатить — заработал. Пацан обижается. Пионер:  — Я не для денег! Тут же марсианского товарища убили! Понимать надо! *** смена кадра *** Приходят к профессору, получают справку о том, что принцесса мертва, мозг не справился с таким количеством морофикаций. Ватсон опять видит Картрайта. Говорит Холмсу. Мисс Хадсон — я тоже видела нес4олько раз, но думала, что обозналась! Холмс проверяет телеграммой в Лондон на месте ли Картрайт — две телеграммы, как в Собаке Баскервилей. С тем же двусмысленным результатом. *** смена кадра *** Майор Пронин ведет их в театр — мюзикл «Цирк». Шапитшталмейстером — бывший министр иностранных дел Милюков. Холмс неожиданно заинтересовался исполнительницей главной роли — Морилин Монроз, — просит майора устроить встречу. *** смена кадра *** Совместный ужин, Холмс говорит что-то, от чего Морилин нервничает, разбивает бокал, случайно режет руку. Холмс ловит ее руку, принюхивается к выступившей капельке крови, улыбается. Холмс: — Так что передать вашему марсианскому семейству, ваше высочество? Морелин: — Я вас не понимаю! Холмс: — Зато я вас отлично понял, мисс. Что ж, так и передам. *** смена кадра *** Дома Ватсон:  — А вы уверены? Морофикация не может быть настолько идеальна… Холмс: — На все сто. Что я, марсианской крови не пробовал, что ли? *** смена кадра *** Перебивкой Лондон Запыхавшийся Тони с газетой в руках стучит в дверь многоквартирного дома. Ему открывают, впускают без слов. Маленькая квартирка-студия, супруги Эрни и Кейтлин Кинг, Кейт беременна, поздний срок. Лица встревоженные, на столе та же самая газета с огромным даггером в траурной рамке. Кейт:  — И что же теперь будет? Тони прижимает палец к губам, трогает ухо. Тони (Громко):  — Полагаю, что как раз теперь обстановка станет намного благоприятнее. Во всяком случае — для нас. Голос довольный, жизнерадостный, лицо на секунду — встревоженное и жесткое, потом делается тоже радостным. Эрни складывает руки на груди, пальцами правой выстукивает по рукаву свитера неслышную морзянку, Тони следит за его пальцами. В такт неслышныму перестуку плывут буквы: «кодовое название РЕЗОН… напал на след… доказательства..." *** смена кадра *** Москва. Сообщение из Лондона о смерти Георга Пятого. Разговор Холмсов. Холмс:  — Майкрофт, ты же понимаешь, что Эдвард на престоле — это гибель Британии? То, что с его женой не спал только ленивый, это проблемы самого Эдварда. Но вот ее германские друзья… Майкрофт (перебивает): — Вам бы пока лучше не возвращаться, тут сложная обстановка. Очень сложная, мальчик мой. *** смена кадра *** В параллель — Лондон. Майкрофт и Эдвард о необходимости замирения с Германией. Эдвард: — Пока операция РЕЗОН не завершена, этих двоих лучше держать подальше от Лондона, а то от них всего можно ожидать, они непредсказуемы, к тому же антигуманны уже в силу своей, гм, природы. Майкрофт: — Совершенно с вами согласен, но… Они не на службе, я не могу им приказать. Поэтому я им искренне и настоятельно посоветовал. Они умные, они должны понять... правильно. *** смена кадра *** Москва. Холмс (Ватсону)  — Мы возвращаемся. (вариант — Насколько я знаю своего брата, он хочет, чтобы мы вернулись. И срочно)