Чангюн классный: он красивый, добрый, на английском хорошо разговаривает, а еще почти отличник, если бы не физика. Но девчонки за ним почему-то не бегают: они любят мускулистого спортсмена Вонхо и старосту Кихена. И Мира прекрасно понимает, почему, но ей все еще нравится Чангюн. Она даже готова создать собственный фан-клуб и быть единственным его членом, потому что признаваться — не вариант.
Зато Мире можно с ухмылкой на лице наблюдать за тем, как другие представительницы прекрасного пола безуспешно пытаются обратить на себя внимание самых популярных парней школы, ведь у Ю Кихёна есть девушка — неизвестно надолго ли, — а Шин Хосок, кажется, сам на старосту запал, кто бы что ни говорил.
Шансы на успех равны 1,001% — это девушка точно подсчитала, потому что с точными науками, слава всем богам, у неё все в порядке: она любит физику, обожает математику и по чистейшей случайности всей душой ненавидит английский, который совершенно не дается. И — какое совпадение! — Мира тоже
почти отличница.
— Эй, Гюн! — девушка подходит к предмету своего воздыхания с каменной маской на лице и снимать ее не собирается.
Внутри все перевертывается и трепещет, сердце в бешеном ритме заходится и мысли разные в голову лезут, но снаружи незаметно абсолютно ничего — Мира разве только складки юбки нервно пальчиками перебирает и все на этом.
— Если ты подтянешь меня по английскому, то я помогу тебе с физикой! — сообщает девушка, а сам Чангюн от такого заявления в удивлении брови приподнимает.
На самом деле, Мира уверена в том, что если парень постарается, то и сам прекрасно физику выучит, однако, к её удивлению, Гюн лишь кивает головой и бормочет что-то про завтра и про библиотеку. По крайней мере, это единственное, что девушка улавливает из его речи, потому что, черт возьми, он согласился!
На следующий день они действительно встречаются около библиотеки после уроков. И Мира думает, что она попала в сказку. Все кажется слишком нереальным, а собственная удача — выдумкой. Однако Чангюн действительно сидит рядом.
У него голос приятный: глубокий, спокойный и с легкостью все объясняющий. Его бы на диктофон записать и слушать каждодневно вместо всякой музыки. А еще девушка готова поклясться, что у Гюна дар к тому, чтобы кого-то чему-то учить.
И если у парня дар, то у Миры — талант. Правда, в обратную сторону. У нее голос громкий — тихо разговаривать особо не умеет и объяснять получается так себе. Однако Чангюн только головой кивает и похоже даже что-то понимает.
Весь читательский зал косится на них, «нарушителей спокойствия», библиотекарша делает тысячу и одно замечание, но девушка все продолжает пытаться донести информацию до мозга парня.
В конце концов из библиотеки их все-таки выгоняют.
— Пожалуй, библиотека не лучшее место, — недовольно бурчит Мира, совершенно недовольная тем фактом, что занятие прошло не совсем успешно.
Но на деле она более чем довольна — это первый раз, когда они с Чангюном так долго общались. И это уже небольшой прогресс.
— Стоит выбрать другое? — задумывается Гюн, а девушка непроизвольно на него засматривается. — Как насчет кафе рядом со школой? Оттуда нас точно не прогонят.
Мире бы сейчас, как бывает в самых разных фильмах и сериалах, закашляться, подавившись, но она лишь кивает, в смущении поджимая нижнюю губу, а внутри ураган бушует, который готов вот-вот наружу вырваться.
Воображение услужливо рисует картинки следующего занятия, а факт того, что она и Гюн вместе пойдут в кафе, взбудораживает, потому что в ее глазах это почти свидание, пусть и неофициальное.
В кафе действительно лучше: никто косо не смотрит, замечаний не делает — здесь тепло и уютно, а рядом стоит кружечка горячего шоколада и есть лишь одна забота — как бы случайно на тетради и учебники тягучую жидкость не пролить.
Занятия идут своим чередом — два раза в неделю уже в течение месяца. И за это время Чангюн Мире начинает нравится еще больше, хотя, казалось бы, больше некуда. Он понимающий и заботливый, за напитки всегда платит, хотя девушка его не просит, слушает внимательно, а сам объясняет по нескольку раз, если вдруг возникают какие-то вопросы.
Однажды парень даже подходит к ней в школе. Правда, лишь для того, чтобы предупредить, что позаниматься сегодня не получится — неотложные дела. Мира лишь понимающе кивает, а про себя уже начинает размышлять что за «неотложные дела» у него нарисовались.
***
— Ну дава-а-ай, — ноет подруга уже несколько минут подряд. — Сходи со мной!
— Иди с кем-нибудь другим! — упрямо продолжает настаивать Мира.
— Больше не с кем — все заняты. Тебе понравится! Они классные очень!
Мира только вздыхает и понуро кивает головой, понимая, что из цепких лап подруги не выбраться.
«Классные очень», пожалуй, не совсем та формулировка, которой девушка могла бы описать
Чангюна АйЭма и его друга на сцене. Тут подошло бы нечто вроде «запредельно бомбичны» или «невероятно харизматичны», но никак не просто «классные».
Выражение лица самого Гюна, когда он замечает девушку в толпе, стоит видеть. И Мира действительно видит, правда, лишь на долю секунды. Но она не смеется, а только улыбается, славливая на себе взгляды парня.
Формулировка «неотложные дела» становится понятной.
Чангюн сам ловит ее за локоть перед самым выходом, а Мира понимает, что он вовсе не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о его рэп-способностях.
— Я никому не собираюсь рассказывать, — тут же уведомляет девушка, заглядывая прямо в глаза-омуты, которые уже давно утащили ее на самое дно.
Парень смотрит немного недоверчиво, но вместе с тем в его глазах немая мольба, потому что если в школе прознают про то, что он занимается андеграудным рэпом, то могут запросто выгнать.
Чангюн еще несколько секунд всматривается в глаза, словно по одному лишь взгляду пытается определить правда это или ложь, но затем, будто бы принимая решение, кивает — доверяет.
На плечо парня внезапно ложится чья-то рука, и вот, на Миру смотрят уже две пары глаз.
— О! — восклицает Чжухон, оценивающе рассматривая девушку. — Так ты та самая Мира? У вас с Гюном это… взаимопомощь?
Из уст Чжухона это звучит как-то… странно. И Мира не совсем понимает, почему сам он хохочет, почему Чангюн ударяет его по плечу и даже немного заливается краской. До нее все доходит немного позже.
Они еще немного разговаривают, и девушка, в принципе, понимает, почему именно этот Чжухон является другом Гюна. Он веселый и легкий в общении, а еще разделяет любовь Чангюна к рэпу и музыке в целом, но… Весь разговор тот ведет себя немного странновато и кидает неоднозначные фразочки. И Мира все еще не понимает, почему. А еще она совершенно не знает, откуда Чжухон осведомлен о ней и Чангюне. Разве что сам предмет воздыхания рассказал…
Но последняя фраза, сказанная новым знакомым перед уходом прямо Мире на ухо так, чтобы слышала лишь она, окончательно выбивает из колеи:
— Я буду не против, если ты станешь его девушкой.
Неужели так заметно, что он ей нравится?
В голове вертятся сотни вопросов, но ответов на них давать, кажется, никто не собирается.
Занятия продолжаются в штатном режиме и Чангюн больше не пропускает. Приближаются промежуточные экзамены, а вместе с тем и зима. Становится холоднее, да и темнеет раньше, чем обычно.
— Я провожу тебя до дома, — предлагает однажды парень, ссылаясь на то, что на улице ни зги не видно, а по новостям не так давно передавали о том, что по улицам бродит опасный преступник.
Мира и не против. У нее сердце бьется часто-часто от осознания всего того, что происходит, а внутри распускается цветок надежды.
Чангюн за руку не берет, но перчатки свои одалживает и даже в шарф кутает «потому что холодно!», хотя девушка и отнекивается долго. Перчатки, как и шарф, действительно согревают, но не так, как присутствие рядом другого человека.
— В общем, вот… — неловко протягивает Мира. — Я здесь живу.
Она мечется между тем попрощаться ли или пригласить Гюна на чай, но тот решает за нее:
— Иди, уже поздно.
Девушка стаскивает с рук одолженные вещи, но парень только рукой машет и бормочет что-то вроде «отдашь в следующий раз». Мира и рада бы возразить, если бы не тоненький слой льда на дороге и не хорошо скользящие по нему ботинки, заставляющие зажмурить глаза в предверии падения лицом прямо о твердую землю.
Падения, впрочем, не случается, потому что крепкие руки подхватывают, не дают случиться неизбежному и притягивают ближе к чужому телу.
Мира глаза приоткрывает и цепляется взглядом за
его лицо, которое сейчас очень-очень близко.
— Ты в порядке?
Девушка чувствует, как тысячи мурашек пробегаются по телу от этого голоса, но слова вымолвить не может, заикаясь:
— Д-да…
Взгляд падает на губы и Мира нервно сглатывает — жутко хочется их поцеловать. И, кажется, мысли все-таки материальны, потому что она чувствует обжигающе-горячее дыхание на своих и прикрывает глаза.
Но ничего не происходит.
Мира распахивает очи и понимает, что прямо сейчас готова слечь в могилу. Чангюн смотрит слишком внимательно, а его дыхание все еще обжигает губы и он даже не думает отстраняться.
— Значит, хён все-таки был прав, — заключает Гюн, а девушке хочется провалиться сквозь землю.
Она в самом деле не помнит, как в спешке буквально сбегает домой, как ополаскивает лицо холодной водой, потому что то буквально горит, и как садится на кровать, поджимая ноги под себя.
Вопросов с прошлого раза становится все больше и кажется, что они увеличиваются в геометрической прогрессии.
Что вообще это было и что такого сказал парню его хён?
***
— Ты сегодня нервная, — проговаривает подруга, а Мира пожимает плечами.
Она сегодня действительно нервная. Даже слишком: по сторонам часто смотрит и то и дело на экран телефона поглядывает. А все из-за Гюна, который в школе не появляется.
Его нет день, два, три… А Мире кажется — целую вечность.
Она действительно волнуется, потому что случится могло что угодно. Вдруг он заболел? Или попал в какую-нибудь аварию? Или уехал? Перевелся из школы?
Вообще, первый вариант кажется наиболее вероятным — староста Кихён каждый день подходит к учителям и, вероятно, просит задания для того, чтобы отнести их Чангюну. Мира никогда не подумала бы, что будет жалеть о том, что староста — не она.
Ей бы подойти к Кихёну и у того адрес попросить, но к нему не подобраться, да и выглядеть это будет довольно странно. К тому же, девушка не из тех, кто ищет простые пути, поэтому вместо этого она идет в клуб к Чжухону, которого, к слову, выловить оказывается не так уж и просто.
— Э-эй! — Мира машет рукой, пытаясь привлечь внимание рэпера.
Чжухон в удивлении чуть приподнимает одну бровь, но подходит.
— Мира? Ты что тут делаешь?
Девушка закусывает губу и даже опускает взгляд в пол. Говорить об этом очень смущающе. Но парень понимает все и без слов.
— За адресом Гюна, да?
Пожалуй, пора перестать удивляться тому, что Чжухон читает абсолютно все, что написано у людей на лицах.
— Он заболел? — вместо этого вопрошает Мира.
— Да, он очень-очень болен. Не думаю, что скоро поправится, так что… если не хочешь тоже слечь — лучше не ходи.
Но девушка вертит головой, на что Чжухон театрально вздыхает и все-таки пишет на листочке точный адрес, а затем совсем незаметно улыбается краешками губ.
Не сказать, что Мира долго готовится к «походу». Она всего-лишь поправляет прическу и макияж, скупает пол продуктового магазина, берет пару лекарств в аптеке и ловит такси — на транспорте с такими сумками неудобно.
Стоя перед дверью, она нервничает как никогда и не сразу решает постучаться. По привычке перебирает складки юбки меж пальцев, делает глубокий вдох-выдох и только тогда соприкасается костяшками пальцев с поверхностью железной двери.
Единственное, что может сказать Чангюн, видя девушку на пороге, — это «вау» и «вообще-то, я собирался завтра идти в школу, но теперь думаю поболеть еще».
И это походит на откровенный флирт.
— Чжухон сказал, что ты очень болен, — осведомляет Мира, усаживаясь за стол на кухне и оглядываясь вокруг, все же останавливая свое внимание на парне.
Чангюн все еще красивый — даже в домашней одежде, с неуложенными волосами и чуть заспанный. Он кажется таким уютным и по-теплому домашним, что в груди у Миры играет какое-то странное щепетильное чувство.
— Ты ходила к Чжухону?
Девушка понимает, что все-таки брякнула лишнего. Вопрос остается без ответа.
— Не знаю, что он тебе наговорил, но я уже совершенно здоров. Он сам, вообще-то, хотел прийти сегодня…
Дальше Мира не слушает. Ей хочется только одного — прибить Чжухона и в этот раз вырыть могилу уже для него, потому что настолько наглая ложь ничем хорошим обычно не кончается, потому что это была явная провокация с его стороны и потому, что этот парень продумал все до мельчайших деталей.
— Я там апельсинов купила, они очень вкусные — мои любимые, — пытается хоть как-то поддержать разговор девушка. Получается не очень. — И еще лекарств. Надеюсь, они тебе понадобятся… Ой! Вернее, не в том смысле — я не хочу, чтобы ты болел…
Мысли не вяжутся, а язык заплетается и даже теплый чай, глоток которого делает Мира, не особо помогает.
— А разве если я заболею ты снова не придешь ко мне? — интересуется Гюн.
В этот момент девушка действительно кажется себе героиней дорамы. Она давится чаем от такого неожиданного комментария, а щеки ее начинают пылать.
Чангюн вмиг оказывается рядом, чтобы услужливо постучать по спине, а Мира в свою очередь чуть ли не задыхаться начинает. Вовсе не от чая, а от парня рядом.
— Ты в порядке?
Эффект дежавю появляется незамедлительно. От воспоминаний краснеют даже кончики ушей, но девушка все еще пытается держать себя в руках, несмотря на то, что Гюн все еще
слишком близко.
— Д-да…
Только в этот раз ладонь парня мягко ложится на щеку Миры, притягивая ближе, а его взгляд вполне осознанный, словно спрашивающий.
Девушка разрешает, прикрывая глаза вновь и на этот раз доверяя.
Три.
Чужое дыхание снова опаляет губы и это уже вполне знакомое ощущение.
Два.
Расстояние становится все меньше, а Вселенная сжимается только до этой маленькой кухни.
Один.
Чангюн целует нежно и аккуратно, трепетно касаясь губ Миры своими.
Девушка чувствует, как дыхание сбивается окончательно, как воздух из легких будто бы выбивает и как по телу проходится приятная волна тепла. Сердце пропускает несколько ударов, а затем делает кульбит за кульбитом. И слава всем богам, что она сидит на стуле, потому что если бы того не было, она бы точно свалилась на пол.
С Чангюном целоваться можно хоть целую вечность — Мира понимает это с первых же секунд, поэтому когда он отстраняется ей первым делом хочется притянуть его обратно.
Гюн смотрит внимательно и этот его взгляд пронизывает насквозь.
Вместо того, чтобы осуществить свое желание, девушка делает нечто очень глупое — она внезапно вскакивает со стула, мчится в коридор, обувается, накидывает куртку и выскакиевает на улицу.
Еще бы чуть-чуть и в колонке «причина смерти» значилось бы «Им Чангюн».
***
— Направо, Юна, направо! — командует девушка, уводя свою подругу в совершенно другой коридор.
Та на Миру смотрит как на сумасшедшую.
— Да что такого случилось?
— Потом расскажу, — произносит Мира, выискивая взглядом Чангюна, затерявшегося в толпе.
— Господи, если ты хочешь спрятаться от кого-то, то иди на крышу — там тебя точно никто не найдет! — не выдерживает Юна, складывая руки на груди. — Мне действительно надоело бегать.
Мира щелкает пальцами и благодарит все живое за то, что ее подруга настолько умная. Конечно, каждую перемену бегать на крышу не сильно удобно, но это лучше, чем пересекаться с Гюном и густо краснеть.
Не то чтобы девушка не понимает, что поговорить им придется, но… Вдруг он скажет, что все это — одна большая ошибка? Или что еще хуже — посмеется. И пусть Мира знает, что парень не такой — все равно страшно и жутко неловко. Настолько, что она каждую перемену готова бегать на крышу лишь бы укрыться.
В любом случае, на крыше очень даже хорошо. Здесь совсем никого нет — тихо и спокойно. И пусть в объятиях Чангюна лучше, тут тоже неплохо, а видеть его девушка пока не готова.
Лицезреть его, заходящего на крышу, — тоже.
Но именно это и происходит.
Мира только смотрит удивленно и назад пятится, врезаясь в стенку. И это не есть хорошо.
Чангюн выглядит серьезным и настроенным на важный разговор, он пока идет — взгляда с девушки не спускает, а та лишь теряется. Она бы сбежала — да некуда.
— Ты избегаешь меня, — произносит парень, подходя ближе.
Мира только воздух судорожно вдыхает и пытается не путаться в мыслях и не ляпать лишнего — присутствие Гюна дает о себе знать, рядом с ним она вести себя нормально не в состоянии.
— Тебе кажется, — машет рукой девушка, изображая из себя хорошую актрису и используя свои актерские навыки на максимум.
— Правда?
Чангюн ставит руку рядом с ее головой, и Мира, чёрт возьми, уже полностью уверена в том, что где-то рядом есть камера и они снимаются в дораме.
— Не хочешь объясниться за вчерашнее? — спрашивает он, а девушка задыхается, но уже от возмущения.
— А чего я должна объясняться? Ты меня поцеловал!
— Но ты была не против, — возражает Чангюн, становясь еще ближе, хотя ближе уже некуда.
Мира нервно сглатывает — в который раз — и опускает взгляд ниже.
Очень зря.
«Не смотреть на губы! Не смотреть на губы!» — раз за разом проносится в мыслях.
— Не будешь против еще раз?
Девушка все же сдается, вновь смотря в глаза Чангюна, который принимает это за «да», а затем понимает, что математик из нее все же плохой, потому что шанс на удачу с самого начала был в тысячу раз больше.
