Meant to Be

      Сириус наконец смог избавиться от шумной компании, праздновавшей победу. Он искал ЕЁ, и почти сразу же нашел, выйдя на балкончик.       Чудесный день, чтобы почувствовать дуновения летнего ветерка. Тут он увидел силуэт… силуэт человека, которого он узнает всегда. Мужчина почти окликнул его, своего крестника… и Гермиону. Блэк видел, как они направляются к большому дубу и под его сенью парнишка склоняется к подруге…       Он почувствовал будто кошмары, мучающие его во сне, воплощаются в реальности. Он должен был догадаться... Но ведь Гарри всегда говорил, что они только друзья… Хотя, они вполне могли бы быть ими до этого момента.       Гарри всегда краснел и смущался, когда девушка появлялась в комнате. Гарри очень был похож на своего отца… — Бродяга! — услышал мужчина, как его зовет Ремус. Сириус не был рад видеть его, ненужный сейчас зритель. — Это был хороший матч! — с улыбкой на лице произнес друг. Сириус вздрогнул и отвернулся, совершив несколько шагов по направлению к дверям. Ремус не сразу заметил перемены: — Я знал, что между ними что-то есть. Они очень подходят друг другу, не правда ли? — Да, — мужчина слышал свой голос будто сквозь вату. — Отлично.       Люпин обернулся и увидел, что друг уже уходит, чуть ли не трусцой сбегая с балкона. Ремус решил остановить Бродягу. — В чем дело? — Ничего, — решил настаивать на своем Сириус. — Я рад за них.       Он счастлив, если она счастлива.       Ремус долго всматривался в своего друга. И тут на него снизошло озарение, будто он нашел клад. Его глаза расширились. — Боже мой! — прошептал Лунатик, явно в шоке от того, что не заметил этого раньше. — Ты влюблен в нее.       Эти слова заставили Сириуса вновь вздрогнуть, развернуться и вновь посмотреть на Гарри и Гермиону, забывшихся в объятиях друг друга. Сегодня она особенно прекрасна, хотя нет… для него она всегда прекрасна. Лунный свет попал на лицо Бродяги, и Ремус увидел, как слезы стекают по его щекам. Да, он был влюблен в нее.       Как он мог не влюбиться в нее? Она спасла ему жизнь на третьем курсе, и в тот момент он уже считал ее прекрасной девушкой. Вдруг она неожиданно превратилась в прекрасную женщину. Вдруг он стал задыхаться при виде ее прекрасного лица, когда она смеялась с Роном и Гарри. В тот же год, в Отделе Тайн она вновь спасла ему жизнь. И он был проклят. Любовь к ней есть проклятье… словно проклятье.       Если бы ее заклинание тогда не отбросило его на пару метров, он бы упал в занавес арки. Впоследствии она была очень беспокойна за него, постоянно проводила с ним время, следя за его состоянием. Но скоро девушка успокоилась и отдалилась от него, а он чувствовал себя лишенным. Ему не хватало ее заботы.       Гермиона была умна, пугающе умна. Но у нее было еще много достоинств, о которых другие не знали. Она была остроумной, веселой, самой доброй из всех, кого он когда-либо знал. Она приняла его таким, каким он был, разбитым после Азкабана, незрелым, эгоистичным. Неудивительно, что Гарри тоже любил ее. Сириус знал, что крестник не причинит ей боль.       Блэк оторвал взгляд от парочки под дубом, и посмотрел на друга, в глазах плескалась тоска и боль.       У нее были такие красивые глаза…       Сириус улыбнулся Люпину грустной, натянутой улыбкой. — Я не понимаю, о чем ты говоришь…